Глава vi. xvii в. — воцарение династии романовых

Глава vi. xvii в. — воцарение династии романовых

Коронация 16-летнего Михаила Романова (1613—1645). Начало нового периода в истории русской культуры. Естественнонаучные энциклопедии — «Луцидарус». Славяно-греко-латинская академия (1687). Русский балетный театр («Балет об Орфее и Евредике»). Аввакум: искусство «духовное», Ушаков: «шарописательное». Первые парсуны.

18 марта 1584 г. царь Иван IV скончался, и царем был провозглашен его сын Федор Иванович (1584—1598). При нем был создан совет, самыми видными участниками которого были бояре Борис Годунов (1598—1605) и Богдан Бельский. Борис Годунов стал фактически главой государства, тем более что сын Ивана Грозного Федор никогда не отличался особым здоровьем.

Годунову было присуще «злое сластолюбие власти», но в целом современники отмечали его «праведное и крепкое правление».

Годунов стал первым русским царем, избранным сословно-представительным органом — земским собором1. После этого целый год не взимали подати. Во внешней политике он старался не ввязываться в войны, предпочитал путь дипломатии. Во внутренней — опирался на служилых людей и духовенство. Зная ненависть к себе князей и бояр, Борис Годунов искал опоры в мелком дворянстве и духовенстве. Этим объясняются два важнейших законодательных акта царствования Федора Ивановича: закрепощение крестьян и учреждение патриаршества в России в 1589 г., церковь добивалась этого с середины XV в.

Борис Годунов воспользовался приездом в Москву константинопольского патриарха Иеремии и убедил его учредить русское патриаршество и рукоположить в патриархи архиепископа Иова, Теперь обязанного Борису. На церковном соборе первым московским патриархом был провозглашен Иов. Учреждение патриаршества делало русскую православную церковь юридически независимой от константинопольского патриарха. Более того, поскольку Византия — второй Рим, когда-то давшая Руси христианскую веру, была покорена турками, Москва стала фактически центром православия — третьим Римом, а московские митрополиты теперь стали называться патриархами. Борис же Годунов приобрел могущественную поддержку со стороны церкви.

Что же касается крестьянства, то, как уже упоминалось, крестьяне до сих пор имели право на Юрьев день переходить от одного землевладельца к другому. Этим пользовались крупные землевладельцы, переманивая к себе крестьян, и при этом страдало мелкое дворянство. Во имя интересов государства и военного дворянства указ Федора воспретил крестьянам впредь переходить с земель одного собственника на земли другого.

Юрьев день стал несчастным днем для крестьянина. Отсюда и пошла поговорка: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» — как день надежды и большого обмана. Крестьяне проклинали виновников этого указа. Но протест их выражался только в увеличивающихся случаях бегства, с одной стороны, и росте казачества, с другой. Чем строже становилось законодательство по отношению к крестьянам, тем больше населялись донские и днепровские казачьи коши.

Расходы государства постоянно росли, поэтому также соответственно росли подати и оброки, собираемые с крестьян.

Твердое правление Бориса Годунова вселяло доверие к нему иностранцев, расширявших торговые контакты с Россией.

За свое семилетнее правление, предсказанное ему астрологами, он окружил себя учеными, художниками. При их содействии он воздвигал памятники, строил в Кремле колокольню Ивана Великого, лил царь-колокол. При активном и самом непосредственном участии Бориса Годунова Москва продолжала расти вширь. По его указу в 1604 г. был разработан план Москвы2. Новые посады образовались вокруг только что поставленных Федором Конем стен. После очередного нашествия крымских татар в 1591 г. для защиты поселений царь Борис Годунов затеял сооружение следующего оборонительного рубежа. Деревянные укрепления ставили тысячи москвичей и жителей окрестных сел. В итоге строительство закончили небывало быстро, за один год. В память об этом новое городское кольцо стали называть Скородом. Штурмовавшие Москву поляки в 1611 г. сожгли бревенчатые стены и башни Скородома, но в 1633—1640 гг. на их месте насыпали высокие земляные валы. Естественно, местность, охраняемая ими, с тех пор получила имя «Земляной город».

Когда укрепления потеряли свое военное значение, в воротах Земляного вала устроили заставы, где собирали пошлину с ввозимых товаров.

Подъем московской торговли вызвал постройку при Борисе Годунове новых торговых рядов. Они представляли собой длинное каменное одноэтажное здание углом; лавки размещались под сводчатыми арками, ниже которых находились кладовые, где купцы хранили товары. За лабиринтом тесных и извилистых улочек Китай-города, застроенных деревянными и каменными лавками, поднимались здания гостиного двора с помещениями, отдававшимися внаем приезжим иногородним и иноземным торговым людям. В Китай-городе были расположены и дворы иностранных купцов3.

Борис Годунов первый послал молодых русских изучать европейские искусства в Любек, Англию, Францию и Австрию.

В Москву начинает проникать западная мода, а некоторые вельможи даже начали брить себе бороды.

Со смертью Бориса Годунова в России начались времена, вошедшие в историю как Смутное время.

1612 г. был ознаменован освобождением России от поляков народом, возглавляемым нижегородским гражданином Кузьмой Мининым. Он начал собирать со всех пожертвования и ударил челом перед князем Дмитрием Пожарским быть предводителем войска, вооруженного на деньги, собранные народом.

Наконец в январе 1613 г. земский собор, созванный из выбранных людей, из почти семисот представителей от дворянства, бояр, духовенства 50 городов, стрельцов и казаков со всех концов Русского государства, выбрал в цари 16-летнего Михаила Федоровича Романова (правил в 1613—1645 гг.). Отец Михаила митрополит Филарет происходил из старинной боярской семьи. В свое время он был насильно пострижен в монахи Борисом Годуновым, а теперь избран патриархом.

Рассказывают, что поляки, узнав об избрании Михаила Федоровича Романова на трон, послали вооруженных людей схватить его в Костроме. Один крестьянин Иван Сусанин завел этих посланцев в чащу леса и пал под ударами их сабель, спасая своего государя. Это был конец Смутного времени. После избрания Михаила Романова на трон на Руси установились особенные отношения между церковью и государственной властью. Царь был сыном патриарха, патриарх был отцом и первым подданным царя. Все законы и приказы подписывались царем и патриархом. И царь, и патриарх назывались великими государями. Поскольку Михаил был человеком небольшого ума, нерешительным, болезненным, то основную роль в управлении страной играл его отец — патриарх Филарет.

