Российские сторонники методологии немецкой исторической школы (а.и. чупров, а.н. миклашевский, с.ю. витте)*

Российские сторонники методологии немецкой исторической школы (а.и. чупров, а.н. миклашевский, с.ю. витте)*

Чупров А.И. (1842—1908)

Александр Иванович Чупров — экономист, статистик и публицист, — родился в 1862 г. в г. Масальске Калужской губернии в семье священника. Учился в Калужской семинарии, по окончании которой за отличные успехи был послан в Петербургскую духовную академию, но, проучившись в ней всего один год, перешел на юридический факультет Московского университета. В январе 1868 г. по рекомендации профессора И.К. Бабста был оставлен при университете для «приготовления к экзамену на степень магистра по политической экономии». После успешной сдачи экзамена в июле 1872 г. был направлен на два года в Германию, где посещал лекции известных экономистов (Рошера, Кнаппа и др.). Вернувшись из-за границы в 1874 г., стал преподавать политэкономию, а в 1876 г. и статистику в Московском университете, впервые в России введя в практику преподавания проведение семинаров. В 1875 г. защитил магистерскую диссертацию на тему «Железнодорожное хозяйство. Его экономические особенности и его отношение к интересам страны», а в 1878 г. — докторскую диссертацию «Условия, определяющие движение и сборы по железным дорогам, валовой доход и его факторы. Количество товарных грузов». Это были первые в России работы по экономике и организации железнодорожного хозяйства.

* Приложение составлено по: Русские экономисты (XIX — начало XX века). М.:

l/lu.Tumunnura DiU 1 СЮЯ О ЯК QQ 117 10О 1М 1 КО

Помимо преподавания, А.И. Чупров принимал участие в деятельности различных комиссий: по исследованию железнодорожного дела в России (1879), по изучению причин падения цен на сельскохозяйственные продукты (1888) и др. В 1881—1882 гг. состоял членом городского статистического отдела, принимал активное участие в подготовке и проведении переписи населения Москвы в январе 1882 г. В том же году был избран председателем вновь созданного при Московском юридическом обществе статистического отдела, а в 1885 г. — членом Международного статистического института, принимал участие в его заседаниях в Лондоне, Берлине, Риме и Петербурге. 5 декабря 1887 г. А.И. Чупров был избран членом-корреспондентом Академии наук. С научной, преподавательской и общественной работой А.И. Чупров сочетал активную литературно-публицистическую деятельность: в течение 35 лет сотрудничал в «Русских ведомостях», где было опубликовано более сотни его работ, и в других журналах. В 1899 г. в связи с тяжелой болезнью сердца вышел в отставку и уехал за границу, где и прожил до конца своих дней.

В своих научных работах и исследованиях А.И. Чупров опирался на положения социально-этического направления исторической школы, которая, по его словам, в учении об организации хозяйства занимала «среднее место между старою классической школой и социализмом». Обосновывая этот средний путь (прообраз современной «смешанной экономики») в «Курсе политической экономии» (первое издание 1887 г.), А.И. Чупров писал о необходимости соединения преимуществ частного предпринимательства с развитием государственного («общественного») сектора, особенно там, где это необходимо для общества, но не может быть обеспечено частным капиталом. К этим двум началам хозяйственной деятельности сторонники социально-этического направления, к которому принадлежал А.И. Чупров, добавляли частную благотворительность. «Курс политической экономии» А.И. Чупрова считался современниками «лучшим по продуманности и теоретической законченности». А.И. Чупров ввел понятия «идеографического» и «номографического» знаний: первое является знанием об индивидуальном, приуроченном к определенному времени и пространству; второе направлено на выявление общего в явлениях, на установление общих причинных связей и общезначимых законов.

Курс «История политической экономии» (1892) А.И. Чупрова был, по оценке специалистов, гораздо выше написанного за тридцать лет до него курса И. Вернадского, хотя в нем ни словом не упоминается о русской экономической мысли. В своем курсе А.И. Чупров стремился сохранить максимальную объективность в отношении каждой из рассматриваемых им теорий и концепций. С этой целью он добросовестно излагал содержание различных теорий, избегая предвзятости, чтобы дать возможность читателю самому сделать выбор и дать оценку. Ниже приводятся отрывки из «Истории политической экономии», в которых речь идет о значении изучения истории экономических теорий, о характеристике исторической школы и ее социально-этического направления.

