Глава x. россия во второй половине xix в.

Глава x. россия во второй половине xix в.

Манифест 1861 г. Выборные органы местного самоуправления — земства и культурное движение (1864J. Реформы в сфере образования. Роль университетов. Наука, культура. Панславизм и славянофилы-националисты. «Великая тройка» — психологизм русской литературы, ее общечеловечность. Московский Художественный театр и театральная революция. Первые русские рабочие организации. Полемика марксистов с народниками. В. С. Соловьев: «Необходимо нравственное упорядочение экономических отношений». Е. Трубецкой, С. Булгаков, Н. Бердяев: моральные концепции совершенствования общества.

Земля наша богата,

Порядка в ней лишь нет.

Ходить бывает склизко

По камешкам иным.

Итак, о том, что близко,

 Мы лучше умолчим.

А. К. Толстой.

Во второй половине XIX в. Россия вступила на путь развития капиталистических отношений. Наличие феодального землевладения и крепостных форм организации хозяйства рождало острые противоречия. Две могучие силы подтачивали самодержавно-помещичий строй: бурное развитие промышленности и торгово-денежные отношения в экономике и резкое нарастание антифеодальной борьбы крестьянства, жаждущего земли и воли.

Тяжелое поражение в Крымской войне (1853—1856) привело страну к кризисному состоянию, выход из которого при сохранении крепостного права был невозможен. Это, наконец, осознали и царь, и многие помещики. Стало очевидным, что нужны коренные преобразования. Заботясь прежде всего о сохранении помещичьих привилегий и прав на владение землей, царское правительство прибегло к проведению реформ сверху, т.е. от имени царя и правительства1. Не было оставлено ни одной отрасли управления, где бы не произошло перемены. Не без оснований поэтому можно сказать, что правление императора Александра II (1856— 1881) стало периодом радикальных преобразований российского общества. Реформы должны были в некоторой степени удовлетворить и запросы буржуазии. Их подготовка, пока не подлежащая широкой огласке, была поручена ряду специальных комиссий и комитетов, составленных из помещиков, правительственных чиновников и благонамеренной интеллигенции. При разработке первых решений о реформе в губернских комитетах развернулась борьба консервативного большинства помещиков, хранителей старых порядков, с либерально настроенным помещичьим меньшинством. Общие позиции тех и других мало различались. Все помещики были склонны отстаивать свои права на власть и владение поместьем. Споры вызывались вопросом о степени возможных уступок крестьянам.

Защитниками интересов народа, в первую очередь крестьянства, становятся представители новой интеллигенции из среды мелкого дворянства и чиновничества, низшего духовенства и мещан2. Их выступление положило начало новому этапу революционного движения в России — движению разночинцев. Роль идейных руководителей принимают на себя Герцен, Чернышевский, Добролюбов, Некрасов и их сподвижники; концепции революционных демократов продолжали отстаивать Д. И. Писарев, М. А. Антонович, В. А. Зайцев, М. Е. Салтыков-Щедрин.

Революционеры-демократы, или разночинцы, оказали огромное воздействие на характер всех преобразований в России, на реформы 1861—1874 гг. Но было бы несправедливым не отметить тот факт, что еще в 1859 г. великая княгиня Елена Павловна подала пример, освободив своих крестьян. Далее пошли известный своим просвещенным патриотизмом Ростовцев, министр внутренних дел Ланской и многие помещики, давшие крестьянам не только свободу, но и земельные наделы, превышающие установленные законом.

Осуществление государственных реформ началось с опубликования царского Манифеста и «Положения» 19 февраля 1861 г. При всей забитости и вопиющей невежественности крестьяне уловили лицемерную суть «освобождения», ответив на него массовыми возмущениями и стихией неповиновения. (Отношение народа к реформе было метко выражено:

Царь рассердился: издал манифест,

Мертвым свободу, живых под арест.)

Царскому правительству удалось подавить разрозненные волнения крестьян. Страшась революции, поддержку правительству оказали либералы-дворяне и буржуазия. Летом 1862 г. были арестованы Чернышевский и многие его соратники. Чернышевский стал узником Петропавловской крепости, а затем обречен на почти пожизненную ссылку. В стенах крепости он написал роман «Что делать?», идейное содержание которого послужило делу воспитания новых поколений революционеров.

Отмена крепостного права в России вызвала необходимость новых реформ, должных изменить основные звенья государственного управления. С 1863 по 1874 г. правительство осуществляет реформы местного управления (создание земств, 1864, суда, финансов, образования, военной организации). Каждая из них была уступкой буржуазии и демократическому движению народа.

Телесные наказания отменены в армии и судах. Цензура смягчена. Ранее, в 1860 г., иностранцам были дарованы все гражданские права. На торжестве по поводу известий об освобождении крестьян в зале купеческого собрания в Москве известный предприниматель В. Кокарев отметил: «Для 15 миллионов людей восходит заря гражданской полноправности. От этого мы все вступаем в новую жизнь, перерождаемся, пульсы наши бьются иначе: ровно, твердо, сильно. Мы можем теперь сравнить свое положение с людьми, подошедшими к горе, по которой надо взобраться кверху...».

Двадцать с лишним лет мирного царствования прошли именно в преобразованиях, и действительно, в эти 20 лет Россию нелегко было узнать: она, как и при Петре Великом, на сотни лет шагнула вперед, и император Александр вполне заслуживает звания не только освободителя, но и преобразователя.

Главным злом, разъедающим нравы, разоряющим народное богатство, рождающим многие беды и несчастья в России, было пьянство. Целые деревни разорялись дотла, народ все тащил в кабак, к целовальнику, как бы заботясь только о его благосостоянии и забывая о собственном. Целые семьи голодали, лишались скота — этого необходимого помощника в хозяйстве и кормильца: его продавали за давно накопившиеся недоимки. Суд крестьянский был не иначе как с водкой. Водка могла все купить и сделать.

Вторым, не меньшим злом было переселенчество. Обедневший, разорившийся вследствие многих социальных условий народ, наслушавшийся рассказов о том, что где-то далеко, около Сибири, а то и в самой Сибири, есть много нетронутой, еще непочатой земли, чуть ли не текущей молоком и медом, соблазнясь этими рассказами об обетованной земле, распродавал за бесценок все свое имущество и нередко чуть ли не целыми деревнями пускался в путь отыскивать благословенные места. Но по прибытии на место он никаких земель не находил; если же и удавалось кому приютиться на новом месте, то того ждало горькое разочарование, он снова спешил возвратиться на родину, где у него уже не было родимого гнезда. Многие, прожившись и потратив все, что имели, должны были возвращаться. Этот переселенческий путь был запружен целыми толпами нищих, бродяг, разбойников.

Необходимо было прекратить это и найти средство облегчения разорившегося и обедневшего крестьянства.

Была составлена комиссия для решения этого вопроса.

Крестьяне, получившие при освобождении земельные наделы, создавали общину, мир — первичный и древний элемент славянского общества. Земли были общинными, пахотные земли были общими, доходом от них пользовались все крестьяне.

Освобожденные от крепостной зависимости, но не получившие землю крестьяне хлынули в город.

