Раздел 9. экономический социум 29. история и логика хозяйствования

Раздел 9. экономический социум 29. история и логика хозяйствования

Экономический процесс характеризуют как очередь "полузастывших" исторических периодов — общественно-экономических формаций (ОЭФ). ОЭФ, строй, уклад — понятия, введенные К. Марксом, — уникальный конкретно-исторический (историко-географический, историко-этнический) феномен, сродни общекультурной цивилизации А. Тойнби. В целом ОЭФ неповторима, тогда как составляющие ее структуры, взятые врозь, многократно (хотя и по-разному) проявляются в каждом историческом периоде в виде набора общественно-экономических укладов. Правда, в отличие от классиков, мы понимаем ОЭФ не как самостоятельное явление, но как одну из точек зрения на исторический процесс. Поэтому не будем задерживаться на содержании этого понятия, данного классиками, но выделим обязательный набор определяющих его характеристик: уникальность, дискретность, структурность, ограниченность существования, трансформируемость из одного состояния в другое. В ОЭФ должен присутствовать хотя бы один неповторимый момент, уникальный признак: новый уклад или новое содержание в форме старого уклада, или новое сочетание старых укладов и пр. Таким образом, в нашем понимании ОЭФ — наибольшая абстракция наиболее конкретной ситуации. Отсюда ОЭФ допускает множество классификаций по самым разным основаниям.

Взгляду на историю как на строгую последовательность формаций противостоит логика общественно-экономических отношений, в основу которой положены:

инвариантность экономических законов;

структурное подобие.

Промежуточное место, объединяющее оба понятия, занимает экономическая закономерность, выражающая неполную повторимость (ограниченно-гомологичное сходство) экономических явлений, присущих разным эпохам. (Ф. Энгельс считал, что исторический процесс порождает логику развития, то есть это одно и то же — "Анти-Дюринг").

Экономическое общество — абстракция, характеризующая хозяйственные отношения как таковые... Муравьи, пчелы, термиты и другие так называемые "общественные животные" не формируют социум в том же функциональном смысле, что и человек. Их общность, основанная на биологическом (межкастовом, обусловленном полиморфизмом) разделении жизненных функций, — это порядок "хозяйственного" взаимодействия между особями внутри одной и той же семьи , тогда как между самими семьями отсутствуют хозяйственные отношения (но возможны "войны", как между термитами). В этом смысле первобытная община (род, основанный на матриархате) также не представляет экономическое общество. Переход от первобытного семейно-зависимого общества к общественно-экономическим отношениям осуществлялся через пуналуальную семью к моногамной с формированием межсемейного экономического порядка (племени, княжества, государства, конфедерации). Изучая семейные отношения североамериканских ирокезов, Л.Г. Морган [51] наткнулся на переходные формы общественного процесса, возникшие на рубеже животных (внутрисемейных) и цивилизованных (межсемейных) отношений. Цивилизованные же люди объединяют свои усилия не потому, что находятся в том или ином родстве. Но существует и другая сторона, другой признак общественного поведения — стадность, которая держится на подражании друг другу (симметрия) и подчинении многих одному (асимметрия). В этом плане человек также наследует животных (китообразных, копытных, обезьян и пр.). Поэтому нет ничего более несуразного, как понимать "народовластие" в точном смысле слова. Процессирующее человеческое общество сродни не отдельным видам общественно-животных организаций, но всей совокупности животной популяции как единого целого, являющей собой пример непрерывных метаморфоз и сосуществования пер-систентных форм жизни.