Чупров А.И. Ученые труды. Ч. 3, вып.1. История политической экономии. М.: Изд-во Императ. Моск. ун-та, 1911. — 232 с.

Если разобрать любую новую теорию, то окажется, что при постройке нового научного здания на долю строителя редко приходится что-то большее, чем приведение в новый порядок и новые сочетания уже готовых материалов. Воззрения людей не слагаются сразу; они обыкновенно составляют результат работы длинного ряда поколений: новые воззрения являются по большей части или продолжением прежних, или оппозицией им, или компромиссом. Во всяком из этих случаев новая теория носит черты предшествующих.

Особенно важно считаться с исторической преемственностью идей в общественных науках... Они до сих пор не пришли еще к завершению; в них истина раскрывается человечеству медленно и по частям; уму человеческому нередко приходится идти здесь ощупью, бросаясь из одной крайности в другую. Неудивительно поэтому, что нередко старые теории, сданные, по-видимому, в архив, снова всплывают на поверхность жизни. Эта связь последующего с предшествующим делает особенно важным изучение в экономической литературе преемства идей, сменявших одна другую в ходе истории (с. 1—2).

Историческая школа в политической экономии... ныне господствует во всех литературах и почти повсюду вытеснила представителей прежнего смитовского направления. Историческая школа возникла в Германии... Попробуем сформулировать взгляды ранней исторической школы.

В противоположность смитовскому воззрению на общество как на простую сумму отдельных индивидуумов, историческая школа признает, что хозяйство каждого народа есть единое целое, которого части находятся между собою в постоянном взаимодействии: жизнь этого целого управляется своими особыми законами, помимо тех, которым подчиняется индивидуум. В каждом данном народе и в каждом историческом периоде составные части хозяйственного общества находятся между собой в иных отношениях, нежели в другом народе и в другом периоде. Политическая экономия должна подметить и уловить эти особенности, для чего она должна изучить народное хозяйство в его историческом развитии.

Более полный анализ природы индивидуума привел историческую школу к убеждению, что хозяйственная деятельность человека не может быть объяснена одним стремлением к богатству и выгоде... Кроме желания богатства, в душе человека существуют и действиями его управляют многие другие мотивы, наряду с эгоизмом в человеке живет чувство общественности, симпатии, проявляющиеся в создании семьи, общины, государства.

Хозяйство есть лишь одна из сторон народной жизни, которая стоит в тесной связи с прочими сторонами и может быть познаваема и обсуждаема лишь в зависимости от прочих проявлений народного духа... (например, разнообразные научные, моральные, религиозные и политические воззрения и учреждения)... Поэтому невозможно понять и объяснить хозяйственное положение общества, не принимая в расчет других факторов социальной жизни.

Народное хозяйство находится в процессе постоянного изменения. Потребности человека, его умственный и нравственный склад, его отношения к вещам и другим людям, а особенно его общественные учреждения различаются по местностям и изменяются в истории. Всякий исторический строй хозяйства, в том числе и современный, есть лишь переходная ступень в развитии человечества (с. 217—218).

Из приведенных основных положений вытекает требование перемен в системе науки, ее методе и ее содержании.

В глазах исторической школы политическая экономия не есть система естественных непреложных законов хозяйства в том смысле, как понимали ее крайние последователи А. Смита. Политическая экономия имеет дело не столько с законами природы, сколько с законами социальными, зависящими от данного состояния воззрений, нравов и учреждений общества и изменяющимися с переменой последних. Отсюда — в системе политической экономии главное место должно занимать учение об организации народного хозяйства, или о строе экономических явлений, зависящем от деятельности самого народа. Каждое отдельное явление хозяйства должно изучаться в связи со всеми реальными условиями, которыми оно обставлено в действительности.

При таком взгляде на систему науки историческая школа не могла довольствоваться применением одного абстрактного дедуктивного метода. Она настаивает на необходимости историко-статистического, или, как называет, реалистического метода, который составляет приложение индукции к экономическому исследованию.

