§ 1. условия и правила сочетаемости слов

§ 1. условия и правила сочетаемости слов

Для того чтобы процесс коммуникации состоялся, для успешного его протекания одного только знания слов, правил их формирования и соответственно правил распознавания их смысла явно недостаточно. Необходимо также знание правил использования слов, т.е. правил их сочетания в потоке речи. Соответственно важнейшим аспектом лексических единиц и прежде всего слова как центральной единицы лексики, определяющим построение в ходе общения правильных – как грамматически, так и семантически – высказываний, является способность слов сочетаться друг с другом, т.е. сочетаемость. Сочетаемость есть совместное появление слов в речи, в процессе которой между словами, образующими определенную синтагматическую последовательность, устанавливаются определенные логико-семантические и морфосинтаксические связи.

Понятие сочетаемости в теории языка тесно связано с понятиями окружения и дистрибуции, контекста, валентности. Вследствие близости их объемов, диктуемой соотнесенностью с одними и теми же лингвистическими объектами сочетаниями слов друг с другом, эти понятия зачастую используются как синонимичные. Однако такое эквивалентное их употребление не всегда оправданно, поскольку каждое из них несет отпечаток тех концепций, в которых они сформировались, – структурализма (дистрибуция, окружение), контекстологии (контекст), теории валентности (валентность), а также отличается ракурсом освещения изучаемого объекта. Так, рассмотрение сочетаемости слов с позиций языка или речи порождает оппозицию валентность/сочетаемость, в то время как противопоставление статического аспекта сочетаемости, ее результативной стороны процессуальному, динамическому лежит в основе оппозиции контекст (окружение) – сочетаемость.

Валентность слова в таком случае предстает как способность, потенция слова вступать в связи с другими словами, и знание этой способности закреплено с эмпирическом опыте каждого говорящего. Сочетаемость же есть не что иное, как реализованная потенция, нашедшая выражение в конкретных словосочетаниях. Анализ этих словосочетаний, направленный на описание возможных и/или реализованных связей их составляющих, позволяет выявить контекст единицы, выбранной в качестве точки отсчета, т.е. минимальное количество предшествующих и/или последующих единиц, необходимое для распознавания ее смысла.

Словосочетания же как единицы, возникающие в результате соединения слов, представляют собой единства, состоящие как минимум из двух полнозначных слов, связанных между собой по законам или правилам данного языка. Эти единства занимают своеобразное положение по отношению к таким языковым единицам, как слово и предложение. Благодаря своей способности выступать в качестве номинативного средства, т.е. средства обозначения предметов, явлений, признаков и т.д., словосочетание сближается со словом. Как и слово, словосочетание выполняет коммуникативную функцию только в составе предложения и образует самостоятельное предложение при приобретении предикативности. В то же время словосочетание отличается от слова именно своей двучленностью и соответственно обязательной расчлененностью выражения единого, хотя и сложного значения. В отличие от слова словосочетание, за исключением фразеологических словосочетаний, не является воспроизводимой, готовой единицей, но строится, порождается по правилам, существующим в языке, в процессе коммуникации, и это сближает его с предложением. Тем не менее отсутствие у словосочетания предикативности, отсутствие синтаксических категорий модальности, времени и лица, обязательных для предложения, позволяет провести четкую грань между словосочетанием и предложением.

