Занятие 1.основные направления региональной политики ссср: стабильность нейтралистских тенденций

Занятие 1.основные направления региональной политики ссср: стабильность нейтралистских тенденций

Начало хозяйственного строительства в РСФСР связано было с воплощением идеи именно районной, а не отраслевой организации народного хозяйства. Действительно, с первых месяцев существования советской власти основным в управлении хозяйством являлся районный, или региональный, принцип. Так, в декабре 1917 года почти одновременно выходят в свет Декрет ЦИК и СНК «О Высшем Совете Народного Хозяйства» и Положение «О районных (областных) и местных советах народного хозяйства». В декрете об учреждении Высшего Совета Народного Хозяйства указывается, что «отделы ВСНХ ведут работу по регулированию отдельных областей народно-хозяйственной жизни, и также подготовляют мероприятия соответствующих народных комиссариатов». В компетенцию отделов ВСНХ входила разработка самых общих рекомендаций конкретным отраслям хозяйства. Предполагалось, что отделы ВСНХ станут неким прообразом отраслевых министерств, выполняющих рекомендательно-вспомогательную функцию. Основным не управленческим звеном предполагалось сделать районные и местные СНХ; так, в Положении «О районных (областных) и местных советах народного хозяйства» говорится, что «в целях организации и регулирования всей экономической жизни каждого промышленного района (области) в соответствии с общегосударственными и местными интересами при районных (областных) и местных Советах рабочих, солдатских и крестьянских депутатов организуются районные советы народного хозяйства, как местные учреждения по организации и урегулированию производства».

Из вышеприведенной цитаты легко заметить, что подобный план управленческой системы вполне реализует принцип разделения властей на региональном уровне, т.е. являет собой региональный легитимный орган законодательной власти. Данное управленческое устройство, разумеется, не отвечало каким-либо законам рынка, однако внутри советской системы хозяйства было весьма прогрессивным, приближая региональные органы законодательной власти к утверждению общих положений хозяйствования в регионе. Представляется, что в целом организация системы СНХ с управленческим центром ВСНХ, представляет собой реализацию на нерыночном уровне государственного управленческого механизма, т.е. предложенного правительством С.Ю. Витте варианта развития регионов России как подчиненной государству системы самостоятельного экономического развития регионов России.

Однако уже в 1918 году от реализации данной политики Центр отказался, централизовав все управление хозяйством сверху донизу. В это время была введена строжайшая централизация снабжения и сбыта для предприятий через отраслевые главки и центры ВСНХ, что стало основным сдерживающим фактором в развитии производства. Историческая судьба системы "СНХ-ВСНХ", как либерального концепта развития взаимоотношений центральных государственных управленческих структур и структур региональных, для России не есть случайность или злой умысел большевистского правительства, это этап традиционного для России цикла передачи и изъятия хозяйственной самостоятельности региону. Неудачу экономической программы Витте, ленинских СНХ, разделили, как будет видно далее, и хрущевские СНХ.

Фактическая ликвидация структуры регионального управления, состоявшей из взаимодействующих региональных советов депутатов и СНХ, явилась актом отнюдь не единовременным. Популярная в регионах, данная структура ликвидировалась, как минимум, три года, что нашло отражение в 32-м томе сочинений В.И. Ленина, в виде различных распоряжений, постановлений и записок. Подобную ленинскую политику в отношении регионов продолжил КВ. Сталин, выстроивший уже к 1926 году целую сеть отраслевых министерств, сконцентрированных в Москве (Главметалл, Главэлектро, Главтекстиль, Главхим и т.п.).

Одним из главных органов управления экономикой регионов из Центра стала Государственная плановая Комиссия (Госплан) , организация которой положила начало централизованному планированию народного хозяйства. В первые годы своего существования Госплан существовал как замкнутый орган, но с 1928 года к работе Госплана начали привлекаться люди на местах, что интерпретировалось как участие местных органов власти и простых людей в составлении государственного плана . На самом же деле подобное участие было сущей фикцией. Страна переходила к абсолютно централизованной системе партийного руководства. И.В. Сталин писал: «При выработке плана работы тех или иных органов власти по линии ли промышленности или сельского хозяйства, или по линии торговли и культурного строительства партия дает общие руководящие указания, определяющие характер и направление работы этих органов за время действия этих планов (...)». В это же время появились и наиболее общие «теоретические» противоречия советской эпохи, например: «В форме советов рабочий класс осуществляет подлинный народный суверенитет, призвав народ к управлению государством и сделав его единственным носителем всей государственной власти» .