Отсюда же вытекает и перемена в воззрениях на многие вопросы. Из взглядов исторической школы особенно характерно ее сомнение в способности конкуренции осуществить гармонию интересов. Без планомерного воздействия общественного разума и общественной власти, в хозяйственном обществе, как и в мире животных, сильнейший всегда будет побивать слабейшего. Отсюда выходит неверие исторической школы в учение о невмешательстве государства и убеждение в необходимости разумного воздействия государственной власти на хозяйственную жизнь. Историческая школа полагает, что правовой порядок есть один из важнейших факторов экономической жизни, и что, следовательно, государство, изменяя правовые отношения, может реформировать и самую жизнь (с. 219).

Взгляды группы сторонников социально-этического направления исторической школы могут быть выражены в следующих положениях.

Она выдвинула значение нравственного (этического) элемента в экономических исследованиях... Ни в одном состоянии общества, на какой бы ступени развития оно не находилось, мы не встречаем хозяйственных отношений, состоящих из чисто технических процессов: эти последние повсюду регулированы обычаем, нравами и правом.

Другой характерной идеей писателей социально-этического направления служит признание теснейшей связи между экономией и правом... (с. 221).

В учении об организации хозяйства социально-этическая школа занимает среднее положение между старой классической школой и социализмом... Согласно учению главных теоретиков по рассматриваемому вопросу, существуют три основных типа хозяйственной организации: частнохозяйственный, общественно-хозяйственный и благотворительный. Различие между этими типами сводится преимущественно к способу распределения пожертвований и выгод между отдельными участниками предприятия... Основной пружиной деятельности предприятий частнохозяйственного типа служит начало личной выгоды, регулируемое соперничеством. В организации же общественно-хозяйственной руководящим началом деятельности является не личная выгода участников, а соображения общей пользы, сознание общего интереса. Отношение выгод, приобретаемых участниками такого предприятия, к сделанным ими пожертвованиям и затратам определяется не случайной борьбой интересов и соперничеством, а взаимным соглашением или авторитетом власти (с. 223—224).

Таким образом, каждый из упомянутых типов организации имеет свои самостоятельные права на существование. Задача правильно устроенного народного хозяйства заключается не в исключительном проведении того или иного начала организации, а в целесообразной комбинации всех их, в отведении для каждого надлежащих границ. Никакой абсолютной, всюду пригодной нормы для сочетания разных типов организации быть не может, потому что свойства как отдельных людей, так и самого общества и государства изменяются в истории; для каждого народа и для всякого времени должна быть своя комбинация. Какая из возможных комбинаций способна доставить в данное время наибольшую сумму хозяйственных ценностей и возможно равномерное их распределение, это может быть решено только через специальное исследование фактов; теория должна установить при этом лишь самые общие руководящие начала (с. 225—226).

Миклашевский А.Н. (1864—1911)

Александр Николаевич Миклашевский окончил Московский университет; в 1895 г. защитил магистерскую диссертацию на тему «Деньги, опыт изучения основных положений экономической теории классической школы в связи с историей денежного вопроса». Был приват-доцентом Московского университета; затем непродолжительное время работал в Министерстве финансов, участвуя в работе по упорядочению денежного обращения в России. С 1896 г. — профессор Юрьевского (Дерптского) (ныне Тартуского) университета. Автор многочисленных публикаций, главным образом по вопросам денежного обращения. В работах «Бумажные деньги, их цена и значение для народного хозяйства» (1891), «Деньги: Опыт изучения основных положений экономической теории классической школы в связи с историей денежного вопроса» (М., 1895. — 732 с.) и «Денежный вопрос в литературе и в явлениях действительной жизни» (СПб., 1896, 215 с.) А. Миклашевский обосновывал преимущества монометаллизма перед биметаллизмом. Как признанный специалист в области денежного обращения, он участвовал в проведении денежной реформы в России в 1897 г., установившей золотой монометаллизм.