Формирование словосочетаний регулируется многочисленными закономерностями, описание которых в лингвистической теории должно составить систему правил синтагматического взаимодействия слов и сложения их смыслов. Создание такой системы правил оказывается, однако, невероятно трудной задачей, поскольку в их основе лежит тонкая игра синтаксических, семантических и иных связей, диктуемая многоаспектностью сочетающихся единиц. В настоящее время определены лишь наиболее общие зависимости, нашедшие отражение в виде различных аспектов сочетаемости, различных типов валентности, различных факторов, ограничивающих сочетаемость, или ограничений на сочетаемость и т.д., которыми обусловливаются действие принципа избирательности – глобального принципа сочетаемости слов – и его конкретные проявления в словосочетаниях данного языка. Аксиоматичным в современной лингвистике стало признание по крайней мере двух типов ограничений сочетаемости слов: 1) ограничений, которые определяются предметнологически (в конечном счете денотатом и возможными его признаками) и лежат вне языка в сфере реального мира и его связей, и 2) ограничений, возникающих как итог исторического развития языка, как итог традиций языкового употребления единиц. Знание первого типа ограничений, по сути своей экстралингвистических, вытекает из знания окружающей действительности. Основываясь на этом знании, говорящие легко создают словосочетания типа green grass 'зеленая трава', green leaves 'зеленые листья', green dress 'зеленое платье', green bench 'зеленая скамейка'; write a letter 'писать письмо', write a book 'писать книгу', write an article 'писать статью', write a note 'писать записку'; spend quickly 'тратить (расходовать) быстро', spend foolishly 'тратить неразумно', spend wisely 'тратить разумно', spend lavishly 'тратить щедро' и т.д.

Очевидно, что слово green в английском языке будет легко сочетаться со всеми наименованиями предметов, которым присуще свойство зеленого цвета, слово write – с обозначениями того, что может быть написанным, а слово spend со всеми названиями способов этого действия. Сочетания типа colourless green ideas 'бесцветные зеленые идеи', sleep furiously 'спать яростно', составляющие знаменитый пример Н.Хомского "Colourless green ideas sleep furiously", воспринимаются говорящими как семантически неправильные, не соответствующие реальному положению вещей в окружающем нас мире, или же интерпретируются как описывающие явления некоего другого, возможного мира, в котором идеи обладают одновременно свойством цвета и бесцветности, а сон как состояние покоя характеризуется активной деятельностью. Не случайно, что в сказках и различного рода фантастических произведениях такие словосочетания, демонстрирующие отклонения от естественной логики вещей и событий, не только допустимы, но и распространены. Звери в сказках разговаривают, превращаются в людей, в различные предметы, а предметы приобретают свойства, не присущие им в реальном мире.

Экстралингвистические ограничения лежат в основе как индивидуальной сочетаемости лексических единиц, примеры которой были приведены выше, так и сочетаемости на уровне классов слов. Вполне естественны поэтому сочетания существительных с глаголами и прилагательными, т.е. с классическими предикатами, именующими свойства, динамические (глаголы) или статические (прилагательные), присущие носителям этих свойств, обозначаемым существительными. Свобода, с которой наречия, называющие качество признака, вступают во взаимодействие с прилагательными и глаголами, и, напротив, запрет на сочетание наречий с существительными, также вытекают из естественной логики реального мира. Таким образом, ономасиологическая природа слова, определяемая характером обозначаемого, является одним из ведущих факторов, разрешающим или, наоборот, запрещающим те или иные словосочетания. Более того, вследствие универсальности этого фактоpa усвоение ограничений первого типа на сочетаемость лексических единиц в иностранном языке не вызывает никаких сложностей, а возможные отклонения при построении словосочетаний (кстати, как на иностранном, так и на родном языке) есть результат или незнания описываемого "кусочка" действительности, или специфики его видения, часто необходимой для создания поэтического образа.

Наряду с экстралингвистическими ограничениями в языке действуют ограничения нормативного порядка, определяющие возможность/невозможность сочетаемости слов и находящие отражение в своеобразии грамматических конструкций и индивидуальных словосочетаний языка. Иначе говоря, нормативные ограничения, являясь ограничениями чисто лингвистического порядка, оказывают свое влияние также на двух уровнях: уровне классов слов и уровне индивидуальных единиц. Действием данного типа ограничений на уровне классов слов объясняется, например, невозможность употребления глаголов в форме инфинитива после глагола suggest 'предлагать, советовать' и обязательное использование инговой формы (Не suggested my following him 'Он предложил мне следовать за ним') или же придаточного предложения (Не suggested that I should follow him). Инфинитивные и герундиальные конструкции типа hear smb. do smth. 'слышать, что кто-то делает что-то', see smb. doing smth. 'видеть, как кто-то делает что-то', сложившиеся в процессе развития английского языка, также входят в перечень тех его черт, которые составляют своеобразие грамматического строя данного языка. Как результат нормативных ограничений невозможны в английском языке сочетания типа рус. Мне кажется, хочется, видится, слышится и многие другие.

