Дилемма ху цзиньтао

Дилемма ху цзиньтао

Для китайского руководства проблема — какая степень свободы прессы допустима? — имеет первостепенное значение. С одной стороны, полное снятие цензуры может серьезно поколебать устойчивость нынешнего режима. На главной площади китайской столицы до сих пор висит огромный портрет Мао Цзэдуна, одного из главных, наряду с Сталиным, Гитлером и Пол Потом, злодеев прошлого века. Сомневаться в мудрости нынешнего китайского руководства цензура не позволяет. С другой стороны, правительству как воздух нужны высокие темпы роста экономики, а для этого нужны иностранные деньги и технологии. Чтобы привлекать инвесторов, необходимо, чтобы у них было достаточно информации о том месте, в котором они будут заниматься бизнесом.

Получается какая-то промежуточная ситуация. Вспышка атипичной пневмонии — самый яркий пример. Местные власти в Китае имели сведения о первых стадиях эпидемии уже в ноябре 2002 года, однако бездействовали и, по всей видимости, не сообщали об этом центральному правительству. В демократических странах центральной власти легко узнать, что скрывают от нее местные чиновники, — у конкурентов этих чиновников есть все стимулы искать скрываемую информацию, а у журналистов — публиковать ее. В недемократическом же государстве цензура мешает не только гражданам, но и руководству страны. 15 марта 2003 года Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) издала предупреждение об опасности атипичной пневмонии во всем мире. Китайское правительство запретило национальным средствам массовой информации распространять сведения об этом, но, судя по косвенным признакам, само для себя выводы сделало. С запозданием в несколько месяцев необходимые меры по борьбе с эпидемией были приняты.

В сентябре 2008 года китайское руководство решилось как будто окончательно справиться с информационной дилеммой. Было объявлено, что государственное агентство Синьхуа будет осуществлять цензуру всей политической информации, сообщаемой работающими в Китае заграничными агентствами, оставляя свободной всю информацию, связанную с бизнесом. Какие же инвестиции без свободы информации? Инвесторам нужно знать, где и как можно вести бизнес.

И сразу же стало понятно, что разделить информацию на «чистую политику» и «бизнес» невозможно. Действительно, сообщение о том, что губернатор какой-то провинции коррумпирован, или о том, что его дочка владеет крупнейшим в провинции банком, — это политика или бизнес? Вот и приходится китайскому руководству все время лавировать между Харибдой свободной прессы, угрожающей устойчивости режима, и Сциллой цензуры, которая отталкивает инвесторов, не интересующихся ничем, кроме прибыли. Перед страной, которая бедна природными ресурсами и, значит, не может жить без богатых инвесторов и эффективных чиновников, стоит непростой выбор…

ДИЛЕММА ПУТИНА

Как бы похоже ни выглядели проблемы, стоявшие когда-то перед Лениным, Брежневым и Горбачевым, а сейчас и перед Ху Цзиньтао, для ученого-экономиста это всего лишь набор отдельных сюжетов, исторических анекдотов. Гораздо убедительнее выглядит закономерность, которая подтверждается не коллекцией историй, а статистическим анализом данных. Чтобы проверить гипотезу о том, что в странах-экспортерах нефти с невысоким уровнем демократии увеличение «нефтяных доходов» приводит к снижению свободы прессы, мы с Сергеем Гуриевым и Георгием Егоровым собрали данные про нефтяную добычу, развитость демократических институтов в 150 странах мира за последние пятнадцать лет51. Запасы нефти меряются просто, в баррелях, а вот показатели свободы прессы и уровня демократии — это индексы. Их можно составить из оценок экспертов или же из каких-то реальных данных, которые можно «потрогать» руками: например, показателем несвободы прессы является количество убийств и уголовных дел, заведенных против журналистов.

Самое сложное в статистической работе с большими массивами данных — изоляция тех закономерностей, которые хочется проверить, от всех посторонних эффектов. Например, возможно, что наличие нефтяных запасов влияет на уровень демократии. Эта гипотеза давно и много обсуждается специалистами по экономике развития. Поэтому весь наш анализ проводился с учетом этой возможной зависимости. Свобода прессы, по счастью, не определяется однозначно уровнем демократии — в этом случае изолировать воздействие изменения цен на нефть или нефтяных запасов на свободу прессы при заданном уровне демократии было бы невозможно. Есть даже военные диктатуры (например, Уганда) с относительно свободными СМИ.

Анализ данных показывает: закономерность, о которой мы подозревали, существует. В демократических странах, богатых природными ресурсами, — например, Великобритания, Нидерланды, Норвегия — повышение мировой цены на нефть не сказывается на свободе прессы. В недемократических зависимость видна очень хорошо: если есть нефть, то чем выше цена на нее, тем хуже становится со свободой прессы. Своего рода «нефтяное проклятие». Причем универсальное — дело не в тысячелетней истории Руси или особенностях характера национального лидера. Наша страна начала XXI век с неустойчивой демократией и огромными запасами нефти и газа. Неудивительно, что уровень свободы прессы падал с каждым годом. Даже «мини-оттепель», совпавшая с мировым финансовым кризисом — как раз после того, как цены на нефть резко упали с пиковых показателей лета 2008 года, — вписывается в нашу закономерность.

Однако у каждой статистической закономерности есть свои ограничения. Если что-то выполняется для разных стран «в среднем» (именно в этом смысл статистических закономерностей), это не означает, что это правило действует с той же неизбежностью, что и закон гравитации. Всегда есть выбор — жить со свободной прессой и высоким качеством госуправления (да, между ними есть прямая связь) или пытаться продлить срок собственного пребывания у власти, лишая граждан, чиновников и себя самого независимых источников информации.