Тема 1. становление и развитие политико-правовой идеологии

Тема 1. становление и развитие политико-правовой идеологии

Становление и развитие политико-правовой идеологии можно проследить, анализируя содержание политических и правовых учений с глубокой древности.

Содержание политических и правовых учений определяется темами, выбранными различными авторами для осмысления. Нетрудно заметить, что в их выборе существует некоторая закономерность. На этот выбор оказывает влияние определенная социальная среда (экономическая, культурная, политическая, правовая). Эта среда может существенно меняться от одной эпохи к другой, от одной страны к другой, поэтому политико-правовые учения развиваются неравномерно. Примерами интенсивного развития политической и правовой мысли могут служить учения греческих софистов (V в. до н.э.) и французских просветителей (XVIII в.).

На фактор обусловленности политических и правовых учений социальной средой обратил внимание российский правовед Борис Николаевич Чичерин. Он считал, что поскольку в древнем мире не было церкви и гражданского общества в современном их понимании, то «политический союз был началом всего». Это нашло соответствующее отражение в политической мысли древних греков: «Государство представлялось древним философам естественным образованием, корни которого скрывались в глубокой древности». Этому тезису Чичерина вполне соответствует, например, представление Платона о том, что государство возникает в силу очевидности общественного разделения труда. Аналогичное понимание связи между греческой

8

жизнью и политико-правовыми учениями того времени можно обнаружить у американского исследователя В. Вильсона, впоследствии ставшего президентом США. В. Вильсон полагал, что «в Греции трудно найти следы политической мысли, стремящейся ограничить общественную власть во имя неотчуждаемых прав личности. Как в греческом, так и в римском представлении правительственная власть была столь же древней, как и само общество, она была его верным отражением и воплощением».

В эпоху средних веков сформировалась христианская церковь. По мнению Б.Н. Чичерина, в это время «политическое мышление вращалось вокруг спора между светской властью и церковной». Яркое тому подтверждение — политико-правовое учение Фомы Аквинского.

В Новое время, по мнению Б.Н. Чичерина, в Западной Европе происходят существенные изменения: «Воздвигается новое государство, возвышаясь над церковью и гражданским обществом. Спор заканчивается в пользу светской власти. Исходная точка мышления иная, нежели в древнем мире. Мыслители Нового времени видели перед собой не веками установленный политический организм, а хаос средневековых сил, столкновение властей. Государство представлялось им необходимым выходом из анархии. Заботились об установлении первоначальных условий общежития, и прежде всего власти, охраняющей порядок. Эти условия они выводили логическим путем из требований разумного общежития». Основываясь на этом взгляде Чичерина, можно объяснить появление в XVI в. теории государственного суверенитета Бодена, в соответствии с которой средством преодоления средневекового хаоса во Франции могла стать только сильная государственная власть. Такой взгляд Чичерина помогает также объяснить поиск рационального объяснения государства в XVII— XVIII вв., который вели многие философы (Гроций, Гоббс, Локк, Руссо и др.). Эти философы сделали вывод, что в основе государства лежит общественный договор.

Объяснение специфики политического мышления в Европе в конце XIX начале XX в., можно, в частности, найти у французского ученого Карре де Мальберга, который в работе «К вопросу об общей теории государства» писал следующее: «С 1871 по 1914 год мир должен был жить

в условиях возрастающей угрозы немецкой гегемонии... Тем самым, в милитаризованной Европе, всегда готовой вступить в войну, концепт государства главным образом развивался в направлении идей силы, могущества, и, следовательно, господства над индивидами национального сообщества». Подтверждением этого вывода Мальберга являются, например, определение государства Энгельса, для которого государство выступало орудием господства одного класса над другим, или определение государства, предложенное М. Вебером, для которого государство сводилось к монополии на легитимное применение физического насилия.

Итак, можно сделать вывод, что для лучшего понимания обусловленности политико-правовых учений социальной средой большая роль принадлежит социологии знания.

Когда и где впервые стал читаться учебный курс «История политических и правовых учений»?

Впервые в России курс «История политических учений» стал читаться в 60-е гг. XIX в. в Московском университете. Б.Н. Чичерин издал «Историю политических учений» в пяти томах (1869—1902). В этом курсе рассматривались не только политические, но и правовые учения. Следует заметить, что в Англии и США издания, в какойто степени подобные пятитомному изданию Чичерина, появились лишь в начале XX в. (в Англии — работа Карлайлов (R.W. et AJ . Carlyle) «История средневековой политической теории на Западе» (1903); в США — трехтомник Данинга (W.D. Dunning) «История политических теорий» (1902—1920)).

