К вопросу о марксистской ориентации в социологии

К вопросу о марксистской ориентации в социологии

В развитии отечественной социологии, начиная с конца 50-х годов и до середины 80-х, безусловно господствовала марксистская ориентация. Сегодня, в условиях очевидного краха советской системы, возникает закономерный вопрос: не следует ли радикально отказаться от социально-философской концепции К. Маркса в пользу какой-то более адекватной социальной теории?

Естественно, что каждый ученый (в том числе и студент, будущий ученый) должен решать эту проблему самостоятельно. Социальные науки в нашем обществе освободились от оков идеологического и теоретического униформизма. Вместе с тем, избравшему профессию социолога полезно знать ближайшее прошлое своего научного сообщества. К тому же выбор социально-теоретической ориентации надлежит сделать достаточно осознанно. Для этого мы полагаем необходимым вернуться к вопросу о марксистской ориентации социологии.

Выше мы говорили, что дискуссии о предмете социологии велись у нас преимущественно для того, чтобы вписать социологию в систему марксистского обществознания. И прежде всего установления связей между социологическими исследованиями и социальной философией марксизма — историческим материализмом. В итоге этих дискуссий была выработана так называемая трехуровневая концепция социологии: исторический материализм есть общесоциологическая теория, она задает типовой способ построения частносоциологических теорий, которые в свою очередь опираются на обобщение социальных фактов. Эта концепция, сыгравшая свою роль в становлении советской социологии, позволила утвердить статус конкретных социологических исследований, но вместе с тем затруднила включение нашей науки в процесс развития мировой социологии по двум главным причинам. Во-первых, в своих дискуссиях мы, по существу, отождествляли идеологическую социально-философскую и общесоциологическую функции теории Маркса. Во-вторых, главный акцент делался на "детерминистской" стороне марксистской теории, тогда как "активистская" ее интерпретация, субъектно-деятельностный аспект либо оставался на втором плане, либо даже подвергался критике как остаточная гегельянская позиция раннего Маркса, якобы преодоленная в его последующих зрелых произведениях и, прежде, всего в "Капитале".

Петр Штомпка справедливо подчеркивает, что именно принцип деятельностного изменения социального целого, развитый К. Марксом, наилучшим образом отвечает новым тенденциям в мировой теоретической социологии. К. Маркс писал: люди делают свою историю сами, но делают ее при определенных, уже сложившихся условиях. Вот как представляет П. Штомпка логику социологического подхода к пониманию социального целого и социальных процессов [367. Р. 22]. В каждый данный момент времени человеческая деятельность (продукт реально обусловленных структурой экономических и социальных отношений, включенность личности в целостность этих отношений) обнаруживает тенденцию к преобразованию, изменениям, самоорганизации и самоизменению субъекта, обусловленным практической активностью (действиями) в сферах производства, всей общественной жизни. Практическая деятельность людей встроена в самую сущность социального субъекта, является его главной потенцией. Она изменяет самого человека и условия его бытия. В итоге сама деятельность радикально преобразуется как результат новой структурной общественной организации, изменения, развития и ... начинает новый цикл социальных изменений.

В разных исторических условиях социальным субъектом выступают разные его модусы. П. Штомпка называет несколько таких разновидностей социального субъекта: (а) массы, сообщества индивидов-социальных "акторов" (т. е. деятельных субъектов, выполняющих социально обусловленные функции), включенных в коллективное поведение; (б) социальные движения, организованные коллективы, группы, сообщества, ассоциации, вовлеченные в коллективные действия; (в) "великие люди", деятельная потенция которых насыщается в действиях масс, их поддерживающих и следующих за ними; (г) облеченные законодательной властью руководители и лидеры, занимающие ведущее положение в организационных структурах. Классы и классовая борьба как движущие силы истории выступают на первый план в определенных условиях. В других условиях, как в нашей стране после 1985 г., это — социальные движения

и т. д. Во всех случаях, однако, в центре социального целого — социальный субъект, источник структурных преобразований.

Законы общественного развития выражают процессы качественного преобразования. Между тем принцип развития отнюдь не отрицает всеобщей устойчивости форм социальных связей и социального взаимодействия, в рамках которых совершается исторический процесс, каким бы он ни был. У Маркса — это последовательная смена социально-экономических формаций, в других теориях социального прогресса — развитие от традиционного к современному обществу (теории модернизации) и далее — к постсовременному (постмодернизм) или же движение от индустриального к постиндустриальному (Ч. Ростоу) или "технотронному" (А. Тоффлер). Но вместе с тем все человеческие сообщества обладают свойствами самоорганизации и относительной устойчивости. Ни один социальный сдвиг не происходит путем полного отрицания предшествующих форм социальных взаимосвязей. Человечество не рождается всякий раз заново. Поэтому законы развития общественных систем не отменяют и не заменяют законов их функционирования, постоянного воспроизводства определенных структур и отношений в различных социальных сообществах. Теоретическая социология занимается не только исследованием развития и изменений общества, но и закономерностей его функционирования, т. е. воспроизводства социальных взаимосвязей, общественных структур, образцов поведения.

Марксистская ориентация в современной социологии не представляет собою единого направления. Теория Маркса, выдающегося социального мыслителя, как бы раздвоилась. Марксова онтология (то есть анализ естественноисторического процесса как революционной смены общественных формаций) отошла к области политической теории — практики коммунистических партий. Гносеологический (т. е. познавательно-исследовательский) потенциал работ Маркса не только не устарел, но, напротив, остается важным источником развития общесоциологической теории деятельностного, процессуального, активистски-субъектного ее направления, в котором современные теоретики социологии стремятся совместить стабилизирующие свойства общественных структур и дестабилизирующие действия социальных субъектов. Это, скажем, "активистское" направление в социологии конца нашего века, как мне представляется, имеет плодотворное будущее.

Однако вернемся к вопросу о предмете социологии, как он обсуждался в отечественной литературе последних десятилетий, то есть в рамках официальной марксистской идеологии, что нашло отражение во многих учебных пособиях вплоть до наших дней. Дискуссии о предмете социологии в отечественной литературе 60— 70-х гг. испытывали на себе не только влияние мировоззренческих и идеологических факторов, но и прямого социального заказа. Так возникло определение социологии как науки, изучающей социальные отношения [96]. Толчком здесь послужило, по-видимому, стремление придать социологии такую социально-прикладную направленность, которая могла бы гарантировать ее самостоятельность как особой науки, связанной с ориентацией на разработку долгосрочной социальной политики и планов социального развития. Само выделение социальной сферы родилось в практике экономического и социального планирования.

Однако авторы, выделяющие в дефиниции предмета социологии понятие "социальная сфера", трактовали его значительно шире, "социологичнее", а именно указывали на то, что это область исследования гражданского общества, отношений между группами людей, занимающих разное положение в обществе, различающихся не только неодинаковым участием в экономической и духовной жизни, источниками и уровнем дохода, но и структурой социального сознания, образом жизни [95].