Психиатрия: преимуществе и недостатки

Психиатрия: преимуществе и недостатки

Важнейшее достижение психиатрии и сопредельных с ней областей современных наук о поведении заключается в создании объективных представлений о человеческом разуме и его функционировании. Хотя все еще далеки от решения тайн психического, сравнительно недавно в этой сфере произошла значительная революция. Радикальные реформаторы (среди которых Пинель и Доротея Дике) начали ломать застарелые предрассудки, касающиеся природы человеческого безумия.

Многие годы ушли на то, чтобы человек развил в себе беспристрастность, необходимую для открытия и использования научных истин. Изначально человек воспринимал мир с точки зрения личных преимуществ. Любая истина должна была иметь непосредственное отношение к обеспечению выживания. Только постепенно становилось возможным принимать в расчет точку зрения другого человека или объективные обстоятельства. Огонь, погода, опасность — человек медленно подходил к их осознанию, подчиняясь законам, не имеющим отношения к личным выгодам. В конечном счете, он познал закономерности действия рычагов, насосов, паровых машин, атомной энергии, закономерности здоровья и болезней. И только недавно стали известны закономерности психического здоровья и психических расстройств. Однако далеко не все знают о существовании этих закономерностей. Так же как и пещерный человек, большинство из нас позволяет личным интересам определять наше восприятие в сфере межличностных отношений. Мы убеждены, что окружающие достойны порицания, в то время как сами мы почти безгрешны. Ближний всегда неправ, в отличие от меня, который всегда прав. Как сказал Эмерсон, «то, что грех для других, — для нас всего лишь эксперимент». Наши стратегии рационализации, отрицания, психической слепоты, проекции, самооправдания убедительно показывают, что для нас (как и для пещерного человека) верно лишь то, что идет нам на пользу. Нам предстоит долгий путь, прежде чем мы сможем продемонстрировать в вопросах сознания (нашего собственного или нашего соседа) ту самую научную беспристрастность, которую мы освоили по отношению к явлениям природы. К чести психиатрии и наук о поведении, они ведут нас вперед и привлекают наше внимание непосредственно к конструктивным практикам воспитания детей, изменения установок, переустройству окружающей среды и психотерапии.

Но даже если психотерапия и наука о поведении движутся в правильном направлении, они все равно еще во многом далеки от цели. Нам до сих пор неизвестна этиология большинства психических расстройств. Терапия для большинства из них носит экспериментальный характер. Хотя мы способны облегчить многие страдания, мы знаем, что пока еще не в состоянии определить источник этих страданий. Мы до сих пор далеки от того, чтобы смоделировать гармоничную и продуктивную жизнь, хотя у нас есть объективное представление о наших проблемах. Мы справедливо спрашиваем себя: «Зачем нам транквилизаторы? Зачем электрошоковая терапия? Зачем психоанализ?»

И здесь свои претензии начинает предъявлять религия. Когда психиатр говорит: «Мы должны обеспечить интегративность жизни», религия отвечает: «Я тот потенциальный интегратор, который вам нужен. Как всеобъемлющее чувство, я способна подчинить себе нервную систему, направляя все импульсы в соответствии с общей мотивацией; я могу находиться глубоко в солнечном сплетении; я могу связать части воедино; я достигаю корней. Когда Фрейд говорит, что тревожность — это альфа и омега неврозов, я возражаю ему, считая, что альфа и омега неврозов — тщеславие. А тщеславие — это грех».

И здесь мы сталкиваемся с характерной трудностью двуязычия. Какими бы строгими и точными научными понятиями ни оперировали психиатрия и социальная психология, религия, скорее всего, будет предъявлять встречные претензии. У всех религий, как утверждает Габриэл Марсель, «мистическая первооснова». Они никогда не предлагают объективных доказательств, пригодных для проверки. По природе своей религия требует скорее нашего участия, чем подтверждения или проверю Религия, будучи целостной, включает в себя и нас (как наблюдателей), в те объекты и события, которые мы отбираем для критического осмысления. Следуя религиозной традиции, мы не можем ожидать полного осознания тех рамок, в которых находимся. Например, если мы чувствуем, что все сущее оделено Божественной любовью, мы не можем перешагнуть за пределы этих рамок и познать или измерить действие этой любви.

Сформулируем проблему более конкретно: пациенты психиатрических лечебниц иногда жалуются на то, что психиатры крайне редко проявляют интерес к их религиозной ориентации, хотя сами пациенты убеждены в том, что религия определенным образом обуславливает их жизнь. Без сомнения, традиционное пренебрежение психиатров к этому фактору до некоторой степени обусловлено их собственной недостаточной религиозностью. Частично оно является следствием их привычки следовать канонам науки. В любом случае, они пока еще не осознали той исцеляющей силы, которая кроется в вере.