С утверждением и усилением самодержавной власти в XVII в. еще пышнее и торжественнее становится детально разработанный придворный церемониал. В 1627—1628 гг. ювелиры кремлевских мастерских выполнили для Михаила Федоровича «государев большой наряд». Удивительный по роскоши и ценности, он включал венец, скипетр, державу. Все это должно было свидетельствовать о богатстве и мощи Русского государства.

Особенно усилилось в царствование Михаила Романова4 западное влияние, начавшееся еще при Годунове. Русские купцы просили воспретить иностранцам доступ внутрь страны, так как они Разорялись от соперничества с последними.

Иностранцы же оказывались столь необходимыми для государева и общего прогресса, что московские цари старались привлечь их всеми средствами. В царствование Михаила в Москве было гораздо больше иностранцев, чем когда-либо. Голландец Винниус в 1637 г. основал в Туле завод для отливки пушек, ядер и других изделий из железа. Немец Марселейн основал такие же заводы на Волге, в Костроме и Шексне. Даны привилегии многим другим иностранным торговцам и промышленникам. Непременным условием было, чтобы они не скрывали от русских ни одного из секретов своего производства. То же делал и французский король Генрих IV, вызывавший промышленников из Фландрии, Англии, Венеции.

Впрочем, один привозной европейский товар не был допущен в Россию, а именно табак: нюхавшим его отрезали носы, или, как тогда говорили, рвали ноздри и били кнутом.

Интересно, что в это же самое время — в правление Михаила Романова — во Франции при Людовике XIII и всесильном кардинале Ришелье в 1616 г. в Париже происходили прямо противоположные события, по сути, рекламирующие табак и курение: там с успехом шел балет «Табак», исполнители которого танцевали с трубками во рту и курили. Так стал пропагандироваться табак во Франции, а затем и в других западноевропейских странах, хотя до этого там, как и в России, курение считалось бесовским делом.

Первым, кто закурил трубку в России, был Петр I.

Несомненно, что уже в первой половине XVII в. в России зарождается отечественное мануфактурное предпринимательство. В старинном районе мелкой металлургии возникает несколько тульско-каширских металлургических и железоделательных заводов, основанных русскими купцами и предприимчивыми боярами.

Блестящая предпринимательская карьера тульского кузнеца Никиты Антуфьева-Демидова привела его в начале XVIII в. в число крупнейших деловых людей страны.

Основание железоделательных предприятий боярином Б. И. Морозовым тоже во многом опиралось на традиции мелкого провинциального товарного производства5.

В 1649 г., когда жители Туманного Альбиона учинили «злое дело — государя своего Карлуса до смерти убили», англичан выселили из Москвы.

Всем другим иноземцам также досталось: ведено было в пределах Земляного города «дворов и дворцовых мест у русских людей немцам и немкам вдовым не покупать и в заклад не имети... А буде кто русские люди учнут немцам дворовые места продавать: и им за то от государя быти в опале». Но достатка земле русской от таких крутых мер не прибавилось — хирела торговля. Пришлось царю-батюшке сменить гнев на милость, посулами да дорогими подарками привечать иноземцев.

Иностранцы (Таннер, Рейтенфельдс) отмечали своеобразие торговли в Московском государстве, в том отношении, что велась она 'в рядах — в каждом товарами определенного рода. Такой порядок ими одобрялся, поскольку покупатель «из множества однородных вещей, вместе расположенных, может весьма легко выбрать самую лучшую»6.

По описи 1695 г., в Китай-городе существовало 72 ряда, в том числе только рядов, торговавших материями, было до двадцати. Имелись ряды кулачный, рукавичный, чулочный, башмачный, пушной, иконный и т.п. Многие торговцы пытались выставлять товары . на более удобном для себя месте, например у ворот собственного дома.

Однако правительство, прежде всего в фискальных целях, вело упорную борьбу с такой торговлей вне рядов. Запрещался также трудноконтролируемый разносный торг: «по рядам с белой рыбицей не ходить», «с сельдями не ходить», «с сдобными калачами не ходить»7.

В 1681 г., в царствование Федора Алексеевича, вновь было указано: «чтобы всяких чинов люди не в указанных местах не торговали и от того его великого государя казне напрасной потери и недоборов не было»8.

На практике эти запреты обычно не соблюдались: на протяжении всего XVII в. торговля вне рядов продолжала развиваться.

По свидетельству Иоганна Кильбургера, посетившего Россию в конце царствования Алексея Михайловича, в Москве было «больше торговых лавок, чем в Амстердаме или в ином целом княжестве»9.

Усложнение городской жизни, рост государственного аппарата, развитие международных связей предъявляли новые требования к образованию. Уровень грамотности в XVII в. значительно вырос и в различных слоях составил: среди помещиков — 65\%, купечества — 96, посадских людей — около 40, крестьян — 15, стрельцов, пушкарей, казаков — 1\%10.

В городах уже довольно много людей стремилось научить своих детей грамоте. Но стоило обучение недешево. Поэтому учиться могли далеко не все желающие. Женщины, дети в богатых семьях оставались обычно неграмотными. Учителями были церковники или приказные (служившие в приказах).

По-прежнему грамоте чаще всего обучали в семье. Одним из основных методов педагогики, как и в XV в., признавалось телесное наказание («розга», «сокрушение ребер», «жезл»). Весьма показательно сочинение по педагогике «Гражданство обычаев детских11 — свод правил, определявший все стороны жизни детей: поведение в школе, за столом и при встрече с людьми; одежду и даже выражение лица. Основными учебными пособиями оставались книги религиозного содержания, но вышло в свет и несколько светских изданий: буквари Бурцева (1633), Полоцкого (1679) и Истомина (1694), которые по содержанию были шире своего названия и включали статьи по вероучению и педагогике, словари и т.п.; азбуковники — словари иностранных слов, знакомившие с философскими понятиями, содержавшие краткие сведения по отечественной истории, об античных философах и писателях, географические материалы. Это были справочники — пособия, обеспечивавшие уже в начальной школе знакомство с довольно широким кругом проблем.

В Москве появились средние школы, в том числе частные, где изучались не только чтение, письмо, арифметика, но и иностранные языки и некоторые другие предметы: 1621 г. — всесословная лютеранская школа в Немецкой слободе, в ней обучались и русские мальчики; 1640-е годы — частная школа боярина Ф. Ртищева для молодых дворян, где их учили греческому и латыни, риторике и философии; 1664 г. — государственная школа для обучения подьячих Приказа тайных дел при Заиконоспасском монастыре;

1680 г. — школа при Печатном дворе, основной дисциплиной в которой был греческий язык, и др.

