Генофонд в общественном звучании

Генофонд в общественном звучании

Для понимания основ научного знания о человеке необходимо, как нам кажется, попытаться это сделать с определения понятий «генофонд», «ген», «генотип».

Термин «генофонд», предложенный русским генетиком А.С. Серебряковским еще в 1928 г., ныне общепринят в мировой генетике и означает всего лишь совокупность генов населения (любого биологического вида), обитающего на конкретной исторически сложившейся территории. Гены в данном контексте достаточно представлять как молекулярные единицы наследственности. Нет вечной жизни на Земле, не вечны и гены. Любой из генов человека может подвергнуться случайному изменению — мутации. Однако вероятность ее для отдельного гена столь мала, что пока он наиболее вечен из всего сущего. Многие наши гены дошли до нас через миллиарды лет от древнейших этапов развития жизни. Другие представляют мутации различного эволюционного возраста, более или менее нейтрализованные в своем вредном эффекте и приспособленные к тому, чтобы повысить устойчивость организма в меняющихся условиях жизни. Как правило, ген, выполняющий ту или иную конкретную функцию в человеческом организме, представлен в человечестве множеством вариантов, возникавших мутационно и накопившихся за все время становления человека.

1 Моисеев Н.Н. Законы природы и особенности цивилизации наступающего века // Зеленый мир. 1992. № 27. — С. 28.

От каждого от родителей человек получает по одному набору генов, а в совокупности образуется его генотип. Мы можем унаследовать или одни и те же, или разные варианты каждого отдельного гена, тогда наш генотип по этому гену будет соответственно гомозиготным либо гетерозиготным. По всей совокупности наших генов мы будем отличаться друг от друга и самим ансамблем генов, и равной степенью гетерозиготности. Такие различия дают о себе знать с самого рождения и проявляются на протяжении последующей жизни даже в самой продолжительности нашей жизни.

Общее представление о генах и генотипе отдельного человека мы теперь имеем. Но нас интересует генофонд, т.е. вся совокупность генов во всех генотипах, встречающихся у населения1.

У человека генофонды отличаются друг от друга не столько качественно, сколько количественно: преимущественно одни и те же варианты генов встречаются с разной частотой. Это относится к человечеству в целом, а значит, и к таким народам, которые не имеют в своей истории и условиях существования практически ничего общего, кроме принадлежности к единому роду людскому, а следовательно, и к человеческому образу жизни, где бы и когда бы их жизнь ни протекала. Несходство их генофондов может быть связано с различиями в природных условиях жизни (накапливаются те гены, которые обеспечивают лучшую биологическую приспособленность населения к условиям существования) или же в происхождении населения (тогда генофонд продолжает долго сохранять память об иных природных условиях и исторических путях своего формирования). Однако этих количественных различий между генофондами достаточно, чтобы они проявлялись во внешнем облике, в физической, а, возможно, и психологической конституции населения и наиболее полно улавливались специальными экспериментальными методами изучения конкретных генов.

Тем не менее люди всюду остаются людьми и народы — народами. Если попытаться перевести на язык генетики проблему национальных талантов (таких, как Пушкин, Достоевский, Толстой...), то единственность каждого гения, как и человека вообще, в том, что неповторимы не его гены, а его генотип — сочетание генов, переданное родителями, и, что столь же важно,

1 Рынков Ю. Лики Генофонда // Свободная мысль. 1992. № 2.

выпестованное в особо благоприятной для данного генотипа среде. Каждое такое сочетание из всех пяти миллиардов, ныне существующих на Земле, имеет почти нулевую вероятность когда-либо возникнуть повторно или быть повторением некогда прежде существовавшего генотипа. Принципиально неповторима и среда, с участием которой развертывается цепь превращений «генотип — организм — индивидуальность — личность»: находясь в потоке времени, мы не можем, как известно, ступить в него дважды или полностью воссоздать одни и те же условия среды. Таким образом, не потери (науке еще предстоит их определить), понесенные генофондом, и не исчезновение неких особо ценных генов — причина оскудения общества талантами и духом. Духовное и нравственное состояние общества никак не может быть слепком с состояния генофонда (иное дело физическое здоровье населения). Это был бы чистейший евгенизм — совершенствовать общество путем улучшения генетических свойств народа, подобно тому как можно повысить мясомолочную продукцию скота, улучшив его генофонд. До каких нравственных низин мы сползем, если о бедах, свойствах и судьбах народа станем рассуждать, как зоотехники о ныне выродившемся, но некогда племенном стаде?

Но у проблемы генофонда есть и обратная сторона: от состояния общества прямо зависит и состояние генофонда. Для генофонда общество есть такая же среда и условие его жизни, как воздух, вода, климат и вся живая и неживая природа в целом. Духовная жизнь общества, его культура и мораль, общественные отношения, уровень развития производительных сил — все это прямо или косвенно сказывается на генофонде, ибо гены человека со времени его возникновения оказались в плену истории и вовлечены в исторический процесс, как щепки в поток.