Еще более многочисленны примеры нормативных ограничений сочетаемости индивидуальных слов. Легко выявляемые в ходе сопоставительного анализа словосочетаний в разных языках, они особенно очевидны в словосочетаниях с предикатной лексикой. Например, англ. thick 'толстый', thin 'тонкий' не так свободно, как их русские эквиваленты (ср. толстая/тонкая книга, толстые/тонкие пальцы, толстый/тонкий мальчик, толстый/тонкий мужчина и т.д.), сочетаются с названиями лиц, в таких комбинациях обычны прилагательные fat, stout (fat man, stout woman и др.). Русским словосочетаниям сесть в самолет, в машину, в такси, в трамвай, означающим 'занять место в самолете, машине и т.д. для поездки', в английском языке эквивалентны не сочетания с глаголом sit прямым коррелятом рус. сесть, но с глаголом take: take an airplane, a car, a taxi, a tram и т.п. Другие высокочастотные английские глаголы, например do, make, catch, get и т.д., также отличаются своей сочетаемостью от русских эквивалентов. Ср.: do the house 'приводить в порядок дом', do the dishes (the windows, the floors) 'мыть посуду, окна, полы', do medicine (history, science) 'изучать медицину (историю, точные науки)', do Hamlet (Lear) 'ставить или играть Гамлета (Лира)', make well (poorly) 'зарабатывать хорошо (плохо)', make a garden (a park, flowerbeds) 'разбивать сад (парк, клумбы)', make port (harbour, home, land, one's destination) 'добираться до порта (гавани, дома, земли, пункта назначения)', make a lawyer (a good teacher, a bad farmer, a good waiter, an excellent husband) 'быть хорошим юристом (учителем, плохим фермером, хорошим официантом, прекрасным мужем)'; catch the bus (the 5.15 plane, the last tram, the train) 'успеть на автобус,(на самолет в 5.15, на последний трамвай, на поезд)', catch a disease (the flue, the measles) 'заразиться болезнью (гриппом, корью)'; get good results (advantage, fame, wealth) 'добиваться хороших результатов (преимущества, славы, богатства)', get the thief (the runaway, a squirrel) 'поймать вора (беглеца, белку)', get a good teacher (a place, another job) 'найти хорошего преподавателя (место, другую работу)' и многие другие. Возникшие как результат специфики области референции того или иного слова, данные ограничения представляют собой наибольшую сложность в процессе овладения иностранным языком.