Свой взгляд на политическую экономию как науку А. Миклашевский изложил во вступительной лекции в Юрьевском университете, которая была прочитана 18 сентября 1896 г. и опубликована отдельным изданием под названием «Реализм и идеализм в политической экономии» (Дерпт, 1896. — 27 с.). А. Миклашевский резко критиковал представителей классической школы политической экономии, называя их «реалистами», за то, что они рассматривали политическую экономию как науку, которая «должна нам дать обобщающее, истинное понимание нас окружающего, бывшего, сущего», отвергая идеализм, т.е. «нечто несуществующее, но долженствующее быть» (с. 3— 4). Экономисты классического направления были убеждены, что «лучшая и справедливейшая организация экономической жизни осуществится сама собой при проведении в жизнь либерального плана свободы и равенства. Они с негодованием отвергали вмешательство в экономическую жизнь государства, от которого только требовали охраны правомерных интересов индивидуумов. Жизнь представлялась им в виде безбрежного моря, по которому каждый должен приплыть к собственному счастью и добиться своей доли богатства под парусом личной энергии, знания и искусства» (с. 7). «Если под экономическим материализмом подразумевается гипотеза, которая в деле открытия законов развития человечества придает крайне важное значение хозяйственным, экономическим интересам и стремится с возможною определительностью установить их исторический вес и влияние, то она имеет полное оправдание. Но если она является отрицанием воздействия на историю идеальных мотивов, целесообразных стремлений всякого рода, если все процессы познания и развития мысли она сводит к одним лишь воздействиям внешней материальной среды, то она представляет собой не более как грубое и, очевидно, неглубокое представление о ходе исторического процесса» (с. 17).

Сторонники историко-этического направления, к которому («хотя и не во всем») примыкал А. Миклашевский, стремятся «сохранить все блага системы естественной свободы, согласовать их с нравственными требованиями культурной и разнообразной жизни». «Моральная философия историко-этической школы построена на компромиссе между индивидуальным и общественным принципом». «Но было бы слишком несправедливо утверждать... будто она (историко-этическая школа) уже явственно и окончательно начертала тот моральный принцип, который может рассматриваться как конечная цель правомерных и имеющих в будущем осуществиться организационных стремлений человечества. Она сознает, что в эту сторону всегда будет направлена человеческая мысль, но благоразумно думает, что работа над выработкой и выяснением для всех и каждого морального принципа, дающего внешнюю справедливую организацию отношений человеческих существ между собой и к внешней природе составляет труднейшую, величайшую и богатейшую своими последствиями задачу длинного ряда грядущих поколений» (с. 26—27).

В книге «Обмен и экономическая политика» (Юрьев-Дерпт, 1904) А. Миклашевский писал о предмете политэкономии так: «Политическая экономия и не должна давать и поощрять теорию ценности, а должна дать только теорию обмена, которая должна разрешить загадку цены» (с. 307). «Всякая рыночная цена есть результат общественной производительности факторов производства — земли, труда и капитала данного народного хозяйства и социального раздела неравного прибавочного продукта при помощи рыночных процессов, для которых мы можем найти разумные основания» (с. 311). Вместе с тем А. Миклашевский неоднократно писал о необходимости учета в экономическом анализе роли религиозных, нравственных и умственных стремлений в жизни народа. «Религиозные, нравственные и умственные стремления составляют существеннейший элемент в жизни народа, и экономист не должен упускать их из виду. Государство, без сомнения, составляет великую, но не единую и не исчерпывающую все остальные руководящую силу, нравственную силу: значение его тем выше, чем справедливее и рациональнее созданные им учреждения. Культура общества, его нравы и обычаи, определяющиеся всей совокупностью стремлений общества и личностей, его составляющих, оказывают огромное влияние на все стороны жизни» (Деньги, с. 63).

А.А. Миклашевский открыто объявлял себя сторонником реформ и противником классовой борьбы и революции, считая, что при более или менее нормальном положении вещей классовая борьба принимает характер «классовых компромиссов» и что история есть великий процесс соединения людей.

А. Миклашевский решительно осуждал призывы русской социал-демократии к насильственному захвату крестьянами помещичьих земель. «Социальный строй не так легко преобразовать; пусть же и наша социал-демократия остается верна своим эволюционным традициям и твердо помнит, что история осуществляет свою миссию упорядочения человеческих отношений на почве классовой борьбы, а следовательно, и эгоистических интересов. Когда наступает полный распад прежних социальных отношений, начинают торжествовать не альтруистические, а эгоистические тенденции. Поэтому я всегда буду стоять за социальную реформу, а не за социальную революцию. Я стою на почве социальной реформы вполне сознательно и советую моим согражданам держаться твердо этой дороги, ибо только таким путем можно достигнуть наибольшей справедливости в социальных отношениях. Вслед за революцией начинается новый процесс, который часто гораздо тяжелее прежнего» (с. 65).

