§ 2. насилие в человеческом обществе

§ 2. насилие в человеческом обществе: Юридическая антропология, НОРБЕР РУЛАН, 2000 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Настоящий учебник представляет собой перевод (с небольшими сокращениями) с французского оригинала (Париж, 1988), уже переведенного на многие европейские языки.

§ 2. насилие в человеческом обществе

Здесь возникает два вопроса. Первый: так ли уж неизбежно насилие? И второй: как объяснить тот факт, что оно имеет неодинаковое распространение в различных человеческих обществах?

А. Неизбежно ли насилие?

Даже если предположить, что насилие вписано в человеческую природу, то, вероятно, одним из самых лучших достижений культуры было бы его устранение. В период между 1946 г. и 1950 г. некоторыми американскими авторами (Тафтом, Алинским, Галтунгом) были предложены модели обществ, в которых преступление и насилие были бы исключены: в общем предлагаемые способы предусматривают гомогенизацию (т. е. однородность) культурных ценностей и значительные изменения, даже ликвидацию политического и социально-экономического неравенства. Теория Д. Сабо по своей природе более описательна. По мнению этого автора, насилие в своей основе опирается на психологические и социологические факторы (оно в наших генах, оно вписывается в эволюцию человеческого мозга). А эти факторы зависят в основном от степени сплоченности различных подгрупп данного общества: чем выше эта сплоченность, тем слабее проявления насилия. Наблюдение, между прочим, правильное: далее мы увидим, что сообщества охотников и сборщиков различных плодов,, которые, как правило, более сильно выражают общинный характерен, нежели сообщества оседлых земледельцев, предпочитают разрешать конфликты мирными способами. Но анализ причин должен быть глубже: степень монолитности какого-либо общества зависит от сочетания многих факторов, которые мы должны идентифицировать.

На наш взгляд, любое общество, даже интегрированное, должно быть знакомо с различными формами насилия. Мы с господином Ф. Буланом полагаем, что теперь и нет смысла рассматривать общество, где нет насилия, а вот рассмотреть возможности ограничения его проявлений — это другое дело. Мы считаем, что если уж агрессивность неизбежна, то насилие может быть ограничено. Агрессивность неизбежна потому, что, как мы это уже видели, человек до настоящего времени не доказал, что он может управлять собой, руководствуясь только своим собственным разумом, но, с другой стороны, преобразованная агрессивность может оказывать созидательное и благодатное воздействие на общество. Итак, агрессивность предстает перед нами в образе двуликого Януса: с одной стороны, мы не можем отказаться от преимуществ агрессивности, а с другой — избежать ее недостатков.

Однако не все общества агрессивны и жестоки в одинаковой степени. В этом смысле антропологический опыт не подтверждает теорию, которая считает, что социальный плюрализм является фактором, определяющим степень насилия. С одной стороны (и это более важно, чем уровень развитости плюрализма), учитывается то, как к нему относятся господствующие группы в обществе: если он рассматривается как благодатный фактор, то он не будет служить генератором насилия, и наоборот. А с другой стороны, этнографические наблюдения склоняют нас обратить внимание на другие факторы, которые мы теперь и рассмотрим.

Б. Предрасположенность к насилию:

подход с позиций различных культур

Этнографические данные позволяют сделать заключение, что хотя всякое общество прибегает как к мирным, так и к насильственным способам урегулирования конфликтов, использование этих способов далеко не одинаково. Вместе с тем, когда выбор в пользу возмездия уже сделан, оно, в зависимости от общества, осуществляется по-разному. Применение насилия и значение солидарности при возмездии — вот две проблемы, которые нам теперь надо рассмотреть.

Применение насилия. Некоторые общества отдают предпочтение мирным способам урегулирования конфликтов: индейцы зуни (Северная Америка) или же мбути (охотники и сборщики плодов Конго) считают истинным человеком того, кто умеет избегать ссор. У других же (замбийские ндембу), наоборот, конфликт занимает важное место в политической и социальной жизни, и они прибегают к возмездию очень часто. Установить какую-либо значительную связь между этим разным отношением к насилию и биологическими данными не представилось возможным (хотя некоторые народы более воинственны, чем другие, причину этого нужно искать не в их физиологии, а в истории и в системе ценностей, которую они себе создали). Таким образом, нужно ориентироваться на исследование факторов, которые имеют отношение к культуре.

