Десятилетие министерства народного просвещения

Десятилетие министерства народного просвещения

<...> Посреди быстрого падения религиозных и гражданских учреждений в Европе, при повсеместном распространении разрушительных понятий, ввиду печальных явлений, окружавших нас со всех сторон, надлежало укрепить отечество на твердых основаниях, на коих зиждется благоденствие, сила и жизнь народная; найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие; собрать в одно целое священные останки ее народности и на них укрепить якорь нашего спасения. К счастью, Россия сохранила теплую веру в спасительные начала, без коих она не может благоденствовать, усиливаться, жить. Искренно и глубоко привязанный к церкви отцов своих, русский искони взирал на нее, как на залог счастия общественного и семейного. Без любви к вере предков народ, как и частный человек, должен погибнуть. Русский, преданный отечеству, столь же мало согласится на утрату одного из догматов нашего православия, сколь и на похищение одного перла из венца Мономахова. Самодержавие составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нем, как на краеугольном камне своего величия. Эту истину чувствует неисчислимое большинство подданных Вашего Величества: они чувствуют ее в полной мере, хотя и прославлены на разных степенях гражданской жизни и различествуют в просвещении и в отношениях к правительству1. Спасительное убеждение, что Россия живет и охраняется духом самодержавия сильного, человеколюбивого, просвещенного, должно проникать народное воспитание и с ним развиваться. Наряду с сими двумя национальными началами, находится и третье, не менее важное, не менее сильное: народность. Вопрос о народности не имеет того единства, как предыдущий; но тот и другой проистекают из одного источника и связуются на каждой странице Русского царства. Относительно к народности все затруднение заключалось в соглашении древних и новых понятий; но народность не заставляет идти назад или останавливаться; она не требует неподвижности в идеях. Государственный состав, подобно человеческому телу, применяет наружный вид свой по мере возраста: черты изменяются с летами, но физиономия изменяться не должна. Неуместно было бы противиться этому периодическому ходу вещей; довольно, если мы сохраним неприкосновенным святилище наших народных понятий, если примем их за основную мысль правительства, особенно в отношении к отечественному воспитанию.

Вот те главные начала, которые надлежало включить в систему общественного образования, чтобы она соединяла выгоды нашего времени с преданиями прошедшего и с надеждами будущего, чтобы народное воспитание соответствовало нашему порядку вещей и было не чуждо европейского духа. Просвещение настоящего и будущего поколений в соединенном духе этих трех начал составляет бессомненно одну из лучших надежд и главнейших потребностей времени...<...>

<...> Рассматривая умственную деятельность России в явлениях отечественной словесности, не должно терять из вида и книжную торговлю произведениями литературы иностранной. Наша образованность и наша словесность суть плод ума народного и иноземного просвещения, нас предупредившего. Едва ли в какой другой земле занимаются столько, как в России, языками и словесностью чужих стран... С тех пор, как в кругу наших писателей возродилась мысль о народности даже в литературе, — большая часть иноземных идей, в политическом смысле, лишилась своей приманки. Мысль об умственной самостоятельности сильно распространилась в течение последних 10 лет2.<...>

<...> Изгладить противоборство так называемого европейского образования с потребностями нашими: исцелить новейшее поколение от слепого, необузданного пристрастия к поверхностному и иноземному, распространяя в юных душах радушное уважение к отечественному и полное убеждение, что только приноровление общего, всемирного просвещения к нашему народному быту, к нашему народному духу, может принести истинные плоды всем и каждому; потом обнять верным взглядом огромное поприще, открытое перед любезным отечеством, оценить с точностью все противоположные элементы нашего гражданского образования, все исторические данные, которые стекаются в обширный состав империи, обратить сии развивающиеся элементы и пробужденные силы, по мере возможности, к одному знаменателю; наконец, искать этого знаменателя в тройственном понятии православия, самодержавия и народности, — такова была цель, к коей министерство народного просвещения приближалось десять лет.<...> <...> Естественно, что направление, данное Вашим Величеством министерству и его тройственная формула — должны были восстановить некоторым образом против него все, что носило отпечаток либеральных и мистических идей: либеральных — ибо министерство, провозглашая самодержавие, заявило твердое намерение возвращаться прямым путем к русскому монархическому началу, во всем его объеме; мистических потому, что выражение — православие — довольно ясно обнаружило стремление министерства ко всему положительному в отношении к предметам христианского верования и удаления от всех мечтательных признаков, слишком часто помрачавших чистоту священных преданий церкви. Наконец и слово народность возбуждало в недоброжелателях чувство неприязненное за смелое утверждение, что министерство считало Россию возмужалою и достойную идти не позади, а по крайней мере рядом с прочими европейскими национальностями3.<...>

Примечания

1 Первое упоминание формулы «православие, самодержавие, народность» встречается во «Всеподданнейшем докладе 19 ноября 1833 года», с которого началась деятельность графа Уварова на посту министра народного просвещения (См.: Десятилетие... С. 2 – 4).

2 Из раздела «Взгляд на успехи ученых учреждений, на ход науки и словесности». Там же. С. 95 97.

3 Из раздела «Заключение». Там же. С. 106 – 107.