Глава 13 попытки реформирования командно-административной системы (1953—1964 годы)

Глава 13 попытки реформирования командно-административной системы (1953—1964 годы)

Страна накануне реформ

Первая попытка реформирования командно-административной системы в 1950—1960 годы тесно связана с окончанием в марте 1953 года сталинского периода в истории СССР, когда управление страной сосредоточилось в руках трех политиков: Председателя Совета Министров Г.М. Маленкова, министра внутренних дел Л.П. Берии и секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева. Между ними разгорелась борьба за единоличную власть, в ходе которой каждый из них рассчитывал на поддержку партийно-государственной номенклатуры. Этот новый слой советского общества (секретари ЦК республиканских компартий, обкомов, крайкомов и др.) готов был поддержать одного из этих руководителей страны при условии предоставления ему большей самостоятельности в решении местных вопросов и, главное, гарантий личной безопасности, прекращения политических чисток и репрессий.

При соблюдении этих условий номенклатура была готова согласиться на реформы в определенных пределах, дальше которых она не могла и не хотела идти. В ходе реформ предстояло реорганизовать или упразднить систему ГУЛАГа, стимулировать развитие аграрного сектора экономики, провести преобразования в социальной сфере, снизить напряжение постоянной мобилизационности при решении хозяйственных проблем и в поисках внутренних и внешних врагов.

Вследствие сложной борьбы на политическом олимпе к власти пришел поддержанный номенклатурой Никита Сергеевич Хрущев (1894— 1971), стремительно оттеснивший своих соперников. В 1953 году был арестован и расстрелян Л. Берия по абсурдному обвинению в «сотрудничестве с империалистическими разведками» и «заговоре с целью восстановления господства буржуазии». В январе 1955 года подал в вынужденную отставку Г. Маленков. В 1957 году была изгнана из высшего руководства «антипартийная группа» в составе Г. Маленкова, Л. Кагановича, В. Молотова и др. Хрущев, будучи первым секретарем ЦК КПСС, в 1958 году стал еще и Председателем Совета Министров СССР.

Поскольку Советский Союз понес огромные людские потери во время войны, советское руководство еще в 1948 году распорядилось более «экономно» использовать заключенных в системе ГУЛАГа, т.е. не допускать их массовую гибель от недоедания, непосильной работы, отсутствия медицинской помощи. Была установлена небольшая заработная плата для «ударников», увеличены нормы пайков. Но эти меры не дали ожидаемых результатов. Более того, на рубеже 1940—1950 годов по всей стране — от Коми до Казахстана и Колымы — прокатилась волна восстаний узников ГУЛАГа, которые были жестоко подавлены. Перед правительством возникла дилемма: либо идти по пути улучшения условий содержания заключенных, либо закрыть все лагеря.

Увеличение же государственных расходов делало эту систему нерентабельной, к тому же она могла функционировать только при постоянном пополнении людьми, попавшими в жернова репрессий. Но поскольку новое руководство страны боялось возобновления новых репрессий, оно пошло по второму пути. В 1953—1954 годах из тюрем, ссылок, лагерей стали возвращаться люди. К 1956 году система ГУЛАГа была упразднена и начался процесс реабилитации осужденных по политическим мотивам. На XX съезде КПСС (февраль 1956 года) была дана критическая оценка всем этим событиям и подведена черта под целой эпохой*.

Несмотря на недоговоренности и издержки, это был первый шаг к гражданскому миру в обществе, к кардинальным реформам во всех сферах, и прежде всего в экономике. Реабилитация невинно осужденных явилась не только политическим, но и чисто экономическим фактором роста, поскольку миллионы специалистов вышли из лагерей, получили утраченные гражданские права, смогли применить свои знания и опыт в народном хозяйстве.

Реформирование советской экономической системы

* В 1956—1957 годах были сняты политические обвинения с репрессированных народов и восстановлены государственные образования чеченцев, ингушей, калмыков, карачаевцев, балкарцев. Обвинения с крымских татар и немцев Поволжья были сняты в 1964—1967 годах, но собственную автономию они не обрели до сих пор.

