Глава 9. формирование аямо (рк)

Глава 9. формирование аямо (рк): Введение в интерлингвокультурологию, Кабакчи В.В., 2012 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Пособие излагает теорию использования английского языка в ориентации на русскую культуру: поиск адекватного наименования элементов русской культуры, построение текста с внесением в него элементов русской идиоматики с учетом фактора двуязычной ситуации.

Глава 9. формирование аямо (рк)

НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ АЯМО (РК)

Язык находится в процессе постоянного развити я. В соответствии с изменяющимися условиями появляются новые слова, другие слова, наоборот, переходят в разряд архаизмов. Изменениям подвержен и язык межкультурного общения (ЯМО). При этом следует признать, что в целом формирование ЯМО, в отличие от внутрикультурного общения, носит вялотекущий характер. Многие ксенонимы, как было показано выше, веками ждут своей очереди получить статус слова и быть включенными в толковые словари («лексикографическо е отставание в регистрации»). В группу общедоступных базовых ксенонимов входят лишь единицы.

До сих пор идут споры относительно правильной англоязычной формы русских женских фамилий. Как ни странно, существует сильная оппозиция введению в англоязычный текст фамилий типа Anna Karenina на том основании, что читатель, незнакомый с русскими фамилиями, изменяющимися в соответствии с родом, может подумать, что Karenin и Karenina – это лица с разными фамилиями. Этой точки зрения, как ни странно, придерживался и В. Набоков. В биографии Михаила Горбачева, написанной журналом Time, Раиса Максимовна Горбачева фигурирует под фамилией Gorbachev. Правда, в большинстве случаев журнал избегает упоминания ее фамилии и предпочитает называть её просто Raisa, а в одном месте даже объясняется специфика склоняемых фамилий русских замужних женщин.

Эту консервативную позицию занимают и некоторые переводчики русской классики, у которых в романе Тургенева «Отцы и дети» появляется «Madame Odintsov». Такую трактовку можно найти и в работах современных русистов, в частности в книге Natasha’s Dance: Katya Trubetskoi (Figes 2003: 95, 103 & passim).

С трудом отступают некоторые традиционные имена. Так, оперу

«Евгений Онегин» в Соединенном королевстве уже поют по-русски, а вот название пушкинского шедевра и оперы Чайковского все еще часто дают в ассимилированном варианте Eugene Onegin.

Семьдесят лет советского периода проходили в условиях коммуникативной изоляции от англоязычного мира. Советские специалисты были лишены возможности работать с фондом аутентичных описаний русской культуры. Не печатались англоязычные произведения В.В. Набокова. Методика преподавания английского языка в значительной мере сдерживалась фактором гиперкоррекции и теми методическими установками, которые доминировали в тот период. Идеологизация жизни проникала и в учебные пособия. В школьном учебнике присутствовал такой диалог:

‘Meet Comrade Ivanova. She is my friend. This is my brother.’

‘How do you do, Comrade Ivanova?’ ‘How do you do?’ (А.П. Старков,

5 класс).

Вузовские учебники придерживались такого же этикета обращения:

Our teacher is Comrade Pavlova. Where are Comrade Panina and the monitor of group number three? (Матюшкина-Герке Т.И. и др.,

1968).

Английский язык преподавался вне реальной лингвокультурной ситуации, и в популярном в 1970-80-х гг. вузовском учебнике английского

языка мы сталкиваемся с таким диалогом:

Ann: I say, Betty! Do you live in the Institute hostel?

Betty: Oh, no. I am a Muscovite: I live in Gorky Street (В. Аракин).

Трудно сказать, гражданами какой страны являются эти девушки, к какому культурно-языковому коллективу принадлежат. Говорят они на типичном Soviet English. У обеих участниц диалога иностранные имена, однако, Betty заявляет, что она москвичка и живет на улице Горького, а Ann употребляет выражение «Institute hostel», которое не характерно ни для British English, ни для American English.