Неизмеримо выросшее количество заводов и число рабочих мест обусловило потребность промышленности в грамотных людях. Открываются хлопчатобумажные прядильни, шелковые мануфактуры, металлургические и сталелитейные заводы, даже в глуши открываются банки, расширяется сеть железных дорог. Телеграф и почта служат средством сообщения империи с целым миром. И там также нужны специалисты.

Школа в конце века нужна была практически всем, и речь идет теперь не просто об увеличении числа школ, а о том, чтобы довести это число до максимума, т. е. дать возможность учиться каждому.

Наряду с экономической потребностью в образовании в этом же направлении действует сила общественная, культурная.

Возможности получить образование особенно расширились после 1864 г., когда появились выборные всесословные органы местного самоуправления — земства. В 1870 г. была утверждена городская дума, городское самоуправление. В 1892 г. из 707 городов России в 621 городе было самоуправление.

У земств были средства (за счет местных налогов с предприятий, помещиков, крестьян), и эти средства — одна двадцатая часть доходов в каждой губернии — были направлены на новые школы, больницы, на борьбу с голодом и нуждой. После долгих лет николаевщины, не допускавшей никакой общественной деятельности, наконец-то смогло проявить себя культурное движение. В числе земских деятелей-земцев, особенно в первые годы самоуправления, было немало деятельных людей с благородными устремлениями, вроде известного педагога барона Николая Александровича Корфа, который основал в одном из уездов Екатеринославской губернии 50 земских школ и показал, как может работать трехкласное сельское училище с одним учителем. Такие школы с одним учителем, ведущим одновременно на одном уровне три класса, распространились по всей стране. За первые десять лет существования земств открылись 10 тыс. земских начальных школ.

Создание земств и рост самоуправления в России пришли к развитию форм внешкольного обучения: воскресных школ, народных чтений, библиотек, народных театров. Факт широкого участия общественности в организации народных школ признало и правительство, разрешив по положению 1864 г. открывать начальные народные училища общественным организациям и частным лицам, сохранив за собой руководство учебным процессом в этих школах.

Передовая общественность России выступала в этот период с инициативой введения всеобщего обязательного обучения. Во многом способствовал успехам народного образования в пореформенные годы К. Д. Ушинский. Он был сторонником введения в России всеобщего обязательного обучения; его книги для начальной школы «Родное слово» и «Детский мир» были основными учебными пособиями и выдержали до Октябрьской революции десятки изданий.

Широкую просветительскую деятельность развернули такие общественные организации, как Московский и Петербургский комитеты грамотности. Общество распространения полезных книг в Москве, книжный склад «Посредник», который возник при участии Л. Н. Толстого. Заметно оживилась деятельность демократических издательств, ставивших своей целью распространять в народе книги «возможно лучшего содержания и по удешевленной цене». Большую культурно-просветительскую и научную работу вели довольно многочисленные музеи (Политехнический, Сельскохозяйственный, Исторический и др.).

Под влиянием общественного движения 60-х годов были проведены школьные реформы, предусматривающие централизацию управления школами; началось превращение сословной школы в школу буржуазную. По Уставу 1864 г. было утверждено два типа средней школы: классическая гимназия с 7-летним сроком обучения, готовившая к поступлению в университеты, и реальные гимназии с 6-летним сроком обучения, дававшие право поступления в высшие технические учебные заведения.

Создавались также прогимназии, программа которых соответствовала четырем классам гимназии. В гимназии принимались дети всех сословий и вероисповеданий. В классической гимназии преобладали предметы гуманитарного цикла, велась подготовка к поступлению в университеты. Реальные гимназии готовили специалистов для промышленности и торговли. Усиленно преподавались точные науки и естествознание. Их выпускники могли поступать только в высшие технические учебные заведения. В 1871 г. дифференциация усилилась: в классических гимназиях был введен восьмилетний срок обучения, а реальные гимназии переименовали в училища с шестилетним обучением. Плата за обучение была довольно высокой. В 1865 г. насчитывалось 96 гимназий, в середине 90-х годов — около 600.

Известное развитие получило женское образование (женские гимназии, женские училища).

Женские гимназии3 основаны в 1858 г. под покровительством царствовавшей императрицы на средства Четвертого отделения Собственной Ее императорского величества канцелярии. Их 26: в Петербурге 6, в Москве 5, в губерниях 15. Министерство народного просвещения, в свою очередь, открыло в 1871 г. по тому же образцу 56 гимназий и 130 прогимназий с 23404 воспитанницами. Нигде в Европе не дали столь широкого развития образованию девиц, нигде они не имеют столь легкого доступа к свободной карьере и должностям по определению правительства, — например на телеграфе, почтамтах и пр.

Поступать в университеты женщинам, однако, было запрещено. Их допустили туда на правах вольных слушательниц на рубеже 60—70-х годов. Движение, поддержанное выдающимися учеными Д.И. Менделеевым, И.М. Сеченовым, А.Н. Бекетовым, привело к тому, что были организованы Высшие женские курсы с университетской программой в Москве (проф. В. И. Герье), в Петербурге (проф. К.Н. Бестужев-Рюмин — вошли в историю как Бестужевские), Казани, Киеве. Начало высшего женского образования, бесспорно, явилось значительным прогрессом русской культуры.

В 60—70-е годы основаны первые земские и правительственные учительские семинарий. С 1872 г. учреждены реальные и воскресные училища; получают распространение церковно-приходские школы.

Изменился социальный состав студенчества, значительная его часть — выходцы из недворянских сословий. Уже в середине XIX в. среди студентов Петербургского университета насчитывалось 38\% разночинцев. Казанского — 56\%, Московского — 57\%, в высших технических учебных заведениях этот процент был выше.

В результате реформ если в начале XIX в. в России было всего лишь тридцать две гимназии, то к середине века их стало около ста, к концу века — полтораста (точнее, 165), а в 1915 г. средних учебных заведений в России было около двух тысяч (точнее, 1798)4.

И все-таки, несмотря на такой, казалось бы, бурный рост числа учебных заведений, четверо из пяти жителей страны оставались неграмотными. Многие таланты глохли, так и не проявившись.

Относительно первоначального обучения Россия уступает любой из европейских держав; в России 9—10 процентов грамотных, тогда как даже в Австрии 29 процентов, а во Франции 77. Благодаря стараниям министра образования уровень образования поднимается.

Во всеподданнейшем докладе 1871 г. министр граф Толстой говорил, что в России 24 тыс. школ с 875 тыс. учеников и 424 высших учебных заведения с 27 830 обучающимися.

К 1 января 1872 г. насчитывалось 126 гимназий и 32 прогимназии с 42791 учеником; того же числа издано постановление о введении или об усилении преподавания греческого и латинского языков; в 1873 г. (18 мая) последовало распоряжение об открытии реальных училищ.

К началу 60-х годов в университетах страны обучалось около 3 тыс. студентов. Новый устав для университетов был утвержден 18 июля 1863 г. Восстанавливалось университетское самоуправление. В пореформенный период открылись новые университеты в Одессе, Варшаве, Гельсингфорсе, Томске, Петровская земледельческая и лесная академии в Москве, Политехнический институт в Риге и др. К концу XIX в. в 63 высших учебных заведениях обучалось около 30 тыс. студентов. В университетах преподавали такие выдающиеся ученые, как А.М. Бутлеров, Д.И. Менделеев, И.М. Сеченов, С.М. Соловьев, А.Г. Столетов, К.А. Тимирязев и др.