Политические изменения в СССР требовалось подкрепить изменениями и в экономике. Выступая в августе 1953 года на сессии Верховного Совета СССР, Г.М. Маленков четко сформулировал основные направления экономической политики: резкий подъем производства товаров народного потребления, крупные инвестиции в отрасли легкой промышленности. Такой коренной поворот, казалось бы, навсегда должен был изменить принципиальные ориентиры развития советской экономики, устоявшиеся в предыдущие десятилетия. Одной из самых главных задач было решение продовольственной проблемы и вывод сельского хозяйства из глубокого и затяжного кризиса. А поскольку все резервы народного энтузиазма были уже исчерпаны, надо было использовать материальные стимулы.

Проходивший вслед за сессией Верховного Совета Пленум ЦК КПСС в сентябре 1953 года принял постановление о неотложных мерах по подъему сельского хозяйства. Еще нельзя было открыто признаться в полной неэффективности полукрепостной колхозной системы, в том, что в течение многих лет колхозники едва сводили концы с концами, особенно в нечерноземных и северо-западных областях России. Здесь колхозники полагались в основном не на призрачные доходы по трудодням, а на свои небольшие приусадебные участки. Поэтому было решено ослабить государственное давление на работников сельского хозяйства, найти пути повышения рентабельности колхозного производства.

Одним из первых мероприятий нового руководства страны было снижение сельскохозяйственного налога (на 1954 год — в 2,5 раза по сравнению с 1952 годом), списание недоимок по налогам за прошлые годы, увеличение размеров личных подсобных хозяйств колхозников и приусадебных участков рабочих и служащих в городах и поселках. Были снижены нормы обязательных поставок государству продукции животноводства, увеличены закупочные цены на продукцию колхозов и совхозов, расширены возможности развития колхозных рынков.

Заготовительные и закупочные цены на основные сельскохозяйственные продукты к концу 1950-х годов выросли в три раза. С середины 1950-х годов сельское хозяйство впервые за долгие годы стало рентабельным. Заметно увеличились государственные ассигнования на развитие аграрного сектора: в 1954— 1955 годах они составили 34,4 млрд руб., что на 38\% больше, чем за всю четвертую пятилетку. Доля расходов государственного бюджета на сельское хозяйство увеличилась с 7,6\% в 1950 году до 18\% в 1955 году. А всего за 1953—1954 годы капиталовложения в сельское хозяйство увеличились в четыре раза.

Увеличился поток тракторов, комбайнов, автомашин, отправляемых на село. Из различных учреждений и научных институтов в колхозы и совхозы было направлено 120 тыс. специалистов-аграрников для оказания реальной помощи сельскому хозяйству. Была отменена практика проведения сельскохозяйственных работ по указанию «сверху» из центра. Теперь решение о том, где, когда и что сеять, принимали в районах, но все же не сами хозяйства.

Разрешенное государством право увеличивать личные подсобные хозяйства, держать в них домашний скот и птицу значительно улучшило материальное положение не только крестьян, но и жителей городов, крупных промышленных центров, где заметно повысился уровень продовольственного снабжения. Несмотря на то, что личные подсобные хозяйства были совсем небольшими, их продуктивность была довольно высокой. Количество коров в личном владении составляло в 1959—1965 годах 42—55\% общего поголовья в стране, свиней — 31—37\%, овец — 20—22\%.

На сентябрьском (1953) Пленуме ЦК партии Н. Хрущев выступил с предложением о поднятии целинных и залежных земель, но оно не получило должной поддержки у других руководителей партии и государства. И лишь на Пленуме ЦК в феврале — марте 1954 года эта программа была принята, и в том же году началось массовое освоение целины.

Первыми туда были отправлены заключенные из многочисленных лагерей, а вслед за ними прибыли по комсомольским путевкам отряды молодежи. На целинных землях стали создавать совхозы. К середине 1956 года распахано и засеяно 33 млн га новых земель в Заволжье, Оренбургской области, в Северном Казахстане, Западной Сибири, на Алтае и в других районах страны. А всего в сельскохозяйственный оборот было вовлечено почти 42 млн га пашни. Это позволило в значительной степени решить продовольственную проблему. Так, если в 1954 году в Советском Союзе всего было собрано 85,5 млнт зерна, из них 27,1 млнт — на целинных землях, то в 1960 году — соответственно 125,5 и 58,7 млн т.