В 1687 г.12 патриархом Макарием в Донском монастыре Москвы было открыто первое в России высшее учебное заведение — Славяно-греко-латинская академия для свободных людей «всякого чина, сана и возраста» для подготовки высшего духовенства и чиновников государственной службы, первыми учителями которой стали братья Лихуды — греки, окончившие Падуанский университет в Италии. Братья Лихуды Иоаникий и Софроний прочли в академии первые курсы «естественной философии» и логики в духе аристотелизма. Вообще к концу XVII в. стал заметным процесс обмирщения русской философской мысли (С. Полоцкий, А. Белобоцкий, Ю. Крижанич). Состав учеников был неоднородным, здесь учились представители разных сословий (от сыновей конюха и кабального человека до родственников патриарха и князей древнейших российских родов) и национальностей (русские, украинцы, белорусы, крещеные татары, молдоване, грузины, греки)13. В академии изучали древние языки (греческий и латинский), богословие, арифметику, геометрию, астрономию, грамматику и другие предметы. Академия сыграла большую роль в развитии просвещения в конце XVII — первой половине XVIII в. Из нее в царствование Петра I вышел математик Магницкий, позже

104

Ломоносов, историк Бантыш-Каменский, в царствование Екатерины II — митрополит Платон. Впоследствии академия была перенесена в Святотроицкую Сергиеву лавру.

6 XVII в. получило импульс развитие научных знаний и техники, носивших в основном практический характер, отвечающий потребностям российской экономики.

Так, интенсификация торговли увеличила потребность в прикладной математике. Появились рукописные учебники типа «Цифирной счетной мудрости»14, которые можно было использовать в качестве самоучителей, и первые печатные книги по математике, приближенные к торговой практике («Считание удобное, которым всякий человек, купующий или продающий зело удобно изыскати может число всякие вещи»)15. В торговой практике, в приказной системе и в быту использовался неизвестный на Западе инструментальный счет с помощью механического прибора с костяшками или бусами, нанизанными на закрепленные в раме прутья. Знания в области механики широко использовались в практике XVII в. Разнообразные механизмы применялись в строительстве (вороты, блоки, полиспасты, винтовые деревянные домкраты и т.п.) и на первых мануфактурах: мельничные водяные колеса приводили в движение молоты, сверлильные станки, циркулярную механическую пилу, подъемные механизмы и т.п. Многие русские заводы были оснащены передовой для своего времени техникой, поэтому появилась потребность в пособиях, обобщавших опыт ее применения и содержащих теоретические сведения по физике, химии, механике и другим наукам. Попыткой соединения теории и практики явился рукописный «Устав ратных, пушечных и других дел» (1621)16, составленный пушечным мастером Анисимом Михайловым, он содержал немало практических сведений из области физики, химии, механики, геометрии.

Показателем развития техники того времени явилась установка больших часов с боем (курантов) на Спасской башне Московского Кремля. Эту сложную работу осуществили крестьяне — мастера из Поморья. Куранты появились на башнях ряда городов, в том числе Верхотурья и Тюмени.

Широкое распространение имела народная медицина. Веками накапливались знания о целебных свойствах различных трав, о средствах лечения болезней. В Аптекарском приказе в Москве были собраны искусные мастера со всей страны, которые изготавливали лекарства. Широкой популярностью пользовались рукописные «Лечебники» и «Травники», обобщавшие вековой опыт народной медицины. Одновременно закладывались основы государственной медицины: открывались первые аптеки, больницы17. В 1654 г. при Аптекарском приказе была открыта «Школа русских лекарей» со сроком обучения 5—7 лет. Для продолжения образования некоторых лекарей направляли в университеты Англии, Франции, Италии. По возвращении на родину получившие ученые степени врачи занимались не только практической медициной, но и создавали первые научные труды (Степан Кириллов, Петр Постников и др.).

Были известны многие сведения из астрономии. В середине XVII в. в Россию проникло учение Коперника о том, что не Земля, а Солнце является центром видимого мироздания.

В XV—XVII вв. широкое хождение получили «Христианская топография» и подобные произведения. Появилась и светская научная литература, чему способствовали еретические движения. Новгородско-московскими еретиками в конце XV — начале XVI в. переводились произведения арабо-еврейской литературы, в частности, астрономической — «Шестокрыл» (6 таблиц движения луны) и «Космография». С XVII в. распространялись естественнонаучные энциклопедии для любознательного читателя — «Луцидарус», азбуковники. Основная масса печатной продукции выпускалась московским Печатным двором, издавшим до 1700 г. около 500 книг.

Вырос слой потребителей и авторов исторических сочинений. Привычную фигуру монаха-летописца оттеснял широкий круг светских историографов (князья и бояре, приказные дьяки и посадские люди). Расширялась историческая проблематика — деятельность не только светских и духовных владык, но и «меньших людей», народных масс стала предметом истории. Об этом свидетельствуют псковские новости «О разорении Пскова» и «О бедах, скорбех и напастех, иже быть в Велицей России», возникшие в демократической городской среде; «Повести об Азовском осадном сидении», происхождением связанные с казачеством;

Раскольничья летопись, ставшая идеологическим оружием противников церковной реформы, и литературно-повествовательные Сибирские летописи (Осиповская и Строгановская), центральными фигурами которых были Ермак и Строгановы. Провиденциалистское объяснение истории начало вытесняться зарождающимся рационализмом. Монах Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын в труде о Смутном времени «История в память предыдущим родам» (1620)18 предпринял одну из первых попыток в русской историографии найти реальные причинно-следственные связи между событиями, хотя и он не избежал привычных рассуждении о Божьей каре за грехи. Предпринимались попытки создания широких картин исторического прошлого. Таковы «Синопсис» И. Гизеля (1678), первый печатный исторический труд, долгое время бывший единственным учебником русской истории; «Скифская история» А. Лызлова (90-е годы XVII в.), посвященная борьбе русского народа и его соседей против монголо-татар и турок.

Стремление историков к объективным, независимым от церкви исследованиям пока не могло осуществиться в полной мере, так как зависимость от церкви все еще была доминирующей. Прежнее подчиненное отношение государственной власти по отношению к церкви продолжалось при сыне Михаила — Алексее. Патриархом был Никон, человек властный и решительный. По настоянию Никона царь Алексей, стоя на коленях, просил прощения у гроба митрополита Филиппа, замученного Иоанном Грозным. В это время установился обычай устраивать крестный ход в вербное воскресенье, в воспоминание входа Иисуса Христа в Иерусалим. Из Кремлевского собора выходил крестный ход. С ним ехал патриарх, сидя на ослике, которого вел под уздцы царь. Этим показывалось, какие отношения должны быть между царем и патриархом.