В отношении системы университетского образования в России необходимо отметить его основное достоинство: если в XVIII в. и отчасти в первой половине XIX в. ведущее место среди научных учреждений занимала Академия наук, то уже в 60-х годах большое значение в научных исследованиях приобрели университеты.

В 1876 г. в 8 университетах России было 5466 студентов и 457 вольных слушателей, в числе студентов было 1325 стипендиатов.

Своего рода системой поощрения учебы, получения образования, особенно высшего, явилась военная реформа, осуществленная в России.

Перемены в Европе, обусловленные развитием военных сил Пруссии, побудили Российскую империю преобразовать свою военную систему. Треть русских подданных без различия звания и национальности должны были по жребию отбывать рекрутскую повинность. Обязательная шестилетняя служба в армии сокращается: получившие образование в университетах или равных им учебных заведениях служат полгода, обучавшиеся в средних учебных заведениях — полтора года, окончившие курс в уездных или равных им учебных заведениях — три года, ученики элементарных школ — четыре года. Следовательно, этот закон имеет характер социально-уравнительного закона и, сверх того, назначает награду за образование. Можно сделать свой выбор: сократить срок службы в армии, т.е. поступить учиться. Русская армия разделяется на регулярные, резервные и иррегулярные войска, — всего 1 млн 200 тыс. человек, цифра, о которой никогда не мечтал Петр I. К 1867 г. Россия присоединилась к Женевской конвенции о раненых. Любопытное свидетельство о русской армии и русском солдате оставил нам известный французский дипломат.

«Все эти предприятия, — говорит Кюшваль-Клариньи, — принесут пользу цивилизации, упрочивая в то же время русское могущество; но главная сила этого могущества заключается в качествах русского солдата, благодаря которым он служит бесценным орудием завоевания и колонизации. Равномерно послушный и храбрый, довольный малым, перенося без ропота усталости и лишения, готовый на все, русский солдат строит мосты, роет канавы и возобновляет древние плотины; он обжигает кирпичи, из которых строит потом крепости и казармы для себя; он приготовляет свои заряды и снаряды; он каменщик, литейщик или плотник, смотря по требованию времени, а на другой день по получению отставки берется с удовольствием за соху. Имея в своем распоряжении такие орудия, русское могущество никогда не отступит: для него достаточно нескольких лет, чтобы окончательно покорить занятую им страну».

Так, что касается Северного Кавказа, то русский народ прочно водворился там, особенно в городах.

Россия участвовала в конвенции 1858 г., которая организовала Молдавию и Валахию, и в конвенции 1859 г., в силу которой оба придунайских княжества соединились в одно государство — Румынию — драгоценный остаток великой римской колонии, основанной императором Траяном на нижнем течении Дуная.

Генерал Муравьев подписал в 1858 г. Айгунский трактат с пекинским двором: по этому договору Россия приобретала весь правый берег реки Амура, территорию в 2 млн квадратных километров, из которой образовали Амурскую и Приморскую области. Япония уже уступила южную часть острова Сахалин. Пароходы Амурской компании уже плавают по этой великой реке и поддерживают прямые сношения России с Сан-Франциско и с островами Тихого океана.

Трактатом 1867 г. Россия уступила Соединенным Штатам свои американские владения, сохранив таким образом дружбу, существующую между ней и великой республикой.

Демократизация образования, появление большого числа специалистов с высшим образованием из дворян и разночинцев Значительно расширили круг интеллигенции. В этой среде развивались различные направления общественной мысли. Либеральное направление было самым широким во второй половине XIX в., оно имело множество различных оттенков. Но так или иначе либералы выступали за установление мирным путем конституционных форм правления, за политические и гражданские свободы, за просвещение народа. Будучи сторонниками легальных форм, либералы действовали через печать и земство. Трибуной либеральных идей были на рубеже «50—60-х годов «Русский вестник» М. Н. Каткова (до 1862 г.), а с 1866 г. «Вестник Европы» М. М. Стасюлевича.

После разрешения в 1858 г. обсуждать в печати проблемы общественной жизни и деятельности правительства резко возросло число периодических изданий (1860 г. — 230) и наименований книг (1860 г. — 2058). В 1864 г. насчитывалось около 300 типографий, в 1894 г. — 1315.

Временные правила, утвержденные 12 мая 1862 г., разрешили печатать критические материалы в дорогих изданиях, недоступных для простого народа. Министр внутренних дел и министр народного просвещения получили право приостанавливать периодические издания на срок до 8 мес.

Временные правила по делам печати от 6 апреля 1865 г. отменили предварительную цензуру периодических изданий, оставив за цензурой право через суд закрывать издания в случае нарушения правил. Но процедура эта нередко нарушалась, власти действовали в административном порядке.

В 80-е годы у третьего сословия появился свой печатный орган — газета «Русский курьер», защищавшая вставшую на ноги и расправлявшую плечи буржуазию. «Несомненно, что наше третье сословие, — говорилось в одном из номеров этой газеты, — русская буржуазия, не ограничивая свою деятельность частными экономическими интересами и предприятиями, стремится завладеть общественно-политическими делами и стать во главе местного самоуправления». Обретая почет и уважение на местах, купцы и промышленники подспудно обретали и влияние в правительственных кругах, а московские предприниматели все с большей язвительностью и достоинством смотрели в сторону самодержавного Петербурга с его чиновными миллионерами.

Периодическая печать достигла после Крымской компании неслыханных размеров: 472 периодических издания, из них 377 на русском языке; в Петербурге печатаются «Голос», «Санкт-Петербургские ведомости», сочувствовавшие Франции во время войны 1870—1871 гг., «Русский мир», который вел интересную полемику с «Инвалидом», «Новое время», преданное славянским интересам; в Москве издаются «Московские ведомости» и другие газеты. Из журналов, имеющих общий интерес, замечательны «Вестник Европы» Стасюлевича, «Отечественные записки», «Дело». Другие имеют исключительно исторический характер, таковы «Русский архив» Бартельева, «Русская старина», «Древняя и новая Россия», «Сборник Императорского общества российской истории», основанный в 1867 г.

С 60-х годов XIX в. российская публицистика оказалась тесно связанной с конкретными общественно-политическими проблемами, с борьбой направлений и попытками создания разнообразных социально-политических, философских и социально-этических концепций. Поэтому неудивительно, что духовная атмосфера российского общества этих лет во многом определялась публицистикой.

В XIX в. главным образом в Петербурге и Москве появились крупные издательские фирмы А. Ф. Смирдина, М. О. Вольфа, А. Ф. Маркса, И. Д. Сытина, А. С. Суворина и др. В 60-х годах возникали революционно-демократические издательства Н. А. Серно-Соловьевича, Н. П. Полякова и др. В 70—80-х годах активно работали нелегальные типографии революционных организаций «Земля и воля», «Народная воля», «Черный передел», «Северный союз русских рабочих».

Особую роль сыграло вольное русское слово из-за рубежа. Явившие в жизни пример удивительно верной дружбы, А. И. Герцен и Н. П. Огарев организовали вольную русскую типографию в Лондоне и выпускали альманах «Полярная звезда» и газету «Колокол», будившие мысль и призывавшие к борьбе с самодержавием. С 1812 по 1839 г. самым влиятельным в России журналом был «Сын Отечества», в 60—70-е годы таковым явился «Современник» (1847—1866).

