Занятие 3.социально-политические изменения в современном российском региональном процессе

Занятие 3.социально-политические изменения в современном российском региональном процессе: Экономическая социология, И.П. Рязанцев, 2003 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон В учебном пособии рассматриваются актуальные проблемы экономической социологии в региональном разрезе.

Занятие 3.социально-политические изменения в современном российском региональном процессе

Трансформации, происшедшие за последние 13 лет в экономической структуре общества, непосредственным образом связаны с теми политическими процессами, которые можно смело назвать поворотными в судьбе России. Несмотря на то, что денотат понятия «Центр» — структуры государственной власти в модусе их экономико-политической деятельности но отношению к регионам остался неизменным, за этот период фактически полностью поменялась смысловая загруженность понятия «регион». Если на протяжении всего советского периода российской истории, как уже отмечалось, регион понимался прежде всего как «экономический район территориальная часть народного хозяйства страны, характеризующаяся определенной экономико-географическим положением, территориально-хозяйственным единством, своеобразием природных и экономических условий и исторически сложившейся производственной специализацией, основанной на территориальном общественном разделении труда», т.е. неотъемлемая часть целостного воспроизводственного процесса внутри единого народнохозяйственного комплекса, то к середине 90-х гг. происходит достаточно ясное понимание термина «регион» прежде всего как субъекта федерации со всеми социокультурными и социополитическими экспликациями, которые заложены в понятии «федерация» и «федерализм».

Проблемы анализа региональной экономики с помощью категорий расширенного воспроизводства наиболее активно разрабатывались в 80-е гг. в трудах Р.И. Шнипера, А.С. Новоселова, М.Б. Мазановой, М.В. Бараха и др. Смысл этого метода заключался в том, что анализу подвергались не только отдельные стороны и стадии экономического процесса на территории региона (производственная и непроизводственная сферы, обращение, обмен), а процесс воспроизводства в целом. В качестве основного возражения против такого подхода обычно выдвигался тезис о неправомерности на уровне региона оперировать теми же понятиями, которые являлись основополагающими при исследовании национальной экономики, объясняемый тем, что в силу значительной открытости регионального хозяйства в его пределах не существует строгого соответствия между объемами производства продукции групп А и Б, производительностью труда и уровнем потребления. Следует отметить, на наш взгляд, несомненную близость данной макроэкономической региональной модели тем моделям, которые получили в западной экономической теории название «гравитационных моделей» Леонтьева, Изарда и Страут. Первые модели данного класса, построенные В. Леонтьевым и У. Изардом, представляли собой последовательное распространение метода «затраты выпуск» на анализ межрайонных связей: все отрасли данного региона рассматривались как районные подотрасли, на которые распространялся принцип незаменяемости; таким образом, продукция одного вида, произведенная в различных районах, рассматривалась как продукция отдельных отраслей. Логическим следствием данной модели было введение иерархии районов и отраслей, пространственная система каждого уровня рассматривалась как сбалансированная открытая система. В собственно гравитационных моделях (логическое продолжение данной теории, осуществленное теми же авторами) при определении величины межрегиональных потоков используется допущение, что поток товаров из одного региона в другой прямо пропорционален произведению общего выпуска по вывозящим районам на общее потребление по ввозящим районам, деленному на агрегированную общую сумму товаров. Регион уподобляется массе, структура которого подчиняется определенным законам . Экономическая действенность такого рода моделей, несмотря на имеющиеся внутри самой модели погрешности, во многом способствовала достаточно гармоничным реальным отношениями между регионами в начале-середине 80-х гг. К основным недостаткам этой модели можно отнести изначальную предпосылку о стабильности межрегиональных связей и региональной структуры хозяйства как целого. Изменение этой структуры в 90-е годы, связанное с политическими преобразованиями в стране, повлекло неизбежные в такой ситуации процессы дисбаланса и как следствие изменение смысла основных дефиниций регионологии.

Определенная иерархия экономического районирования связывалась с определенным местом того или иного региона в общей структуре единого народнохозяйственного комплекса единой воспроизводственной системы. Основные контуры границ районов в наибольшей мере определялись ареалом специализированных отраслей и важнейших вспомогательных производств. Среди других факторов значимыми были (по мере убывания степени значимости):

• природные условия,

• наличие и качество трудовых ресурсов,

• технико-экономические условия,

• территориальное административно-политическое устройство страны.