Патриарх Никон, человек умный, образованный, энергичный, но суровый и резкий, горячо взялся за дело исправления ошибок в церковных книгах и обычаях. Для этой работы он выписал ученых монахов из Греции и из Киевской академии. Когда книги были исправлены, патриарх Никон велел разослать новые книги по всем церквам, а старые книги отобрать и сжечь. Народ взволновался, потому что люди верили, что спасать душу можно только по старым книгам, по которым молились их отцы и деды. Больше всего волновал народ приказ креститься не двумя пальцами, к чему все привыкли, а тремя, как в греческой церкви, где сохранился древний, более правильный обычай.

Спор об исправлении книг и о церковнообрядовых реформах, проведенных по приказу патриарха Никона, продолжался очень долго. Сама эта реформа и силовые методы ее проведения привели к расколу. Раскол — сложное социально-религиозное явление, связанное с глубокими изменениями народного сознания19. Под знаком борьбы за старую веру собирались все, кто был недоволен изменениями условий жизни: плебейская часть духовенства, протестовавшая против роста феодального гнета со стороны церковной верхушки, и часть церковных иерархов, выступивших против централизаторских устремлений Никона; представители боярской аристократии, недовольные усилением самодержавия (князья Хованские, сестры Соковнины — боярыня Морозова и княжна Урусова, и др.); стрельцы, стесняемые на второй план военными формированиями регулярного типа; купцы, напуганные ростом конкуренции. За старую веру стояли и члены царской семьи.

Во главе несогласных стал священник — протопоп Аввакум, тоже человек властный и горячий. В защиту старой веры стал и знаменитый Соловецкий монастырь, и только после семилетней осады монастырь был взят московским войском. Староверов по приказу патриарха преследовали, сажали в тюрьмы, наказывали.

Что же касается крестьянства, то оно в массе своей ухудшение своего положения связывало с отступлением от «древнего благочестия». Так что движение староверов было довольно массовым.

Никоновская реформа обнаружила скрытый раскол, существовавший уже в русской церкви, с его бесчисленными сектами староверов, молокан, духоборцев, хлыстов, скопцов и многих других.

Идеология раскола включала сложный спектр идей и требований от проповеди национальной замкнутости и враждебного отношения к светскому знанию до отрицания крепостного строя с присущим ему закабалением личности и посягательством государства на духовный мир человека и борьбу за демократизацию церкви20 («Житие протопопа Аввакума, им самим написанное», «Жезл правления» С. Полоцкого, 1667, «Цвет духовный» патриарха Иоакима, 1682, и др.).

Наряду с этим в России на протяжении XVII в. шел процесс обмирщения культуры — освобождение ее от церковного влияния.

Важнейшим явлением в развитии общественной мысли стал активный рост национального самосознания в период «смуты». Политические идеи выражались такими анонимными публицистическими жанрами, как «прелестные» или «подметные письма», «летучие листы— писания» («Новая повесть о преславном Российском царстве и великом государстве Московском», конец 1610 — начало 1611 г.; «Плач о пленении и конечном разорении превысокого и пресветлейшего Московского государства», 1612). В связи с династическим кризисом в начале XVII в. обострился интерес публицистов к вопросу о характере власти:

о роли и месте различных слоев господствующего класса в политической системе («Временник» И. Тимофеева, «Сказание» А. Палицына). Авторы этих сочинений единодушны в признании божественной сущности царской власти и в том, что она является оплотом порядка в стране.

Во второй половине XVII в. в условиях становления абсолютизма закладывались основы его теоретического обоснования. Ю. Крижанич21 и С. Полоцкий22 высказывались в пользу неограниченной монархии, считая, что только единоличная власть способна навести порядок внутри страны, а также обеспечить решение важнейших внешнеполитических задач23. Закладывая основы идеологии «просвещенного абсолютизма», С. Полоцкий в своих стихотворениях и проповедях рисовал идеальный образ мудрого монарха, призванного распространять среди подданных просвещение.

Симеон Полоцкий был ярким представителем официальной публицистики XVII в. Он был монахом в Полоцке, его истинное имя Самуил Емельянович Петровский-Ситнианович. В 1664 г. Алексей Михайлович привез его в Москву в качестве учителя при царских детях. Симеон Полоцкий был первым придворным поэтом, сочинявшим оды в честь царской фамилии, кроме того, были широко распространены его публицистические произведения во славу самодержавия. Симеон Полоцкий наставлял царя учиться, чтобы люди делали то же, подражая ему: «Обычай есть у людей подражать царю, все любят то, что ему любезно, благо тому царству, в котором царь приемлет благие нравы для исправления всех».

Симеон Полоцкий написал против раскольников «Жезл правления», сочинял светские стихи, панегирики, проповеди, драмы, сюжеты для которых брал из священной истории.

Представление об общественной мысли XVII в. было бы неполным без анализа настроений общественных низов. Антифеодальными идеями и верой в «доброго царя» наполнены упомянутые ранее повести, а также «листы» (прокламации) И. Болотникова и «прелестные письма» С. Разина.

Расцвет русской общественной мысли первой четверти XVII в. связан с появлением ряда повествований духовных и светских авторов о событиях Смутного времени. Наиболее известные произведения: «Сказание» Авраамия Палицына, «Временники» дьяка Ивана Тимофеева, «Словеса» князя Ивана Андреевича Хворостинина, «Повесть» князя Ивана Михайловича Каптярева-Ростовского. Официальная версия событий смуты содержится в «Новом летописце» 1630 г., написанном по заказу патриарха Филарета. Основная цель этого произведения — укрепление положения новой династии Романовых. Обличительное направление представляет «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное». Его автор, вдохновитель движения старообрядцев, проповедует идеи древнего благочестия.

В XVII в. светская литература стала заметным явлением русской культуры. Произошла ее значительная жанровая дифференциация. Трансформация житийного жанра завершилась возникновением повести-жития (биографической повести). Лучшие произведения этого жанра отличались своеобразным бытовым реализмом: «Повесть об Улиании Осорьиной»24, «Дружины Осорьина», «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное»25 и др.

Рост грамотности вовлек в круг читателей провинциальных Дворян, служилых и посадских людей, предъявлявших новые требования к литературе. Ответом на эти потребности было появление бытовой повести, которая, в занимательной форме обращаясь к обыденной жизни, делала попытку проникнуть в психологию героев, отойти от средневекового шаблона, делившего персонажей на идеальных героев и абсолютных злодеев. Основная тематика таких произведений — столкновение молодого и старшего поколений, вопросы нравственности, человек с его личными переживаниями («Повесть о Горе-Злосчастии», сер. XVII в.; «Повесть о Савве Грудцыне», 60-е годы XVII в.; «Повесть о Фроле Скобееве», 1680 г.)26.