В 1847 г. Некрасов, Панаев5 и Белинский возродили журнал «Современник», основанный в 1836 г. Пушкиным. Под их руководством журнал возглавил передовую литературу и демократическое общественное движение. После смерти Белинского в годы реакции — «мрачного семилетия» (1848—1855) Некрасов в неустанной борьбе с цензурой сберег журнал, находившийся под вечной угрозой закрытия. В «Современнике» сотрудничали писатели, которые вскоре стали гордостью русской литературы: Тургенев, Гончаров, Чернышевский, Салтыков-Щедрин, Островский, Л. Толстой.

В период революционной ситуации 1859—1861 гг. обнаружились расхождения в лагере «Современника». Толстой и Тургенев понимали необходимость общественного переустройства и глубоко сочувствовали народу. Но они не смогли согласиться с призывами к крестьянскому восстанию, которые раздавались со страниц журнала в статьях Н. Г. Чернышевского (1828—1889) и Н. А. Добролюбова (1836—1861), в стихах Некрасова.

Чернышевский и Добролюбов последовательно обосновывали революционно-материалистическую эстетику, вели борьбу за демократизацию литературы, против идеологов «чистого искусства» и «охранительных» теорий, против «темного царства» крепостничества. Выразителем демократической идеологии был журнал «Русское слово», фактически возглавляемый Д. И. Писаревым (1840—1868), который, не порывая с основами революционно-демократического мировоззрения, полемизировал с «Современником» по вопросам о положительном герое, народе, искусстве и философии, проявляя при этом узкоутилитарный взгляд на природу и на значение искусства и литературы. Революционным демократам противостоял широкий фронт публицистики — от реакционных «Русского вестника» и «Московских ведомостей» до литературных «Отечественных записок».

«Современник» в эти годы пользовался огромным успехом у читающей публики, он стал самым популярным журналом в стране. С 1859 г. «Современник» начинает называться журналом «литературным и политическим», в его составе появился новый раздел «Политика», в котором Чернышевский часто давал обозрение политической жизни Западной Европы и Америки, а через год — другой новый раздел— «Внутреннее обозрение». Сохранился также раздел «Петербургская жизнь. Заметки нового поэта» (И. И. Панаева).

По инициативе и при активном участии Добролюбова с того же 1859 г. стало также печататься сатирическое приложение журнала под заглавием «Свисток».

На страницах «Современника» и «Свистка» появились и произведения знаменитого Козьмы Пруткова. «Имя славное Пруткова, имя громкое Козьма» широко известно. Афоризмы Пруткова превратились в пословицы: «Нельзя объять необъятное!», «Если на клетке слона прочтешь надпись: «буйвол» — не верь глазам своим», «Многие люди подобны колбасам: чем их начинят, то и носят в себе», «Специалист растет», «Если хочешь быть счастливым — будь им», «Специалист подобен флюсу: его полнота одностороння» и т.д.

Образ Козьмы Пруткова, стихотворения, афоризмы, пьесы, биографию создала группа талантливых и остроумных людей: Алексей Толстой, Алексей, Александр и Владимир Жемчужниковы. Взгляды этого придуманного поэта наиболее полно выражены в сатирическом памфлете «Проект о введении единомыслия в России». «Пагубная наклонность человеческого разума обсуждать все происходящее на земном круге» должна быть обуздана, считает Козьма Прутков. «Истинный патриот должен быть враг всех так называемых вопросов!».

В 1862 г. издание «Современника» было приостановлено. Добролюбова в это время уже не было в живых. Чернышевский находился в Петропавловской крепости. Но после того как издание было вновь разрешено, Некрасов, Салтыков-Щедрин и их сподвижники повели журнал по прежнему пути.

В 1866 г. в связи с покушением на Александра II правительство обрушилось жесточайшими репрессиями на передовых общественных деятелей. «Современник» был закрыт.

Особенность ситуации этого периода заключалась в том, что на волне отрицания существующего порядка среди студенческой молодежи распространилась идеология нигилизма. Отрицая философию, искусство, мораль, религию, нигилисты называли себя материалистами и проповедовали «эгоизм, основанный на разуме».

В то же время под влиянием социалистических идей (например, роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?») возникли артели, мастерские коммуны, надеявшиеся распространением коллективной собственности и коллективного труда подготовить социалистическое преобразование общества. Потерпев неудачу, они распадались либо переходили к нелегальной революционной деятельности. 4 апреля 1866 г. член одной из подпольных организаций («ишутинцы») студент Д.В. Каракозов совершил неудачное покушение на Александра II.

Некрасов и его друзья, не смирившись с закрытием «Современника», в 1868 г. добиваются права издавать журнал «Отечественные записки». В нем возродились традиции Белинского, традиции «Современника». Журналом руководили Некрасов и Салтыков-Щедрин. Большинство их новых произведений опубликовано в «Отечественных записках».

Вокруг этого журнала в 70—80-е годы сплотились силы демократии.

Цензурные условия по-прежнему оставались тягчайшими. И все же благодаря мужеству сотрудников, а также искусству эзоповой речи «Отечественные записки» держались на своих позициях дольше всех передовых журналов — почти до середины 80-х годов. В 1884 г. журнал все-таки был закрыт.

Близким к «Современнику» и «Отечественным запискам» был сатирический журнал «Искра» (1859—1873), которым руководили талантливый поэт и переводчик В. С. Курочкин и замечательный карикатурист Н. А. Степанов. Название журнала напоминало читателям о запретном, ходившем по рукам ответе А. И. Одоевского на пушкинское послание «В Сибирь»:

Из искры возгорится пламя,

И православный наш народ

Сберется под святое знамя.

«Искра» начала выходить в 1859 г. одновременно с появлением «Свистка».

«Искра» так остро и зло обличала коренные пороки самодержавно-крепостнического строя и была настолько популярна, что стала подлинной грозой для царской администрации. По свидетельству современника, «попасть в "Искру"», «упечь в "Искру"» были обыденными выражениями в 60-х годах.

Кроме профессиональных писателей в журнале сотрудничали и друзья-читатели. Почтовый ящик «Искры» — «Нам пишут» наполнялся многочисленными корреспонденциями со всех концов России. Лица «низших сословий» могли в письмах, адресованных журналу, излить свое негодование, рассказать о злоупотреблениях, издевательствах, лихоимствах. Отдел «Нам пишут» правительство много раз закрывало, но он возрождался под другим названием.

Волна арестов, прокатившихся в 1862 г., вызвала протест на страницах «Искры». Здесь публиковались, например, невинные картинки с такого рода подписями: «Напрасно он назвал своего сына Пиладом. Надо было Арестом. Аресты нынче в моде»6.

Правительство преследовало «Искру» с той же яростью, с какой оно преследовало и «Современник». Многие материалы погибали в цензуре. В. С. Курочкин был отстранен от редактирования, затем журналу запретили печатать карикатуру. И все-таки «Искра» (до закрытия в 1873 г.) оставалась одним из самых боевых и популярных русских журналов.