В начале своей карьеры А. Миклашевский писал, что теория стоимости составляет «лучшие страницы» учения классической школы, хотя уже тогда он называл ее спорной, «не более как абстракцией», «которой мы всегда должны пользоваться и которая вносит высокий нравственный принцип в политическую экономию, выражающийся в простой, но многозначительной фразе: земля — мать человека, труд — его отец. Только обеспечив себе трудом материальную основу благосостояния, человечество полагает свои силы на культурное развитие своего духа. Абстракция никогда не может быть вполне точной, но это не лишает ее серьезного научного значения» (Деньги, с. 254). Позже А. Миклашевский без оговорок отвергал трудовую теорию стоимости, объявляя ее ошибкой, фикцией: «Ценность классиков есть величина фиктивная, а потому ошибочная и ненужная» (Обмен, с. 311). Среди перечисленных им факторов, определяющих ценность, труд занимает далеко не первое место. В работе «История политической экономии» он попытался доказать, что «впервые построенная Рикардо и окончательно, но односторонне развитая Марксом теория ценности пошатнулась. Теперь мало кто верит, что ценность исключительно производственная категория и создается только трудом. Мы знаем, что ценность со всеми формами ныне существующего ценного богатства — сложный результат социального раздела неравного прибавочного продукта ... Все более и более слышны голоса не о конституировании ценности согласно труду, а о конституировании доходов работающих, творческих элементов общества, доходов, за которые идет борьба при всех формах общественного быта» (с. 593—594).

Витте СЮ. (1849—1915)

Сергей Юльевич Витте — граф, известный государственный и общественный деятель России — родился в Тифлисе, в семье обрусевших прибалтийских немцев. Учился на физико-математическом факультете Одесского (в то время Новороссийского) университета, по окончании которого начал работать на Одесской железной дороге в службе движения. В 1883 г. опубликовал книгу «Принципы железнодорожных тарифов», в которой пытался обосновать необходимость правительственного контроля над железнодорожными тарифами. В 1889 г. был назначен директором департамента железнодорожных дел при министерстве финансов; в феврале 1892 г. — министром путей сообщения, а в августе 1892 г. — министром финансов; этот пост он занимал в течение 10 лет. В то время в ведение министра финансов входил также департамент железных дорог, торговли и промышленности. По сути, это было министерство экономики, т.е. ключевое звено в государственном управлении Россией. С.Ю. Витте, при всей неоднозначности и противоречивости оценок его политики, вошел в историю как новый тип министра-предпринимателя. Под его руководством в 1897 г. в России была осуществлена финансовая реформа, при подготовке которой проводилась профессиональная экспертиза с участием видных специалистов по проблемам денежного обращения, в частности, И.И. Кауфмана. Финансовая реформа включала целый комплекс мер в области налоговой политики (отмена паспортного и введение квартирного налога, снижение поземельного налога и т.д.), денежного обращения (в том числе введение золотого стандарта — каждый рубль содержал 0,174 золотника драгоценного металла), внешнеторговой политики (заключение торгового договора с Германией и др.). По оценке современников, СЮ. Витте активно насаждал «государственный капитализм»; при нем была введена государственная винная монополия, построена трансконтинентальная железная дорога на Дальний Восток, начала готовиться аграрная реформа на базе принципов, которые легли в основу столыпинской реформы: ликвидации общины и развития товарного сельского хозяйства. Будучи членом Государственного совета, СЮ. Витте не примыкал ни к одной политической партии и группе.

В 1905 г. СЮ. Витте был поставлен во главе правительства, а в апреле 1906 г. получил отставку, что положило конец его активной политической деятельности. В 1997 г. московское издательство «Терра» выпустило двухтомник «Избранные воспоминания СЮ. Витте».