Герои этих повестей, купцы и небогатые дворяне-авантюристы, отвергали патриархальные устои и нравственные нормы прошлого. Новые идеалы выражались пока неопределенно.

В этот период возникает литература посада, а также демократическая сатира, которая осмеивает государственные и церковные институты, пародируя судопроизводство («Повесть о Шемякином суде»), церковную службу («Служба кабаку»), священное писание («Повесть о крестьянском сыне»), канцелярскую волокиту («Колязинская челобитная»). В сатирической «Повести о Ерше Ершовиче» высмеивались Осетр — «большой боярин и воевода», дворянин Лещ и богач Сом.

Среди посадских людей было уже немало грамотных книголюбов, которые переписывали для себя полюбившиеся им сочинения. Получались целые рукописные книги, которые проникали в крестьянскую среду.

В XVII в. под влиянием польского силлабического27 стихосложения возникла русская рифмованная поэзия, основоположником которой был С. Полоцкий («Букварь», «Рифмованная псалтырь», два больших рукописных сборника «Рифмологион» и «Вертоград многоцветный»). Продолжали дело С. Полоцкого его ученики Карион Истомин и Сильвестр Медведев28.

Среди новых жанров, выражавших рост самосознания, особое место занимает драматургия. Первые театральные представления состоялись в 1672 г. в придворном театре царя Алексея Михайловича, где ставились пьесы на античные и библейские сюжеты. Основоположником русской драматургии явился С. Полоцкий, пьесы которого («Комедия притчи о блудном сыне» и «Трагедия о Навуходоносоре царе»)29 поднимали серьезные нравственные, политические и философские проблемы.

Литература XVII в. медленно освобождалась от средневековых традиций. Религиозное мировоззрение было потеснено более реалистическим видением действительности, провиденциализмом — поиском закономерностей мирового развития. Становление сатирико-бытовых и автобиографических жанров положило начало собственно художественной литературе. Появились новые области литературы — стихосложение и драматургия.

Близким Алексею Михайловичу человеком был боярин Матвеев. Женитьба царя на племяннице Матвеева сироте Наталье Нарышкиной еще более укрепила их дружбу. Матвеев был всецело предан европейским идеям. Его дом был меблирован и оформлен по-западному. Жена Матвеева была единственной русской придворной женщиной, которая не употребляла белила, и, вместо того чтобы сидеть в тереме, подобно прочим женщинам, принимала участие в мужских беседах. Неудивительно, что их воспитанница Наталья была первой русской государыней, отдернувшей занавеску у носилок и явившей народу свое лицо.

Матвеев покровительствовал иностранным художникам, «мастерам перспективного дела». Он устроил в немецкой слободе в Москве в 1673 г. род драматической школы, в которой 26 мальчиков из мещанских семейств обучались «комедийному делу».

Царю понравились театральные представления. В дощатом театре представляли перед царем балеты и драмы, сюжеты которых были заимствованы из Библии. Эти библейские драмы были приправлены грубыми шутками; так, в «Олоферне» служанка, увидев отрубленную Юдифью голову ассирийского воеводы, говорит: «Бедняжка, проснувшись, очень удивится, что у него унесли голову». Это была, по существу, первая театральная школа в России.

В 1673 г. в постановке Н. Лима был впервые представлен «Балет об Орфее и Евредике» при дворе Алексея Михайловича, положивший начало периодическим показам спектаклей в России, возникновению русского балетного театра.

Малоизученным у нас остается музыкальное творчество древних. Однако, как свидетельствуют дошедшие до нашего времени стихири Ивана Грозного, этот вид искусства также развивался в нашей стране, и, пожалуй, наиболее самобытным путем.

По городам и селам ходили бродячие артисты-скоморохи, гусляры-песенники, поводыри с медведями. Большой популярностью пользовались кукольные представления с участием Петрушки.

В XVII в. существенные изменения коснулись зодчества. Основным строительным материалом по-прежнему оставалось дерево — вершиной деревянного зодчества XVII в. является роскошный царский дворец в Коломенском. Постепенно увеличивался объем строительства из кирпича — в основном это здания правительственных учреждений, торгово-промышленных предприятий.

Началось использование многоцветных изразцов, фигурного кирпича, белокаменных деталей, что придавало постройкам праздничный вид. Достигло своего расцвета традиционное храмовое строительство. В XVI в. был построен грандиозный Ростовский кремль, в это же время завершается оформление монастырских ансамблей — Иосифо-Волоколамского, Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского.

В конце XVII в. возникает новый стиль храмовой архитектуры — московское барокко, использовавшийся для строительства небольших церквей в усадьбах русских вельмож. Этот стиль условно именовался «нарышкинским». Главные композиционные принципы этого стиля — ярусность, центричность, симметрия и равновесие масс (нижний ярус квадратный или прямоугольный, на нем — восьмерик, выше — второй, меньшего объема, и, наконец, завершающий барабан с главой). Ярусной композицией достигался эффект вертикального движения, присущий столпообразным и шатровым постройкам предшествующих времен. Декоративное убранство из резного белого камня выглядело необычайно выразительно на красном фоне кирпичных стен. Окна, часто овальные или восьмиугольные, обрамлялись небольшими колонками с вычурными фронтончиками; над карнизами помещались так называемые «петушиные гребешки» — полосы разных декоративных элементов (церкви Покрова в Филях, 1690—1693; Спаса в селе Уборы, близ Москвы, 1693—1697, зодчий Я. Бухвостов). Декоративные формы московского барокко применялись и в пятиглавых храмах: Успенский собор в Рязани, конец XVII в., зодчий Я. Бухвостов, московская церковь Воскресения в Каданях, 1687—171330.

В зодчестве XVII в. в борьбе старых традиций и новых тенденций вырабатывались новые художественные взгляды, генетически связанные с народным творчеством. В то же время творчески осваивалась стилистика западноевропейской архитектуры, что требовало дальнейшего развития и «полной перестройки специального образования зодчих и новой теоретической основы строительного искусства»31.