Ситуативно господствующие отношения приглушают все иные формы экономических отношений, но одновременно и паразитируют на них. Научно-техническое и общекультурное развитие попеременно и случайным образом возрождает (сопровождает) устаревшие формы общественных отношений, рекомбинирует их, создавая таким образом небывалые общественные образования. Старые и новые виды общественно-экономических отношений сосуществуют, находясь в слабой зависимости от их предыстории. С другой стороны, экономическое общество, как конкретная целостность, может быть представлено набором внеисторических срезов (укладов), каждый из которых по отдельности характеризуется конкретной исторической атрибутикой. (О чем можно судить лишь ретроспективно). Одни из них напоминают о рабовладельческом строе глубокой древности, другие — о крепостных и вассальных отношениях средневековья, третьи — о периоде ранней капитализации, четвертые — об эпохе советского социализма и т.д., но все они — атрибуты цивилизации как таковой. Реальное общество многоукладно; однородное единоукладное общество истории не известно. Особенность реального общества заключается в том, что разные уклады конфликтуют между собой и одновременно поддерживают друг друга как сосуществующие во всем своем многообразии формы жизни; поэтому общественное строительство удобно описывать в терминах теории игр. Как уже отмечалось, каждая ОЭФ уникальна, исторически неповторима как целостное образование, однако отдельные устойчивые моменты целого (общественно-экономические уклады) способны многократно проявляться в физическом времени. Каждый из таких моментов характеризуется собственной динамикой (собственным "движением" от одной формации к другой): частотой повторения, скважностью, "амплитудой" географического распространения, удельным весом объемов производства, долей занятых работников и пр. Представление о физическом "движении" отдельного уклада дает рис.56 в осях "историческое время t, столетий; произвольный параметр, численно характеризующий уклад, например доля работников, участвующих в данном экономическом укладе, взятая в отношении общего числа работников, занятых в национальном хозяйстве, — С/л".

Классификационная схема экономического общества

В замкнутой немногочисленной группе (тюремной камере, казарме — этих экспериментальных условиях, созданных самой жизнью) устанавливается один-единственный и притом неизменный на все времена способ отношений. При росте численности людей количество возможных видов общественных отношений возрастает и при достаточно большом количестве людей становится неисчислимо большим.

А. Экономическое общество, вообще говоря, подлежит многоаспектной классификации, например по следующим основаниям:

доменная организация (род, племя, княжество, феод, государство, мировое сообщество...);

форма правления, или "сращивания" экономической власти с политической — мафиозоподобные структуры (аристократия, демократия, олигархия, тирания, деспотия, охлократия, теократия, монархия, республика...);

форма смены властителя (властителей): княжество, королевство, царство, республика;

общественно-политический режим (либеральный, умеренно сбалансированный, авторитарный, тоталитарный...);

институт власти (парламент, правительство, пенитенциарная система, армия...);

форма централизации системы хозяйствования (азиатская деспотия, европейская частная собственность);

форма отношения собственности, или привлечения к труду (разновидности рабства, крепостничества, наемного и свободного труда...);

экономический институт (меняльные конторы, ростовщики, банки, поместья, цехи, предприятия, акционерные общества, консорциумы...);

технологический уровень (древне-, среднеи новокаменный век, бронзовый век, железный век, век композитных материалов и физических полей...);

способ производства (собиратели, рыболовы, охотники, скотоводы, земледельцы, промышленные работники, трудящиеся информационно-управленческой сферы...);

институт сословий (придворные, простолюдины...);

общественно-религиозный, атеистический, классовый и иной идеологический институт;

форма рыночных отношений (обменный, технологический, фискальный, частнопотребительный, уравнительно-конкурентный и пр. [18]);

14) вид соподчиненности государств (политические сообщества, империи, колонии, национально-административные образования) и т.д.

Любая подобная классификация не может быть замкнутой, полной и единственной, но так или иначе должна вводить читателя в предмет исследований.

Б. Перечислим некоторые известные концепции, касающиеся форм трансформации экономического общества:

а) природно-географическая (социально-экзогенная) концепция

(Гумилев);

б) теория форм правления (Аристотель);

в) теория духовного развития общества (Гегель);

г) гипотеза развития общества по спирали (Гегель);

д) учение о борьбе общественных классов (Маркс, Энгельс);

е) теория влияния технического прогресса на общественное развитие

(Маркс);

ж) теория общественно-политических режимов;

з) алгоритмическая теория естественной структуризации экономики

(Коуэн — математическая игра "Жизнь");

и) теория степеней свободы экономического субъекта ([17]);

к) социал-дарвинизм, или концепция борьбы за существование; л) христианско-эсхатологическое учение об искуплении грехов; м) гипотеза о внеземных цивилизациях...