Существование некоторых факторов институционального характера, казалось бы, должно способствовать мирному урегулированию конфликтов, а их отсутствие, наоборот, предполагает более частое применение насилия. Таким образом, присутствие третьей стороны, способной привести участников конфликта к мирному решению (посредник; арбитр) или заставить их принять это мирное решение (судья, политическая власть), было бы положительным фактором.

Вмешательство третьей стороны и тем более государственных учреждений могло бы ограничить применение насилия: здесь просматривается классический тезис эволюционизма, к которому часто прибегают историки права. Но этот тезис по меньшей мере неполный и может быть в силу этого даже неточным.

С одной стороны, этнографические данные показывают, что многие общества, отдающие предпочтение мирным способам урегулирования конфликтов, совсем не знают или знают очень мало способов урегулирования конфликтов путем вмешательства третьей стороны.

С другой стороны, в одной из своих крупных статей К. Ф. и С. С. Оттербейны доказывают, что нет связи между усилением централизации власти и возможным количественным снижением актов возмездия, как это показано в нижеследующей таблице.

Степень централизации политической власти

Количество обществ, отдающих предпочтение мирным способам урегулирования конфликтов

Количество обществ, отдающих предпочтение насильственным способам урегулирования конфликтов

Высокая

Низкая

7

13

11

20

Итого 51 общество

Есть и другая широко известная гипотеза, согласно которой предполагается, что так как война усиливает внутреннюю сплоченность общества, то в самых воинственных обществах должны бы иметь место насильственные способы урегулирования конфликтов между их группами. Итак, данное исследование тоже устанавливает лишь относительную связь между этими характеристиками. Эта связь просматривается только в воинственных обществах, где имеется внутренняя политическая власть с сильной централизацией. Общества же со слабой политической властью могут проявлять ярко выраженную склонность как к мести, так и к войне.

Также легко просматривается связь между некоторыми факторами экологического характера и применением насилия. Так, например, Раппапорт настаивает на том факте, что если население считает, что территория, имеющаяся в его распоряжении, не увеличивается, то это может вылиться в различные конфликты, приводящие к тому, что одна группа будет лишена владения землей насильственным способом в пользу другой. Итак, с одной стороны, надо бы объяснить, почему такой тип конфликта решается с большей охотой насильственным способом, а не другими методами, но, с другой стороны, существует большое количество ацефальных («безглавых») обществ, где споры, связанные с использованием земли, решаются мирными методами.

Эти различные теории, как мы видим, совсем недостаточны для объяснения рассматриваемых явлений. Есть и другие, где данные вопросы рассматриваются глубже.

Вначале заметим, что, согласно С. Робертсу, степень насилия зависит от характера культурных ценностей, свойственных данному обществу: когда там отдается предпочтение индивидуализму, конкуренции, агрессивности, то межиндивидуумное насилие играет важную роль (как это показывает пример американского общества). С другое стороны, если межиндивидуумное насилие имеет повышенный характер, то в отношениях между подгруппами этого общества оно будет проявляться тоже более интенсивно (как это показывает пример многочисленных обществ Новой Гвинеи). Однако здесь мы только констатируем факты. Зададимся вопросом: существуют ли факторы, определяющие культурный выбор обществ в пользу или в ущерб насилию? Можно привести два примера.

Первый относится к типу организации семьи: исследования К.Ф. и С.С. Оттербейнов устанавливают четкую связь между частотой мщений и типом общества, где господствует принцип организации мужских домов, будь то патрилокальный дом (по месту отца, мужа), авункулолокальный (по месту дяди или тети) или вирилокальный (зрелых юношей). Связь просматривается четче, если к этому фактору (а он остается главным) добавить фактор полигинии. Здесь, наоборот, степень вероятности мщения падает в зависимости от организации семьи, а именно: в моногамном обществе, уксорилокальном (где главенство принадлежит женщине), матрилокальном (по месту жительства жены) или неолокальном.