В качестве языковой нормы был принят British English произведений классиков литературы, в которых английский язык использовался, как правило, в приложении к своей, внутренней культуре. Популярностью пользовались учебные пособия, составленные Jane Povey, для которой был присущ категорический «прескриптивизм» с позиций британского варианта английского языка. Так, по мнению Jane Povey, США – это "foreign country". В соответствии с этой логикой слово "semester" характеризовалось следующим образом: «Это слово не может быть рекомендовано как соответствие слову «семестр», потому что оно редко используется в Великобритании и может быть там не понято» (Povey, Walshe 1975: 9, 91).

Всё то, что не вписывалось в прокрустово ложе норм British English, отвергалось по той причине, что это "unEnglish" (Povey 1978: 51). Рекомендации высказывались в командной форме: «When translating the names of Soviet choirs into English, the words academic and named after

should be avoided» (Povey 1978: 113). Не рекомендовалось использовать

термины stipend, Drama Theatre. Между тем практика АЯМО (РК), как показали наши исследования, опровергает такую позицию.

Это было время англизации русских имен на уроках фонетики:

русские Ани, Пети, Лены, Андреи, Евгении, Иры и Павлы загадочным образом превращались в персонажей диалогов и текстов под именами Ann, Pete(r), Helen, Andrew, Eugene, Irene, Paul и пр. Все это шло вопреки рекомендациям специалистов, которые писали: «При переводе на английский язык не следует «англизировать» русские имена: Петр – Pyotr, а не Peter, Иван – Ivan, а не John» (Морозов 1956: 17). Самое удивительное, что такой подход сохраняется кое-где и сейчас.

Любая попытка ввести неассимилированное русскоязычное заимствование в англоязычный текст воспринималась с большим сопротивлением, как кощунство против наследия Шекспира, Байрона и

Диккенса. Допускалось использование лишь тех русизмов, которые уже

были освещены классическими произведениями английской литературы и авторитетными (следовательно, British) словарями – boyar, Cossack, Muscovite, samovar, steppe, tsar, etc. Разрешалось использование слова dacha, потому что этот русизм признали такие авторитеты, как Chambers' 20th Century Dictionary и словарь OALD, известный в СССР как «словарь Хорнби» (Povey 1978: 191).

Наблюдалась полная беспомощность при использовании английского языка в сфере простых бытовых ситуаций русской культуры, поскольку это была именно та часть континуума русской культуры, которая была менее всего освоена.

Переводились все идионимы, которые поддавались переводу: «Если существует английский вариант имени... его и следует использовать» (Povey 1978: 97), то есть, скажем, кинотеатры «Колизей» и «Аврора» превращались в Coliseum и Aurora. Аналогично рекомендовалось поступать с названиями спортивных клубов, в результате «Динамо», «Спартак», «Зенит», «Крылья Советов» превращались в Dynamo, Spartacus, Zenith, Soviet Wings.

Калькировались практически без исключения все названия периодических изданий: Literary Gazette, Red Star, Soviet Russia, а популярный в то время журнал «Новый мир» фигурировал как New World.

Постсоветский период. Ситуация коренным образом изменилась с окончанием «холодной войны» и выходом России из коммуникативной изоляции. B Россию устремился поток устной и письменной англоязычной информации, в том числе и англоязычные тексты о России. Сюда приезжает множество англоязычных экспатриантов, которые сразу же основывают англоязычные газеты, в том числе и ныне уже хорошо известные и пользующиеся авторитетом: Moscow Times, St Petersburg Times, в которых, естественно, на английском языке, свободном от гиперкоррекции, стали оживлённо обсуждать самые разнообразные стороны русской культуры, включая и повседневные проблемы российского бытия. В Петербурге открывается Библиотека Голицына, фонд которой составляют книги на английском языке о России.