В. Предложим нестрогую классификацию соответствующих терминов для выяснения соподчиненности элементов структуры власти.

Субъекты власти:

олигархические; аристократические; охлократические; плутократические; демократические (простонародные).

Форма собственности:

лично зависимые функционеры воспроизводства (рабство, крепостничество);

производственно зависимые функционеры воспроизводства (социализм, капитализм).

Механизм воспроизведения функционеров воспроизводства: самовоспроизводимый (нерабовладельческий);

извне воспроизводимый (работорговля, иммигрантское рабство, плененное рабство, рабство заключенных).

Механизм воспроизводства власти: наследственный и преемственно-назначенческий;

выборный... с разными ограничительными критериями, не имеющими отношения к задачам властвования (аристократ, богач, член правящей партии, передовик производства, по образовательному или религиозному цензу, по расово-национальной принадлежности).

Механизм отправления власти, виды правления:

единовластный (монархический, тиранический, вождистский, президентский); множественно-поручительский (республиканский).

Механизм принятия властных или управленческих решений:

единоличный; коллегиальный.

Способ продвижения, смены и обновления власти, степень изолированности власти от общества:

общенародный;

кланово-мафиозно-лоббистский.

Правовой режим власти. (Власть есть произвол, по определению. Всякая форма власти допускает элемент произвола, т.е. безнаказанность решений и действий. Напротив, те же действия подвластного лица наказуемы (так называемый императив "превышения власти"):

репрессивный (авторитарный, тоталитарный), защищающий общество от организованной преступности;

либеральный, защищающий невиновных, поддерживающий конкурентные отношения собственности, и т.д.

Социально-экономические метаморфозы

Недоразумением следует считать расхожее мнение, будто общества, представляющие разные исторические культуры, настолько подобны друг другу, что способны взаимно адаптироваться. Представители персистентных эпох и культур, разумеется, одинаковы на биологическом уровне, однако в психологическом, психосоциальном и интеллектуальном смыслах они несовместимы. Быстрому беспрепятственному "выравниванию" сосуществующих общественных культур и общественных отношений препятствует особенность детского восприятия: личность формируется в раннем детстве, оставаясь, таким образом, на всю дальнейшую жизнь носителем уклада своих родителей. Поэтому существующие в одни и те же временные периоды народы, представляющие разные исторические эпохи, хотя и пытаются адаптироваться друг к другу, но оказываются неготовыми "перескочить" из одной формации в другую. Когда же такое происходит вследствие насильственной социальной ассимиляции (чему имеется немало примеров в новой истории), то менее продвинутые в культурном развитии народы оказываются, в конце концов, лучше ассимилированными, нежели более близкие по культуре. Не вполне ясно, чем обусловлен этот парадокс, и поэтому констатируем данный факт как закон. Ближайшие примеры — это "почерневшие" Англия и Франция — с одной стороны, и оставшиеся наедине со своими проблемами полуотсталые народы из бывшего "социалистического лагеря" — с другой.

В эпоху глобализации сближение (точнее — "европеизация") культур происходит с неслыханной ранее скоростью и все более ускоряется. Есть достаточно оснований считать, что со временем произойдет культурная гомогенизация (ибо противодействующие этому движению факторы выглядят неубедительно), что станет еще одним шагом к гибели человечества. В настоящее время сохранились три основных очага несовместимых культур: африканская, азиатская и европеоидная (захвативших Европу, Америку, Австралию, а также незначительный ареал в Азии и Африке). Но европейская культура не всегда была передовой. Цивилизованные общественно-экономические отношения формировались в Европе на фоне ранее сформировавшейся азиатской цивилизации и уже поэтому отличны от последней. Европа совершила скачок от варварства к цивилизации, тогда как Азия создавала свою культуру медленно, по крупицам, а Австралия, Америка и отчасти Африка оставались дикими. Поэтому европейская цивилизация отлична от азиатской, как передовое алфавитное письмо от архаичных силлабического и логографического (иероглифического), оставшихся, однако, непобежденными.