По свидетельству Т.И. Граника, практическое использование получила трехчленная таксономия экономического районирования: экономические районы делились на крупные (в рамках СССР на союзные республики и их группы, группы автономных республик, краев и областей РСФСР и УССР), административные мезорайоны автономные республики, края и области, и низовые экономические районы первичные территориальные звенья. Как уже отмечалось, в 1963 г. была утверждена таксономическая сетка, уточненная в 1966 г., в рамках экономического зонирования России выделялись Центр, Север европейской части, Юг европейской части, Урале-Поволжье, Сибирь, Дальний Восток.

Однако изменения государственного устройства с конца 80-х гг. привели к трансформации основных понятий системы взаимодействия «регионы-Центр» и, как следствие, к трансформации таксономии. Так, в 1990-1991 фактически исчезает тип автономных областей; исчезает разница между краями, в состав которых ранее входили автономные области, и областями. Федеративный договор 1992 и связанные с ним изменения в Конституции России юридически закрепил такого рода трансформацию, определяя региональную структуру страны как трехуровневую, основными звеньями которой являлись республики (национально-государственные образования), края, области, города федерального значения (административно-территориальные образования) и автономные округа и области (национально-территориальные образования). При этом в качестве субъектов федерации наибольшей степенью свободы относительно центральной власти обладают республики они, в отличие от других, названы государствами (тогда как другие субъекты федерации «государственные образования»), имеют собственную Конституцию, права на самостоятельную организацию органов государственной власти и возможность быть самостоятельным участником международных и внешнеэкономических соглашений. Административно-территориальные образования получили возможность принимать собственные уставы, национально-территориальные были признаны субъектами федерации, имеющими собственные права и полномочия, собственные «именные законы», принимаемые Верховным советом России по предоставлению Советом народных депутатов автономии, непосредственно, а не в составе края или области, входящими в федерацию.

На законодательном уровне эти изменения нашли свое отражение в Конституции 1993 г., которая установила принцип равенства всех субъектов Федерации. По официальным статистическим данным, административно-территориальное деление Российской Федерации на 1 января 1995 включало в себя 21 республику, 6 краев, 49 областей, 1 автономную область, 10 автономных округов. Сложная региональная структура, при учете нетрадиционности федеративного концепта в западном его варианте для России, с неизбежностью повлекла развитие одновременно и центростремительных, и центробежных тенденций в региональных отношениях.

На наш взгляд, можно выделить несколько этапов формирования существующих региональных отношений.

1. Прежде всего, как уже отмечалось, расшатывание и развал Союза в 1989-1991 гг. дали старт процессам децентрализации (по различным оценками, пик децентрализации приходится, в зависимости от параметров исследования, на 1993-1994г.).

2. Смена вектора в направлении централизации стала заметной после октябрьских событий 1993 г., и принятия Конституции, более централистской, чем Федеративный договор (несмотря на то, что законодательно федерализм был закреплен именно в Конституции 1993 г.) Если на начало 90-х гг. приходится большинство провозглашенных субъектами федерации Деклараций о статусе и суверенитете (Адыгея, Алтай, Башкирия, Бурятия, Калмыкия, Карелия, Карачаево-Черкесия, Коми, Марий-Эл, Мордовия, Северная Осетия, Татарстан, Тува, Удмуртия, Хакасия, Чувашия, Якутия, Корякский, Ненецкий, Ямало-Ненецкий Автономный округа 1990 г.; Кабардино-Балкария, Еврейская АО, Чукотский и Эвенкийский автономные округа 1991 г.), то, как правило, именно на вторую половину 90-х гг. приходятся выборы главы и принятие Конституции или Устава.

3. С 1997 г., после разработки особого бюджета, уменьшающего налоговые доходы субъектов федерации, лишения некоторых регионов особых привилегий (Якутия) и с помощью закона о разграничении полномочий и предметов ведения стало заметным проявление элементов централизации. Об усилении централистской тенденции свидетельствует и формирование института представителей президента в субъектах федерации (введенный в августе 1991 г., он с тех пор достаточно сильно изменился и по форме, и по содержанию, но только в 1997 г., согласно Положению о представителях, представитель президента получил право координировать работу территориальных отделений федеральных органов). Кроме того, сложившаяся в России и уже труднопреодолимая ситуация «большого торга» по отношению к общегосударственному бюджету явно противоречит основной идее «классического» федерализма разделению функций и сфер ведения между правительствами разных уровней.