В. С. Курочкин (1831—1875) — редактор и вдохновитель журнала — сын бывшего крепостного. Царское правительство преследовало поэта-революционера. В 1862 г. у него был произведен обыск в связи с тем, что он напечатал портрет своего друга М. Л. Михайлова, которого бросили в Петропавловскую крепость, заковали в кандалы и отправили на каторгу. В 1866 г. самого Курочкина посадили в Петропавловскую крепость.

Значительный вклад в развитие публицистики и теории культуры сыграл М. Е. Салтыков-Щедрин. Он был не только и не издателем «Отечественных записок», но и талантливым писателем и критиком. Ставил теоретические проблемы взаимоотношения искусства и общественной жизни, проблемы положительного героя, реализма, тенденциозности и народности искусства и культуры.

Одной из самых ярких фигур в общественно-политической публицистике, философии, этике, эстетике и литературно-художественной критике был Д. И. Писарев. Он по праву считается третьим после Чернышевского и Добролюбова теоретиком 60-х годов. Его взгляды на культуру органически вытекали из мировоззренческой и социально-политической платформы нигилизма. «С позиций естественно-научного материализма и материалистически толкуемого позитивизма нигилисты отвергали идеалистическую философию, бесплодный и бессильный дворянский романтизм, концепции «чистого искусства», поверхностное либеральное обличительство. Известная расплывчатость положительной программы тех, кто именовал себя или кого именовали нигилистами, приводила их к издержкам в политике, схематизму, излишней прямолинейности, преувеличению роли механицизма и вульгарного материализма, эволюционизма, к рационалистическому, утилитарному пониманию искусства»7.

Увлечение естественными науками, глубокое убеждение в том, что только на их основе возможно строить философское знание, а также утилитаристская ориентация предопределили во многом особенность подхода Писарева к исследованию искусства и других теоретических проблем культуры. Сам Писарев указывал на связь своих идей с идеями Белинского, Чернышевского и Добролюбова, но, отвергая авторитеты и считая, что необязательно поклоняться учителям, не раз вступал с ними в полемику.

В «разрушении эстетики» Писарев отвергает идеалистическую эстетику и развивает понимание эстетики как науки. Он выдвигает положения: «искусство не должно быть целью самому себе» и «жизнь выше искусства»8.

В пореформенный период философская жизнь в русском обществе постепенно оживилась, обострилась борьба различных философских направлений, в первую очередь материализма и идеализма. После восстановления в 1863 г. преподавания философии в университетах они стали одним из очагов распространения идеалистической мысли.

В условиях наметившегося в 60—90-х годах XIX в. кризиса официального православия умножились попытки его рационализации и «философизации». Один из представителей духовно-академической философии пореформенной России В.Д. Кудрявцев пропагандировал христианскую философию «трансцендентального монизма», призванную противостоять как материализму, так и идеализму. Тенденции приспособления православной церкви к современности проявились в попытках установить союз религии с гегельянством, неокантианством и позитивизмом (Н.Г. Дебольский, А.И. Брокович, П. А. Милославский).

В это же время в результате противоположного течения сформировалось влиятельное направление естественно-научного материализма — И. М. Сеченов, К. А. Тимирязев, И. И. Мечников, Д. И. Менделеев, А. Г. Столетов, Н. А. Умов, И. П. Павлов и др. В трудах представителей этого направления содержалась критика идеалистической концепции и разрабатывались теоретико-познавательные концепции, которые, несмотря на известное влияние позитивизма, оставались в основе своей материалистическими.

В тесной связи с идеями Сеченова и Павлова развивалось естественнонаучное направление в психологии — «объективная психология», или «психорефлексология» В.М. Бехтерева, «биопсихология» В.А. Вагнера, «реальная психология» Н.Н. Ланге. Широкую известность получили исследования по логике М.И. Каринского, Л. В. Рутковского, П.С. Порецкого, С.Н. Поварнина, Г.И. Челнокова.

Царизм преследовал передовых ученых, многие из которых находились под благотворным влиянием материалистических идей. Историк-демократ А. П.Щапов был сослан в Сибирь. Профессора В.И. Сеневский, М.М. Ковалевский, С.А. Муромцев и др. были отстранены от преподавания в университетах. Деятельность многих ученых была настоящим подвигом.

Во второй половине XIX в. жил и работал упомянутый ранее гениальный русский ученый Д. И. Менделеев (1834—1907). Менделеев открыл периодический закон химических элементов (1869), предсказал свойства и атомный вес многих неизвестных элементов. В 1880 г. реакционные ученые в Академии наук забаллотировали Менделеева при выборах в академики, но мир признал его. Книга ученого «Основы химии» была переведена на все европейские языки.

Другой русский химик А.М. Бутлеров (1828—1886) создал теорию химического строения вещества. Она стала основой учения об органических соединениях.

Русские ученые внесли большой вклад в развитие эволюционной теории Ч. Дарвина, подкрепили ее новыми экспериментами и специальными исследованиями. Великий исследователь жизни растений К. А. Тимирязев (1843—1920) был горячим сторонником и пропагандистом дарвинизма. Он сделал ценнейшие открытия в области фотосинтеза растений, положил начало русской школы физиологии растений, заложил научные основы агрономии. Физиолог И. М. Сеченов (1829—1905) исследовал физиологию человеческого мозга. Его труд «Рефлексы головного мозга» произвел подлинный переворот в представлении ученых о психической деятельности человека. Биолог И. И. Мечников (1845— 1916) создал эволюционную эмбриологию, сделал ряд открытий в области микробиологии. Преследуемый правительством, он вынужден был уехать за границу. Незадолго до отъезда совместно с Н.Ф. Гамалеем им удалось создать первую в России бактериологическую станцию (1886). И.И. Мечников основал в России школу микробиологии и сравнительной патологии. Вместе с О.О. Ковалевским (1840—1904) он заложил основы сравнительной эмбриологии.

Больших успехов во второй половине XIX в. добиваются русские математики. П.Л. Чебышев (1821—1894) сделал важные открытия по теории машин и механизмов. Он ввел в математическую науку новые понятия и явился основателем петербургской математической школы, из которой вышла целая плеяда блестящих ученых, в том числе А.М. Ляпунов, А. А. Марков, В.А. Стеклов. Крупнейшим ученым была Софья Васильевна Ковалевская (1850—1891). С детских лет проявились ее выдающиеся математические способности. Для изучения математики она была вынуждена уехать в Германию, так как в России женщин в университет не принимали. Первой из русских женщин, получив за границей степень доктора математических наук и звание профессора, Ковалевская вернулась на родину. Но в России она не смогла добиться места профессора. Она снова уехала за границу и стала профессором Стокгольмского университета. Ее труды в области математики получили мировое признание.

Русский изобретатель, офицер флота Александр Федорович Можайский (1825—1890) работал над созданием летательного аппарата тяжелее воздуха. В 1883 г. он сконструировал первый в мире самолет. Его идеи легли в основу самолетостроения. А.С. Попов (1859—1905) изобрел радиосвязь. В мае 1895 г. он выступил с публичным докладом, во время которого демонстрировал работу первого в мире радиоприемника. В дальнейшем он использовал свое изобретение для связи морских кораблей. Правительство не отпускало средств для его опытов. Попов терпел большую нужду, но отказался продать свое изобретение иностранцам: «Я русский, — заявил Попов, — и горжусь тем, что не за рубежом, а в России открыто новое средство связи».

