7.1.2. информация — физический феномен

7.1.2. информация — физический феномен

Отражение в материалистической философии понимается как атрибут материи (отсюда — название концепции «атрибутивная»). В. И. Ленин писал: «вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением — свойством отражения». Связывая отражение и информацию, философы-материалисты превращают информацию в физический феномен, не нарушающий материального единства мира. Беда в том, что объявляя и отражение, и информацию свойствами материи, сторонники атрибутивной концепции потеряли критерий разграничения отражательных и информационных явлений. Об этом свидетельствует отождествление отражения и информации в предлагаемых ими дефинициях. Так, информация определяется как содержание (сущность) отражения, основная грань (сторона, аспект) отражения, инвариант отражения, отраженное разнообразие, наконец, способ существования одной системы через другую. Так как сущность заключена прежде всего в содержании и качественной определенности объекта, то информационные процессы оказываются сущностью отражательных процессов, а отражательные процессы — проявлением информационных. Поскольку информация — сущность отражения, то дефиниции обоих понятий совпадают. Если вспомнить, что отражение в свою очередь трактуется как содержание (грань, аспект) взаимодействия, то информация оказывается содержанием содержания и гранью граней.

Чтобы выйти из затруднения, приходится прибегать к запутанным объяснением. Один из первооткрывателей проблематики информации в отечественной философии А. Д. Урсул, выдвинувший формулировку «информация есть отраженное разнообразие», видит отличие информации от отражения в том, что «информация включает в себя не все содержание отражения, а лишь аспект, который связан с разнообразием, различием», а отражаться может не только разнообразие, но и однообразие. Что такое «отраженное однообразие»? Многие авторы, в том числе и А. Д. Урсул, понимают отражение как «воспроизведение свойств, сторон, черт, составляющих содержание отражаемого объекта». Однообразие потому и называется однообразием, что оно никакими отличительными свойствами, сторонами и чертами не располагает. Если только не уподобляться средневековым схоластам, ухитрявшимся различать четыре сорта вакуума, то следует признать, что «отраженное однообразие» — это пустой образ, бессодержательное отображение. Отражение всегда воспроизведение разнообразия, поэтому информация, понимаемая как отраженное разнообразие, есть отражение (отображение, образ), и ничего более. К этому же выводу приходим, если информация сводится к «способу существования одной системы через другую». Таким способом может быть лишь сохранение отражаемого в отражающем, например в памяти.

Далее. Безнадежно запутывается вопрос о соотношении теории отражения и теории информации (не математической, а «общей»). Предмет первой — объективно существующие отражательные процессы, предмет второй — информационные процессы, которые атрибутивная концепция объявляет содержанием (сущностью, инвариантом и т. п.) первых. Совершенно непонятно, каким образом одна теория может изучать содержание предмета другой теории, не подменяя собой последнюю.

Статус физического феномена информация обретает в «естественнонаучной» концепции информации, ставящей ее в один ряд с категориями вещества и энергии. Эта трактовка воспринята многими научными авторитетами, в том числе А. И. Бергом, В. М. Глушковым, А. П. Ершовым, В. И. Сифоровым. Принципиальное отличие ее от атрибутивной концепции состоит в том, что в ней затруднительно обнаружить взаимосвязь отражения и информации, зато ясно просматривается тенденция к отождествлению информации с организацией. Информация выглядит уже «естественнонаучным подтверждением» не столько присущего материи свойства отражения, сколько свойства организации. Формула «материя = вещество + энергия + организация» вытесняется формулой «материя = вещество + энергия + информация». Следствием подобных взглядов является своеобразный «панинформизм», выводы о том, что информация «существовала и будет существовать вечно», что она «содержится во всех без исключения элементах и системах материального мира», «проникает во все «поры» жизни людей и обществ» и т. д. Из «панинформизма» вытекает, что информация в качестве одной из трех основ мироздания, должна служить первопричиной таких свойств материи, как отражение и организация. Значит, отражение нужно объяснять из информации, а не наоборот, как поступают атрибутивисты.

Другой крайностью «панинформизма» является информационный гносеологизм, следующим образом объясняющий познавательные процессы. Так как «всякую комбинацию частиц, веществ или умственных конструкций можно считать кодом «чего-то», следовательно, все, что нас окружает, есть в каком-то смысле информация». Познание сводится к декодированию информации, которая «внесена и закреплена» в анатомии животного или в структурах нейрофизиологического характера, в микроскопических или субмикроскопических особенностях клеточного ядра, короче — в познаваемых объектах. При этом ощущение трактуется как результат превращения внешней информации во внутреннюю, материальной — в идеальную. В общем, чувственное и рациональное познание, опыт, интуиция, выявление сущности вещей и событий, попытки истолкования «текста книги природы» — все это частные случаи декодирования информации «о чем-то», запечатленной в окружающей действительности. Напомним, что в «доинформационную эпоху» природе приписывались осмысленность и одухотворенность (см. раздел 1.2).

Популяризаторы и фантасты не могли обойти своим вниманием панинформизм. Появилось описание страны «Инфория», где информация выращивается на полях, из брикетов информации строятся дома, питаются не хлебом, а информацией, ибо хлеб — не что иное, как «порция информации для желудка, для нервных клеток, для кишечника и в конечном счете — для всего организма».

Забавляясь игрой ума вокруг уравнений энтропии, негэнтропии, информации, некоторые авторы не замечают курьезности рассуждений о том, что камень на вершине горы обладает большей информированностью, чем камень у его подножия, ибо энтропия первого меньше; что «атом это в высокой степени информированная система... Ведь каждый электрон в точности знает, какие состояния для него разрешены, а какие запрещены». Как тут не вспомнить классического шилозиста Жана-Батиста Робине, уверявшего в XVIII веке доверчивую публику, что алмаз «обладает внутренним сознанием своего превосходства» над другими веществами, золото «знает» о своем «почете» у людей и т. п.