В конце XIX в. в России появляются курсы лекций по истории философии права. В Казани Г.Ф. Шершеневич издает «Историю философии права» (1896), П.И. Новгородцев в Москве — «Историю философии права» (1897), в Санкт-Петербурге Н.М. Коркунов — «Историю философии права» (1898), в Киеве Е.Н. Трубецкой печатает «Лекции по истории философии права» (1901). В этих курсах также рассматривалась и политическая проблематика.

Эти книги по истории политических учений и по истории философии права представляют собой истоки современного отечественного учебного курса под названием

«История политических и правовых учений».

В советское время учебный курс «История политических и правовых учений» делился на два периода — домарксистский и марксистский. Считалось, что с появлением марксистского политико-правового учения произошел радикальный переворот в учениях о государстве и праве. В настоящее время такого рода идеологический постулат преодолен, и марксистское учение о государстве и праве занимает только одну из ниш политико-правового дискурса, относящегося ко второй половине XIX в.

Как история политических и правовых учений связана с современностью?

Следует признать, что существуют вечные темы политико-правового дискурса наряду с постоянно возникающими новыми. Эти вечные темы продолжают волновать каждое новое поколение мыслящих людей. Поэтому в настоящее время для компетентного решения той или иной политикоправовой проблемы необходимо знание традиций их рассмотрения в прошлом, прежде всего знание различных способов аргументации в пользу того или другого решения политико-правовой проблемы.

Какие же темы политико-правового дискурса, получившие свое рассмотрение в прошлом, не потеряли своей актуальности и в настоящее время?

1. Каким должно быть государство в XXI в.: правовым («минимальным») или социальным (государством «всеобщего благоденствия»)?

Учение о правовом государстве оформилась еще в первой трети XIX в. в Германии. Это учение развивали немецкие правоведы Р. Молль, Р. Гнейст, Ю. Шталь и др. Но это учение не потеряло своих приверженцев и в конце XX в. В качестве примера можно назвать Р. Нозика, автора книги

«Анархия: государство и утопия» (1974), профессора философии Гарвардского университета. Р. Нозик — сторонник концепции правового государства и противник концепции социального государства. Заметим, что само появление этой работы вполне объяснимо. Ведь именно на 1970-е гг. приходится, как пишет один из современных исследователей, «кризис государства всеобщего благоденствия, наблюдавшийся в индустриальных обществах. Он посеял сомнение во всемогуществе государства и его способностях приноравливаться к любым изменениям».

Автор книги «Анархия: государство и утопия» считает, что только «минимальное государство» является единственным типом государства, который можно оправдать, поскольку «минимальное государство» не нарушает прав индивида. Функции такого государства сводятся исключительно к защите от насилия, воровства, обмана и проведению в жизнь договоров. При этом государство должно быть невосприимчиво к социальным проблемам и к проблемам защиты окружающей среды. Свободное общество, по Нозику, не допускает установления «моделей распределения», так как это ведет к вмешательству в права человека. Государство незаконно присвоило себе право обогащать одних за счет других. Нозик критикует также факты использования государства для своих целей различными мощными экономическими группами. По мнению Нозика,

«минимальное государство», обладает следующими достоинствами:

• рассматривает нас как индивидов, права которых нельзя ни нарушить, ни использовать в качестве средств или орудий других людей; оно видит в нас личности и защищает наше достоинство;

• является «минимально желаемой целью» людей,

«жаждущих политической власти и манипулирования государством или желающих экономических выгод».

Современный немецкий правовед О. Хеффе скептически относится к теоретической позиции, которой придерживается Р. Нозик. Хеффе отдает предпочтение концепции социального государства, так как считает, что модель минимального государства нереальна для современных развитых стран. Он считает, что если минимальное государство предполагает признание гражданских и политических прав, то оно не может не заботиться о создании экономических, социальных и политических условий для их обеспечения. Согласно логике Хеффе именно социальное государство является условием минимального (правового) государства.

