Заключение

Заключение

Метатеория социальной коммуникации, обобщающая закономерности развития социально-коммуникационных явлений, обладает прогностическим потенциалом. Этот потенциал образуется благодаря раскрытию эволюции общественных коммуникационных систем на различных стадиях развития человеческой культуры. В настоящее время происходит смена стадии неокультуры стадией постнеокультуры. Эта смена представляет собой социально-культурную революцию, сущность которой состоит, во-первых, в переходе от индустриального способа производства к постиндустриальному, во-вторых, в переходе от книжной культуры к культуре мультимедийной (информационной). Последнее означает, что документная коммуникация на бумажных носителях оттесняется на периферию, а господствующее положение в новой ОКС занимает безбумажная электронная коммуникация. Компьютер вытесняет книгу..

Хотелось бы, конечно, верить в то, что глобальные информационные сети смогут мирно сосуществовать с национальными литературами в книжной форме, что на рабочем столе русского интеллигента XXI века будут соседствовать компьютерные мониторы, клавиатуры, мыши-манипуляторы с новинками книжного рынка, сочинениями любимых классиков, толстыми и тонкими журналами. Но эта вера обманчива. Человек не может одновременно существовать в двух разных культурах: либо он мыслит и действует как субъект, воспитанный в лоне книжной культуры; либо он мыслит и действует как субъект, взращенный в информационно-компьютерной среде. Третьего не дано. Культурный дуализм, подобно раздвоению личности, — не норма, а патология.

Всякая революция и разрушает, и созидает. Что созидает и что разрушает социально-культурная революция свидетелями которой мы являемся? Она разрушает традиционную, почти средневековую организацию народного образования и научных коммуникаций, предлагая взамен дистанционное обучение, электронные издания, оптические диски, ресурсы Интернет. Она превращает наивную массовую культуру в духе Чарли Чаплина и Леонида Утесова в тонко рассчитанные и научно обоснованные соблазны паблик рилейшенз. Демократия становится заложницей имиджмейкерских технологий. Наконец, Интернет оказывается могильщиком литературоцентризма. Литературоцентризм жаль более всего, потому что исторически именно он был колыбелью и обителью русской интеллигенции. Судьба русской интеллигенции — от древнерусских книжников до диссидентов 70-х годов XX века — неразрывно связана с книжностью, а русский Литературоцентризм — не только социально-культурный, но и социально-политический фактор, сыгравший громадную роль в установлении советского тоталитаризма и в его крушении. Обменивая привычные пенаты литературоцентризма на виртуальные пространства Интернета, русскому интеллигенту нельзя не задуматься над вопросами:

• Литературоцентризм основан на доверии к писателю, публицисту, ученому, который выступает не просто в роли автора литературного произведения, а в роли учителя и пророка. Интернет децентрализован, никакого общепризнанного центра нет, а есть множество таинственных провайдеров, искусно управляющих из-за кулис Всемирной паутиной. Интеллигент-книжник мог повесить на стену портреты любимых писателей, пользователь Интернет этого сделать не может; если интеллигента-книжника вводили в заблуждение, рано или поздно он распознавал обманщика, Интернет же в принципе не несет ответственности за доброкачественность передаваемой информации. Пользователь Интернет одинок и беззащитен в отличие от обитателя уютного и патриархального мира книг.

• Литература — национальна, она — важнейшая часть культурного наследия нации; Интернет интернационален и космополитичен, он предвестник общечеловеческой всемирной цивилизации. Поэтому интеллигенты-книжники ощущают родную почву под ногами, а пользователь Интернет — гражданин мира с атрофированным чувством патриотизма.

• Интернет, как и всякая интеллектуальная машина, абсолютно рационален и абсолютно аморален, потому что он лишен совести и сочувствия. Литераторы же своей лирой стремились пробудить «чувства добрые» и воспитанные ими русские интеллигенты отличались самоотверженным правдолюбием, но никак не рациональной расчетливостью. Поэтому, если они погибали ради утопической мечты, ради безумных идей, то это было прекрасно. Рациональному же мыслителю, слава Богу, недоступна абсурдная идея самопожертвования.

Вывод напрашивается один: лишаясь литературы как основного социально-коммуникационного института, нынешняя русская интеллигенция утрачивает духовную преемственность с предыдущими поколениями русских интеллигентов и превращается в новую социальную группу, напоминающую западных интеллектуалов. Эта трансформация, происходящая на наших глазах, — лишнее свидетельство могущества социальных коммуникаций. Видимо, она неизбежна. Как долго продлится в России переходный период к мультимедийной ОКС?

Переход от книжной культуры к мультимедийной культуре возможен лишь при условии перехода от индустриальной цивилизации к цивилизации постиндустриальной (точнее, оба этих «перехода» должны происходить синхронно). Современная Россия весьма далека от постиндустриальных кондиций, хотя соответствующие тенденции налицо. Прогностические предположения относительно будущего России нетрудно разделить на четыре группы:

1. Сверхпессимистический сценарий — «Россия во мгле»: потеря Россией политической и экономической независимости, превращение ее в сырьевой придаток постиндустриальных держав, постепенная утрата национального культурного наследия. В этом случае русской интеллигенции нет нужды особенно заботиться о мультимедийной ОКС, поскольку этот вопрос будут решать иноземные хозяева страны.

2. Пессимистический сценарий — «Россия в сумерках»: суверенитет России сохраняется, но кризисная ситуация становится хронической. Тогда компьютеризация будет носить спонтанный, случайный характер, иметь локальные масштабы и воспроизводить заимствованные из-за рубежа технические решения. Поскольку конкурентоспособность электронных коммуникаций будет невелика, сохранится господство традиционной книжной культуры, возможно, с элементами литературоцентризма.

3. Оптимистический сценарий — «Россия на рассвете»: постепенный выход из кризиса и планомерная информатизация промышленного производства, государственного управления, науки, искусства, образования, быта и, конечно, — социально-коммуникационной сферы. Книжная культура и мультимедийная культура будут находиться в состоянии неустойчивого равновесия и это может продолжаться долго, хотя и не бесконечно. Этот сценарий — самый привлекательный путь перехода к мультимедийной ОКС.

4. Сверхоптимистический сценарий — «Россия — страна чудес»: благодаря чрезвычайным усилиям и благоприятному стечению обстоятельств Россия преобразуется в постиндустриальную державу в ближайшем будущем. Подобный социально-экономический переворот отправит книжную культуру в архив истории, потому что ей не будет места в полностью информатизированном постиндустриальном мире.

Сверхпессимистический и сверхоптимистический варианты будущего развития России можно смело отбросить, ибо они нереальны. Реальные сценарии 2 и 3 предполагают сохранение русской книжности не в качестве отживающего культурного курьеза, а в качестве мощного фактора социальной жизни. Стало быть, русская интеллигенция еще не сыграла до конца свою роль в русской истории.