Под влиянием экстралингвистических и лингвистических ограничений формируется способность слова вступать во взаимодействие со словами определенных лексико-грамматических классов, или грамматическая валентность слова (употребительны также термины морфосинтаксическая, синтаксическая валентность). Она детерминируется принадлежностью лексической единицы к определенному грамматическому разряду слов (части речи) и ее способностью выполнять определенные синтаксические функции. Это не означает, однако, что все слова одной и той же части речи характеризуются одинаковой грамматической валентностью. Далеко не все глаголы, например, обладают способностью входить в сочетания с именем существительным в качестве прямого дополнения, хотя эта модель глагольных словосочетаний (V + N) является наиболее частотной и именно в ней подавляющее большинство глаголов реализует свои значения. Таковы, например английские глаголы ache 'болеть' (my head (ear, stomach, tooth) aches 'у меня болит голова (ухо, живот, зуб)', ache for smb./smth. 'тосковать о/по чему/ кому-нибудь'; agree 'соглашаться; договариваться; сходиться во мнениях' (agree readily, willingly, reluctantly 'соглашаться с готовностью, охотно, неохотно', agree to do smth. 'соглашаться сделать что-л! и т.д.); aim 'целиться; стремиться; ставить своей целью' (aim to do smth./aim at doing smth. 'стремиться сделать что-л.', aim at smth., smb. 'метить, целиться во что-л., кого-л.'; matter 'иметь значение' (чаще в отрицательных и вопросительных предложениях) и многие другие. Даже близкие по смыслу глаголы tell 'рассказывать' и say 'говорить, сказать' совпадают в грамматической сочетаемости лишь частично: глагол tell входит в гораздо большее число моделей возможных словосочетаний, нежели глагол say (ср., напр., возможность употребления глагола tell в конструкциях tell smb. smth., tell smb. to do smth., tell smb. that... и невозможность аналогичного употребления глагола say).

Важным при определении грамматической валентности слова становится разграничение его различных значений, ибо многозначные слова в одном значении могут обладать способностью сочетаться с теми грамматическими классами слов, с которыми в других своих значениях они не сочетаются. Грамматическая валентность, таким образом, играет роль индикатора того или иного значения многозначных слов и способствует однозначному разрешению той неопределенности, которая является логичным следствием асимметрии слова. Например, grow в значении 'расти, увеличиваться;

усиливаться', как и другие непереходные глаголы, не требует и не допускает прямого дополнения, в значении 'расти, выращивать', напротив, прямое дополнение обязательно, а в значении 'делаться, становиться' этот глагол сочетается с именами прилагательными. Ср. vegetables, berries, finger-nails, fame, influence, taxes, prices grow 'овощи, ягоды, ногти, слава, влияние, налоги, цены растут, увеличиваются'; grow corn, cucumbers, cabbage, tomatoes, roses 'сеять, выращивать пшеницу, огурцы, капусту, помидоры, розы'; grow light, broad, strong, easy, thin, fat 'становиться легким, широким, сильным, тонким, толстым' и т.п.

Определяющая роль в разграничении различных значений многозначного слова принадлежит, однако, лексической валентности слова, или способности слова вступать в сочетание с индивидуальными лексическими единицами того или иного лексико-грамматического класса. Так, прилагательное deep в разных своих значениях 'глубокий' и 'серьезный, основательный, фундаментальный' сочетается с именами существительными, но внутри одной и той же грамматической конструкции А + N выбор контекстных партнеров осуществляется по-разному. Для deep в первом значении это существительные, обозначающие явления, которым присущи некоторые физические свойства, в частности глубина (напр., river 'река', ocean 'океан', recess 'ниша', wound 'рана', snow 'снег' и т.д.). Существительные, которые выбирает deep в другом своем значении, образуют группу наименований явлений абстрактного порядка: thought 'мысль', intellect 'ум', study 'исследование', argument 'довод' и т.д.

Описание лексической валентности находит отражение в лексико-семантических моделях сочетаемости слов, в которых возможные партнеры слова записываются в виде лексико-семантических группировок (семантических классов, идеографических групп и т.п.), т.е. объединений лексем по единому семантическому признаку. Так, модели treat + NDis (обозначения болезней) и treat + + NAbsrr. (наименования интеллектуальных явлений) фиксируют разную лексическую валентность глагола treat в таких его значениях, как 'лечить' (treat pneumonia, scarlet fever, a sprained ankle 'лечить пневмонию, скарлатину, вывихнутую лодыжку') и 'обсуждать, рассматривать' (treat this important problem, the question of semantic change 'обсуждать эту важную проблему, вопрос семантических изменений' и т.д.).