В 1666 г. в связи с лишением сана патриарха Никона замирает строительство любимого детища властолюбивого и умного церковника Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. В этот же год начинается заготовка колоссального количества строительного леса. Весной следующего года происходит торжественное «складывание» государственных хором в подмосковном селе Коломенском. Для их украшения из Нового Иерусалима переводятся лучшие мастера декоративно-прикладного искусства — столяры, резчики, ценных дел мастера, собранные Никоном для воплощения его грандиозных архитектурных замыслов. Среди них было немало выходцев из западных земель, познакомивших Москву с новыми для России европейскими приемами архитектурного и декоративного убранства. Светская власть в лице царя всея Руси Алексея Михайловича как бы перехватывает строительную инициативу из рук церкви, а нарождающаяся усадьба одерживает первую заметную победу над уходящим в прошлое крупнейшим центром притяжения общественной и культурной жизни — над монастырем.

Новая царская резиденция — дворец в Коломенском — строилась с невиданным для своего времени размахом и пышностью. Она вобрала в себя вековые традиции древнерусского деревянного народного зодчества, обрядив его в узорочные одеяния XVII в. 1 Дворец был так необычен и красив, что поражал воображение современников. Он первый из светских сооружений Руси заслужил хвалебную оду — оду Симеона Полоцкого:

Осмое ныне на Москве явися,

сада сей царский твой дом совершися,

Всячески дивный, красный и богатый,

велелен извне, внутрь нескудно златый.

Западноевропейский путешественник Якоб Рейтенфельс, посетивший Коломенское в 1671 г., писал о дворце: «...благодаря удивительным образом искусно исполненным резным украшениям, блистающим позолотой, он кажется только что вынутым из ларца». Создание новой государевой вотчины было заметным событием и в идейно-политической борьбе того времени. Этой загородной резиденции сознательно придавался общественно-репрезентативный характер.

Говорит об этом отрывок из стихотворения А. П. Сумарокова: «Российский Вифлеем, Коломенское село, которое на свет Петра произвело!»

Измайлово — другая крупная царская вотчина, отстроена в 70—80-е годы XVII в. с помощью чисто феодальных средств принуждения. Усадьба Измайлово — уникальное в своем роде явление, в том числе и культуры — в эти годы превращается в хозяйство нового образца, своего рода сельскохозяйственную ферму царя Алексея Михайловича. Здесь предпринимаются попытки акклиматизации южных растений (например, винограда, тутового дерева и др.), механизации отдельных сельскохозяйственных работ, создания сложных ирригационных сооружений. Все это приближает Времена образованного помещика, мечтающего о ведении своего хозяйства в соответствии с новейшими предписаниями и нововведениями в сельском хозяйстве. И вполне закономерно, что в Измайлове организуется стекольный завод, уже не прообраз, а прямой предшественник будущих усадебных мануфактур.

В садовый ансамбль в качестве его центра включаются теперь и беседки-терема («с различными образцами, писаны красками»), и Красивые фонтаны, украшенные изваяниями диковинных зверей. Сад-лабиринт (так называемый Вавилон) вскоре станет непременной и любимой затеей в наиболее богатых подмосковных усадьбах.

Развлекательная функция царской резиденции Измайлово просилась и в наличии знаменитого зверинца, где рядом с обитателями русских северных лесов соседствовали представители экзотической фауны: тигры, леопарды и слон. Можно упомянуть и огромный лебединый двор, где размещалось несколько сотен этих изящных и красивых птиц, и бобровые загоны-заповедники. Вершиной же светских потех был театр. Комедийное действо отпугивало робких, вызывало ненависть ярых ревнителей старины, но было особо привлекательным в глазах человека, тянувшегося к новшествам. «Комедийные хоромины» Измайлова и другой подмосковной усадьбы, расположенной в селе Преображенском, стоят у колыбели русского театра.

Весь облик усадьбы Измайлово с ее двенадцатью прудами, с ее деревянными и каменными зданиями, с замком, на башне которого стояли голландские куранты, с розами (их только что начали разводить в России), цветущими в садах, зверинцем казался столь новым, необыкновенным и диковинным, что надолго запомнился современникам и неоднократно ими описывался32.

В конце XVII в. художественное начало играет все более определяющую роль в создании облика как городских, так и загородных резиденций богатых вельмож.

Какие же стилистические веяния характерны для этих лет? В произведениях искусства мастера ищут ясные простые закономерности, доступные анализу разума и опыта. Этот этап развития художественного чувства в живописи обретает, например, формы поиска правильной перспективы и светотеневой моделировки, характерных для Симеона Ушакова и близких к нему изографов. В архитектуре же, переживающей в последние два десятилетия XVII в. великолепный расцвет стиля московского барокко, создаются выдающиеся произведения. Планы зданий сравнимы с прихотливыми арабесками, объемно-пространственная композиция подчинена архитектонической логике, интерьеры светлы и просторны, декор стен наряден.

Черты архитектурного стиля конца XVII в. воплощены и в усадебных храмах Подмосковья. Лучшие из них принадлежат к особому типу, вновь вызванному к жизни потребностями усадебного строительства. Это храмы типа «восьмерик на четверике», включавшие в себя собственно церковь и колокольню-звонницу под ней. Облику подобных сооружений, в обилии строившихся в имениях Нарышкиных, Голицыных, Шереметевых, свойственны приподнятая торжественность, праздничность.

Большинство построек московского барокко непередаваемо своеобразны своей компромиссностью. Удивительная способность этой архитектуры черпать запасы форм из самых разных источников и под руками «каменных дел художников» приобретать особые, новые, свойственные лишь ей качества. Эта особенность заметна и в других видах искусства этого времени. Так, на парсунных изображениях традиционные окладистые бороды соседствуют с новомодными париками, боярские одеяния «по-азиатски» прихотливо смешаны с деталями польского и французского Костюма. Торжественность парадного портрета оборачивается идолообразной застылостью фигур, нехитрое перспективное построение стремится опрокинуться на плоскость. А в целом картушная рама парсуны открывается окном в прошлое, и в ней возникает бесспорно своеобразный облик высокопоставленного человека русского общества того времени, запечатленный столь же своеобразным искусством царских изографов Оружейной палаты.