Появились англоязычные публикации, язык которых не прошел бы ни одну советскую цензуру, но их лингвистическую легитимность трудно поставить под сомнение, поскольку эти тексты написаны носителями родного английского языка. Вот образец такого текста:

Dvori come in all shapes, moods and sizes. Just to the south of Dom Znaniya, at No.46, is an imposing dvor with an enclosed garden. This is a large, fairly pleasant space with no particular sense of oppression, intensity or claustrophobia – which is to say that it is a fairly good example of what is a typical Petersburg dvor is not. The stairwell entrances here are all paradnye, i.e. front entrances, and their openness to view offers the pedestrian drinker no great prospect of hospitality. [...] Turn right again, through a passage, and you now find yourself suddenly hemmed in by a narrow, steep-sided dvor, whose archway if you look, leads back out onto Ulitsa Belinskogo ... Dvori of this type – tall yards where the light filters down from a narrow mouth formed by steep banks of flats on all sides are called kolodtsy, 'wells'. Dvori giving access to other dvori or other streets are known as prokhodnye, 'through yards' (Nicolson 1994: 43).

Dvori, Dom Znaniya, paradnye, Ulitsa Belinskogo, kolodtsy, prokhodnye... Трудно себе представить англоязычный текст с таким количеством «бытовых» русизмов даже в середине 1980-х гг., не говоря уже о том, что вряд ли представилась бы возможность в то время западным гостям столь близко познакомиться с изнанкой нашей жизни.

Вот еще один пример:

Word of the Month: Kulich

A kulich is a traditional Russian Easter cake made from fruit,

almonds and raisins. It is usually made several days before Easter so that all the ingredients get a good soaking in rum and saffron. When the cake is decorated, the initials XB can be written in icing on the sides. XB are the Russians initials KhV for Khristos Voskres, (Christ is Risen). Many Orthodox people go to the church on Saturday with their kulich to get them blessed and made holy (SPbIYP Apr 2008:12).

С появлением в стране значительного количества англоговорящих экспатриантов процесс формирования АЯМО (РК) ускорился, затрагивая те уголки жизни, которые ранее не попадали в поле зрения авторов англоязычных описаний русской культуры. Значительно ускорилось и

пополнение словаря АЯМО (РК). Вот некоторые из частотных русизмов

постсоветского периода:

anekdot ◊ apparatchik(i) ◊ (criminal) avtoritet ◊ babushka ◊ banya (venik, parilka) ◊ Beslan ◊ bespredel ◊ Chechnya ◊ dacha ◊ Ded Moroz (Grandfather Frost) ◊ dezhurnaya ◊ Dom (kino) ◊ domovoi ◊ dvornik ◊ elektrichka ◊ GAI ◊ GAZPROM ◊ GIBDD ◊ Goskomstat ◊ khrushchevka ◊ kompromat ◊ kommunalka ◊ marshrutka ◊ Near Abroad ◊ New Year tree ◊ nomenklatura ◊ oblast’ ◊ oligarch ◊ OMON ◊ party of power ◊ rassol ◊ remont ◊ Rossiya* ◊ shaverma ◊ Sberbank ◊ silovik(i) ◊ Snegurochka ◊ spravka ◊ Stalin houses ◊ stolovaya ◊ «vertical power» ◊ VTsIOM ◊ y.e. ◊ yolka parties ◊ И это неудивительно, поскольку экспатрианты, например, постоянно сталкиваются с вездесущими бабушками:

Russian women are liable to be pointed at or given a tongue lashing by a babushka if they don’t cover their heads in a church (Noble et al.

1996: 73).

Они познают детали русской бани:

…repetitions of the traditional banya rituals – sitting in the searing hit of the parilka with vyenik at the ready, until participants exclaim, one by one, «Enough!» and walk out (SPTimes 18.05.1999; Mike Scollon) Каждый раз перед наступлением нового года газеты начинают

объяснять читателям, что Christmas tree для русских – это yolka tree, а новогодняя ёлка, представление для детей – yolka party.

«Экспаты» (expats), как их теперь называют, знакомятся с разговорным русским языком, и уже оттуда перекочёвывают в АЯМО

(РК) разговорные варианты ксенонимов:

He was careful to call the Rublyovskoye Schosse by its nickname, the Rublyobka. […] Because it led directly to the residences of the mayor of Moscow, the prime minister… the Rublyovka was also the most heavily guarded road in Russia (Meier 2004: 26).