наличие

мщения

отсутствие мщения

Патрилокальные и полигиничные общества

11

4

Полигиничные или патрилокальные общества

6

10

Ни полигиничные, ни патрилокальные общества

5

14

Итого 50 обществ

____________________________________________________________________

В действительности мы знаем, что большая часть человеческих обществ управляется в соответствии с принципом мужского господства и что военная деятельность чаще всего — удел мужчин. Когда организация домов способствует объединению в группы индивидуумов мужского пола по поколениям, то появляются братские общины и они более сплоченно и быстро могут реагировать, из чувства солидарной мести, на проявления каких-либо посягательств против одного из их членов, если после своей женитьбы братья живут рядом друг с другом и связаны между собой общностью жизненных интересов. Эта солидарность проявляется более сильно, если мужчины происходят от полигинических браков. В полигинических обществах сыновей женят обычно позднее, нежели в моногамных обществах: таким образом будущие братья воспитываются вместе в течение более длительного периода, что предполагает укрепление в них духа солидарности. Можно добавить также, что при сравнении различных культур создается ощущение, что патрилокальность ассоциируется с внутренней войной, а матрилокальность — с войной внешней.

Второй пример относится к социально-экономическому типу организации общества. Обычно полукочевые или кочевые общества охотников и собирателей отдают предпочтение мирным способам урегулирования конфликтов; этого не скажешь об обществах оседлых земледельцев.

Сами кочевые общества охотников и собирателей содержат в себе много того, что способствует мирному урегулированию конфликтов. С одной стороны, эти конфликты в данном случае уже касаются только проблем семейного порядка или вопросов доступа к материальным благам, в то время как в обществах оседлых земледельцев существует более сильная идентификация индивидуума или группы людей на какой-то территории; более ярко выраженный характер имеет и тенденция к индивидуализации собственности, что создает предпосылки для дополнительных конфликтов и способствует развитию агрессивности.

Кстати, кочевой образ жизни позволяет индивидуумам, находящимся в конфликте, разрешать их спор путем взаимного удаления друг от друга, а не путем столкновения: как показывают этнографические наблюдения, разбегание в разные стороны — это наиболее приемлемый способ урегулирования конфликтов (бедуинская пословица гласит: «Чтобы сблизить наши сердца, раскинем подальше друг от друга наши шатры») при условии, что окружающая естественная среда не очень враждебна (обходные пути используются племенами хазда в Танзании, а вот крестьяне племени кунг в пустыне Калахари стремятся прежде всего избежать раскола группы и быстро гасят ссоры во избежание того, чтобы они достигали наивысшего накала). Но во всех случаях мирный способ урегулирования конфликтов одерживает верх: если экологические условия позволяют, то можно разбежаться в разные стороны, а если нет, то конфликт решается без применения насилия, чтобы избежать раскола группы. Причем конфликты разрешаются самими участниками без вмешательства третьей стороны. И наоборот, в обществах оседлых землевладельцев это вмешательство (в более или менее принудительной форме — в зависимости от выбранной формулировки) встречается гораздо более часто; изгнание или разбегание в разные стороны встречаются гораздо реже, так как они часто влекут за собой более тяжелые последствия, чем в обществах охотников и собирателей.

С другой стороны, образ жизни кочевников накладывает на их общества отпечаток динамичной и совершенной общинной организации: поиск дичи, календарь и пути миграций — все это зависит от решений, которые принимаются сообща, в то время как оседлый образ жизни, если он тоже регламентируется какими-то коллективными обязательствами, далек от этого совершенства. Большая часть времени в кочевых обществах уделяется коллективной добыче дичи и разделу пищи, что само по себе является профилактикой против возникновения конфликтов: лучше разделить какое-то благо, нежели завладеть им. Жизненная важность фактора интеграции в группу говорит о том, что социально-психологические санкции (порицание, выговор, насмешка, временное изгнание; так, у инуитов, например, существует обычай нарекать вора именем, исходя из названия похищенной вещи, или же больше не обращаться к нему со словами, которые указывают на его родственные связи, что напоминает наше отречение), зиждящиеся на чувстве стыда и на высмеивании, должны быть многочисленными и эффективными. Например, в племени мбути поведение виновного изображают жестами в карикатурном виде, у инуитов, например, для урегулирования некоторых конфликтов проводятся песенные соревнования: победителем является не обязательно тот, кто прав, а, скорее, тот, кто сможет добиться того, чтобы его противник потерял свое лицо. Мы уже знаем, что подобные песенные соревнования существовали главным образом в арктических зонах, где окружающая среда очень сурова и где наблюдалась самая большая демографическая ограниченность, а это, в свою очередь, подчеркивает важность экологических факторов в выборе способов урегулирования конфликтов. И наоборот, в обществах оседлых земледельцев охотнее прибегают к санкциям, которые затрагивают физическое лицо или материальные блага какого-либо индивидуума.