Вместе с формированием централизованной системы планирования актуальный характер приобрела проблема профессиональной компетентности работников региональных и высших плановых органов (Госплана и народных комиссариатов) в 20-30-е годы. По имеющимся советским и зарубежным данным, в конце 20-х начале 30-х годов в высших плановых органах советского государства работало менее 25\% людей с высшим образованием; причем образование это носило, как правило, не экономический, а общегуманитарный характер (иностранные языки, юриспруденция, история, литературоведение). Иными словами, к остаткам «старой революционной гвардии» прибавились слабо образованные люди, проявившие себя главным образом на полях гражданской войны, в продотрядах, при раскулачивании и т.п.; люди экономически некомпетентные. Низкая профессиональная компетентность нового управленческого аппарата была одной из причин сложения в СССР к концу 30-х годов самого механизма планирования.

«Планы пятилетки»:этапы создания

1. Разработка пятилетних (годовых, квартальных) планов начиналась с установления Советом народных комиссаров общих задач плана.

2. Эти общие задачи разворачивались государственной плановой комиссией в планы развития отраслей народного хозяйства, в размеры фондов накопления и потребления, в величины производства ключевых отраслей народного хозяйства, заработной платы и цен.

3. Далее начиналась проверка осуществимости отдельных частей плана местными органами планирования, вплоть до плановых ячеек на предприятиях, в работе которых участвовали не только инженеры, но и рабочие. Во время этой «критической проработки» местными плановыми органами исполнимости первоначального проекта, выработанного Государственной плановой комиссией, в план вносились изменения и предложения.

4. Планы, принятые плановыми ячейками на предприятиях, поступали затем обратно в Государственную плановую комиссию, которая их рассматривала, вырабатывая второй проект плана. Данный проект плана в той его части, по которой соглашение не было достигнуто, опять возвращался в плановые ячейки на предприятиях, где, как правило, принимался без оговорок. Подобная процедура была призвана создать видимость сглаживания расхождений во мнениях между высшими и низовыми плановыми органами, которые, в свою очередь, должны были вносить совершенно конкретные, заранее установленные предложения о сокращениях расстояний перевозок, о наиболее рациональном расходовании выделенных предприятию средств. Участие рабочих в составлении плана создавало у них субъективное ощущение причастности к работе Государственной, плановой комиссии.

5. Далее Государственная плановая комиссия составляла по каждому товару, производимому в стране или привозимому из-за границы, конкретный, по предприятиям, план его производства, покупки, распределения.

6. Заключительным этапом данной работы являлись соединение и увязка всех частных планов в единый народохозяйственный план.

Необходимо подчеркнуть, что на местах обсуждался лишь первый проект плана, т.е. инженеры и рабочие конкретного предприятия должны были высказать свое мнение о наиболее общих положениях государственного плана. К обсуждению конкретных деталей этого плана, и, прежде всего, моментов, касающихся их города или предприятия, в частности распределения произведенной на их предприятии продукции, их затрат, они уже не допускались. Иными словами, рабочего заставляли мыслить не на уровне его станка, количества и качества, производимых им деталей, а инженера не на уровне его цеха, а на уровне общеотраслевых или даже общехозяйственных миллиардов рублей, сотен тысяч тонн, миллионов центнеров. Как раз в этом и заключалась фиктивность участия народа, конкретных предприятий в составлении государственного плана. Возникавшие же естественные вопросы конкретных рабочих, связанные с их непосредственным трудом, объяснялись недостаточным пониманием этими рабочими сути рассматриваемого вопроса. Подобное «непонимание», как правило, воспринималось рабочими именно как непонимание; вместе с тем, сама процедура обсуждения государственного плана воспринималась как их участие в жизни государства.

В результате, невозможность эффективного осуществления, реализации государственного плана на местах, сочетающаяся с энтузиазмом людей, вызывали практически повсеместно вынужденный простой оборудования и рабочей силы (как правило, из-за несвоевременных поставок сырья) по неделе, а то и по две, а затем штурмовщину в конце месяца. Частью культуры России конца 30-х начала 1941 года стала ситуация, когда инженеры и рабочие в дни штурмовщины проводили на заводе почти круглые сутки. Конторы, трансформаторные, теплоузлы превращались в своего рода ночлежки, где, отдохнув часок-другой, рабочие и инженеры продолжали «выколачивать» план, чувствуя себя при этом героями, которые обеспечивают стране те самые миллиарды рублей и сотни тысяч пудов. В дни штурмовщины неоправданно быстро изнашивалось оборудование, уставали люди, выпускалось невиданное количество бракованных изделий.