Обращаясь к концепции социального государства, мы сталкиваемся с новой проблемой — какой смысл вкладывается в само понятие «социальное государство»? Что такое социальное государство: государство «всеобщего благоденствия», которое должно обеспечить людям право на «стрем-

ление к счастью», или же это такое государство, которое должно обеспечить лишь условия для максимального самовыражения людей? Один из сторонников модели социального государства — Карл Гунар Мюрдаль, шведский экономист и политический деятель, автор книги «За пределы государства благоденствия». Под государством благоденствия Мюрдаль понимает государство со смешанной экономикой, политический процесс в нем поставлен под расширенный контроль народа и преодолены идеологические разногласия в обществе.

Однако некоторые современные философы, не отрицая самой модели социального государства, сдержанно оценивают возможности воплощения этой модели государства на практике. Они пытаются ответить на вопрос: безупречна ли сама по себе модель социального государства? Анализ этой модели обнаруживает много ее слабых сторон. Ральф Даррендорф, современный немецкий философ, выделяет, в частности, следующие слабые стороны: социальное государство нуждается в формировании дополнительной бюрократии, которая не способна разглядеть истинное положение индивида; оно стоит дорого, поэтому неясно, что делать, когда наступает экономический спад; в основе социального государства находится перераспределение доходов от богатых к бедным слоям, что является угрозой росту эффективности экономики; социальное государство предполагает расширение числа получателей социальной помощи, которое вызывается длительным обучением молодежи и долгой продолжительностью жизни пенсионеров, что требует дополнительного финансирования; невозможно реально финансировать дорогостоящие технические нововведения, например современную медицинскую технику. Такая ситуация приводит к трудноразрешимому вопросу: как объяснить получателям социальной помощи, что в одних районных больницах есть современные бесплатные средства медицинской диагностики, а в других этого нет? Однако Даррендорф не предлагает отказаться от модели социального государства, считая, что нужно скорректировать реализацию этой модели на практике: институт государственного иждивенчества следует заменить институтом социального участия в расходах государства; применять принцип возвратной ссуды для молодежи и т.п. Заметим,

что в ФРГ много сделано для создания социального государства (в ФРГ действует Социальный кодекс, который состоит из 10 томов).

2. Каким должно быть совершенное государство? Можно ли существующие сейчас в мире государства или хотя бы одно из них охарактеризовать как «действительность нравственной идеи», «шествие Бога в мире» (Гегель)? Если утвердительно ответить на поставленный вопрос, то теряет свое значение рассмотрение вопроса о праве индивидов на сопротивление государственной власти. Если ответ отрицательный, то становится правомерным вопрос о формах возможного или допустимого сопротивления государственной власти. В рамках истории политической и правовой мысли можно встретить аргументы в пользу убийства тирана (Фома Аквинский, Ж.-Ж. Руссо), революции (А.Н. Радищев, декабристы, К. Маркс), а также аргументы противников использования этих радикальных форм сопротивления государственной власти. Так, И. Кант был противником революции и возлагал надежды только на проведение правительством своевременных реформ, а Б. Констан разработал концепцию мирного гражданского неповиновения.

3. Что такое демократия?

Ж.-Ж. Руссо представлял себе демократию без политических партий, выступив теоретиком непосредственной демократии. Может быть, в XXI в. следует согласиться с позицией Руссо и отказаться от политических партий, деятельность которых небезупречна, а сами они могут представляться ненужными формированиями, вторгнувшимися в отношения между гражданами и государством? Но в данной ситуации граждане будут вынуждены связывать свои ожидания и запросы исключительно с государством, став его «функциональными винтиками» (О. Конт, Э. Дюркгейм), а государство превратится в тоталитарное.

Следует ли в XXI в. признать более приемлемым противоположный тезис некоторых авторов, согласно которому демократия немыслима без политических партий? Это так называемая представительная демократия. Английский правовед Э. Берк (1729—1797) называл партию «группой людей, объединившихся на основе некоторых специфических признаков, разделяемых ими, дабы в своих единых

устремлениях способствовать реализации национальных интересов». Если представительная демократия предполагает существование партийной системы, то наличие какого числа партий оптимально для эффективного функционирования представительной демократии — двух, двадцати, двухсот?