Однако это новое грандиозное начинание в первые же годы столкнулось с обычной бесхозяйственностью, беспечностью. Не были построены зернохранилища или простые укрытия для зерна, и огромное количество собранного хлеба лежало на токах под открытым небом, мокло под дождем, развеивалось ветром. Не было железных дорог, не хватало автомашин, чтобы вывозить хлеб на элеваторы. Трудовой героизм молодежи оказывался никому не нужным. Каждый год в восточные целинные области приходилось перебрасывать технику и людей для уборки урожая из центральных и южных районов, где урожай созревал и убирался раньше. Все это требовало значительных расходов, и стоимость зерна на целине в 1954—1964 годы была на 20\% выше, чем в основных зерносеющих районах.

На освоение новых земель были направлены огромные государственные ресурсы, которые забирались у традиционных зерновых районов, оказавшихся из-за этого в тяжелом положении. Страна во многом стала зависеть от урожаев на целине, большие массивы которой (особенно в Казахстане) находились в зоне рискованного земледелия. Особенно пострадали целинные земли от песчаных бурь в 1963 и 1965 годах. Да и средняя урожайность здесь была ниже, чем, скажем, на Украине или Северном Кавказе.

Большие изменения происходили не только в аграрном секторе, но и в других отраслях экономики. Так, заметное внимание стало уделяться промышленности, особенно ее техническому уровню. В 1955 году на Пленуме ЦК была осуждена как ошибочная «теория» об отсутствии морального износа техники при социализме, которая имела широкое распространение в науке. Применение на практике этой теории привело к тому, что отечественная промышленность оказалась далека от достижений научно-технической революции, развернувшейся во всем мире. Было подчеркнуто, что самое главное в настоящее время для промышленности — это «всемерное повышение технического уровня производства на базе электрификации, комплексной механизации и автоматизации». Недаром в одном из выступлений академика П.Л. Капицы прозвучало сравнение советской промышленности с ихтиозавром, животным с огромным туловищем и маленькой головой, т.е. имелось в виду, что роль науки в отечественной промышленности весьма незначительна.

В середине 1950-х годов стало очевидным, что без признания приоритетного развития новых направлений в науке Советскому Союзу будет трудно выдержать не просто экономическое, но прежде всего военное противостояние с Западом. Именно на рубеже 1950—1960 годов появился знаменитый лозунг: «Наука должна стать непосредственной производительной силой социалистической экономики».

Были брошены огромные финансовые, материальные и людские ресурсы на развитие отдельных направлений фундаментальных наук и естествознания (физики, химии, биологии, кибернетики, космических исследований), на подготовку высококвалифицированных научных кадров, в результате чего был достигнут значительный рывок советской науки и техники. В 1954 году была введена в эксплуатацию первая в мире атомная электростанция в г. Обнинске Калужской области, в1959 году построен первый атомный ледокол «Ленин», 4 октября 1957 года на околоземную орбиту выведен первый спутник Земли, 12 апреля 1961 года — первый космический корабль с Юрием Алексеевичем Гагариным на борту.

В эти же годы бурно развивалась энергетическая база страны. Был построен ряд гидроэлектростанций на Волге, Днепре, Ангаре и других реках, много теплоэлектростанций местного значения. В результате производство электроэнергии выросло с 150,6 млрд кВт/ч в 1954 году до 507,7 млрд кВт/ч в 1965 году. Одновременно с этим мощный импульс был дан развитию добычи нефти и газа, прежде всего в Сибири. Добыча нефти увеличилась с 52,7 млн т в 1954 году до 347,3 млн т в 1965 году. Рост энергетической базы позволил перевести железнодорожный транспорт с паровозов на теплои электровозы. Заметное развитие получили химическая промышленность, металлургия, добыча угля и т.д.

Однако развитие промышленности шло за счет экстенсивных факторов. Как и прежде, строились тысячи новых предприятий, но мало уделялось внимания повышению эффективности имеющихся мощностей. Постепенно усиливались структурные диспропорции: если в 1940 году на долю тяжелой индустрии приходилось 61,2\% всей выпускаемой промышленной продукции, то в 1960 году этот показатель увеличился до 72,5\%, что, в свою очередь, привело к снижению объемов производимой продукции народного потребления.

нинных реках (Волге, Днепре и др.) в соответствии с планом «преобразования природы» 1948 года предполагалось, что с вводом их в строй производство электроэнергии в европейской части СССР вырастет в несколько раз. Но, к сожалению, эта задача оказалась нерешенной, вклад этих ГЭС в энергообеспеченность народного хозяйства был очень скромным: в конце 1980-х годов все ГЭС страны давали лишь 13\% от общего объема производства электроэнергии, а все гидростанции Волги — только 3\%. Основная же доля в производстве электричества приходилась на тепловые и атомные электростанции.

