1.13. экономическая наука и этика

1.13. экономическая наука и этика

Вопрос о соотношении экономики и этики остается открытым [78, 136]. Лишь в одном отношении нет, пожалуй, разногласий. Все согласны, что в той или иной форме единство экономики и этики должно быть реализовано. Но какова эта форма? Вот в чем камень преткновения. Среди тех, кто настаивает на единстве экономики и этики, господствует убеждение, что они представляют собой разнородные системы, тем не менее достойные объединения. Этика признается экзогенной, внешней по отношению к экономике. Порой этику в ее причастности к экономике уподобляют религии. Обе, дескать, не содержатся в экономике, но достойны быть включенными в нее. Как, мол, иначе противостоять коррупции, бюрократизму, обману, мошенничеству и другим язвам экономической деятельности людей. «Опираясь на современные знания и исследования, — отмечает Г. Коррационари, — можно утверждать, что теория обратной связи между этическими ценностями и экономическим развитием наиболее соответствует истине» [78, с. 20].

На наш взгляд, концепция сугубо экзогенного соотношения экономической науки и этики во многом неудовлетворительна. Она не учитывает должным образом статус этики. А между тем от него многое зависит. В зависимости от определения статуса этики решается вопрос о ее соотношении с экономической наукой. Итак, для начала необходимо определиться со статусом этики. В связи с этим целесообразно совершить экскурс в область истории развития этического знания.

Этика — философская дисциплина, и это, пожалуй, бесспорно. Но для современного знания характерно, что философия в целом, а следовательно и любая ее часть, является проблематизацией тех или иных наук. Этот вывод относится к этике отнюдь не меньше, чем, например, к философии физики. Следовательно, этики нет без гуманитарных наук. Ради краткости изложения абстрагируемся от технических, экологических, медицинских наук, также существенным образом непосредственно причастных к статусу этики. В соответствии со сказанным выше этика является составной частью философии гуманитарных наук. Экономическая этика — это органическая часть философии науки.

К сожалению, научный базис этики очень многими недопонимается, в том числе абсолютным большинством профессиональных этиков, как правило выступающих от имени не науки, а исключительно философии. Начиная с Аристотеля и вплоть до виднейших современных этиков господствует традиция, согласно которой этика рассматривается как конкретная наука, якобы имеющая дело с особыми моральными явлениями. В действительности же такого рода явления отнюдь не рядоположены экономическим, политическим и другим общественным отношениям, а характерны именно для них. Приходится констатировать, что органическая связь науки и этики нарушается. В итоге вместо союза науки и этики приходится наблюдать их отчуждение. Конечно, осуществить подлинный союз науки (в нашем случае экономики) и этики нелегко уже постольку, поскольку от исследователя требуется двойная компетенция. Но это не повод для того, чтобы приветствовать науку без этики и этику без науки. Наличие указанного выше разрыва приводит к односторонним оценкам союза науки и этики.

Значительная часть экономистов относится к этике совершенно индифферентно. Традиционная этика, в которой они не обнаруживают ни малейших следов экономических концептов, вполне заслуженно не вызывает у них симпатии. Им не остается ничего другого, как сосредоточиться на экономической науке как таковой. В этой связи чаще всего реализуются следующие три позиции.

Многие экономисты ограничиваются рассмотрением так называемой позитивной экономической науки. Этика им чужда.

Другая значительная часть экономистов склонна ставить знак равенства между нормативной экономической наукой, занимающейся идеалами [72], и этикой.

Наконец, есть и такие экономисты, которые сближают экономическую этику с одной из экономических теорий, а именно с теорией благосостояния. На наш взгляд, эта позиция в значительной степени характерна для М. Блауга [24, с. 205—207, 210—211].