Среди ученых-физиков выделяется имя А. Г. Столетова (1839— 1896), автора трудов по теории электричества и магнетизма. Ему принадлежит открытие первого закона фотоэффекта.

Открытия в области техники принесли мировую славу русским ученым. Это изобретение П.Н. Яблочкова (1847— 1894) — дуговая лампа и разработанная им система освещения. А.Н. Лодыгин (1847—1923) изобрел электрическую лампу накаливания, впервые применив вольфрам. М.О. Доливо-Добровольский (1862—1919) применил систему трехфазного тока для передачи электроэнергии на расстояние.

В. В. Докучаев (1846—1903) после долгих исследований опубликовал работу «Русский чернозем», классический труд нового научного направления — почвоведения.

Всему миру известны выдающиеся русские путешественники. П.П. Семенов-Тян-Шанский (1827—1914) совершил ряд путешествий в горы Тянь-Шаня, в Среднюю Азию. Как руководитель императорского географического общества он организовал ряд крупных экспедиций в Центральную Азию под руководством М.М. Пржевальского (1839—1888), совершившего в эти края пять путешествий. Его произведения познакомили европейцев с Монголией, Китаем и Тибетом. Н. Н. Миклухо-Маклай (1846—1888) также с помощью Семенова-Тян-Шанского путешествовал по Канарским островам, Марокко, по побережью Красного моря, по островам Тихого океана. Пятнадцать месяцев он жил среди папуасов Новой Гвинеи. Талантливо написанные произведения Пржевальского, Миклухо-Маклая и других русских путешественников до сих пор представляют большой интерес для читателей.

Научные путешествия совершены Бером, Миддендорфом, Максимовичем, Литке, Гельмерсен, Шренком, Шмидтом. Языковедение и этнография имеют славных деятелей: Кастрена, Сыгрена, Шифнера, Бетлингка, Дорва Куника, Лерха, Видмана, Радлова, Ханыко-ва, Броссе, Шторха, Кеппена.

Из деятелей в области естественных наук нельзя не упомянуть Брандта, Гепперта, Борщова, Овсянникова, Кокшарова и пр.; физиков Якоби, Купфера, Камца, Ленца; химиков помимо Менделеева — Энгельгардта, Фрицше, Шишкова; астрономов Савича и Струве; математиков Остроградского, Буняковского, Сомова, Форша, Маевского. Кроме Пржевальского Центральную Азию исследовали Сосновский, Костенко, Федченко.

Наконец Россия могла пригласить научную Европу на международные торжества: этнографический съезд в Москве в 1867 г., статистический съезд в Петербурге в 1872 г., археологические съезды в Петербурге, Москве, Киеве и Казани (1869—1877), съезд ориенталистов в Петербурге в 1876 г. Входят в практику и всероссийские съезды ученых-естествоиспытателей, врачей, археологов, практиков сельского хозяйства и агрономов.

Все это довольно красноречиво свидетельствует о том, что творчество русских ученых второй половины XIX в. заняло значительное место в мировой науке.

Ученые России внесли значительный вклад в развитие не только географии и географических исследований, но и в разработку проблем истории и историографии.

С 1851 по 1879 г. было издано 26 томов «Истории России с древнейших времен» С. М. Соловьева (1820—1879) (до царствования Екатерины II). В 80-е годы появились работы его ученика В.О. Ключевского (1841—1911). Список исторических исследований включает в себя такие имена, как Погодин («Россия до вторжения татар»), Костомаров («Монографии и исторические исследования», «История падения Польши», «История России в биографиях»), Иловайский («Начало русской истории», «Гродненский сейм»), Устрялов («История Петра Великого»), Забелин («Домашняя жизнь русских царей, цариц и народа»), Богданович («История царствования Александра I», «История Восточной войны»), Милютин («Компания 1799 г.»), Голицын («Всеобщая военная история»), Пекарский («Наука и литература при Петре Великом»), Цыпин («Умственное движение в царствование Александра I»), Ковалевский, Корф, Попов («Эпоха Александра I»).

Срезнев, Афанасьев, Рыбников, Киреевский, Бессонов, Шилфердинг, Миллер, Буслаев собрали или объяснили драгоценные памятники народной литературы. Заслуживает упоминания и выдающийся труд русского церковного историка, действительного члена Петербургской академии наук, высокопреосвященного Макария (Булгакова), митрополита Московского и Коломенского (1816— 1882). Книга эта принадлежит к числу наиболее полных и капитальных исследований не только по истории русской церкви, но и по общей истории России и сопоставима по своему значению в отечественной историографии со знаменитыми, упомянутыми здесь сочинениями Н. М. Карамзина и С. М. Соловьева.

В то время как историки пытались заглянуть вглубь веков и событий нашей родины, бесценные свидетельства этих веков подвергались уничтожению.

Когда книги сгорают во время пожара, это рассматривается как стихийное бедствие.

Но как назвать поведение хранителей библиотек и архивов конца XVIII — середины XIX в.? Монахи, тогда считавшиеся «учеными», жгли рукописи как «ненужную дрянь», топили в Волхове, гноили в сырых подвалах9.

Определенными успехами было отмечено и развитие философии, литературы, публицистики, книжного и печатного дела, а также всех отраслей искусства.

В области философии были созданы оригинальные труды В.С. Соловьева, П.Д. Юркевича, К.Н. Леонтьева, Н.Н. Страхова, С.Н. Трубецкого. Крупный вклад в философию и лингвистику внесли И.И. Срезневский (1812—1880) и Ф.Ф. Фортунатов (1848— 1914).

Характер русской науки этого времени с ее стремлением к синтетичности и позитивным знаниям отразился в трудах ученых А.Н. Веселовского и А. А. Потебни. Идеи Веселовского получили широкую известность уже в 70—80-е годы, а влияние Потебни стало по-настоящему ощутимо лишь в конце XIX — начале XX в.

Веселовский выступил в науке как ученый позитивист. Прекрасный знаток фольклора разных народов, европейской литературы средних веков и Возрождения, Веселовский стремился создать новую систему историко-литературного культурологического учения. В истории литературы, утверждал он «должна быть идея развития, эволюции»10.

Альтернативой спекулятивной философской теории культуры может быть, по мнению Веселовского, только конкретно-научное исследование истории художественной деятельность человечества. Историю литературы Веселовский определяет как «историю общественной мысли, насколько она выразилась в движении философском, религиозном и поэтическом и закреплена словом»11. В рамках филологических исследований рассматривается проблема соотношения искусства и действительности.

Отношение Веселовского к европейскому позитивизму было довольно сложным. Немалое значение имели для него идеи Спенсера об искусстве как игре и средстве разрядки нервной энергии, о ритме и ряд других. В то же время он выступал против позиций Канта, Бокля, Тэна, Брюнетьера. Так, например, он относился резко отрицательно к попыткам перенести на исторический процесс биологические закономерности.

Изучая «Эволюции поэтического сознания и его форм»12 в связи с общей историей культуры, Веселовский выдвинул идею первобытного синкретизма разных видов искусства, идею, которая принята современной наукой.

Конкретно-исторический подход сочетался у Веселовского с тенденцией к социально-психологическому изучению искусства. Это проявилось в понимании им роли личности художника в истории культуры. Веселовский выступил против «теории героев, этих вождей и деятелей человечества»13

Говоря о традиции, об устойчивых поэтических формулах (сюжетах, эпитетах, символах), Веселовский указывал на их суггестивность, на их способность наполняться новым содержанием, внутренне обогащаться.