В 1889 г. вышла брошюра СЮ. Витте «Национальная экономия и Фридрих Лист», представлявшая собой подробное изложение работы немецкого экономиста Ф. Листа «Национальная система политической экономии», которая в то время еще не была переведена на русский язык (она была переведена в 1891 г.). СЮ. Витте счел необходимым представить эту работу русским читателям, поскольку в своих экономических воззрениях во многом был последователем Ф. Листа, который, определяя предмет и задачи политэкономии, «перенес акцент с интересов отдельного индивида на интересы нации в целом и выдвинул в качестве основополагающей социальной цели не полную свободу индивидов (что применительно к экономической сфере означало полную свободу хозяйственных субъектов), а развитие производительных (материальных и духовных) сил нации». Как и Ф. Лист, С Витте полагал, что «политическая экономия должна принимать идею национальности за точку отправления и поучать, каким образом данная нация при настоящем... может сохранять и улучшать свое экономическое положение» (с. 35). В 1912 г. работа С Витте была переиздана под новым названием — «По поводу национализма. Национальная экономия и Фридрих Лист», отрывки из которой приводятся ниже.

Витте СЮ. По поводу национализма. Национальная экономия и Фридрих Лист. СПб., 1912. — 76 с.

Мне представляется, что есть национализм здоровый, убежденный, сильный, а потому не пугливый, стремящийся к охране плодов исторической жизни государства, добытых кровью и потом народа, и достигающий этой цели, — и есть национализм болезненный, эгоистичный, стремящийся, по-видимому, к той же цели, но как подчиняющийся более страстям, нежели разуму, нередко приводящий к результатам противоположным. Первый национализм есть высшее проявление любви и преданности к государству, составляющему отечество данного народа, — второй составляет также проявление тех же чувств, но обуреваемых местью, страстями, а потому такой национализм иногда выражается в формах, диких для XX столетия (с. 4—5).

Ни одна наука не находится в настоящее время в столь шатком положении, как политическая экономия... Одна из главных причин такого состояния политической экономии заключается в том, что большинство экономистов допускало смешение и, во всяком случае, недостаточно разграничивало экономические понятия по отношению отдельного лица, нации (страны) и человечества. Между тем одни и те же экономические положения или выводы, справедливые по отношению нации, могут быть вполне ошибочными по отношению человечества и т.д. (с. 7).

Творцы классической политической экономии, если не всецело, то преимущественно, в своих логических построениях имели в виду не нацию, а человечество. Они создали науку, которую было бы правильнее назвать не политической (общественной), а космополитической экономией. Их последователи упустили из виду это обстоятельство, а потому начали проповедовать космополитические экономические аксиомы, как непреложные законы для национального общежития. Между тем факты и сама жизнь во многих случаях шли вразрез с этими законами. Вследствие этого явилось, с одной стороны, сомнение в праве на существование политической экономии, как науки, а с другой — тупое доктринерское отрицание всех тех национальных потребностей, которые не согласуются с принципами творцов политической экономии. Отрицать научное право классической политической экономии только потому, что некоторые ее принципы не согласуются с хозяйственной жизнью различных стран, так же нелогично, как нелогично, например, отрицать научное право математического анализа потому, что многие выводы его не имеют житейского применения. Требовать же лечения всех экономических недугов страны по рецептам космополитической экономии так же бессмысленно, как, например, требовать устройства какого-либо двигателя по формулам аналитической механики, без принятия во внимание качества материалов, условий сопротивления и атмосферного влияния. Для того чтобы жизнь страны могла регулироваться принципами космополитической экономии, принципы эти должны прежде всего получить видоизменение, соответствующее наличным национальным условиям... (с. 8—9).

Если бы умственная жизнь настоящего столетия не была под самым сильным влиянием космополитизма, то несомненно, что параллельно развитию политической экономии развивалась бы прикладная часть этой науки — национальная экономия.

Мы, русские, в области политической экономии, конечно, шли на буксире Запада, а потому при царствовавшем в России в последние десятилетия беспочвенном космополитизме нет ничего удивительного, что у нас значение законов политической экономии и житейское их понимание приняли самое нелепое направление. Наши экономисты возымели мысль кроить экономическую жизнь Российской Империи по рецептам космополитической экономии. Результаты этой кройки налицо...