Когда проектировались эти электростанции, то считалось, что их самым главным преимуществом будет очень дешевая электроэнергия: 0,15 коп. за кВт/ч против 0,98 коп. на ТЭС или АЭС. Но если подсчитать экологический ущерб, нанесенный природе, эта энергия оказалась неоправданно дорогой.

Изучая данный период экономической истории, приходится констатировать, что советское руководство, приступая к столь масштабным реформам, не имело комплексной перспективной программы дальнейшего развития страны. Этим объясняются многочисленные, лишенные здравого смысла повороты экономической политики, зависевшие от нетерпения руководителей (Н. Хрущева, в первую очередь), их желания немедленно исправить все недостатки. Это приводило к поспешности и в определении сроков достижения намеченных целей и в выборе методов их осуществления, что зачастую обесценивало положительный эффект от нововведений.

В качестве примера можно привести выдвинутое Хрущевым в 1957 году предложение догнать США по производству мяса, масла, молока в течение трех-четырех лет. Специалистам была ясна нереальность этого желания, поскольку в 1956 году США производили 16 млн т мяса, а СССР — 7,5 млн т, и для сокращения такого разрыва не было никаких реальных условий: достаточного количества кормов для животноводства, помещений для скота, средств механизации и т.д. Но возражать руководителям страны было рискованно. Лозунг же «догнать и перегнать Америку по производству продукции животноводства» вскоре повис в воздухе. В первый год советско-американского соревнования производство мяса в СССР увеличилось всего лишь на 301 тыс. т, а в 1960 году — еще на 1007 тыс. т.

Желание Хрущева побыстрее догнать Америку вело к авантюризму в центре и на местах. Повсюду создавалась видимость небывалых успехов, широко практиковались приписки, рождались «рекорды» и «почины», продолжавшие традиции стахановского движения. В каждой области, крае, республике появились «маяки»: образцовые хозяйства (колхозы, бригады, звенья) и отдельные работники (доярки, комбайнеры), на которых следовало равняться остальным. При этом все понимали, что для таких «маяков» созданы особые условия, что их достижения не что иное, как показуха.

Наиболее показательным примером может служить почин Рязанского обкома КПСС, который обязался увеличить в 1959 году производство мяса в четыре-пять раз, хотя всем было ясно, что реально область продать государству столько мяса не сможет. Тем не менее все силы были брошены на заготовку мяса, которое принудительно скупалось у населения, причем не за деньги, а за долговые расписки. Мясо должны были сдавать промышленные предприятия, городские учреждения и организации, далекие от сельского хозяйства. Школьники области должны были выращивать кроликов, чтобы их потом сдавать государству. В колхозах и совхозах области забивали даже молочный скот. Заготовители выезжали в соседние области для закупок мяса и т.д.

К очередному Пленуму ЦК в декабре 1959 года первый секретарь обкома партии А.Н. Ларионов отрапортовал, что Рязанская область продала государству 100 тыс. т мяса вместо 50 тыс. т по плану и что в 1960 году область продаст 180—200 тыс. Ларионов тут же получил звание Героя Социалистического Труда, а опыт рязанцев был рекомендован для повсеместного распространения. Но в конце 1960 года обман был раскрыт, Ларионова разоблачили, и он застрелился у себя в кабинете. Вскоре это нелепое «соревнование» Советского Союза с США по производству продукции животноводства закончилось. В 1964 году производство мяса в СССР достигло всего лишь 8,3 млн т.

Такой же непродуманной была затея Хрущева с принудительным внедрением посевов кукурузы на зерно по всей стране, невзирая на климатические условия различных районов. Вдохновленный увиденным во время поездок в США, Хрущев стал одержим идеей организовать повсеместное выращивание кукурузы на зерно и для корма скота, не учитывая того, что эта зерновая культура требует жаркого климата, которого нет в основных зерносеющих районах СССР, расположенных гораздо севернее, чем в США. Хрущев без конца ездил по стране и лично контролировал выполнение этой программы.