Поскольку данная ситуация, как уже говорилось, утвердилась как атрибут культуры, то ей находилось и оправдание. Вот, например, типичный отрывок из газеты «Правда» тех лет: «(...) брак бывает разный. Одно дело, если работник дает недоброкачественную продукцию в нормальной обстановке. Другое, когда он это делает, отработав подряд не одну, а две, а то и три смены. Поневоле делаешь скидку (...)». Именно в те годы сложилась традиция рассматривать заводской брак как нечто сопутствующее нормальному производству, и именно в те годы сложилась особая, непохожая ни на какую другую лингвокультурная ситуация, когда в русский язык вошел художественный прием, в основе которого лежал параллелизм хозяйственной деятельности и войны: «битва за урожай», «на передовой производства», «герои пятилетки» и т.п. Централизованное руководство хозяйством, энтузиазм штурмовщины, всеобщее и еще не осознанное напряжение от деятельности НКВД создавали ощущение военизации общества, каждый представитель которого обязан был ощущать себя бойцом. Плакаты типа «Враг не дремлет!», «Не болтай!», мода на военные френчи, галифе и сапоги, мода на «фронтовой» быт, на фильмы о гражданской войне, армии, о героях, живущих ради производства и коллектива, лишь усиливали эффект.

В этом смысле представляет интерес достаточно стабильный характер позиций регионов в России по отношению к Центру, наблюдаемый на протяжении последнего столетия. Принято считать, что в сталинское время власть государства, власть Центра поддерживалась на местах лишь с помощью политики репрессий. Нет сомнений, что подобный момент во взаимоотношениях Центра и регионов был, но вряд ли он был единственно определяющим. Как показывают исследования, репрессивный характер деятельности ряда властных структур по отношению к регионам только подчеркивал то подчиненное положение периферии по отношению к Центру, которое являлось скорее традиционным для России независимо от формы государственной власти, несмотря на большую или меньшую степень экономико-политической самостоятельности регионов в разные периоды истории России XX века, различного роды инициативы фактически были прерогативой Центра, именно деятельность Центра и происходящие во властных структурах трансформации оказывали решающее влияние на региональную политику в целом.

В настоящей работе авторы не преследуют цель дать оценку региональной политики Сталина, поскольку любая из таких оценок будет спорной. Не следует забывать, что сталинская экономическая модель была способна в то время создать хозяйственную базу для возникновения в краткие сроки мощнейшей военной машины, включавшей в себя не только боевую технику, но и по-военному воспитанных людей, которые впоследствии разгромили Вермахт. Несмотря на все негативные оценки сталинской модели и включенного в нее репрессивного механизма, представляется достаточно ясным, что именно эта модель спасла СССР как страну, а русский народ как нацию. Известно, что история не знает сослагательного наклонения, однако нетрудно себе представить, учитывая опыт нынешней Российской Федерации, что было бы со страной в случае продолжения НЭПа как государственной политики (при учете того, что над страной нависла угроза мировой войны).

Однако если достаточно легко найти аргументы в пользу существования сталинской экономической модели в довоенную и военную пору, необходимо также признать, что в послевоенный период присущие ей черты более тяготили страну, нежели способствовали позитивному развитию Советского государства. Наличие целого ряда положительных явлений (экономический рост, отмена карточек в 1947 году и проч.), только подчеркивал бесперспективность централизованной модели хозяйствования, как и бесперспективность попыток сохранить прежнюю социокультурную ситуацию, поскольку миллионам советских людей уже бесполезно было доказывать преимущества отечественных товаров над «трофейными» и «союзническими». Естественным разрешением сформировавшихся проблем и экономического, и социального плана стали реформы 1957 года, в первую очередь коснувшиеся управления промышленностью и строительством. Во главу угла был положен территориальный принцип управления.

«Совнархозы», «Экономический административный район»

В 1957 году были опубликованы тезисы выступления Н.С. Хрущева на пленуме ЦК КПСС, в которых были намечены основные этапы структурного реформирования управления народным хозяйством. В целом, подчеркивая незыблемость принципа централизованного планового руководства народным хозяйством, Хрущев в своем докладе доказывал необходимость перенесения центра тяжести оперативного руководства промышленностью и строительством «на места», «ближе к предприятиям и стройкам». В качестве новой организационной формы управления были предложены советы народного хозяйства. Иными словами, советский партийный лидер выступил с инициативой вернуться к нереализованной в 20-годах идее совнархозов. В результате, решением февральского 1957 года Пленума ЦК КПСС был сохранен Совет Министров как орган глобального управления народным хозяйством, были упразднены все основные министерства, применительно к существовавшему административно-территориальному делению на всей территории СССР было образовано 105 экономических административных районов, в каждом из этих районов были учреждены советы народного хозяйства.

