§ 49. повторы (редупликации)

§ 49. повторы (редупликации)

Повторы, или редупликации (Редупликация — латинское reduplicatio — «удвоение») , состоят в полном или частичном повторении корня, основы или целого слова без изменения звукового состава или с частичным изменением его.Очень часто повтор применяется для выражения множественного числа, например в малайском языке orang — «человек», orang-orang — «люди», в мертвом шумерском языке кур — «страна», кур-кур — «страны».

Для многих языков в речи употребляются повторы как средство усиления данного сообщения: да-да, нет-нет, ни-ни (сугубое отрицание), вот-вот, или: еле-еле, едва-едва, чуть-чуть, давно-давно и т. п.

Широко известны звукоподражательные повторы типа кря-кря (утка), хрю-хрю (поросенок), ку-ку (кукушка) и т. п. Этот тип звукоподражательных повторов перекликается с такими глагольными «остатками», повторяющимися дважды, кактрюх-трюх, хлоп-хлоп, тук-тук. Если в русском такие повторы нетипичны для русского литературного языка, то они очень распространены в диалектах русского языка, а, например, в языке сомали (Восточная Африка) этот способ в глаголе выражает особый вид: fen — «глодать», & fen-fen — «обгладывать до конца со всех сторон», т. е. терминологически это «всесторонне окончательный вид» (такой грамматической категории в русском языке нет, а это значение выражается лексически: «со всех сторон» и «до конца»). Однако в категории вида в русском языке встречаются случаи повтора для выражения особых оттенков вида глагола, например ходишь-ходишь, молишь-молишь (слова Варлаама, сцена в корчме из трагедии «Борис Годунов» Пушкина), где повтор глагольных форм ходишь и молишь не равен грамматически их одиночному употреблению. С этим очень схожи случаи в формах глагола полинезийских языков, например tufa — «делить», a tufa-tufa — «часто делить». Если в ходишь-ходишь и т. п. в русском языке выражена продолжительность в пределе несовершенного вида, то в примерах поговорили-поговорили и ничего не сделали или поплакали-поплакали и утешились глаголы совершенного вида получают подвидовой оттенок продолжительности.

В прилагательных повтор может быть использован для выражения превосходной степени: добрый-добрый, большое-большое — в чистом виде и с префиксацией: добрый-предобрый, большое-пребольшое.

Таким же способом образуется превосходная степень и в казахском языке, например: ķызыл — «красный» — ķызыл-ķызыл — «самый красный», жаķсы — «хороший» — жаķсы-жаķсы — «самый хороший», иногда с присоединением губной согласной в начале повтора: aķ, — «белый» — aķ-naķ — «белейший».

С этим можно также сравнить такие формы раротонгского языка (на островах Тихого океана), как пи — «большой» и nu-nui — «очень большой», где повтор сопровождается еще «добавлением извне».

Неполные повторы корня типичны были для образования перфекта латинского, древнегреческого и древнеиндийского языков, например tango — «трогаю», tetigi — «тронул», cado — «падаю», cecidi — «упал» в латинском; leipo — «оставляю», leloipa — «оставил» в греческом; kar — «делать», cakara [чакара] — «он сделал» в санскрите и т. п.

Богат повторами английский язык, где они могут быть и полные (преимущественно звукоподражательные): quack-quack — «кря-кря» (об утках), jug-jug — «щелканье соловья» или «звук мотора», plod-plod — «стук копыт лошади», tick-tick — «ход часов» и т. п.; неполные (с изменением гласной): wig-wag — «флаговый сигнал», zig-zag — «зигзаг», flick-flock — «шарканье сапог» или riff-raff — «сброд», «шпана», -wish-wash — «бурда», «болтовня», сюда же относится и название игры ping-pong — «настольный теннис» (от звукоподражательного «стук капель дождя по стеклу»); интереснее слу-чай sing-song-в значении прилагательного «монотонный», rising — «петь» и song — «песня».

Особую разновидность повторов представляют собой неполные повторы в тюркских языках, где первая согласная заменяется губной [п], [б] или [м]; такие пары-повторы имеют значение собирательных существительных; например, в казахском языке: жыл-ķы — «лошадь», жылķы-мылķы — «лошади и другой скот» (собирательное «лошадьё»); туйе — верблюд, туйе-муйе — «верблюды и прочий скот» (собирательное «верблюдьё»); ķулаķ — «кулак» (заимствовано из русского языка), ķулаķ-мулаķ — «кулачьё» (ср. ķулаķтар — «кулаки», множественное число); такие формы могут иметь также добавочный оттенок уничижительного значения («всякий сброд»): в узбекском чой-пой — «чаишко», туркменское ки-тап-митап — «книжонки»; есть такие «чудные» слова со значением «неопределенной совокупности» и в русском: тары-бары, шуры-муры, фигли-мигли, гоголь-моголь, шурум-бурум и т. п. (некоторые из них заимствованы).