В самый пик кукурузной кампании (1962) этой культурой было засеяно не менее 37 млн га, а вызреть она могла лишь на 7 млн га. Во многих областях (на северо-западе, в Сибири) посевы кукурузы гибли из-за дождей и холода, не успевая вызревать во время короткого лета. Тем не менее руководящие партийно-государственные органы повсюду требовали расширения посевных площадей, занятых «царицей полей», за счет сокращения традиционных культур. Зачастую под кукурузу распахивались заливные луга, сенокосы, уменьшая и без того скудную кормовую базу страны. Производство кукурузы на корма почти везде обходилось гораздо дороже, чем обычная заготовка привычных трав. Попытка воплотить данную идею в жизнь закончилась в 1964—1965 годах, и с тех пор посевы этой культуры остались лишь в традиционных южных районах страны. Точно так же закончилась кампания по ликвидации травопольных севооборотов и исключению из оборота чистых паров.

Все эти нововведения не привели к улучшению зерновой ситуации в стране, средняя урожайность почти не росла. После некоторого роста (с 7,9 ц/га в 1950 году до 11,1 ц/га в 1958 году) урожайность стала даже снижаться: в 1960 году — 10,9, в 1962— 10,9, в 1963 — 8,3 ц/га, и только в 1964 году она достигла уровня 1958 года (11,4 ц/га). Везде искали виноватых за такие низкие результаты, менялись министры сельского хозяйства, научно-исследовательские агробиологические институты переводились из крупных центров в сельскую местность («с городского асфальта на просторы полей») и т.д., но это тоже не приводило к быстрым успехам.

В 1958 году было принято решение ликвидировать МТС, а технику продать колхозам. Но так как в это же время резко поднялись оптовые цены на технику, МТС стали распродавать ее по возросшим ценам. Однако у колхозов не было средств для приобретения этой техники. Долги колхозов банкам за сельскохозяйственную технику составили в 1961 году более 2 млрд руб.

Многие механизаторы, работавшие в МТС, не хотели вступать в те колхозы, чьи поля они обрабатывали, и стремились найти работу в других местах. Сельское хозяйство сразу потеряло половину квалифицированных рабочих кадров. Эксплуатация техники в колхозах ухудшилась из-за низкого уровня обслуживания. На селе стали создаваться специальные организации «Сельхозтехника» для проверки технического состояния и ремонта машин, но это не привело к заметному улучшению положения. Государство пыталось помочь колхозам путем снижения цен на автомашины, тракторы, инвентарь, запасные части, бензин. Но по причине отсутствия средств у хозяйств резко сократился устойчивый внутренний спрос на продукцию сельскохозяйственного машиностроения, который раньше существовал со стороны МТС. Заводы оказались переполненными продукцией и были вынуждены сокращать производство.

Поскольку поспешные шараханья чаще всего не давали быстрых положительных результатов, то государственные руководители частенько возвращались к прежним, привычным для них методам управления. При этом никто не хотел признаться, что все провалы советской экономики зависят не от конкретных исполнителей, а заложены внутри самой командной системы.

Всего через несколько лет после начала реформы стали буксовать, откатываться назад. Уже к 1959 году были изъяты многие объявленные ранее льготы. Горожанам снова запрещалось иметь в своих хозяйствах скот, который следовало продать в колхозы и совхозы. Были введены ограничения на продажу и заготовку кормов для личных подсобных хозяйств, началась кампания против «спекулянтов» на колхозных рынках. В 1962 году поголовье коров в индивидуальном владении колхозников и рабочих совхозов составило 10 млн голов, тогда как в 1958 году их было 22 млн голов.

В 1963 году из-за неблагоприятных погодных условий был собран очень низкий урожай — всего 107,5 млн т (в 1962 году — 140,1 млн т). От засухи пострадали основные житницы: Северный Кавказ, Южная Украина и др. Государство не сумело накопить необходимых продовольственных ресурсов, во многих районах страны обострилась проблема с хлебом, в городах снова стали выстраиваться очереди, продажа хлеба на одного человека была ограничена. Впервые в истории Советского Союза начались массовые закупки хлеба за границей за счет наличного золотого запаса, чтобы не допустить повторения страшного голода прошлых лет. Объем импортируемого хлеба превысил 13 млн т. Это было воспринято среди населения как унижение великой страны перед мировым сообществом.

