Верена эрих-хэфели

Верена эрих-хэфели

К вопросу о становлении концепции женственности в буржуазном обществе XVIII века: психоисторическая значимость героини Ж.-Ж. Руссо Софи

... истинное горе, порождаемое ложными понятиями. (HOFMANNSTHAL, 47)

"Сама женственность", "типично по-женски", или, наоборот, "мужик в юбке" подобные речевые обороты, оценивающие наличие "женского" в женщине, знакомы большинству из нас. Откуда же у нас это знание о том, что является "женственным", о женской "природе"? Как известно, знание что не дано природой, а берет начало в XVIII веке.

Предлагаемая вниманию читателя работа исходит из того, что определение половых ролей и модальностей отношений между полами является социо-культурным конструктом. Это основополагающее утверждение, которое одновременно является фундаментом феминистской критики, вытекает уже из того наблюдения, что дискурс о полах подвержен историческим изменениям. Исходя из этого, в данной работе будут сопоставлены две модели полов: более старая, относительно эгалитарная модель эпохи раннего Просвещения (представленная в первой главе) и та модель, которую мы впитали с молоком матери и против которой борется феминистское движение с самого своего зарождения (представленная в последующих главах).

То, что новый, утвердившийся в XVIII веке дискурс о полах, который впервые нашел выражение в работах Руссо и оказал огромное влияние на последующие эпохи, прокламирует себя как "естественный", законный и данный самой природой, полностью отвечает универсалистским тенденциям дискурса эпохи Просвещения вообще (ср. значение "естественного права" в качестве всеобщей аргумен-тационной базы).

Убежденность в том, что задаваемое определение полов соответствует природе, способствовала и по сей день способствует затушевыванию идеологического характера данного социо-культурного конструкта и мешала критически отнестись к нему.

В центр рассмотрения в данной работе будет поставлено сочинение Ж.-Ж. Руссо "Эмиль", в особенности его 5-ая книга "Софи, или женщина", поскольку именно этот текст явился исторически первой и имевшей невероятный успех прокламацией "новой женственности" и, тем самым, нового дискурса о женщине.

Сочинения Руссо в целом нашли необыкновенно широкий отклик в тогдашней Европе. Особенно интенсивно был воспринят новый дискурс в Германии, свидетельством чего является немецкий классицизм и романтизм в литературе и немецкий идеализм в философии (напр., Фихте и Гегель). Приводимые в данной работе примеры из немецкой литературы должны продемонстрировать влияние идей Руссо в немецкоязычном пространстве, их укоренение в сознании, в результате которого они превратились в нечто очевидное и не терпящее возражений.

В России распространение идей Руссо определялось двумя факторами: во-первых, за счет непосредственного влияния западноевропейского Просвещения на русскую культуру и, во-вторых, за счет последующего влияния на нее немецкого романтизма и идеалистической философии. В результате этих влияний дискурс о полах, инициированный Руссо, наложил отпечаток на русскую литературу XIX века, а вследствие этого и на русский менталитет в целом, и это при том, что в феодально-патриархальной структуре русского общества того времени, собственно говоря, отсутствовало то самое "третье сословие" ("буржуа", "граждан", "бюргеров", мещан), которое в Западной Европе служило носителем и пропагандистом этого нового дискурса. С другой стороны, представление Руссо о"женской природе" соответствовало традиционным, в том числе, религиозным представлениям, таким как концепту Софии женственной божественной мудрости.

Вне сомнения, полоролевые представления, существующие сегодня в России, в значительной степени опираются на культурные конструкты XIX века, и это несмотря на, казалось бы, глубинные изменения, привнесенные советской эпохой. Процессы, которые могли бы помочь объяснить сегодняшние сложные взаимоотношения полов, еще недостаточно исследованы. Представленные в данной работе размышления должны, на мой взгляд, способствовать тому, чтобы дискуссии вокруг сегодняшних полоролевых представлениий велись с учетом истории их происхождения, и, в первую очередь, помочь избежать той ловушки в рассуждениях, в которую нас обычно заводит тезис о якобы "естественной женственности".

Роман Руссо, осуществивший поистине эпохальный переворот, неоднократно становился мишенью феминистской критики, причем в разных аспектах. Однако действительные масштабы его влияния открываются лишь при анализе моделей мужчины и женщины с точки зрения разработанных им психических структур. Задачам такого анализа отвечают используемый мной здесь порядок работы и метод интерпретации.

Руссо предлагает примеры воспитания для обоих полов: для Эмиля в книгах 1-4 и для Софи в книге 5-ой и дает разъяснения необходимости такого воспитания. При этом воспитательные процессы для разных полов оказываются диаметрально противоположными контраст, над которым Руссо не размышляет, а просто приписывает его воле природы. Основная часть моей работы будет посвящена анализу с точки зрения психических последствий тех воспитательных мер, с помощью которых достигается постулируемая и хорошо известная многим из нас "женская природа". Этот анализ позволит наглядно показать, что в основе идеальных женских качеств лежат такие психические структуры, ставшие для нас проблематичными, как кротость, несамостоятельность, послушание. Для этой цели я буду использовать при интерпретации текста некоторые элементарные сведения из области психоанализа. Я хочу показать, каким образом Руссо закладывает в образе Софи все те черты, которые спустя 150 лет Фрейд de facto будет обнаруживать в психике своих пациенток как специфические особенности женского: пассивность, женский мазохизм, дефицит сверх-Я, женский нарциссизм, "темный континент" женской сексуальности и т.д. т.е. все то, что мы сегодня понимаем скорее как признаки фундаментального нарцистического нарушения, которое препятствует развитию самостоятельного бытия женщины как субъекта. Таким образом, одной из целей данной работы является точная историческая релятивизация концепта женственности в классическом психоанализе, что позволит увидеть и в общепринятом понимании "женственного" всего лишь исторический конструкт.

В программном исследовании об имагинированной женственности Сильвия Бовеншен (BOVENSCHEN) описывает это изменение дискурса о женщине как переход от образа "ученой женщины" ранней эпохи Просвещения к образу женщины чувствительной. Положение "ученой женщины", которая в качестве писательницы обладает внутренней автономией и правом голоса (Mundigkeit), вместе с мужчинами работает над культурными задачами эпохи, по мнению Бовеншен, несомненно является наиболее ярким примером равного статуса женщины в философии раннего Просвещения: Однако писательница представляет собой специальный случай; для моего исследования изменения психических структур необходимо поставить вопрос в более общем виде: какое пространство отводится в текстах до 1750 года для (в целом) бытия женщины как субъекта (Subjekt-Sein); каким образом и в какой мере это пространство затем ограничивается? Краткое сопоставление прежнего и нового, пропагандируемого Руссо дискурса о полах должно определить эти рамки.