Гены, почерпнутые из генофонда случаем и историей, образуют определенный генотип, обеспечивают человеку жизнь (более здоровую в одних условиях среды, менее комфортную в других). Но дальнейшие судьбы генов зависят от того, как человек и общество в целом распоряжаются этой жизнью, а значит, и генами. Гены ответственны за естественный иммунитет к одним болезням и предрасположенность к другим, но сами зависят от того, в каком состоянии находится здравоохранение в обществе. Общество, руководствуясь самыми благими намерениями и велением времени, может наносить слепые, но неотвратимые удары по генофонду, уничтожая его не на полях сражений и в массовых репрессиях, а внешне вполне гуманным путем. Исторически мгновенную индустриализацию и урбанизацию страны наше общество оплатило и во всевозрастающей степени оплачивает не только депопуляцией территории, но и гибелью генофонда как городского, так и сельского населения. Ведь ни один крупный город мира (в том числе и наши города) не может обеспечить положительный естественный прирост своего населения и, пополняясь в каждом поколении извне, одновременно «сжигает» в своем городском котле значительную часть генофонда предшествовавших поколений. Для генофонда цепочка «раскулачивание—коллективизация—индустриализация—урбанизация» означает прямые потери, затем длинную череду изменений его структуры в ходе укрупнений и разукрупнений хозяйств на селе, перемещение в индустриальные центры и, наконец, гибель в городах, где люди не могут позволить себе иметь большие семьи, а гены тем самым — воспроизвести себя в достаточном числе для следующих поколений. Например, Москва за всю известную ее историю никогда не обеспечивала естественного роста своего населения и разрасталась исключительно за счет миграционного притока. Но до поры до времени отток генофонда из сельской местности его же и компенсировал, обеспечивая увеличение промышленного, военного, интеллектуального, культурного и духовного потенциала страны. Сегодня же, похоже, энергия жизни, сконцентрированная в генофонде, расходуется, подобно другим нашим энергетическим запасам, в столь возрастающих объеме и скорости, что исключается возможность естественного восстановления и роста генофонда.

На это можно возразить, указав на общий путь медленного, но все же роста населения страны, а значит, и количественного роста ее генофонда. Да, действительно, страна наша огромна, а значит, огромен генофонд, но огромно и историко-географическое разнообразие. Оно составляет более половины разнообразия мирового общечеловеческого генофонда. Из этого следует, что утешаться «валовым» ростом генофонда, как мы утешаемся увеличением численности населения, нельзя, поскольку в разных частях генофонда он крайне неравномерен, а в некоторых и отрицателен.

Изучая нынешнее состояние генофонда по генетическим характеристикам современного населения, оказалось возможным методами генохронологии рассчитать, в каком именно году одним из волевых директивных решений один из народов одной из сопредельных стран был «переведен» с одного уклада сельского хозяйства на другой. Возможно, именно поэтому район проживания народа, претерпевшего всего полвека назад излом своего хозяйственно-культурного уклада, является сегодня районом концентрации многообразной наследственной патологии.

Чувствительность генофонда к событиям, затрагивающим население, столь велика, что позволяет восстанавливать время этих событий с большой точностью, независимо от того, когда это было: десятки, сотни или тысячи лет назад.

Таким образом, тема генофонда в ее общественном звучании — это, по существу, тема экологии общества, включая экологию духа, культуры, общественных отношений к Природе и Истории.

Население земного шара стремительно растет. Но улучшается ли при этом генотип? Ученые с тревогой обсуждают вопрос об утрате человеком его природных качеств. Женщины нередко не могут зачать, выносить и выкормить ребенка. Родилось новое понятие — эпидемия бесплодия. Все это невольно рождает догадку: не движется ли человечество к вымиранию естественным путем? Нет ли также угрозы «человеческому» в истощении генного фонда, искажении биологических задатков в непредвиденных мутациях?

Катастрофическое разрушение природной среды, интенсивное ее заражение ядерными отходами, оскудение привычного ландшафта, неожиданное распространение эпидемий, грозящих опустошить Землю — все это ставит человека в ситуацию предельно критическую, когда рождается ощущение тотальной незащищенности людей, возможной гибели человечества. Такая ситуация, естественно, побуждает к размышлению, к попыткам осознать сложившуюся реальность.

Перспективы генетической инженерии, совершенствование средств, ведущих к искусственному производству потомства, изобретение препаратов, изменяющих личность, трансплантация органов, в особенности искусственных, — все это, разумеется, подрывает традиционное представление о биологической природе человека и вместе с тем, как никогда, показывает чрезвычайную сложность человека, его уникальность как явления природы, хрупкость.