Становилось ясно, что экстенсивное освоение новых посевных площадей в восточных районах не обеспечивает ежегодные гарантированные урожаи. Земля нуждалась в новой технике, удобрениях, отдыхе, обновлении. В 1963 году была поспешно принята новая, совершенно нереальная программа химизации земледелия, в соответствии с которой предусматривалось довести производство минеральных удобрений к 1970 году до 80 млн т, а к 1980 году — до 150—170 млн т, при том что в 1963 году в Советском Союзе их производилось менее 20 млн т. В действительности в 1970 году удалось произвести 53,4 млн т, а в 1977 году — всего 96,8 млн т, поскольку мощности в химической промышленности просто не были готовы к запланированным объемам производства.

Продолжался процесс укрупнения и слияния колхозов. Если к 1955 году их количество составляло 91 тыс., то к 1965 году оно сократилось до 29 тыс. Исходя из тезиса о временном, преходящем характере колхозно-кооперативной собственности, во второй половине 1950-х годов руководство страны начало проводить политику массового преобразования колхозов в совхозы, превращения колхозников-крестьян в сельскохозяйственных рабочих. Число совхозов увеличилось с 4857 (1953) до 10 078 (1964). В эти же годы широкое распространение получил болезненный процесс ликвидации так называемых неперспективных сел и деревень. Жителей из тысяч сельских поселений насильно заставляли покидать обжитые многими поколениями места и переселяться на центральные усадьбы совхозов и колхозов.

Одновременно стал изживаться достаточно своеобразный сектор экономики, оставшийся еще со времен нэпа, — промысловая кооперация, на долю которой в 1955 году приходилось 8\% всей промышленной продукции. Промартели выпускали разнообразные изделия повседневного быта, выполняли различные услуги. В 1956 году в государственную собственность были переведены наиболее крупные промартели, а в 1960 году промысловая кооперация полностью прекратила свое существование.

В начале 1962 года была осуществлена перестройка системы управления сельским хозяйством. На районном уровне учреждены колхозно-совхозные управления, а в областях, краях и республиках — колхозно-совхозные комитеты. При них снова начали функционировать парторги ЦК, обкомов и райкомов. Областные комитеты партии были разделены по производственному принципу на промышленные и сельскохозяйственные.

Итоги всех этих «мероприятий» были весьма неутешительными. По плану на 1959—1965 годы объем валовой сельскохозяйственной продукции должен был возрасти на 70\%, а фактический прирост за эти годы составил лишь 10\%. Средняя урожайность зерновых культур в 1960—1964 годах возрастала всего на 0,8\% в год. Темпы прироста поголовья крупного рогатого скота снизились в два раза по сравнению с предыдущими пятью годами. Удои молока на одну корову снизились в среднем на 370 кг в год.

Справедливости ради следует сказать, что ученые-экономисты и практические работники пытались разрабатывать новые подходы к экономическому развитию страны, особенно в области долгосрочного планирования и прогнозирования, определения стратегических макроэкономических целей. Но эти разработки не были рассчитаны на быструю отдачу, поэтому им не уделялось достаточного внимания. Руководству страны нужны были реальные результаты в настоящее время, а посему все силы направлялись на бесконечные корректировки текущих планов.

Например, так и не был составлен детальный план на пятую пятилетку (1951—1955), а в качестве отправного документа, направлявшего работу всей экономики в течение пяти лет, стали Директивы XIX съезда партии. Это были всего лишь контуры пятилетки, но конкретного плана не существовало.

Такая же ситуация сложилась и с шестым пятилетним планом (1956— 1960). В феврале 1956 года на XX съезде КПСС были одобрены основные показатели шестой пятилетки, но уже в декабре этого же года выяснилось, что план не соответствует реальным условиям. Наспех составили переходный план на один-два года, а затем появился на свет семилетний план развития народного хозяйства (1959—1965).

Традиционно слабым было так называемое низовое планирование, т.е. составление планов на уровне предприятий. Эти планы, как правило,доходили до предприятий (цехов, участков) уже после того, как начинался новый производственный цикл (годовой, квартальный), из-за чего производство испытывало сбои, его лихорадило. Низовые плановые задания часто корректировались, поэтому план превращался в чисто номинальный документ, имеющий непосредственное отношение лишь к процессу начисления заработной платы и премиальных выплат, которые зависели от процента выполнения и перевыполнения плана.

