Заключительные замечания.
Заключительные замечания.
СОВЕТЫ ПУТНИКУ
Одна из труднейших задач освоения новейшей западной философии связана с необходимостью пробираться через дебри своеобразной, часто сугубо индивидуализированной, приспособленной к данному конкретному случаю, а иной раз весьма эклектичной терминологии. Учащийся должен быть готов к встрече с этой неизбежной трудностью.
Еще один — и, быть может, наиболее очевидный — момент в процессуальной картине философского познания состоит в том, что не только школы и направления претерпевали эволюцию. Взгляды многих мыслителей, наложивших на современное философствование свой яркий личностный отпечаток, не были раз и навсегда отлиты в те классические формы, которые обычно и отождествляются с именем того или иного философа, Придавая его облику «хрестоматийный глянец». Отнюдь не только в годы интеллектуального становления — как это было в предшествующие эпохи («докритический» Кант, «додиалекгический» Гегель, «молодой» Маркс в первую очередь приходят на память. Шеллинг эпохи «философии откровения» — скорее, исключение, подтверждающее правило) — во взглядах мыслителей XX века происходили мощные смещения. Биографии ярчайших фигур на философском небосклоне нашего времени исполнены таких поворотов, которые при ближайшем знакомстве могут поставить в тупик тех, кто в силах овладеть лишь «хрестоматийным» материалом современной философии. В самом деле, любые однозначные характеристики связаны с риском обеднить и примитивизировать философский портрет, пройти мимо наиболее глубоких прозрений того или иного мыслителя. Никакой отбор текстов в пределах хрестоматии не может отразить радикальные преобразования, которым подверглись на протяжении жизни взгляды философских гигантов — Э.Гуссерля, Б.Рассела, Л.Витгенштейна, К.Поппера, У.Куайна. А количество теоретических виражей у такого признанного философского классика XX века, как Ж.-П.Сартр, просто трудно подсчитать. Было бы ошибкой, однако, полагать, что внешние или личные обстоятельства лежат в основе таких метаморфоз.
Европейская мысль, время от времени выбрасывая интеллектуальные протуберанцы, заряжала отдельных мыслителей небывалой интеллектуальной силой, проявившейся в честных и бескомпромиссных поисках выхода из трагических антиномий человеческого бытия. Это сама жизнь заставляла пересматривать взгляды, отказ от которых не был легким и простым делом — тем более, что в отличие от естественных наук в философии вообще необходимость пересмотра концепций под давлением эмпирических данных не выглядит такой очевидной. Что-то должно же было стоять за этим многозначительным и небывалым фактом: целый ряд блестящих философских умов века совершают теоретические кульбиты, в которых лишь с натяжкой и задним числом можно усмотреть признаки «естественной эволюции». Разгадка, по-видимому, состоит в том, что ускорение общественного развития привело именно к тому, что интеллектуальные кризисы, имманентные познанию, происходившие в познании и раньше, впервые поразили западное общество один за другим на протяжении жизни одного поколения, потребовав осмысления незамедлительно, подстегивая мышление наиболее чутких теоретиков, провоцируя эволюцию и сделав уход в башню из слоновой кости, еще иногда и поныне возможный для художника, абсолютно невозможным для философа.
И еще одно надлежит иметь в виду неофиту. Изучение современной западной философии не приносит пользы в случае, если, как было у нас до недавнего времени, это изучение осуществляется с предзаданной целью отвергнуть весь ее материал или использовать этот материал для отыскания недостатков и пороков западной мысли. Изучение современной западной философии — необходимый этап овладения философией вообще, если исходить из того, что каждый оригинальный образец современного философствования содержит «момент истины» — попытку разрешить или по крайней мере зафиксировать ту или иную познавательную трудность, которая была и останется источником напряженных размышлений для целых поколений философов.
Обсуждение Хрестоматия по истории философии
Комментарии, рецензии и отзывы