8 лекция рынок труда в переходных экономиках 8.1 обзор проблем и моделей рынка труда в переходных экономиках

8 лекция рынок труда в переходных экономиках 8.1 обзор проблем и моделей рынка труда в переходных экономиках

Проблемам рынка труда в переходных экономиках обычно уделяется мало внимания. Как отмечает Т. Бури [Boeri, 1999], исследователи рынков труда обычно сосредотачиваются на факторах спроса на труд, обусловленных динамикой производства в условиях реформ, и игнорируют динамику предложения труда в процессе экономических трансформаций. Вместе с тем многие нетрадиционные явления, присущие рынкам труда в переходных экономиках, получают свое объяснение на основе совокупного анализа факторов спроса и предложения труда.

Все бывшие социалистические страны к началу 1990-х гг. отличались очень высокой степенью вовлеченности населения в экономическую деятельность. Показатели участия населения в рабочей силе в этих странах были выше, чем в странах с рыночной экономикой. Это было следствием идеологии и политики полной занятости, не признававшей возможности добровольной незанятости для трудоспособных граждан. Поэтому с началом радикальных реформ ожидалось резкое сокращение доли населения, участвующего в экономике.

Обзор проблем и моделей рынка труда в переходных экономиках

В течение большей части 1990-х гг. уровень экономической активности населения снижался практически во всех странах Центральной и Восточной Европы. К числу основных причин этого снижения активности можно отнести следующие:

отказ от идеологии принудительной и обязательной занятости;

увеличение удельного веса крайних возрастных групп в населении;

в отказ от распределения социальных благ и услуг через предприятия;

в рост доходов от собственности, не связанных с занятостью.

Поиск на рынке труда в условиях плановых экономик не мог принимать форму открытой безработицы. Одним из главных достижений "реального социализма" провозглашалась ее окончательная ликвидация и обеспечение полной занятости. Система материальной поддержки безработных отсутствовала, поскольку отрицалась сама возможность существования безработицы.

С началом реформ признание контрактной природы трудовых отношений потребовало углубленной разработки законодател ьства о труде. Искусственные барьеры на пути перемещения рабочей силы (институт прописки и др.) были ликвидированы или значительно ослаблены. Предприятия получили свободу в определении численности и состава персонала, а также в установлении уровня и степени дифференциации заработной платы. Ужесточение бюджетных ограничений вследствие рыночных реформ ослабило стимулы к накоплению излишков рабочей силы. Была признана неизбежность существования безработицы.

Помимо перечисленных факторов, влиявших на динамику предложения труда, уровень занятости населения определялся факторами спроса на труд, являющимися в конечном итоге производными от динамики и факторов экономического роста в условиях реформ.

На эволюцию рынка труда не мог не наложить серьезного отпечатка трансформационный кризис. В предыдущих лекциях мы проанализировали причины того, почему странам ЦВЕ и СНГ не удалось избежать резкого сжатия совокупного спроса, последовавшего за либерализацией цен, и сокращения государственного субсидирования предприятий, что имело крайне негативные последствия с точки зрения спроса на труд и общего уровня занятости. На рис. 8.1 приведена динамика индексов занятости в посткомму

нистических странах за годы реформ (1989—2001 гг.). Из рисунка видно, что спад занятости населения сильно варьировался в разных странах. Наибольший спад занятости наблюдался в Болгарии (-27\%) и Венгрии (-30\%). Пожалуй, единственной страной, в которой тенденция спада занятости была радикально переломлена в середине 1990-х гг., стала Польша.

В предыдущих лекциях были проанализированы три базовые модели экономических реформ в постсоциалистических странах: польская, российская и китайская. Отличительные черты каждой из этих моделей непосредственно проявляются в характере динамики рынка труда в странах Центральной и Восточной Европы, СНГ и Китае. В целом, большинством исследователей признается тот факт, что динамика рынка труда в Польше, Венгрии и Чехии хорошо описывается двухсекторной моделью Бланшара [Blanchard, 1997] с активной ролью нового частного бизнеса в процессе создания рабочих мест. В этой модели предполагается, что реструктуризация вызывает активное освобождение предприятий традиционного сектора от избыточного персонала, что приводит к росту открытой безработицы. Однако параллельно увеличивается спрос на рабочую силу со стороны нового частного сектора, где после более или менее продолжительного поиска начинают "оседать" бывшие безработные,

Обзор проблем и моделей рынка труда в переходных экономиках

покинувшие традиционные предприятия. Безработица предстает в этой модели как своего рода перевалочный пункт при реаллока-ции трудовых ресурсов между стагнирующими и новыми секторами экономики.

Вместе с тем российский рынок труда по сей день представляет собой необъяснимую аномалию для многих транзитологов. Характеристики этого рынка включают в себя такие понятия, как "латентность" [Малева, 1998], "мутация", "адаптация без реструктуризации" [Капелюшников, 2001], "парадоксальность" [Гимпель-сон, 1997] и др. Специфика российского рынка труда дала о себе знать практически сразу же после начала радикальных реформ, когда вместо предполагавшегося послешокового скачка открытой безработицы российское правительство столкнулось с никем не ожидавшейся эскалацией невыплат заработной платы.

Р. Капел юшников [Капелюшников, 2001] предложил анализировать российский рынок труда с учетом его парадоксальной природы. Каким образом драматичное падение ВВП могло совмещаться с относительной стабильностью занятости и умеренными темпами безработицы? Как мог возникнуть 4—7-кратный разрыв в уровнях общей и регистрируемой безработицы, свидетельствующий о слабости стимулов к регистрации в государственных службах занятости? Ответы на эти и многие другие вопросы коренятся в специфике макроэкономической структуры и в особенностях поведения экономических агентов в России.

В России реакция занятости на трансформационный шок была заметно слабее, чем в странах ЦВЕ (см. рис. 8.1). Как правило, переходный период в странах ЦВЕ длился не более 2—4 лет, после чего наблюдалось возобновление экономического роста. Падение ВВП не превышало 25—33\% (в нижней точке кризиса). При этом снижение численности занятых во всей экономике достигало 10—30\%, а в промышленности — 20—35\%. Соответственно каждый процентный пункт падения выпуска сопровождался снижением занятости на 0,6—1,1 процентного пункта. Таким образом, динамика занятости в странах ЦВЕ достаточно плотно следовала за динамикой выпуска. Вместе с тем в России каждый процентный пункт падения выпуска сопровождался снижением численности занятости примерно на 0,34 процентного пункта.

На уровне политэкономических оценок эти различия объясняются отсутствием "жестких бюджетных ограничений" для большинства российских предприятий, которые за счет механизма взаимных неплатежей могли поддерживать достаточно большой штат работников даже в условиях падения выпуска. Однако детальный анализ позволяет вскрыть более глубокие механизмы, обусловливающие различия в динамике польской и российской моделей рынка труда.