И представительная демократия, и непосредственная — это несовершенные формы осуществления власти в государстве. На несовершенство представительной демократии обращали внимание многие политические мыслители. Еще Ж.-Ж. Руссо указал на феномен политического отчуждения англичан от осуществления власти в государстве в условиях представительной демократии. Руссо писал о том, что английский народ бывает свободен лишь один раз в семь лет, когда принимает участие в выборах депутатов. Современные исследователи института представительной демократии называют ряд других ее недостатков: политические действия, предпринимаемые партиями, могут не соответствовать программам этих партий; ожидания граждан, что никто из депутатов не будет стремиться принимать законы, которые нанесут вред народу, избранниками которого они являются, также могут не оправдаться. Немецкий философ О. Хеффе предлагает следующие объяснения законам, которые противоречат ожиданиям граждан:

—> у депутатов отсутствует достоверная информация, с учетом которой должны приниматься законы;

—> психологической установкой депутатов может стать политический мазохизм;

—> у депутатов могут быть отклонения идеологического и невротического характера.

Представительная демократия характеризуется существованием в обществе не только политических партий, но и «групп давления». Каким должно быть законодательное регулирование их деятельности?

Представительная, так же как и непосредственная, демократия характеризуется особым способом принятия решений: на основе принципа большинства. Последовательная реализация этого демократического принципа может привести к тирании большинства. На этот факт обращали внимание многие мыслители. Так, Констан оспорил тезис

Руссо о непогрешимости общей воли народа таким образом: «Есть то, что не может быть санкционировано ничем. И если какая-либо власть все же санкционирует это, то будь она хоть всей нацией за вычетом одного подавляемого ею, власть эта не станет оттого менее беззаконной. Руссо этого не понял».

4. Можно ли сделать выбор между демократией и технократией? Имеет ли эта проблема однозначное решение?

Технократия — это такая форма осуществления власти в государстве, которая предполагает управление обществом профессионалами, учеными. Эта идея высказывалась Платоном, который считал, что в идеале править в государстве должны философы. Технократические идеи высказывал в Новое время П.Ж. Прудон. Применительно к современному западному государству можно представить реализацию данного идеала через упразднение парламента (одного из институтов демократии) и передачу законодательной власти академии наук. Насколько приемлемой для граждан будет ситуация, когда они будут вынуждены подчиняться законодателям-академикам, которые никак от самих граждан зависеть не будут?

Можно допустить другой, компромиссный вариант: повысить число ученых, выбранных в качестве народных депутатов в парламент. Но тогда не окажется ли прав Ф. Ницше, который в работе «Человеческое. Слишком человеческое» писал: «На долю ученых, которые становятся политиками, выпадает обыкновенно комическая роль быть чистой совестью эпохи».

5. В чем заключается проблема прав и свобод человека? Проблема прав и свобод человека — это проблема прав человеческой личности как таковой, безотносительно к возрасту, половой принадлежности, наличию гражданства, происхождению и др. Существование такого рода прав и свобод человека было впервые обосновано теорией естественного права. Согласно этой теории за любым человеком признаются основные права, которые выводятся из его природы (животной, божественной, разумной). Уже некоторые древнегреческие софисты оспорили институт рабства, обосновав естественное равенство людей. Софист Антифонт, например, полагал, что по природе греки и варвары равны. В дальнейшем некоторые представители есте-

ственного права стали выводить естественные права и свободы человека из вечного божественного закона (Фома Аквинский, Маритен) либо из разума (Гроций, Локк). В основе всех версий естественноправового обоснования основных прав и свобод человека — признание абсолютной ценности человеческой личности, ее достоинства.

Если исходить из другого представления о человеческой природе, то можно обосновать лишь основные права человека, но это будут права человека, зависимого от государства. К. Маркс в работе «Тезисы о Фейербахе» определил сущность человека как совокупность всех общественных отношений. Приверженцами такого подхода к пониманию сущности человека был сделан вывод, что достаточно гуманизировать эти общественные отношения, уничтожив частную собственность на средства производства, и личность автоматически должна будет стать свободной и счастливой. При этом счастье и свобода индивидов попадали в зависимость от представлений о них лидеров политической партии. Поэтому такого рода рассуждения приводили к обоснованию основных прав человека, зависимого от представлений о счастье и свободе лидеров коммунистической партии (так было в СССР). Эти лидеры считали, что у советской личности не должно быть претензий к государству-партии, поскольку, в их понимании, они делают человека счастливым и свободным. Указ Президиума Верховного Совета СССР «О порядке рассмотрения заявлений и жалоб граждан» (1968) явился косвенным подтверждением того факта, что советская личность все же могла иметь претензии к государству-партии. В России впервые признали теорию естественного права на уровне внутригосударственного права в Декларации прав и свобод человека и гражданина (1991), а затем и в Конституции 1993 г.