В отличие от профессиональных экономистов философы, стартующие к экономике от традиционной этики, рассуждают в принципиально иной манере. Для них этика экзогенна экономической теории, она должна подключаться к экономике извне. Показательна в этом отношении монография П. Козловски «Принципы этической экономии» [76]. Он стремится добиться успеха за счет присоединения к этике потенциала философии Аристотеля, И. Канта,

а также феноменолога М. Шелера. Предпринимаемые попытки оказываются неудачными, причем по достаточно банальной причине: и Аристотель, и Кант, и Шелер не были по-настоящему сведущими ни в науке вообще, ни в экономической науке. На первый взгляд кажется, что исследователям, придерживающимся концепции экзогенного соотношения этики и экономической науки, можно посоветовать обратиться к этическим теориям не давно минувших веков, а к лучшим этическим системам, созданным в ХХ в., например к таким, как аналитическая этика Р. Хэара, этика малых групп М. Фуко, критико-рационалистическая этика франкфуртцев К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса. Впрочем, этот совет вряд ли способен привести к решающему успеху. Причина все та же: экзогенная по отношению к экономической теории этика безразлична к ее концептуальному потенциалу.

На наш взгляд, при оценке взаимоотношения экономической науки и этики необходимо исходить из следующих трех положений. Во-первых, экономическая этика принадлежит экономическому знанию, она эндогенна, а не экзогенна по отношению к нему. Во-вторых, экономическая этика находится в определенных соотношениях с политической, социологической, правовой этикой. Эти этики экзогенны по отношению к экономическому знанию. В-третьих, все этические системы соотносятся с определенными конкретными науками. Так, психологическая этика должна основываться на психологии, правовая этика — на правоведении, социологическая этика — на социологии. Пора осознать в полной мере, что научный базис едва ли не всех этических теорий выдающихся философов, например Аристотеля, Канта, Хэара, недостаточен.

Экономическая этика — это и не нормативная экономическая теория, и не экономика благосостояния, а знание, получаемое в процессе проблематизации экономической науки и группирующееся вокруг принципа экономической ответственности. Без всяких преувеличений можно констатировать, что современная экономическая этика — это этика ответственности. Отход от нее неминуемо ведет к засилью формализма или, иначе говоря, к потере экономической наукой своей подлинности. В таком случае происходит рассогласование целей экономических агентов, растет их враждебность друг к другу со всеми вытекающими отсюда нежелательными последствиями. Нельзя забывать о том, что любая функция полезности строится в процессе принятия решений и последующих их корректировок. В этом деле решающее значение приобретает человеческий фактор. Его всесторонний учет как раз и вынуждает к развитию этической составляющей экономического знания. Максимизация прибыли, сохранение естественного уровня безработицы, структурирование экономических рисков — все это позволяет достичь желаемых целей лишь в том случае, если экономическое поведение реализуется не принудительно, а в связи с взаимной заинтересованностью людей.

На наш взгляд, экономическая этика находится в стадии становления. Она приобретет относительную самостоятельность лишь после того, как проблематизации прагматически понятой экономической науки примут систематический, а не спорадический, как в наши дни, характер. Читателю, который сомневается в действенности экономической этики, мы предлагаем обратиться к урокам развития современного менеджмента, особенно концепции всестороннего управления качеством (Total Quality Management) [8]. В менеджменте этическая составляющая настолько очевидна, что она буквально бросается в глаза. Мы полагаем, что экономическая теория в конечном счете будет вынуждена обратиться к этике в не меньшей степени, чем менеджмент.

Итак, экономическая этика всецело относится к экономическому знанию, где-то в другом месте ее невозможно обнаружить, и следовательно, не нужно к этому стремиться. Но не только экономикой жив человек; а раз так, то выясняется необходимость обеспечения взаимосвязи экономической этики с другими актуальными неэкономическими дисциплинами, как-то: политическая этика, правовая этика, техническая этика, экологическая этика. Указанную связь можно объяснить, руководствуясь феноменом так называемого ценностного вменения. Экономические, политические, экологические, технические ценности могут быть и часто являются знаком друг друга. Суть обсуждаемой ситуации состоит в том, что в конечном счете полнота человеческой жизни кульминирует в максимально эффективной реализации междисциплинарных этических связей. Отметим специально, что все подлинно этическое появляется не иначе как в результате проблематизации определенных наук. Подлинная этика не небожительница, а философская составляющая рафинированного знания, призванная дать человеческому бытию максимальную полноту и эффективность. Что же касается так называемой этики вообще, то она представляет собой набор явно недостаточно прорефлектированных предписаний, концептуальный потенциал которых либо является ничтожным, либо трудно извлекаем из-под толщи эрзац-ценностей. Избегая малопродуктивных этических блужданий, целесообразно сразу же обращаться к потенциалу единства науки и философии.