По выводам Л.Н. Телепко, вновь созданные совнархозы значительно отличались от совнархозов 1917 года, поскольку пользовались большими правами и самостоятельностью. Действительно, прежние совнархозы руководили не всей крупной промышленностью, размещенной на их территории, основная часть предприятий общегосударственного значения находилась в непосредственном подчинении ВСНХ. На совнархозы же, организованные в 1957 году, было возложено руководство почти всеми предприятиями, организациями и учреждениями, расположенными на их территории.

Вместе с тем, новые совнархозы не были абсолютно независимыми единицами управления. Как явствует из материалов февральского 1957 года Пленума ЦК КПСС, совнархозы обязаны были подчиняться республиканскому плану развития народного хозяйства, составляемому с учетом плана общегосударственного (совминовского). При этом совнархозы определяли конкретные пути реализации плана. Таким образом, плановая система руководства народным хозяйством в СССР была реально сокращена до республиканского уровня, что для своего времени стало крайне прогрессивным шагом, почти революционным.

Следует также отметить и отрицательную сторону совнархозов Хрущева, которые, по сравнению с совнархозами 1917 года, отличались тем, что практически утратили связь с органами региональной законодательной власти в лице советов депутатов, которые уже к тому времени превратились в сугубо титульную единицу государственного устройства. Кроме того, следует учитывать и влияние на совнархозы крайне централизованной партийной системы.

Таким образом, введение новой системы взаимоотношений Центра и регионов изначально не могло достигнуть ожидаемого Н.С. Хрущевым результата определения Центром общей стратегии развития народного хозяйства и реализации этой стратегии региональными совнархозами, исходя из собственных устремлений и местной специфики. Именно поэтому сложившаяся еще в конце XIX начале XX веков экономическая типология регионов России претерпела значительные изменения.

На сегодняшний день мы не можем с полной уверенностью сказать, что новая политика Центра в отношении регионов послужила причиной экономического роста в стране, поскольку подобные же темпы роста наблюдались еще с начала 30-х годов по начало 70-х. Однако можно утверждать, что изменение политики послужило сложению в стране новой культурной ситуации, проходящей в истории под названием «хрущевской оттепели» времени весьма противоречивом, когда идея региональной свободы в экономике породила идею свободы личностной. Проникновение в Россию внешних признаков западной цивилизации весьма слабо сказалось на экономике, особенно на экономике регионов, способствуя при этом возникновению новых тенденций в гуманитарной культуре сугубо советской и совсем не западной. Во время «хрущевской оттепели» культурным героем становится уже не герой гражданской войны, не легендарный комдив, не Стаханов, а, как и в XIX веке поэт, писатель (правда, «диссидентского» типа). Советская духовность, включавшая в себя отказ от материальных ценностей ради общества, дифференцированные цены, должный уровень социальной защиты, позволявший кое-как существовать на мизерные деньги, рождает особый тип культурного героя бедного поэта, читающего свои стихи на «Маяковке», и при этом позволяющего себе весьма образно указать на недостатки советского строя, что воспринималось слушателями как нечто революционное.

Таким образом, реформы Хрущева сыграли важную роль в истории страны, но более в истории гуманитарной, нежели экономической, о чем свидетельствует устойчивость культурных тенденций «хрущевской оттепели» и присущая традиционному советскому обществу некоторая экстравагантность партийного лидера.

Дальнейшие пути реформирования системы

Если придерживаться исторической точности, то политику сворачивания реформ в отношениях Центра и регионов начал сам Хрущев, а не Л.И. Брежнев, как это принято считать. Данное сворачивание реформ началось с 1960-го года, когда Н.С. Хрущев через Совет Министров СССР, Госплан и ряд исследовательских институтов общехозяйственного профиля начал воплощать идею об укрупнении экономических районов. Так, с 1960 по 1963 годы в партийных организациях всех уровней, в государственных управленческих структурах, институтах разворачиваются бурные дискуссии по поводу того, как лучше реализовать новые партийные установки. Данный вопрос выносится на обсуждение очередного съезда партии, находит отражение в программе КПСС, в научной экономической литературе.

Не отказавшись от идеи совнархозов, Н.С. Хрущев, тем не менее, предлагал осуществлять механизм взаимоотношений Центра и регионов по старой сталинской схеме, исключая из нее звено обсуждения государственного плана на конкретных предприятиях. Так, на ноябрьском 1962 года Пленуме ЦК КПСС говорилось: «В крупных экономических районах предрешено создание плановых комиссий Госплана, которые совместно с совнархозами и территориальными строительными организациями будут вырабатывать положения для составления плана производства и капитального строительства, как по отдельным совнархозам, так и по крупным экономическим районам в целом». В связи с этим представляет интерес и региональное деление страны в программе КПСС 1962 года, практически полностью совпадающее с типологией регионов, сложившейся в конце XIX -начале XX века:

1. выделяются развитые области европейского Центра и Северо-запада,

2. слабо развитые области Центра, Урал, Поволжье,

3. Западная Сибирь, Восточная Сибирь, Дальний Восток,

4. Юг РСФСР и Украина,

5. Кавказ, Средняя Азия.