Такая форма описания лексической валентности слов весьма удобна и предпочтительна в тех случаях, когда слово обладает способностью вступать в сочетание с достаточно широким кругом лексических единиц. Зачастую, однако, семантическая избирательность слова, фиксируемая в лексико-семантических моделях, гораздо шире его действительных сочетаемостных возможностей, поскольку данное слово не может комбинироваться со всеми или даже с большинством относящихся к указанному лексико-семантическому классу единиц. Прилагательное hazel 'светло-коричневый, карий' из всех наименований частей тела выбирает только одно, а именно eyes 'глаза', buxom 'полный, пышущий здоровьем, крепкий, приятный, миловидный' из всех названий лиц сочетается с наименованиями лиц женского пола, dapper 'щегольски одетый, франтоватый' с наименованиями лиц мужского пола и т.д. Для описания лексической валентности подобного типа требуется известная степень конкретизации, которая достигается путем перечня, списка всех индивидуальных лексем, с которыми сочетается то или иное слово. Такая форма описания особенно широко используется для слов, обладающих единичной или весьма узкой сочетаемостью (см. приведенные выше примеры), а также для слов, контекстные партнеры которых не поддаются объединению на основании общего семантического признака (напр., sharp intelligence 'острый ум', sharp answer 'остроумный ответ', sharp eyes 'проницательный взгляд', sharp lad 'сообразительный парень'). Естественно, что для раскрытия сочетаемостных возможностей слов иностранного языка описание лексической валентности в виде списка наиболее удобно, поскольку таким образом становится очевидной специфика синтагматических связей слов в каждом языке. Особенности грамматического и лексического окружения индивидуальных слов данного языка и формируют то его свойство, которое иногда называют Идиома-тичностью языка, подразумевая под этим именно своеобразие сети отношений между словами в речевой цепи, демонстрируемое практически всеми приведенными выше примерами словосочетаний английского языка по сравнению с их русскими эквивалентами, которое закрепляется в языке в виде норм сочетаемости. Их нарушение свидетельствует о недостаточном владении языком или его литературным стандартом или же, если отклонения от нормы совершаются говорящими осознанно, преследует определенные цели: создание эффекта комического, эмоционального воздействия и т.д.

Важно, однако, подчеркнуть, что, несмотря на всю специфику смысловых связей слов в речи для конкретного языка, в основе выбора сочетающихся единиц лежат единые правила семантического согласования, подчиняющиеся одному из следующих трех условий, сформулированных В.Г.Гаком. Это – 1) наличие общей семы в обоих членах словосочетания (напр., fly 'лететь, т.е. передвигаться по воздуху' и bird 'птица, т.е. существо, передвигающееся по воздуху', сочетание которых подсказывается характеристиками объекта и обозначаемым свойством); 2) отсутствие в одном из членов словосочетания сем, противоречащих семам другого члена (напр., stand erectly, obediently, sullenly, at ease 'стоять прямо, покорно, угрюмо, смирно' и т.д.); 3) погашение в одном из членов словосочетания сем, противоречащих семам другого члена, либо перенос недостающих сем (напр., в словосочетании time flies 'время летит' глагол fly утрачивает сему 'передвигаться по воздуху', поскольку "время" не является существом, имеющим способность передвигаться, но представляет собой абстрактное понятие, и приобретает сему 'быстро проходить'). Основными параметрами, по которым осуществляется согласование членов словосочетания, являются понятийно-логическая основа значения слова (его предметно-концептуальное ядро), экспрессивная и стилистическая окраска, т.е. различные аспекты содержания слова, составляющие в своей совокупности его значение.

В других теоретических изысканиях на основе этих компонентов выделяют различные аспекты сочетаемости слов – понятийную, обусловленную отношениями и связями внеязыковой действительности, семантическую, обусловленную лексическими значениями слов, сочетаемость и обязательно подчеркивают необходимость учета экспрессивно-стилистических компонентов значения слова.