Веселовский видел много путей дальнейшего развития науки. Одним из наиболее плодотворных был, по его мнению, контакт эстетики с лингвистикой14. Именно по этому пути шел А.А. Потебня.

Ученый-славист, Потебня занимался проблемами общего языкознания, сравнительно-исторической грамматикой, теорией словесности, фольклором. Обобщения, рождавшиеся в результате изучения огромного эмпирического материала, выводили их автора далеко за пределы собственно лингвистики или теории литературы в область широких вопросов теории культуры.

Для Потебни и Веселовского характерен интерес к проблеме художественного мышления, к вопросам о связи мифа, языка и искусства. В языке поэзии, отмечал Веселовский, продолжается «психологический процесс, начавшийся на доисторических путях15». «За иным эпитетом, к которому мы относимся безучастно, так мы к нему привыкли, лежит далекая историко-психологическая перспектива»16. Стремление проникнуть в эту перспективу, понимание того, что «каждая культурная эпоха обогащает внутреннее содержание слова», убежденность в том, что «этот прогресс общественной мысли в границах слова или устойчивой политической формулы должен привлечь внимание психолога, философа, эстетика» — все это сближает Веселовского с Потебней. Но если Веселовский изучал эволюцию форм художественного мышления человечества в историко-генетическом плане, то Потебня исследует эту проблему с психолого-гносеологической точки зрения. В первом случае в центре внимания — история поэтического стиля, во втором — «индивидуально-психологический акт становления образа»19.

Потебня выводит основные свойства поэзии из свойств слова. Проблема слова понимается им в традициях школы Гумбольдта как проблема философская; слово участвует в образовании последовательного ряда систем, обнимающих отношение личности к природе. В становлении человека, учит Потебня, язык играет решающую роль (о колебаниях ученого между материализмом и идеализмом20). Слово — не средство сообщения готовой мысли, но средство ее создания21.

В условиях чрезвычайно развитой специализации знания Потебня мечтал о взаимодействии наук, то, что сегодня мы называем междисциплинарным принципом исследования как методологии современной науки. «Наше время, — писал он, — представляет пример взаимодействия наук и избрания лицами срединных путей: языкознания и физиологии, языкознания и психологии, языкознания и истории; психологии и физиологии»22.

Начатое в 60-х годах прошлого столетия психолингвистическое исследование художественного мышления было продолжено в конце XIX — начале XX в. Д. Н. Овсянико-Куликовским23, А. Белым24 и др.25

Вторая половина XIX в. — это новый период в историческом развитии русской художественной культуры.

Искусство становится теперь все более социальным по проблематике и в значительно большей мере демократическим по идейной направленности и формам. В нем получает дальнейшее развитие реалистический принцип отражения жизни и гораздо активнее и критически глубже осознаются главные социальные конфликты русской действительности. В нем отчетливо сказывается и развивается направление критического реализма.

Изменения эти были вполне закономерны. Они стали своеобразным художественным выражением тех глубоких сдвигов, которые происходили тогда в недрах русского общества.

Основной особенностью русской общественной жизни, определившей новую ступень ее развития, было резкое углубление и обострение социально-политического противоречия между уже начавшимся буржуазным развитием страны и реакционным самодержавно-помещичьим правопорядком, всеми силами пытавшимся задержать это развитие.

Художественная литература вместе с литературной критикой и публицистикой по-прежнему оставалась, по меткому выражению Герцена, «единственной трибуной», с высоты которой русское общество, лишенное гражданской свободы, заставляло услышать «крик своего возмущения и своей совести»26.

XIX столетие вообще принято считать русским «веком Просвещения», вовсе не представлявшим собой подражания французскому Просвещению, а имевшим свои национальные корни и самобытное содержание.

Однако расцвет русского просветительства, связанный в основном с формированием революционно-демократического мировоззрения, падает на 1840—1860-е годы. Крупнейшие выразители этого мировоззрения в художественной литературе и критике — Белинский, Некрасов, Чернышевский, Добролюбов, Писарев, Салтыков-Щедрин — были выдающимися просветителями-демократами, видевшими грядущий «золотой век» жизни русского общества в свободе и благосостоянии крестьянства, в его развитии на основе общинных или артельных начал и передовых форм национальной культуры. И лишь демократы-народники отказывались в течение 1870-х годов от этих прогрессивных, просветительских иллюзий, переходя к идеализации отсталых, патриархально-общинных отношений крестьянской жизни.

Однако поскольку в результате правительственных реформ в стране долго сохранялись пережитки старого, самодержавно-крепостнического строя, замедлявшие и искажавшие буржуазное развитие, просветительский склад русской передовой общественной мысли проявлялся и позже — в течение всей второй половины XIX в. Просветителями-демократами по складу мышления оставались Короленко, Чехов, Мамин-Сибиряк.

Литература второй половины XIX в. не только принесла с собой новые темы и идеи, но и значительно раздвинула границы реализма, создав новые художественные формы в прозе, драматургии и поэзии.

Реализм все более принимает критический характер.

Критический реализм как художественный метод нашел свое дальнейшее развитие в творчестве виднейших русских писателей XIX в. Их произведения окончательно преодолели отжившие эстетические нормы и, опираясь на опыт Пушкина и Гоголя, приобрели черты критического реализма, что создало предпосылки для более сильного воздействия творчества писателей и поэтов на всю русскую культуру.

Литература критического реализма заключала в себе глубокое и своеобразное содержание. Она реалистически разоблачала кризисное состояние русского общества. Литература раскрывала проявления этого кризиса в человеческих характерах, отношениях, переживаниях. Она показывала политическую косность чиновничьей власти, паразитическое вырождение и нравственный кризис дворянства, неразвитость и ограниченность буржуазных слоев, идейно-политическую слабость и трусливость либерального движения, закабаленность и отсталость трудящихся народных масс, слабость сил революционной демократии.

Но вместе с тем литература обнаруживала и возможности прогрессивного развития, таившиеся в русском обществе, в его демократических слоях, — неиссякаемую способность народных масс к созидательному труду, их самоотверженность в защите интересов родины и в борьбе за свое освобождение,, а также неиссякаемость умственных и нравственных сил демократической интеллигенции, ее активность в борьбе за освобождение народа.

Все эти особенности содержания художественной литературы вызывали переосмысление и переработку старых принципов и форм изображения жизни и возникновения новых.

Так, раскрытие глубокой внутренней неудовлетворенности и нравственных исканий в среде господствующих слоев и разночинной интеллигенции привело к развитию жанра социально-бытового романа и повести, психологических по изображению характеров героев. Наибольшие достижения принадлежали в этом жанре Л.Н. Толстому, Тургеневу, Достоевскому. Изображение идейно-политической борьбы революционной демократии приводило к появлению романов, политических по проблематике и конфликтам. Такие романы характерны для творчества Чернышевского, Слепцова, Омулевского, Степняка-Кравчинского и других писателей. Оба вида романов отличались остротой постановки социальных и идеологических проблем. Рассматриваемый период был временем расцвета проблемного романа, в котором критический реализм нашел наиболее яркое проявление.