Также программа предусматривает создание органов экономического управления в соответствии с новым экономическим районированием страны, при этом совнархозам отводя явно второстепенную роль: «Наряду с совершенствованием работы совнархозов внутри экономических административных районов будет также усиливаться координация деятельности экономических органов, с тем, чтобы лучше организовать планомерное комплексное развитие хозяйства крупных экономических районов (,..)». Новое экономическое районирование СССР находит обоснование и в научной литературе.

Представляет интерес вопрос о том, что же заставило Н.С. Хрущева свернуть собственную политику в отношении регионов. Ответить на данный вопрос однозначно нельзя, поскольку курс, намеченный в 1957 году, состоял, так сказать, из двух течений, или из двух политик. Первая политика явилась своего рода пробным шаром, в определенной степени проверкой идеи регионального экономического самоуправления. Одновременно на эту первую политику накладываюсь и вторая, в том смысле, что уже во время реанимации совнархозов разрабатывались планы включения совнархозов в ведение более крупных региональных объединении, призванных проводить в этих совнархозах политику Госплана.

Планово-отраслевое управление хозяйством в СССР во второй половине 60-х 80-х годах отнюдь не повторяло опыт централизованного руководства в 30-е первой половине 50-х годов, когда как таковое мнение региональных властей просто не бралось в расчет. Это было время, когда, наряду с государственным планом, проводившимся через восстановленные отраслевые министерства, регион имел определенную хозяйственную самостоятельность. Другое дело, что реализация этой самостоятельности имела свои особенности.

Многочисленные публикации и диссертационные исследования второй половины 60-х начала 80-х годов в области экономики наглядно отражают ситуацию во взаимоотношениях Центра и регионов в то время. С одной стороны, явно проявлялся диктат Госплана и отраслевых министерств в отношении регионов. С другой же стороны, дело было поставлено так, что полностью подчиненное Центру региональное руководство представляло собой некий уменьшенный вариант того же Госплана: руководство региона, получившее плановые указания из Центра, начинает аналогичное Центральному, более детальное планирование, не касающееся производств, подчиненных непосредственно Центру. При этом уровень компетентности региональных властей в планировании своего масштаба был чрезвычайно широк, касался главным образом планирования развития социальной инфрастуктуры, транспорта регионального значения, строительства. Логика такого регионального планирования сводилась к проведению в жизнь согласованных с Центром региональных программ, и к содействию выполнению предприятиями региона государственного плана. Основной управленческой единицей региона в данной системе становились региональные партийные органы, которым предприятия региона отчитывались о выполнении государственного плана также, как они отчитывались отраслевым министерствам.

Одной из форм реализации региональных программ явились так называемые планы комплексного развития, разрабатываемые у нас в стране примерно с 1974 г. на областном и городском уровнях, которые давали общее представление о воспроизводственном процессе, происходившем на территории каждой области и обеспечивавших функционирование системы в целом. Комплексный план представлял количественную и качественную характеристику этого процесса, что позволяло в процессе принятия решений выяснить, какие взаимоотношения (структурные, функциональные) складываются между отдельными звеньями хозяйственной системы. Однако такого рода планы практически не работали, поскольку подведение финансовой базы под комплексный план означало устранение отраслевого и общесоюзного каналов формирования ресурсов, т.е. нарушение существующего механизма в стране. Функционирование плана предполагало создание комплексной программы системы мер по реализации плана «во времени и пространстве». Разработка таких программ, по мнению их авторов, позволяла «в условиях существования объективных различий в интересах развития областей и территорий обеспечить достижение народнохозяйственных интересов при решении сложных территориальных проблем». Предметом разработки такого рода программ являлись воспроизводственные циклы, отражающие проблемы воспроизводственного процесса и обеспечивающие условия для взаимодействия всех звеньев народного хозяйства территориально-административного образования, причем каждый воспроизводственный цикл рассматривался как относительно самостоятельная структура со своими целями и задачами. Цели программ в целом должны были совпадать с целями развития региона.