Грядущие формы отношения собственности непредсказуемы, по определению новизны, но, когда придет время, в них можно будет проследить исторические аналогии, что связано с неизменной номенклатурой потребностей человека, как биологического вида. Нельзя, например, исключить, что в тот или иной период в будущем станут вновь превалировать аналоги примитивных форм отношения собственности (присущих "первобытному коммунизму" древнего общества), как это имело место в переходный (социалистический) период от крепостничества к капитализму в Советском Союзе и ряде других стран. Уместно предположить, что переходные периоды (длящиеся веками) по необходимости должны сопровождаться многократным возвратом к примитивизму старых общественно-экономических отношений.

Вот что писал по поводу социальных метаморфоз А. Маршалл [45]: "Существует поэтому веская prima facie причина опасаться, что коллективная собственность на средства производства убьет энергию человечества и остановит экономическое развитие... Сильная нация часто происходила как фактически, так и по своему названию от некоего прародителя, обладающего исключительной физической и духовной силой... Географическое положение Англии привело к тому, что она оказалась населена наиболее сильными представителями наиболее сильных народов Северной Европы: процесс естественного отбора привел на ее берега...".

Приведем пять традиционных постулатов общественного развития, истинность которых, вопреки правдоподобию, представляется сомнительной.

1. Потребности человека ограниченны, а возможности безграничны... Идея неограниченных возможностей особенно пропагандировалась В.И. Лениным ("Материализм и эмпириокритицизм", 1909). Считается, что в основу человеческих возможностей положены знания природы вещей, природы человека и общества. Однако знания, как один из "игроков" человеческой судьбы, не являются самодостаточной силой. Никакие знания не способны подменить необходимость целевого выбора, основанного на ситуативном интересе. Знания не позволяют ни преодолеть необоримые обстоятельства, ни обойти их. Знания, однако, позволяют противоборствующим экономическим группам минимизировать потери одной из сторон за счет другой. Итак, истинность знаний заключается в признании их принципиальной ограниченности, а Бэконово изречение "знание — сила" пригодно лишь как преходящий лозунг для молодежи.

Теория спиралевидного развития истории, как развития духа, позволяющая предположить старое в новом (Г.В.Ф. Гегель, конспект его лекций "Философия истории"). Сомнению подлежит не то, что ведущим началом считается "дух", — в конце концов, это философское понятие носит "размытый" характер. Не вызывает сомнения возвратно-поступательный характер движения истории. Неприятие, однако, вызывают:

однозначность смысла, вкладываемого в столь размытое понятие, как " развитие";

предустановленность развития как цели истории.

Все исторически новое является преимущественно передовым. Согласно постулату, Июньское восстание 1848 г. и Парижская Коммуна 1871 г. определили-де вектор дальнейшего развития общества (К. Маркс), хотя в действительности это были попытки очередного возврата к феодальной диктатуре, как движение шуанов, зверствующих на исходе Великой французской революции в 1792-1803 гг. Не история вообще, но переходный процесс носит, как правило, возвратно-поступательный характер (теория авторегулирования). Так например, каскад тех же французских революций раскачивал страну в течение 83 лет (1789-1872), а революционно-контрреволюционные преобразования в России, начавшиеся в 1864 г. отменой крепостного права, не завершены и по сей день. Ради справедливости, заметим, что В.И. Ленин ("Материализм и эмпириокритицизм") отрицал всеобщность этого постулата. Но можно ли считать возвратом в прошлое то, что только лишь готовится (грядущая социалистическая революция)? — Так вопрос В.И. Лениным почему-то не ставился.