В «Записках из мертвого дома» (1861—1862) Достоевского и романе Писемского «Тысяча душ» (1858) представлена картина крепостнической России, ее нищеты, бесправия и Угнетения.

Социальные и психологические предпосылки возникновения «лишних людей» исследовал Гончаров в романе «Обломов» (1859).

Показав историческую бесперспективность «людей 40-х годов», русская литература и критика поставили вопрос о новом типе героя-деятеля. В образе Инсарова (роман «Накануне», 1860) Тургенев первым воплотил свои представления о деятеле, лишенном трагической раздвоенности. В романе «Отцы и дети» (1862) он показал «русского Инсарова» — демократа, «нигилиста» Базарова, становящегося реальной силой русской жизни.

Жизненное кредо Тургенева — противника насильственных мер решения любых проблем, в том числе и социальных, пожалуй, наиболее точно высказывается в маленькой поэтической зарисовке — небольшом рассказе «Воробей»: «Только любовью держится и движется жизнь».

Образец романа о «новых людях» и совершенно других — противоположных общественных позициях — «Что делать?» (1863) Чернышевского, где писатель решает труднейшую задачу литературного воплощения социалистического идеала, впервые создавая образ профессионального революционера.

Памятником идейных 60-х годов стали художественные мемуары Герцена «Былое и думы» (1852—1868). Под влиянием идей Герцена — основоположника крестьянского социализма в России — почти все революционеры этого периода признавали и обосновывали особые пути развития России, которые позволят ей миновать стадию капиталистического развития и перейти к социализму через крестьянскую общину.

Главным объектом художественного исследования в 60-е годы становится жизнь народа, а одним из основных литературных жанров — очерк, призванный рассказать трезвую правду о народе. Особое развитие очерк получил в творчестве писателей-разночинцев Н.В. Успенского (1837—1889), Ф.М. Решетникова (1841—1871), В.А. Слепцова (1836—1878), Н. Г. Помяловского (1835—1863), А.И. Левитова (1835—1877) и др. Знамением времени стал цикл Салтыкова-Щедрина «Губернские очерки» (1856— 1857), в которых отдельные эпизоды сложились в широкую социальную картину русской жизни, свидетельствующую о неизбежности близких перемен. Очерки Щедрина противостояли либерально-«обличительной» литературе, представленной произведениями А.А. Потехина (1829—1908), В.А. Сологуба, М.П. Розенгейма (1820—1887), П.И. Мельникова-Печерского (1818— 1883), позднее ставшего талантливым бытописателем русского раскола.

Почти одновременно с романами о «новых людях» (среди них «Мещанское счастье» и «Молотов», оба — 1861 г., Помяловского), появились и так называемые антинигилистические романы: «He-324

куда» (1864) и «На ножах» (1870—1871) Н. С. Лескова (1831— 1895), «Взбаламученное море» (1863) А. Ф. Писемского (1821— 1881), «Марево» (1861) В. П. Клюшникова (1841—1892), «Кровавый пуф» (1869—1874) В. В. Крестовского (1840—1895) и др. Цель такого рода произведений была в дискредитации революционеров, чьи идеи якобы враждебны народу и чужды русскому сознанию.

Борьба двух направлений развернулась и в поэзии. С одной стороны, ее вели поэты-демократы Н.А. Некрасов, Д.Д. Минаев (1835—1889), В.С. Курочкин (1830—1875), И.С. Никитин (1824— 1861), М.Л. Михайлов (1829—1865) и др., с другой — сторонники «чистого искусства»: А. А. Фет (1820—1892), Я.П. Полонский (1819—1898), А.Н. Майков (1821—1897) и др.

Решительную реформу русской поэзии и русского стиха осуществил Некрасов. Он поднял до высот искусства то, что считалось прозой жизни, услышал поэтическое звучание непоэтических тем и слов, расширил жанровые и тематические границы лирики. Однако и сторонники «чистого искусства» оказались важным звеном в истории русской поэзии.

Фет дал высокие образцы пейзажной и любовной лирики, открыл новые музыкальные возможности стиха27. За рамки «чистого искусства» выходит многими своими мотивами поэзия Я. П. Полонского и творчество А. К. Толстого (1817—1875), тонкого лирика, сатирика и юмориста, автора исторического романа «Князь Серебряный» (1862) и драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис» (1866—1870).

Хотя Толстой отрицательно относился к революционному движению и революционной мысли 60-х годов, неоднократно говорил о своей неприязни к демократии, социализму и материализму, но он боролся с революционной мыслью не с официозных позиций. Он в то же время крайне отрицательно относился к современным ему правительственным кругам и правительственным идеологам. Его письма и юмористические стихи пестрят злыми насмешками над министрами и другими представителями высшей бюрократии, которую поэт считал каким-то наростом, враждебным подлинным интересам России. Толстой негодовал на деятельность Третьего отделения и цензурный произвол. Вообще он чувствовал себя социально одиноким и сам называл себя «анахоретом», отшельником, находящим истинное отдохновение только на лоне лрироды: «И ничего в природе нет, что бы любовью не дышало» (А. Толстой).

Во второй половине 60-х и в 70-х годах написаны наиболее значительные из его сатир, направленных как против революционного лагеря, так и против бюрократических кругов и официальной идеологии. Последние («История государства Российского от Гостомысла до Тимашева», «Сон Попова») не могли быть напечатаны при его жизни и распространялись в многочисленных списках. И в этом, конечно же, нет ничего удивительного: достаточно привести в пример несколько отрывков из его поэмы «История государства Российского»:

Послушайте, ребята,

Что вам расскажет дед.

Земля наша богата,

Порядка в ней лишь нет.

А эту правду, детки,

За тысячу уж лет

Смекнули наши предки:

Порядка-де, вишь, нет.

И стали все под стягом

И молвят: «Как нам быть?

Давай пошлем к варягам:

Пускай придут княжить».

Умре Владимир с горя,

Порядка не создав.

За ним княжить стал вскоре

Великий Ярослав.

Оно, пожалуй, с этим

Порядок бы и был;

Но из любви он к детям

Всю землю разделил.

Плоха то,

Давай тузить друг друга:

Кто как и была услуга,

А дети, видя чем во что!

Узнали то татары.

«Ну, — думают, — не трусь!»

Надели шаровары,

Приехали на Русь.

Иван явился Третий;

Он говорит: «Шалишь!

Уж мы теперь не дети!»

Послал татарам шиш.

И вот земля свободна

От всяких зол и бед

И очень хлебородна,

А все ж порядка нет.

Ходить бывает склизко

По камешкам иным,

Итак, о том, что близко,

Мы лучше умолчим.

Подъем общественного сознания в предвестии перемен коснулся и драматургии. Острозлободневная трилогия А. В. Сухово-Кобылина (1817—1903) объединила социально-бытовую комедию «Свадьба Кречинского» (1855), сатирическую драму «Дно» (1861) и трагический фарс «Смерть Тарелкина» (1868).

С первой антикрепостнической трагедией «Горькая судьбина» (1859) выступил Писемский. Нравственно-обличительные пьесы Островского «Темное царство», «В чужом пиру похмелье», 1856;

«Доходное место», 1857; «Воспитанница», 1859; трилогию о Бальзаминове (1857—1861) и его драму «Гроза» (1859) Добролюбов расценил как предзнаменование близкого крушения феодаль