Однако логика управленческой системы второй половины 60-х -начала 80-х годов этим не исчерпывалась. Важным ее моментом было и то, что административные границы замыкали компетенцию региональных партийных органов, т.е. органов областных, краевых и республиканских. Государственный же план составлялся из расчета развития регионов не в их административных, а в экономических границах, что привело к определенным сдвигам в самой экономической терминологии. Анализ литературы тех лет показывает, что понятие «регион» практически исчезло из научного оборота, или же смысл данного понятия заменялся смыслом «экономический район», во всяком случае, понимание региона как некоей социокультурной общности было абсолютно нехарактерно. Примечательно, что III издание Большой Советской энциклопедии предлагает в качестве определения понятия «регион» дефиницию на несколько строчек, тогда как проблеме экономического районирования, и соответственно, термину «Экономический район» посвящена обширная статья Т.И. Граника.

В один экономический район входило, как правило, несколько областей, краев, или даже республик. Реально существующие территориально-производственные образования в ряде случаев оказывались разрезанными границами административных областей и краев, области не представляли собой сопоставимых регионов. По данным статистики, на 1976 г. в РСФСР максимальные и минимальные области по территории различались между собой в 96 раз. по численности населения в 48 раз, по валовой продукции промышленности в 44 раза, сельского хозяйства в 93 раза. Еще в 80-е годы предлагалось уточнение деления страны на экономические районы; однако с времен «позднего Хрущева» оно не изменилось. Ожидаемая реформа экономического районирования территории СССР во второй половине 60-х начале 80-х годов не осуществилась. Иными словами, у «экономического района» существовал лишь один «управляющий» Центр, региону же, в смысле области, края или республики, ничего не оставалось, как включаться в русло определенного Центром глобального развития.

Вместе с тем, необходимо отметить, что, хотя примерно с середины 60-х годов осуществился переход преимущественно к отраслевому, а не региональному управлению экономикой, и именно такой тип управления в 70-х начале 80-х гг. являлся основным в хозяйстве, к середине 80-х годов идеальной моделью взаимодействия предприятий, государства (центра) и региона («территории») стала модель, сочетающая общегосударственный, отраслевой и территориальный подход при приоритете интересов единого народнохозяйственного комплекса. «Закон экономии времени, писал в 80-е годы отечественный экономист В. Квинт, предопределяет в качестве основных следующие тенденции развития организационных структур управления в условиях перехода к преимущественно интенсивному типу расширенного воспроизводства:

• децентрализация текущего управления и передача функций оперативного руководства на уровень первичных хозяйственных звеньев;

• приближение органов управления к регионам дислокации их производственных объектов;

• ликвидация излишних промежуточных звеньев и структурных элементов системы управления;

• интеграция органов управления экономическим и научно-техническим развитием производительных сил».

Региональные органы управления, прежде всего партийные, призваны были обеспечивать реализацию государственной политики 6 сфере социального, экономического и научно-технического развития страны.

Выводы:

Нет сомнений, что определенную экономическую самостоятельность во время «хрущевской оттепели» регионы получили; по крайней мере, были упразднены наиболее абсурдные методы «сталинского» руководства, ликвидировано большое количество министерств, «слово региона» стало более весомым. Вместе с тем, реформа не была доведена до своего политического конца, что было заложено в ее основы уже изначально. Вследствие сказанного, экономические реформы Хрущева можно рассматривать во многом как «косметические», не затрагивающие сути взаимоотношений Центра и регионов, а экономическую политику Центра конца 50-х начала 60-х годов как традиционную.

Вместе с тем, незаконченный характер хрущевских реформ (причем инициатива этой «незаконченности» исходила от самого партийного лидера) возможно оценить и как стремление главы государства получить быстрый и ощутимый экономический эффект. Прошедший сталинскую школу экономики, видя все ее недостатки, Хрущев оценивал и ее результативность, и, находясь в рамках традиционного для своего времени мышления, все же не смог выдержать курс на самостоятельное экономическое развитие регионов. Не исключено также, что политика направленная на централизацию руководства страной, на плановость хозяйствования проистекала и из боязни новых культурных тенденций в обществе, когда децентрализация экономической власти впервые за всю историю СССР поставила под сомнение возможность сохранить идеологическую монополию за компартией. Последнее же партийное руководство допустить не могло. Это же последнее и стало главной причиной отстранения Н.С. Хрущева от власти.