В советский период, скажем, «Дед Мороз» редко упоминался в англоязычных текстах, а если это случалось, то использовался неправильный переводной вариант – Father Frost. В постсоветский период с каждым новым празднованием Рождества – Нового года колоритная фигура русского Деда Мороза укрепляется в АЯМО (РК) в виде заимствования или, по крайней мере, в форме правильной кальки – Grandfather Frost:

Let’s get one thing straight. Please don’t confuse me, Santa Claus, with that Russian chappy, Grandfather Frost – Ded Moroz in Russian (Season’s Greetings, Supplement to MTimes and SPbTimes, 1997).

В результате и yolka, и Ded Moroz, и Snegurochka становятся частью жизни экспатриантов:

Since it first aired nearly 30 years ago, the bittersweet television film Ironiya Sudby, ili s Lyogkim Parom, has established itself as a Russian New Year tradition as cherished as the yolka, Ded Moroz or

Snegurochka (Brown М. «Happy Holidays»; Supplement to SPbTimes

2004).

Если в период «холодной войны» авторы текстов о русской культуре были в основном заняты политикой, то теперь они обсуждают чисто бытовые, житейские проблем:

Vobla can be bought at a rynok, or market, or near most metro stations. Anyone who has spent at least a week in Russia has probably seen this local favorite being dangled by babushki outside metro stations. Before you take one home, check to make sure it has been properly dried. If it hasn't, it may be on the verge of rotting. You may prefer to leave the choice to a Russian friend, as selecting a good vobla is an intricate process with many subtle nuances (MTimes 10.11.1996).

Теперь в текстах обсуждается, как лучше лечить похмелье:

Healing Your Head The most popular remedy is rassol, that murky liquid left over at the bottom of a jar of pickled cucumbers or cabbage. […] Shchi – sauerkraut soup – has a similar effect. […] The list of other helpful products includes milk and kefir (good for the stomach), stewed fruit and borshch. A third group of hangover cures consists of the drinks you overconsumed the night before. Many professionals in this field say the hair of the dog is the only answer. As the saying goes, klin klinom vyshibayut – use a wedge to knock out a wedge (Season’s Greetings, Supplement to MTimes and SPbTimes, 1997).

Естественно, что в условиях, когда англоязычные дипломаты, деятели культуры, экспатрианты, туристы ежедневно сталкиваются с Димой, Сашей и Павлом Петровичем, ассимиляция русских имен представляется архаизмом, к тому же противоречащим требованиям политкорректности. Еще вплоть до середины ХХ века можно было встретить в текстах АЯМО (РК) такие имена, как Nicholas Gogol’ или Michael Lermontov. Даже в солидной работе русиста второй половины ХХ века мы все еще встречаем архаичный вариант: Sergius Mikhalkov (Billington 1970: 574). Однако в современном АЯМО (РК) уже редко употребление имен Andrew, Alexander, Eugene, etc. Все русские теперь стали носить исключительно русские имена: Dmitry, Yevgeny, Viktor, Anatoly, Vyacheslav, Sergei, Andrei, Valery, Viktor. Сейчас уже стали привычными русские версии интернациональных имен таких политических деятелей, как Viktor Chernomyrdin, Yevgeny Primakov, Andrei Sakharov, Anatoly Chubais и др.

В авангарде формирования АЯМО (РК) идут экспатрианты и туристы, причем последние (так называемые «бюджетные туристы», budget tourists) все чаще предпочитают знакомиться с культурой без гида, что и вызывает необходимость у составителей путеводителей готовить их к самостоятельному контакту с местным населением. В результате тексты современных путеводителей пестрят транслитерированными «урбанонимами» (названия улиц и достопримечательностей):

Begin at Dvortsovaya Ploshchad (Palace square). Extending the length of the western side of the square, with its back to the river, is the Zimniy Dvorets (Winter Palace), which, along with the Ermitazh art gallery, constitute the legendary Hermitage museum. In the center of the square is the Alexander Column, which commemorates the Russian victory over Napoleon in 1812. Dominating the eastern side is the Glavnyi shtab, formerly the army’s general staff headquarters. No matter what your plans are while in St. Petersburg, make sure you set aside at least half a day for a visit to the Hermitage. (Fodor 1999: 148)

В путеводителе середины ХХ века такое обилие транслитерированных русизмов было просто немыслимо.