По нашему мнению, в настоящее время основательное знакомство с «Национальной системой политической экономии» Ф. Листа составляет необходимость для всякого влиятельного государственного и общественного деятеля. Чтение национальной экономии в наших высших учебных заведениях, как прикладной части политической экономии, могло бы принести громадную пользу (с. 11).

Итак, классическая политическая экономия, или, как ее называет Лист, школа, представляет следующие существенные недостатки: «во-первых, химерический космополитизм, который не понимает национальности и потому не занимается национальными интересами; во-вторых, безжизненный материализм, который видит всюду только меновые ценности, не принимая во внимание ни нравственных, ни политических интересов настоящего и будущего, ни производительных сил нации; в-третьих, партикуляризм, разрушительный индивидуализм, который, не ведая природы социального труда и действия ассоциации производительных сил в ее наиболее возвышенных проявлениях, в сущности рассматривает лишь частную промышленность в том виде, в каком она развивалась бы при свободе отношений во всем человечестве, если бы оно не было расчленено на различные нации».

Она упускает из виду, что между отдельным человеком и человечеством существует еще особая экономическая единица — нация. Эта единица представляет собой нечто органически целое, связанное верою, отдельностью территории, кровью, языком, литературой и народным творчеством, нравами и обычаями, государственными началами и учреждениями, инстинктом самосохранения, стремлением к независимости и прогрессу и проч. Единицы эти не выдуманы людской фантазией или капризом, а сложены исторически, самою природой и законами общежития. Они составляют необходимое условие общечеловеческого развития. «Цивилизация человечества, — говорит Лист, — недостижима иначе, как посредством цивилизации и развития наций, точно так, как отдельный человек, главным образом, посредством нации и в ее лоне достигает умственного развития, производительной силы, безопасности и благоденствия» (с. 65).

В систематическом виде экономические взгляды СЮ. Витте изложены в его книге «Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве», изданной в 1912 г. и представляющей собой текст лекций, прочитанных автором в 1900—1902 гг. брату царя Великому князю Михаилу Александровичу Романову. Хотя в 1997 г. эта работа была переиздана, имеет смысл остановиться на некоторых ее положениях. В книге две части: в первой «Народное хозяйство» (34 лекции) излагаются основы политической экономии, во второй «Государственное хозяйство» (15 лекций) — учение о финансах. Определяя предмет политической экономии, СЮ. Витте писал: «Предметом изучения политической экономии служит хозяйственная жизнь народа, или так называемое народное хозяйство» (с. 415).

О протекционизме. Торговая политика каждой страны должна быть направлена к возможному развитию всех ее производительных сил, к самостоятельной разработке ее естественных богатств и к предоставлению населению возможности найти самое широкое приложение своей трудовой энергии. Политика эта не может быть чем-то постоянным, своего рода навсегда установленным: она видоизменяется в зависимости от положения данной страны в ряду других стран и от изменений, совершающихся в народном хозяйстве самой страны.

В такой стране, как Россия, задача торговой политики сводится в настоящее время к настойчивому и последовательному протекционистскому режиму. За плодотворность этого направления политики ручаются и даровитость, и трудолюбие ее населения, и неисчерпаемые богатства страны, обеспечивающие полную возможность в самых выгодных условиях вырабатывать почти все предметы потребления.

Свобода торговли — это пока для России идеал, к которому мы должны идти суровым протекционным режимом. Когда режим этот подготовит прочно развитую промышленность, могущую выдержать, с притоком иностранных и ростом своих капиталов, внутреннюю конкуренцию, а затем способную в будущем выдержать и внешнюю конкуренцию, тогда мы станем так же экономически сильны, как мы стали сильны политически. Тогда явится необходимость в постепенной перемене торговой политики переходом к свободе торговли, подобно тому, как эта перемена стала в свое время необходима в Англии. Но и теперь в деле защиты отдельных отраслей промышленности немыслим однообразный шаблон, а необходимо постоянное внимание. Раз наблюдается действительное укрепление какой-нибудь отрасли промышленности — понижение тарифа до пределов, потребных еще для охраны, но устраняющих, однако, преувеличенность цены продукта, и к восстановлению влияния внутренней конкуренции, особенно необходимой при действии протекционистского тарифа.