Уже на данном этапе развития взаимоотношений Центра и регионов в России можно сделать вывод о том, что реализация концепта хозяйственной самостоятельности регионов традиционно являлась инициативной государства. Причем подобная государственная позиция вряд ли преследовала цель изменить саму суть взаимоотношений Центра и регионов. От перемен в хозяйственно-политической линии государство, скорее, ждало сиюминутных, быстрых экономических эффектов в деле индустриализации страны. Убедившись же, что, в результате смены экономической политики, быстрых перемен не произойдет, а лишь ослабнет прочная система государственного диктата в регионах, Центр прекращал начатый «эксперимент». Как правило, на возвращение к прежней системе управления регионами государству хватало одного-двух лет. Поэтому в целом экономические реформы эпохи Хрущева вписываются в общую канву взаимоотношений Центра и регионов в России. Дальнейшее восстановление планово-отраслевой системы управления хозяйством СССР в целом вписывается в логику корректировок жесткой сталинской системы управления, в логику либерализации всей жизни страны в рамках партийной монополии.

 КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Что такое «Высший Совет Народного Хозяйства»? Каковы основные черты этого этапа развития региональных отношений? Укажите моменты сходства и различия ленинских и хрущевских совнархозов.

2. Дайте характеристику Госплана, как начала централизованному планированию народного хозяйства.

3. Назовите основные этапы принятия «планов пятилетки». Каковы основные недостатки этой модели?

4. Отметьте основные черты социолингвистической культуры «сталинского» и «хрущевского периодов».

5. Каковы основные характеристики планово-отраслевого управления хозяйством в СССР во второй половине 60-х 80-х годов?

Занятие 2.Изменения в размещении промышленности в 50-х 60-х годах и вопросы традиционной экономической типологии регионов

В 50-х 60-х годах в России произошли существенные изменения в размещении промышленности по регионам. Сложившаяся в конце XIX начале XX века концепция сосредоточения промышленности в отдельных регионах, в целом сохраняясь, уже не смогла удовлетворить потребности страны в ее старых географических рамках. Причины сложившейся ситуации коренились, прежде всего, в том, что действовавшие в послевоенные годы советские правительства делали ставку, прежде всего, на развитие тяжелой индустрии как основы экономического могущества страны, базы для военно-промышленного комплекса, для распространения советского влияния в Восточной Европе и странах «третьего мира». Увеличение промышленного вала (выплавки чугуна, стали, производства изделий из металла и углеводородов), увеличения объемов продаж нефти и газа за рубеж обеспечивали стране надежную почву для развития транспортных коммуникаций, строительной отрасли, для пополнения государственной казны, для притягивания к «русскому полюсу» многочисленных слабо развитых стран. Последние, в свою очередь, в обмен на политическую лояльность и союзнические отношения, получали от СССР безвозмездные и долгосрочные кредиты, сырье, технологии, услуги квалифицированных специалистов, т.е. то, чего не могли добиться от главного мирового конкурента СССР Соединенных Штатов.

Проведение Советским Союзом мировой имперской политики не могло уже основываться на традиционно сложившихся индустриальных центрах. Сделав ставку, прежде всего, не на развитие высоких технологий, а на тяжелую промышленность, СССР испытывал острую потребность в количественном расширении таких центров, наилучшим выходом для чего стала реализация концепции обработки добываемого сырья вблизи места его добычи. Так, в традиционно сырьевых регионах, на Востоке страны форсированными темпами начали развиваться отрасли первичной обработки сырья. В районах Урала и Сибири были построены и укрупнены гиганты черной металлургии. Это, прежде всего, Нижнетагильский, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, Челябинский, Новосибирский и другие заводы, которые производили более 40\% чугуна и стали СССР. В это же время на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири были заложены гигантские полиметаллические предприятия.

Росту тяжелой индустрии на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке в немалой степени способствовало и то, что во время второй мировой войны правительство вынуждено было перебазировать крупные предприятия из промышленно развитых регионов европейской части страны. Так, по данным, приводимым А.Н. Лаврищевым только из Москвы и Петербурга на Восток было перебазировано свыше тысячи предприятий тяжелой промышленности; главным образом, это были заводы, связанные с военным производством, которое нуждалось в сопутствующих предприятиях сталелитейной химической промышленности. Вместе с тем, промышленность восточных районов страны, прикрепленная к сырьевым источникам, в дальнейшем развивалась не по пути наращивания технологичности производства, а по пути расширения объемов производства первично обработанного сырья: металлических руд, угля.

Мощный импульс развитию химической и нефтехимической промышленности Западной Сибири и Урала дало открытие месторождений нефти и газа в 50-х 60-х годах в Тюменской области. При этом основная специализация тюменских и омских гигантов нефтехимической промышленности заключалась именно в первичной перегонке нефти, т.е. в производстве сырья, перерабатываемого в готовую к потреблению продукцию в европейской части страны.