Еще более продвинутым оказывается АЯМО (РК) современных российских англоязычных газет. Неудивительно, что в газетном тексте,

рассчитанном на подготовленную аудиторию, используются такие

языковые единицы, которые поставили бы непосвященного читателя в тупик. Фактически тексты, рассчитанные на экспатриантов, предполагают, что читатель знаком хотя бы с основами русского языка:

Since opening in late January, the bar-cum-club Manilov at 5 7-aya

Krasnoarmeiskaya Ul., has become one of the trendiest places in town

(SPbTimes 22.03.2002).

Очевидно, что читатель, не знакомый с русским языком, не сможет прочесть образование «7-aya», да и аббревиатура «ul.» знакома далеко не всем. Следует, впрочем, обратить внимание на сочетание локальных элементов АЯМО (РК) с чисто английскими традициями. Так, в отрывке «the bar-cum-club Manilov at 5 7-aya Krasnoarmeiskaya» номер дома дается в английской манере – перед названием улицы, в то время как русские сказали бы «на 7-й Красноармейской, дом 5».

И конечно, только в условиях свободного контакта англоязычных с бытом современных россиян могут рождаться предложения, в которые перекочевывают русизмы типа «гаишник», да еще с сохранением формы русского множественного числа:

FSBniks (former KGBniks) were summoned to the scene to disarm the device (McCoy M. SPbPress 06-13.06.1995).

Nor were drivers convinced that the new scheme will correct the notoriously corrupt ways of the gray-uniformed GAIshniki (SPbTimes

18.02.1997).

Частотность употребления ксенонимов-русизмов подтверждается, в частности, тем, что некоторые из них переосмысляются и начинают использоваться в контексте внутрикультурной коммуникации. Так, русизм czar, который использован в качестве заголовка обсуждавшейся выше статьи из газеты Washington Post, приобрёл новое значение: czar: American English someone who is very powerful in a particular job or activity (Longman).

А вот еще пример:

ukase: 1. an arbitrary command; 2. hist. An edict of the Tsarist

Russian government (OEED: ukase).

Не случайно в новейших текстах авторы предпочитают не традиционный и ассимилированный вариант, а формально транслитерированное заимствование:

On the very day of his death [Alexander II] signed an ukaz creating a number of consultative commissions that might have been transformed eventually into a representative assembly (EncBr).

Учебный словарь для иностранцев Longman толкует русизм troika

уже только в метафорическом значении: troika: a group of three people, countries etc: the ruling troika (Longman).

As an alternative, the Politburo supported the informal leadership of the troika composed of Zinovyev, Lev Kamenev, and Stalin (EncBr Trotsky).

Современный АЯМО (РК) бесспорно базируется на американском варианте. Газеты экспатриантов предпочитают орфографию American English. Спор о том, какой вариант английского языка следует использовать, явно решается в пользу American English. При этом следует учитывать и сильнейшее давление американского варианта английского языка на британский вариант. Любопытно, например, что Cambridge Encyclopedia of Russia (CamEnc) в издании 1982 года использует британский вариант rouble, а уже в последующем издании 1994 года американский вариант – ruble. Данная тенденция в случае АЯМО (РК) подкрепляется и усилиями значительного числа россиян, либо вообще переселившихся в США, либо проживающих там в качестве экспатриантов, либо обучающихся в США, либо просто поддерживающих деловые и культурные контакты с США. Все они усваивают American English и в этой форме возвращают его в Россию в ходе многочисленных контактов.

Введение в интерлингвокультурологию

Введение в интерлингвокультурологию

Обсуждение Введение в интерлингвокультурологию

Комментарии, рецензии и отзывы

Глава 9. формирование аямо (рк): Введение в интерлингвокультурологию, Кабакчи В.В., 2012 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Пособие излагает теорию использования английского языка в ориентации на русскую культуру: поиск адекватного наименования элементов русской культуры, построение текста с внесением в него элементов русской идиоматики с учетом фактора двуязычной ситуации.