Признание за общественной моралью (общественным сознанием) самостоятельной силы — силы справедливости, якобы способной действовать наперекор обстоятельствам. От имени народа как выразители его интересов, которые "могут, что хотят", выступали власть имущие во всех странах и во все времена. Эта идея, старая, как мир, особенно пропагандируется марксистами и фундаменталистами. Но с неменьшим успехом ее эксплуатировали (и продолжают использовать) фашисты, строя реваншистские планы и обосновывая нацистскую идеологию...

Идея достижимости экономической справедливости как уравнительного принципа. Будущее представляется как новое состояние общества, преодолевшего ужасы переходного периода от феодализма к капитализму, после чего должен вернуться ... "золотой век" общинного ведения хозяйства. Эта идея являет собой "исправленный" взгляд назад, ибо, по сути, невозможно предвосхитить будущее в той части, в которой его лишь предстоит открыть и построить. Мысль зародилась в социальных фантазиях Т. Мора ("Утопия", 1516) и Т. Кампанеллы ("Город солнца", 1602), затем разрабатывалась как свод законов нового государственного устройства Г.Б. Мабли ("Размышления о греческой истории", 1773), К.А.Р. Сен-Симоном ("Катехизис индустриалов", 1824), Ш. Фурье ("Новый хозяйственный социетарный мир", 1829), Р. Оуэном ("Книга нового нравственного мира", 1836). По способу образования и возможности применения все такие теории напоминают международные языки типа "воляпюк" и "эсперанто", которые при всей своей искусственности состоят из рекомбинированных, но уже известных букв, слов и правил. Фредерик Бастиа дал такую оценку "утопическому социализму" [4]: "Безрассудно было бы с моей стороны утверждать, что социализм никогда не встречался с истиной, а политическая экономия никогда не впадала в ошибку. Что глубоко разъединяет обе школы, это разница в приемах. Одна, подобно астрологии и алхимии, действует по воображению; другая, подобно астрономии и химии, действует на основании наблюдения. Два астронома, наблюдающие одно и то же явление, могут и не прийти к одному результату, но, несмотря на это временное разногласие, они чувствуют все-таки, что связаны общим приемом, который рано или поздно прекратит это разногласие. Они признают себя людьми одинакового исповедания. Но между астрономом, который наблюдает, и астрологом, который воображает, — непроходимая пропасть, хотя случайно они и могут иногда встретиться. То же самое политическая экономия и социализм. Экономисты наблюдают человека, законы его организации и социальные отношения, вытекающие из этих законов. Социалисты строят в своем воображении фантастическое общество и потом подбирают подходящее к этому обществу человеческое сердце". Наученный горьким опытом своего предшественника — "утопического социализма", марксизм отказался от детального конструирования будущего устройства общества, но воспринял его теоретические наработки как нереализованные возможности. Прокоммунистическая советская идеология не уставала возмущаться по поводу "приписывания" теории социализма "уравниловки"; но если из социализма исключить идею "всеобщего равенства", то что же останется? Моральной поддержкой теории социализма послужил открытый Л.Г. Морганом [51] факт уравнительных в своем примитивизме отношений первобытного общества ("первобытного коммунизма"). Как представляется, ведущим началом в первобытном коммунизме был примитивизм, а "справедливая уравниловка" есть лишь способ его выражения. На вышеперечисленных произведениях авторов "социальных романов" мы остановились, лишь следуя традиции. К теориям общественного благоденствия, как считает В.И. Бестужев-Лада [9], следует также отнести и многие другие социалистические теории — анархизм, национал-социализм, современный либеральный реформизм и пр., и пр.