Напомним, что концепция федерализма как особой формы межрегиональных отношений непосредственным образом базируется на господствующих для новоевропейской ментальности понятиях прав человека и гражданского общества при учете существования либерально-консервативного политического континуума. Федерализм как «объединение нескольких государств с целью создания нового единого государства» и есть (взятый в своем идеально-типическом, западном варианте, классическим примером федерального устройства являются США) один из способов ограничения центральной власти ради самостоятельности субъекта федерации, ограничения государственной власти вообще ради индивидуальных гражданских свобод. Концепция гражданского общества особая правовая конструкции, где «целое» федерация равна каждой из своих составных частей-субъектов — является неотъемлемой частью господствующей на Западе либеральной идеологии.

Как известно, возникновение самой либеральной идеологии восходит к периоду буржуазных революций в различных странах Западной Европы в 19 веке; поя либерализмом обычно понимается совокупность идейно-политических учений, политических и экономических программ, ставящих своей целью ликвидацию или смягчение различных форм социального и государственного принуждения по отношению к индивиду. В экономической области либерализм требует отмены ограничений со стороны государственной власти; в области морально-политической разделения законодательной и исполнительной власти, соблюдения прав и свобод человека. Ключевыми идеями либералистской концепции в целом являются идеи общественного договора, «врожденных человеческих прав», нравственно свободной личности, независимой от насилия со стороны людей и в то же время несущей бремя моральной ответственности.

Однако на рубеже 19-20 веков либеральная идеология претерпевает изменения. Наряду с традиционным индивидуализмом в ней начинают появляться коллективистские и этатистские моменты; неолиберальные концепции, формирующиеся в это время, стремятся обосновать и осуществить регулирование со стороны государства экономической и социальной жизни, создать государство всеобщего благоденствия. В сравнении с классическим либерализмом подвергаются переосмыслению не только отношения личности, общества и государства, но и отношения свободы и равенства: если ранее приоритет отдавался свободе и существовал определенный антагонизм между либеральными принципами и принципами эгалитаризма, то в неолиберальных концепциях большую роль стали играть умеренно этатистские устремления.

Вместе с тем, господствующие в современной западной теоретической социологии и политологии типично либеральный концепт плюрализма интересов, регулирование которых не нуждается в более высоком уровне по отношению к политическому решению, и его социолого-управленческая модификация федерализм как идеальный тип межгосударственных и межрегиональных отношений, — и идея «перекрестного консенсуса», выдвигаемая такими видными деятелями неолиберального направления, как Ю. Хабермас, Э. Гидденс, Дж. Роулс и др., идея общего собственного рационального интереса, стремясь реализовать который граждане, действующие как свободные и равно моральные личности, приходят к согласию являют собой, на наш взгляд, пример «типичной либеральной утопии», поскольку строятся на отрицании самого понятия политического. Ключевые категории политического категории власти и конфликта оказываются иррелевантны либеральной политологии.

В этом смысле, на наш взгляд, уместно вспомнить анализ последней, проведенный еще в 1927 году известным германским юристом и политологом К.Шмиттом и не утративший своей актуальности по сей день. Несмотря на то, утверждает Шмитт, что либерализм столь же мало избег политического, как и любое значительное историческое движение, из чистого и последовательного понятия индивидуалистического либерализма не может быть получена специфически политическая идея. Либеральное мышление обходит или игнорирует государство и политику и вместо того движется меж типических, снова и снова повторяющихся полюсов двух гетерогенных сфер этики и хозяйства, образования и владения собственностью. Дело доходит до целой системы деполитизированных понятий, колеблющихся между этикой («духовностью») и экономикой, и с этих противоположных сторон пытающихся уничтожить политическое. Таким образом, политическое понятие «борьбы» на стороне хозяйственной становится конкуренцией, а на другой, «духовной» стороне дискуссией; место ясного различения двух разных статусов «войны» и «мира» замещает динамика вечной конкуренции и вечной дискуссии. Государство становится обществом.

Небольшой экскурс в историю федерализма и лежащей в его теоретической основе либеральной парадигмы позволяет, на наш взгляд, сделать несколько выводов, чрезвычайно важных для дальнейшего анализа собственно региональных процессов в России.

Выводы

Во-первых, федеральное устройство как идеальный тип, сформированный в результате развития либеральной политической установки, содержит в себе все имманентные противоречия такой установки и неразрывно связан с хозяйственной и политической практикой Западных стран (содержащиеся в отечественной литературе советского периода утверждения о формировании нового типа национальных и региональных отношений советской федерации являлись, понятно, ничем иным как идеологическими клише). Этот тип, как показывает анализ экономической и политической истории нашей страны, культурно-исторически нехарактерен для России и может быть сформирован только искусственно, путем насильственного внедрения со стороны центральных властных структур.