В XVII столетии, особенно в последних его десятилетиях, были возданы предпосылки для развития светской культуры Петровского времени. Сами по себе, даже без учета общей перспективы развития, они придали немалое своеобразие этому периоду. В их числе — и контакты с западноевропейским искусством и бытом, которые — стоит отметить специально — были разнообразны. Я. Рейтенфельс в своих «Сказаниях о Московии» отмечает «свободное обращение с иностранцами», столь много дающее русским с их природной понятливостью и способностями ума». Немало свидетельствовало о новом: западноевропейские гравюры и произведения Художественных ремесел, парсуна и иконописное «живство» в реалистической манере, «флемская» (т.е. фламандская) резьба по камню и разведение садов в подражание садам Немецкой слободы (на &то указывал еще И. Е. Забелин). Но не было все же магнита, который силой своего притяжения соединил бы то, что появилось спорадически, дал бы этим явлениям инициативу, ведущую вперед. Стихия творческой энергии, прекрасно ощутимая в конце XVII в., легко Освоила новое, сделав его своим, но она остановилась в ожидании Изменений в социальной структуре общества. Бурные 90-е годы XVII в. в истории России и ее культуры $тали важной вехой в создании нового стиля. Скромные реформы Федора Алексеевича и прекраснодумные мечтания В. В. Голицына 9 «гражданском житии» должны были уступить место реальной тяжелой работе по преобразованию России. Появившиеся элементы нового во всех областях общественной жизни требовалось Свести в единую систему нового миропознания. Простое количественное увеличение новшеств не могло решить эту задачу. Надо было разорвать неожиданно крепкие связи, возникшие между Элементами нового и старого в последнем пятнадцатилетии XVII в. своеобразная критика действиям всего отжившего, тянувшего страну в средневековье была пусть не везде осознанной, но ведущей идеей, пафосом деятельности людей раннепетровской эпохи, смотревших в будущее, к началу XVIII в. Возникавшие порознь черты нового в быту, культуре и искусстве дали реальные предпосылки для решения задачи создания специфического архитектурно-художественного образа усадьбы. Активный дух раннепетровского времени, искавший открытых общественных форм бытия — триумфальных шествий, шумных празднеств, ассамблей, усугублял насущность решения этой задачи. Дворцу и усадебному комплексу как его продолжению предназначена была важная функция вместилища целой сферы новой общественной жизни.

Последним этапом древнерусской живописи был XVII в. Он же является началом нового периода в истории русского искусства и культуры.

В XVII в. в иконописи начинают появляться противоборствующие течения. Борьба шла между сторонниками понимания иконы как наглядного изображения умозрительного, надчеловеческого, идей и догматов православия в чистом виде и теми, кто стал понимать икону как изображение человеческой воплощенной духовности, как повествование о человеческих делах, отражающих деяния земные по месту действия и форме, хотя и небесные по своему смыслу: «Равни бы суть икона и словесная повесть, чудодейства Христова и святых памяти ради возвещающая и часто равно восприемлющая»33.

В трактатах крупнейшего художника этой эпохи Симона Ушакова и его друга Иосифа Владимирова, в сочинении крупного поэта Симеона Полоцкого утверждено новое, по существу, понимание искусства, выраженное в общей теоретической форме с наибольшей отчетливостью. Представление об искусстве как зеркальном отражении действительности, ее кристальном образе высказано было Симоном Ушаковым, который обосновал превосходство живописи или, как он ее называл, «искусства шарописательного» тем, что оно полнее всего передает вещь. Большой интерес Симон Ушаков проявлял к портрету, к изображению лица. Некоторый отход от традиций виден в его произведениях: иконах «Нерукотворный спас», «Насаждение древа государства Российского». Однако установка на чувственное восприятие в искусстве была враждебно встречена сторонниками инакомыслия, «духовного» по самой своей природе. Вождь старообрядцев, протопоп Аввакум посвятил особое сочинение полемике с новым течением в живописи, в котором он увидел пагубное влияние Запада.

Переворот, происшедший в общественном сознании в результате Смутного времени и отозвавшийся в искусстве острым интересом к индивидуальной судьбе, к проблеме личности, обусловил необходимость глубоких перемен в живописи, особенно там, где портретность не могла быть осуществлена иконописными средствами.

В развитии живописи XVII в. можно выделить два этапа: 1601—1650-е годы и с 60-х годов до конца века.

Первый этап ознаменовался борьбой двух направлений в живописи, унаследованных от предшествующей эпохи. Одно, «го-дуновская школа», тяготело к монументальным традициям прошлого и было попыткой оживить угасающий дух великого искусства путем ортодоксального следования древнему канону (иконы «Достойно есть», 1605; «Симеон Стольник», 1605; иконостас Ризоположенной церкви Московского Кремля, Н. Истомин «со товарищи»). Другое направление, «строгановская школа»34, явилось более живой струёй в живописи первой половины XVII в. Строгановские иконы впервые в русском искусстве как бы на равных с религиозно-символической функцией несли усиленное эстетическое начало (виртуозный рисунок, тонкая проработка деталей, богатая орнаментация, полихромный колорит). Выдающимся мастером «строгановской школы» был П. Чирин, иконам которого свойственны особая мягкость колорита, пластичность вытянутых фигур и изящество поз («Никита-воин», «Избранные святые», ГТГ). Во второй четверти XVII в. сосуществовали «годуновская» и «строгановская» школы. Одновременно возникло немало памятников синтезного характера как в станковой живописи (иконы «Князь Георгий», ок. 1645; «Сретение иконы Владимирской Богоматери», сер. XVII в.), так и в монументальной (фрески Успенского, 1642—1643, и Архангельского соборов, 1652—1653 Московского Кремля)35.

Второй этап развития живописи XVII в. характеризовался медленным отходом от догмы, становлением нового художественного идеала, освоением гуманистической культуры Запада. Сторонники нового, подчеркивая эстетическое значение религиозного искусства, стремились к реалистическому воплощению художественного образа, их взгляды нашли отражение в трактатах, посвященных вопросам теории искусства («Послание Иосифа Владимирова Симону Ушакову», 1656—1658; «Слово к люботщателям иконного писания» С. Ушакова, ок. 1666—1667, и др.). Царские изографы С. Ушаков и И. Владимиров основным условием высокого искусства считали соответствие правде жизни. Традиционные иконописные приемы все менее удовлетворяли художников-новаторов и постепенно заменялись более реалистическими. Заметно усилились реалистические тенденции в поздних Работах Ушакова (9 медальонов с изображением святителей в иконостасе церкви Троицы в Никитниках, 1680), гравюрах к «Рифмованной псалтыри» С. Полоцкого36. Симон Ушаков, глава московской иконописной школы, был первым русским художником, Который в XVII в., в эпоху крайнего упадка древних традиций иконописи, нашел способы оживить это священное ремесло, возвысить его до степени искусства, введя в нее элементы красоты.

В XVII в. живопись снова и снова пытается ослабить ее окостеневшие традиции — на этот раз посредством обращения к светским и жанровым мотивам и к некоторым приемам западной живописи. Шли неутихающие распри между сторонниками западных новшеств и защитниками старины. Это свидетельствует о том, что характер развития древнерусского искусства, как отметил Д. С. Лихачев, действительно соответствует общему динамическому типу европейской культуры.