Мы здесь воздержимся от упрощенной схематизации дуализма, существующего между кочевыми и оседлыми обществами: насилие существует и у кочевников (убийства часто встречаются у бедуинов и инуитов), а земледельцы далеко не всегда прибегают к силе при разрешении своих конфликтов. Однако можно отметить, что предрасположенность к насилию больше отмечается у вторых, нежели у первых.

Существует и другая разновидность насилия: это насилие, которое зависит от степени солидарности людей при возмездии.

Степень солидарности людей при возмездии. В некоторых случаях, а это бывает крайне редко, месть не существует. И это касается больше групп людей, нежели отдельных индивидуумов. Итак, иногда группы людей просто являются неосведомленными в данной области, и тогда, собственно говоря, «группа мести» как таковая не существует (конечно, какая-то семейная группа существует, но она ведь не может мстить кому-то из своих членов). Так, например, эфиопские гамо могут считаться «обществом, где нет мести», а действия, которые могли бы спровоцировать ее, должны санкционироваться всей общиной.

Но в большинстве случаев эти группы мести существуют и размеры этих групп одновременно определяют границы мести. Существует общее правило для всех обществ, которые знакомы с местью, какой бы ни была степень их предрасположенности к насилию: месть может иметь место только между разными группами, а не внутри одной и той же группы, так как в противном случае существует огромная опасность распада последней. Вот почему, например, племена масса (Камерун, Чад) разрешают членам одного клана только поединки с палкой, что может повлечь за собой только легкие ранения, и не допускают мести, в то время как между кланами возможно применение дротиков, а здесь уже проливается кровь и соответственно рождается месть. Имеются и другие ограничения, имеющие особый характер. Некоторые из них касаются непосредственно поведения самих участников конфликта. Может случиться так, что группа посчитает одного из своих членов чрезмерно воинственным и отмежуется от него, будь то обиженный или обидчик. У инуитов, например, если какое-то лицо систематически совершает рецидив или становится виновным в особо тяжких преступлениях (колдовство, например), оно рассматривается как опасный элемент, и соответственно его группа и все общество в целом решают от него избавиться. В данном случае виновный либо подвергается изгнанию (у них это называется кивитук, что означает уход, и является синонимом самоубийства), либо община назначает экзекуторов, которые, как правило, являются близкими родственниками виновного, а эта предосторожность разумна и направлена на то, чтобы на этом основании избежать в будущем возможной мести.

Впрочем, размеры групп, затронутых местью, в различных обществах неодинаковы. В одних случаях исходная группа всегда одна и та же, будь то целый клан или подклан, род или ветвь рода. В других случаях эти размеры колеблются в зависимости от социальной дистанции между обидчиком и обиженным: у бедуинов, когда убийца принадлежит вражескому или чужому племени, племя жертвы полностью рассматривается как объект мести; если речь идет о даннике или о союзнике, то отношения мести распространяются только на ближайших единокровных участников конфликта.

Юридическая антропология

Юридическая антропология

Обсуждение Юридическая антропология

Комментарии, рецензии и отзывы

§ 2. насилие в человеческом обществе: Юридическая антропология, НОРБЕР РУЛАН, 2000 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Настоящий учебник представляет собой перевод (с небольшими сокращениями) с французского оригинала (Париж, 1988), уже переведенного на многие европейские языки.