Во-вторых, наблюдающийся на протяжении всего последнего десятилетия переход от относительно стабильных межрегиональных связей и, несмотря на недостатки ресурсоограниченного метода хозяйствования, гармоничные коммуникативные отношения между Центром и регионами к существующему дисбалансу межрегиональных связей и явно провальная региональная политика начала перестройки с необходимостью повлекли за собой необходимость формирования новой концепции (не только на хозяйственном, но и на политико-идеологическом уровне), которая позволяла хотя бы зафиксировать происходящие трансформации всеобщий процесс децентрализации, связанный с развалом Союза, расшатывание устойчивых межрегиональных связей. Концепция «федерализма», или, точнее «квазифедерализма», и явила собой пример такой концепции.

Совершенно очевидно, что основные проблемы российского «квазифедерализма» проблемы территориальной целостности и, в конечном счете, политической судьбы России в целом, не совпадают и не могут совпадать с проблемами, лежащими в основании классического федерализма проблемами прав человека, его судьбы и свободы. Вместе с тем, парадоксальным образом квазифедерализм российского толка, в отличие от классического федерализма, вследствие своих основных ориентации, не выходит за рамки политического суждения, целиком оставаясь в рамках целерационально-коммуникативного действия.

В данном разделе авторы попытались определить универсум рассуждения экономической социологии вообще и отношений «Регион Центр» в контексте данной дисциплины как осуществления целерациональной коммуникации между регионами и центром, осуществляемой в пределах «колонизированного» (термин Ю. Хабермаса) экономическими структурами «жизненного мира». Специфическое истолкование понятия «федерализм» в России не противоречит такому пониманию.

Как показывают исследования, власть в России в значительной степени утратила свой тоталитарный характер именно вследствие квазифедералистских реформ, и это изменение не могло не сказаться положительно на состоянии общества. Таким образом, классическое двуединство аспектов влияния Центра на регионы -монетарного (инвестиционно-финансового) и властного, остается неизменным на протяжении всего XX столетия, включая и его 90-е годы, несмотря на существенные трансформации в общественно-политической и экономической жизни страны.

 КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Что такое «экономический район»?

2. Каковы основные методы изучения региона как экономического района? Что такое «расширенное воспроизводство» и «метод гравитационных моделей»?

3. Какова структура региональной системы как системы субъектов федерации? Укажите основные пути ее трансформации.

4. Что такое «федерализм»? Каковы основные черты отечественного федерализма? Какова роль регионов в этой системе?

 ЛИТЕРАТУРА К ТЕМЕ

1. Административная статистика Федеральной службы занятости // Гарсия-Исер М., Голодец О., Смирнов С. Критические ситуации на региональных рынках труда. Вопросы экономики, 1997. № 2.

2. Адухов А. Реформирование экономики и взаимодействие центра и регионов Российской федерации // Вопросы экономики, 1996 №6;

3. Анализ тенденций развития регионов России в 1992-1993 гг. // Вопросы экономики, 1996, № 6, С. 46, 47, 77

4. Безруков В. Основные проблемы развития экономической реформы в регионах Российской Федерации // Экономист, 1996. № 4;

5. Бухвальд Е. Регулирование отношений собственности между Российской Федерацией и ее субъектами. // Вопросы экономики 1997, №7.

6. Иностранные инвестиции в России, М.: Международные отношения, 1995.

7. Маркова Н, Беденков А. Социально-экономическое положение регионов России. // Вопросы экономики, 1995. № 3.

8. Маркова Н. Регионы России в 1996 г. (социально-экономические итоги) // Экономист, 1996. № 6.

9. Промышленность к концу 1997 г. Экономический обзор // Экономист, 1998. №2.

10. Чистяков Е., Теплухина Т. ВВП регионов субъектов Российской Федерации // Экономист, 1996. № 4.

Экономическая социология

Экономическая социология

Обсуждение Экономическая социология

Комментарии, рецензии и отзывы

Занятие 3.социально-политические изменения в современном российском региональном процессе: Экономическая социология, И.П. Рязанцев, 2003 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон В учебном пособии рассматриваются актуальные проблемы экономической социологии в региональном разрезе.