В русской эстетике в XVII в. происходит крутой перелом. Новая эстетика разрушает установившиеся в живописи традиции во имя правды.

Рассказы Священного писания использовались художниками для создания простых бытовых картин. В ярославской церкви Ильи Пророка на стене изображена сцена жатвы. Художники изобразили не библейскую легенду, а картину привычной работы крестьянина.

Церковники боролись против обмирщения живописи (т.е. превращения ее в мирскую, светскую).

Иконописное искусство сохранило преимущественно традиционно-консервативный стиль, так как находилось под пристальным надзором и церкви и государства. Контроль за деятельностью живописцев осуществляла Оружейная палата Кремля, с XVII в. ставшая художественным центром страны. В ней выполнялись работы для царского двора: писали иконы, украшали рукописи, изготавливали мебель, утварь, игрушки.

Но среди живописцев, выполнявших заказы царя и патриарха, уже ясно определилось стремление вырваться из-под сковывающих правил церковного иконописания. Так, Симон Ушаков в своих иконах старался передавать черты реального человеческого лица. Впервые на Руси появлялись так называемые парсуны (от слова «персона») — портретные изображения людей. Русские живописцы приглашались в Молдавию и в Грузию, а в Греции работали украинские и белорусские мастера. Портретная живопись этого времени была первым светским жанром.

В XVII в. в портрете стараются запечатлеть свой образ все именитые люди страны. Царские иконописцы Симон Ушаков, Федор Юрьев, Иван Максимов писали портреты князя Б. И. Репнина, стольника Г. П. Годунова, Л. К. Нарышкина и многих других.

Парсуны — этот первый чисто светский жанр зародился еще на рубеже XVI—XVII вв., дальнейшее развитие получил во второй половине XVII в. (портреты царей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, юного царевича Петра)37, лучшие парсуны написаны в конце века (портреты стольника38 В.Ф. Люткина, дяди и матери Петра I — Л.К. и Н.К. Нарышкиных). В них уже наметились черты русского портрета грядущего столетия — внимание к внутреннему миру портретируемого, поэтизация образа, тонкий колорит. Всего за несколько десятилетий новый жанр прошел громадный путь — от полуиконописных парсун до вполне реалистических изображений.

Фреска в XVII в., переживавшая последний взлет, лишь условно может быть отнесена к монументальной живописи. В ней поч-ти отсутствует соотнесение живописных поверхностей с архитектурными, изображения измельчены, пронизаны затейливым орнаментом, житийные композиции приобрели характер жанровых картин, изобилующих фольклорными элементами (фрески ярославских церквей Ильи Пророка, 1681, работы Г. Никитина И С. Савина с артелью, Иоанна Предтечи в Толчкове, работы Д.' Плеханова с артелью).

Реалистические устремления в искусстве выражали становление нового мировоззрения, но не привели пока к созданию единого творческого метода. Яркое и противоречивое русское искусство XVII в. — крупное художественное явление, завершившее восьмивековую историю средневекового искусства и подошедшее вплотную к эстетике нового времени.

Русская деревянная архитектура XVII в. принадлежит к числу самых замечательных явлений мирового искусства. Фантазия и изобретательность были свойственны народным мастерам, умевшим возводить нарядные красивые постройки из дерева, будь то Княжеский терем или крестьянская изба. Об искусстве деревянного зодчества XVII в. дает представление деревянный дворец в селе Коломенском. Известны имена его создателей — это холоп Семен Петров и стрелец Иван Михайлов.

Церкви теперь часто строили по заказу горожан, посадских людей, по их вкусам и потребностям. Мастера, строившие посадские Каменные церкви, смело применяли привычные традиции народного деревянного зодчества. Зодчие стремились к нарядности, праздничности внешнего облика зданий. Они применяли цветные изразцы, фигурный кирпич, белый камень для отделки храмов, тщательно отделывали каждую деталь. Стены зданий покрывали ярко-красной Краской, а входы расписывали многоцветными узорами. Эти творения посадских мастеров вызывали радостное, праздничное настроение, утверждая земную, а не небесную жизнь.

Стремление мастеров к народному «узорочью» было так велико, что оно проникло в жизнь монастырей и церковных властей. Выстроенный по заказу церковников Ростовский кремль в полной мере отразил характерные черты русского зодчества. Этот сказочный город — прекрасный памятник русского искусства XVII в. И в самой Москве Кремль украсили шатровыми башнями — теми самыми, на которых сияют ныне красные звезды. Шатровые башни, украшенные цветными изразцами, фигурным кирпичом и резным белым камнем, придали Московскому Кремлю торжественный вид.

Большое распространение и высокое художественное развитие получила резьба по дереву, проникавшая всюду — от царских теремов до крестьянских и посадских изб и домашней утвари.

Резные наличники, карнизы, крыльца, своеобразие приемов резьбы в разных местностях — одна из характерных черт художественной культуры XVII в. Искусные косторезы были в Холмогорах, и среди них мастера по изготовлению шахмат. (Игра в шахматы издавна была знакома во всех слоях общества. «Русские превосходно играют в шахматы, — писал французский автор хроники, — наши игроки перед ними школьники».)

С конца XVII в. в русской культуре начинается процесс, который принято называть ускоренным развитием, процесс быстрого усвоения достижений европейской культуры и переработки ее применительно к русским условиям. Интенсивное развитие искусства и его осмысление в это время привели некоторых исследователей к мысли о «русском Ренессансе». Именно на рубеже XVII—XVIII вв. происходит полная переориентировка господствующей системы взглядов, полный переворот в культуре, который по своей значимости близок к ренессансному в истории других национальных культур, а главное — он подготовил основы для реформ Петра I.

Подводя итоги, надо отметить, что начало правления династии Романовых стало расцветом сословно-представительной монархии39.

Это время ознаменовалось также переходом правительства к политике «экономии», расцвету взяточничества и произвола приказного аппарата.

В правление Алексея Михайловича (1645—1676) начались преобразования в стране40. Ему наследовал болезненный и далекий от государственных дел Федор Алексеевич (1676—1682), затем царем стал его брат Петр Алексеевич — Петр I Великий (1682—1725). Петр боролся против всего феодально-вотчинного в быту и общественной жизни, всего изолирующего Россию от человечества, мешающего ей сотрудничать с другими народами, задерживающего ее вступление на путь Ренессанса. Петр I действительно «прорубил окно в Европу» — началось невиданное по своим масштабам культурное сотрудничество с Западом и заимствование — переработка западной культуры, а через нее и прерванное историей знакомство русских с античной культурой, культурой эпохи Возрождения.