§ 5. к вопросу о “международном частном валютном праве”

§ 5. к вопросу о “международном частном валютном праве”

Понятие “международное частное валютное право” едва ли привычно для отечественного коллизиониста. А между тем проблемы, связанные с рождением и развитием его институтов, уже давно занимают исследователей во многих зарубежных странах. По утверждению Вернера Ф. Эбке, автора одной из наиболее известных работ в области международного валютного права, валютное частное право “родилось в Германии... Постепенно оно появилось почти во всех европейских и во многих неевропейских странах”. В основе институтов валютного частного права лежит тесная зависимость реализации гражданско-правовых начал, определяющих содержание международных платежно-расчетных и кредитных отношений, от запретительных и ограничительных мер, предусматриваемых валютным правом.

Каково соотношение коллизионных норм страны суда, в силу которых им могут применяться нормы иностранного права, и валютных правил той же страны и в какой мере последние могут ограничивать действие первых, коль скоро они отсылают к иностранному правопорядку? Могут ли иностранные публично-правовые нормы рассматриваться при определенных обстоятельствах в качестве применимых? Как соотносятся эти нормы с обязательственным статутом? Какие правовые основания определяют мотивы отказа в применении правил иностранного валютного права? Этим и другим проблемам, касающимся применения императивных норм в одной из наиболее сложных сфер международного частного права, посвящены за рубежом судебные решения, научные исследования, оригинальные теории, выдвинутые рядом ученых и воспринятые практикой (теория “специальной связи” В. Венглера, теория К. Цвайгерта относительно сочетания субъективного элемента — “воли к действию” какой-либо нормы — с территориальным критерием, и др.).

До середины 40-х годов текущего столетия “почти во всех странах Западной Европы и в США действовал принцип, согласно которому применение иностранного валютного права ограничивалось территорией страны, в которой оно было принято”. Переломным моментом стало вступление в силу в декабре 1945 г. Бреттон-Вудского договора о создании Международного валютного фонда. Происшедшие изменения были обусловлены в конечном итоге необходимостью обеспечения благоприятных, свободных от ограничений условий для трансграничного движения товаров, услуг и капиталов, институционными преобразованиями, выразившимися в появлении новых участников послевоенных мирохозяйственных связей.

В статье VIII (раздел 2 (b)) Договора о Международном валютном фонде было установлено, что валютные контракты, которые затрагивают валюту какого-либо государства — члена Фонда и заключены в нарушение законодательства о валютном контроле этого государства, действующего или введенного в действие в соответствии с Договором, лишены исковой силы на территории любого государства — члена Фонда. Государства — члены Фонда, кроме того, могут по взаимной договоренности сотрудничать в вопросах применения мер, направленных на усиление эффективности валютного контроля каждого из них, если такие меры и регулирование не противоречат Договору. Из положений этой статьи следовало, что государства — члены Фонда должны соблюдать нормы иностранного права, относящиеся к валютному контролю, в тех случаях, когда эти нормы не противоречат Договору о создании Международного валютного фонда, и что принцип территориальности, как и принцип неприменения иностранного публичного права (“revenue rule”) не образуют основания для отступления от этого начала.

Высказывались разные мнения относительно природы нормы ст. VIII (раздел 2 (b)) Договора (является ли она коллизионной или материально-правовой). Не вдаваясь в подробности, обратим внимание на один из выводов, заключающих работу Вернера Ф. Эбке: “Коллизионную норму, которая с порога отвергает применение норм валютного контроля иностранного государства, следует отклонить, как и коллизионную норму, которая по причине ложно понятых целей предоставляет полную свободу рук иностранному валютному праву”.

Здесь, очевидно, уместно напомнить о содержании п. 4 ст. 1194 раздела VII “Международное частное право” модели Гражданского кодекса для стран СНГ: применение нормы иностранного права не может быть ограничено лишь на том основании, что данная норма имеет публично-правовой характер.