"В исследованиях процесса развития, — пишет Е.А. Ерохина [31], — имеется целый ряд неверных и недоказанных положений и догм, причем некоторые из них весьма распространены. К таким положениям относятся представления об ускорении темпов развития, о связи развития с увеличением компонентов системы, усложнением и совершенствованием их взаимосвязей, о направленности развития от низшего к высшему. Многие авторы также поддерживают точку зрения об однонаправленности процесса развития, что, в частности, находит выражение в рассуждениях о "спирали развития", независимо от того, рассматривают ее как сходящуюся или расходящуюся. А ведь давно известно, что большинство процессов реального мира нелинейно, тогда как все вышеприведенные положения берут начало в ограничении процесса развития одним лишь прогрессом. Но в действительности развитие реальных систем немонотонно и включает не только прогрессивные аттракторы, но и аттракторы деградации (которые впоследствии могут смениться прогрессом, а могут и привести систему к краху) и аттракторы разрушения".

Квазициклические превращения политических режимов

Замедление экономического роста. Общество реагирует изменением режимного статуса на вектор экономической динамики и посему не может быть статически устойчивым, однако может поддерживать динамическую устойчивость — состояние, когда режимы власти поочередно сменяют друг друга без катастрофического воздействия на хозяйственные отношения. Можно констатировать, что капитализм "обзавелся" не только экономическими, но и политическими кризисами — этакими атрибутами эффективного развития.. Уже простое замедление роста экономического благополучия даже в благополучнейших странах мира по необходимости влечет нарастание социальной напряженности, а отсюда и ужесточение политического режима. Так, "неожиданные" всплески неофашизма и антисемитизма в таких странах, как Швеция и Нидерланды, — прямое следствие снижения скорости экономического развития (даже не депрессии), сопровождаемого ростом безработицы и проявлением иных признаков вяло протекающего кризиса.

Б. Рост теневой монополизации. Конкуренция находится в правовом русле, защищена законом, что, собственно, называют буржуазной демократией (хотя имеется в виду либеральный режим правления). Либеральный режим функционирует для поддержания отношений собственности — защищает невиновного и не пойманного (криминальное законодательство поддерживает специально усложненную систему доказательств виновности личности, чтобы не стать орудием взаимоуничтожения конкурирующих собственников). Но такому обществу угрожает неуклонный рост организованной преступности — теневой монополизации, паразитирующей на либеральном правосудии, победить которую способен антипод либерализма — авторитарный режим.

Экономический реформизм. Известно, что без либерализации режима власти (когда многие преступники оказываются неподсудными, чтобы несправедливо не осудить невиновных, а наказания мягки) революция реформ не может начаться, зато без ужесточения режима (когда вместе с преступниками в массовом порядке подвергают репрессиям невиновных, а наказания жестоки) реформы не могут завершиться, и только в условиях сбалансированного — консервативного режима реформы могут "работать".

Г. Усиление налогообложения. В современном обществе легально действующая фирма выполняет, кроме прочего, фискальную функцию первичного "сборщика налогов". В 30-е годы прошлого века по мере выхода из мирового экономического кризиса ряд стран мира — Испания, Италия, Германия, СССР, Болгария, Португалия ... вынуждены были ужесточить режим власти. Почему? Разумеется, не потому, что пришло время народиться тиранам. Задача государства в этот период: подняв налоги, ускорить процесс выхода из кризиса путем перераспределения доходов в пользу создания дополнительных рабочих мест (инвестирование инфраструктуры, ВПК и т.п.). Значит, цель ужесточения режима — предотвратить уход налогооблагаемых предприятий в "тень". Отсюда понятен механизм таких благодеяний фашизма, как ликвидация безработицы. Но было бы ошибкой сравнивать тоталитаризм с рабством в буквальном смысле (как это делал Ф.А. Хайек в популярных философских работах, не найдя тому иных объяснений); однако сравнение — не доказательство. Хотя определенная связь между разными сторонами единого общественного процесса, разумеется, существует, тем не менее, она различна для разных конкретно-исторических условий. Так, древняя демократия вполне уживалась с рабством. Современная демократия также служит благоприятной средой для отдельных видов работорговли и использования рабоидного труда. Поэтому представление о демократической форме правления как основе именно либерального режима можно считать заблуждением: либеральной может быть и монархическая форма правления, а демократическая форма может поддерживать тоталитарный режим.