Условия и параметры семантического согласования, являющиеся стержнем всего механизма сочетаемости слов, теснейшим образом связаны с объемом сочетаемости. Согласно Е.Косериу, можно выделить три типа лексематических зависимостей, различающихся между собой объемом сочетаемости: сродство, селекцию и импликацию. В первом случае сочетаемость слова под влиянием его семантики ограничена названиями какого-либо одного класса предметов (напр., smile 'улыбаться' служит только для характеристики людей). В случае селекции сочетаемость слова шире и определяется наличием общей семы (архилексемы) в значениях слов разных классов (напр., smell 'пахнуть, иметь запах' легко сочетается с именами различных классов предметов, объединяемых наличием данного свойства (ср. flowers, grasses, soap, meat, onion, shoes smell 'цветы, травы, мыло, мясо, лук, туфли издают запах'). При лексематической импликации сочетаемость слова ограничена только одной лексической единицей, в значении которой присутствует соответствующий семантический компонент (напр., addle 'тухлый, испорченный' сочетается только со словом egg 'яйцо').

Объем сочетаемости, коррелирующий с понятиями свободы и продуктивности сочетаемости, может использоваться также как основополагающий критерий при типологии словосочетаний. Важнейшей классификацией словосочетаний является разграничение свободных и фразеологических словосочетаний. Свободные, или продуктивные, словосочетания создаются говорящими в процессе речи в результате обусловленного нормами языка и типом передаваемой информации соединения слов. Их значение, хотя и не является простой суммой значений компонентов, а представляет собой результат их сложного взаимодействия, тем не менее мотивировано семантикой соединяемых слов и поэтому легко распознается слушающими. Еще одной отличительной чертой свободных словосочетаний является возможность субституции их компонентов. Например, в речевой цепи I saw a small... 'Я увидел маленького размера...' вторым членом атрибутивного словосочетания могут стать слова window 'окно', table 'стол', сир 'чашка', house 'дом', book 'книга', boy 'мальчик' и т.д. и т.п. Аналогичным образом в этом атрибутивном словосочетании возможна замена прилагательного: I saw a new (interesting, French, blue, etc.) book 'Я увидел новую (интересную, на французском языке, синюю и т.д.) книгу'.

Классу свободных словосочетаний противостоит класс фразеологических словосочетаний. Это непродуктивные словосочетания, функционирующие как готовые единицы, т.е. вносимые говорящим в поток речи в качестве заранее ему известных устойчивых соединений слов. Это словосочетания типа beat about the bush 'ходить вокруг да около', blue blood 'аристократическое происхождение, голубая кровь', big heart 'великодушный, благородный человек', in the short run 'в ближайшее время, в ближайшем будущем' и многие другие. Фразеологические словосочетания характеризуются семантической цельностью и спаянностью, и хотя они неоднородны по степени спаянности составляющих их элементов, значение многих из них невыводимо из семантики компонентов, как об этом свидетельствуют приведенные выше примеры. По отношению к фразеологическим словосочетаниям о действии факторов, обусловливающих сочетаемость слов, особенно экстралингвистических, говорить вряд ли правомерно, ибо в них практически отсутствует возможность выбора компонентов, а свобода субституции для многих из них сведена к нулю. Соответственно предсказуемость следующего компонента фразеологического словосочетания равна ста процентам.

Будучи готовыми номинативными единицами, функционирующими на равных правах со словом, фразеологические словосочетания входят составной частью в лексику языка и соответственно подлежат рассмотрению в лексикологии в отличие от свободных словосочетаний, составляющих предмет синтаксиса. Конечно же, между фразеологическими и свободными словосочетаниями обнаруживается большое количество переходного типа словосочетаний, "свободный" или "фразеологический" характер которых не выявляется с достаточной степенью четкости или определенности. Поэтому разграничение этих двух кардинальных типов словосочетаний сопряжено с большими трудностями и представляет собой сложную проблему. Ее решение, равно как решение многих других проблем, связанных с описанием фразеологических единиц, входит в задачи фразеологии специальной науки, являющейся разделом лексикологии.