Сосредоточение предприятий с высокими технологиями на Востоке страны было связано, прежде всего, с военным производством, главным образом, с производством танков и боевых самолетов. Это, прежде всего, организованные еще в годы второй мировой войны, танковые и авиационные заводы в Иркутске, Омске и Новосибирске. При этом высокая технологичность данных заводов была весьма относительна, поскольку все разработки боевой техники, ее «электронные начинки» делались в европейской части СССР, главным образом, в Москве и Ленинграде. Иными словами, Восток представлял собой технологическую периферию по отношению к экономически развитым регионами европейской части СССР. Технологическое отставание восточных регионов в данном отношении было абсолютным, поскольку в данных регионах не сосредотачивалась такая ветвь военно-промышленного комплекса, как производство космической техники. Последнее представляло собой территориально очерченный круг институтов, конструкторских бюро и производственных мощностей традиционно развитых регионов страны.

Таким образом, в регионах, специализировавшихся ранее лишь на добыче сырья, в 50-е 60-е годы начинает развиваться такая отрасль промышленности, как первичная обработка этого сырья. Данная отрасль становится в данных регионах не менее приоритетной для государственного Центра, нежели традиционная добыча сырья. Возникавшие же здесь высокотехнологичные предприятия представляли собой определенную периферию предприятий Москвы и Ленинграда, развиваясь как бы по инерции, как «отголоски» вынужденного переноса европейских заводов на Восток во время второй мировой войны.

Значительные изменения произошли в послевоенные десятилетия и в экономическом развитии слабо развитых регионов европейской части СССР и на Северном Кавказе, причиной чему послужила ощутимая нехватка людских ресурсов в регионах с традиционно промышленной ориентацией. Как явствует из материалов целого ряда съездов КПСС и пленумов ЦК КПСС, из демографических отчетов ЦСУ СССР в 50-е и 60-е годы целый ряд слабо развитых регионов страны тяготились от избытка людских ресурсов, которые не могли быть целиком задействованы в существовавшем там производстве и в сельском хозяйстве. Там, в экономически слабо развитых регионах европейской части РСФСР и на Северном Кавказе численность трудоспособного населения на одну треть превышала действительные потребности народного хозяйства, в то время как заводы Ленинграда и Москвы, металлургические, нефтехимические, углеи нефтедобывающие предприятия Урала и Сибири испытывали острую нехватку рабочих рук. Поэтому размещение предприятий на данных территориях решало не только проблему освоения имеющихся в стране природных и людских ресурсов, но и, в определенной мере, способствовало снятию возможной социальной напряженности, связанной с отсутствием рабочих мест и малыми заработками. Кроме того, будучи включенными в систему социальной защиты, данные регионы не имели возможности перейти на систему преимущественного финансирования строительства жилья, содержания школ, детских садов, больниц, исходя из собственных ресурсов, а значит, требовали дополнительных министерских дотаций. В годы же реанимации структуры совнархозов, поступательное развитие социальной сферы в экономически неразвитых регионах и регионах, представлявших собой национальные автономии Северного Кавказа, вообще было поставлено под сомнение, что, в свою очередь, послужило дополнительным основанием к возвращению к централизованной перераспределительной системе.

В Таблице 8 представлены основные экономические регионы РСФСР, сложившиеся к середине 60-х годов. Таблица также отражает основную экономическую специализацию этих регионов, которая в последующих параграфах будет рассмотрена более подробно.

В 50-х-бО-х годах в РСФСР произошли значительные изменения в размещении промышленности:

• в отсталых сельскохозяйственных регионах было построено значительное количество промышленных предприятий;

• специализация сырьевых регионов стала меняться в сторону развития промышленности, связанной с первичной обработкой сырья;

• изменилась и структура хозяйства в автономиях Северного Кавказа.

Вместе с тем, исходя из сравнительной экономической развитости регионов РСФСР и их преимущественной хозяйственной специализации, можно прийти к выводу, что в целом экономическая типология регионов России, по сравнению с ситуацией конца XIX начала XX века, практически не изменилась, за исключением полного экономического перепрофилирования национальных автономий Поволжья и некоторых городов Поволжья и Центральной России. Индустриальными центрами России по-прежнему остались Москва, Ленинград и примыкающие к ним области (за исключением граничащих с Москвой южных областей). Основной специализацией Урала осталось машиностроение. Восточные области по-прежнему остались сырьевыми; развитие в них промышленности, связанной с первичной обработкой сырья и необходимостью организации там оборонных отраслей в годы второй мировой войны. Развитие же промышленности в автономиях Северного Кавказа и экономически неразвитых регионах Центральной России диктовалось неоднородной демографической ситуацией в стране и потенциальной социальной напряженностью, связанной с избытком рабочей силы в этих регионах.

 КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. В чем причины изменений размещения промышленности по регионам в 50-60 годы?

2. Проанализируйте основные характеристики экономической специализации регионов России в этот период.