Поскольку, как отмечалось выше, планы постоянно корректировались, то выполнялись(или,точнее,не выполнялись)совсем не те планы, которые принимались в начале планового периода (года, пятилетки). Госплан «торговался» с министерствами, министерства — с предприятиями насчет того, какой план они могли бы выполнить при имеющихся ресурсах. Но поставки ресурсов под такой план все равно срывались, и снова начинались «торги» по цифрам плана, по величине поставок и т.д.

Все это подтверждает вывод о том, что советская экономика зависела в большей степени не от грамотных экономических разработок, а от политических решений, постоянно меняющихся в прямо противоположных направлениях и заводящих чаще всего в тупик.

В стране осуществлялись бесплодные попытки улучшить структуру государственного аппарата, наделить его новыми правами или, наоборот, ограничить их полномочия, разделить существующие плановые органы и создать новые и т.п. Таких «реформ» в 1950—1960-х годах было немало, но ни одна из них не принесла реального улучшения в работу командной системы.

8        качестве примера не очень продуманной реформы можно привести попытку перестроить управление по территориальному признаку (1957).

В ходе этой реформы были упразднены многие отраслевые союзные министерства, а взамен появились территориальные советы народного хозяйства (совнархозы). Не были затронуты данной перестройкой лишь министерства, ведавшие военным производством, министерство обороны, иностранных и внутренних дел и некоторые другие. Таким образом была сделана попытка децентрализации управления, обеспечения контроля за хозяйственными органами снизу, создания условий для комплексного развития экономики в пределах данного совнархоза, сокращения и удешевления государственного аппарата и др.

Эта реформа проходила в обстановке большой спешки. 30 марта 1957 года были опубликованы тезисы о предстоящей реорганизации, а уже 7 мая на сессии Верховного Совета СССР принят Закон «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством». К 1 июля предписывалось закончить перестройку управленческих структур, несмотря на то, что уже была середина года и вся экономика работала по-старому.

Всего в стране было создано 105 экономических административных районов, в том числе 70 в РСФСР, 11 — на Украине,

9        — в Казахстане, 4— в Узбекистане, а в остальных республиках — по одному совнархозу. В функциях Госплана СССР осталось лишь общее планирование и координация территориально-отраслевых планов, распределение между союзными республиками важнейших фондов.

Первые результаты реформы управления были вполне успешными. Так, уже в 1958 году, т.е. через год после ее начала, прирост национального дохода составил 12,4\% (по сравнению с 7\% в 1957 году). Возросли масштабы производственной специализации и межотраслевого кооперирования, ускорился процесс создания и внедрения новой техники в производство. Но, по мнению специалистов, полученный эффект — следствие не только самой перестройки. Дело также в том, что на какой-то период предприятия оказались бесхозными (когда министерства фактически уже не функционировали, а совнархозы еще не сформировались), и именно в этот период они стали работать заметно продуктивнее, не ощущая никакого руководства «сверху». Но как только сложилась новая система управления, прежние негативные явления в экономике стали усиливаться. Более того, появились новые моменты: местничество, более жесткое администрирование, постоянно растущая «своя», местная бюрократия. Местничество проявлялось в том, что совнархозы стремились выполнять прежде всего плановые задания по выпуску той продукции, которая требовалась для собственного потребления, и в то же время всячески отказывались от заданий по производству продукции для других совнархозов.

Все реорганизации в конечном счете не приводили к заметным успехам. Более того, если в 1951—1955 годах промышленное производство увеличилось на 85\%, сельскохозяйственное — на 20,5\%, а в 1956—1960 годах соответственно на 64,3 и 30\% (причем рост сельскохозяйственной продукции шел в основном за счет освоения новых земель), то в 1961—1965 годах эти цифры стали снижаться и составили 51 и 11\%.

Итак, центробежные силы заметно ослабили экономический потенциал страны, многие совнархозы оказались неспособными к решению крупных производственных задач. Уже в 1959 году началось укрупнение совнархозов: более слабые стали присоединяться к более мощным (по аналогии с укрупнением колхозов). Центростремительная тенденция оказалась более сильной. Достаточно скоро восстановилась прежняя иерархическая структура в экономике страны.

В результате всех «экспериментов» экономическое положение внутри страны на рубеже 1950—1960 годов оставалось достаточно напряженным. Стала более заметной инфляция, хотя официально считалось, что при социализме инфляции не может быть. Правительство сделало попытку поправить положение дел за счет трудящихся. Первым шагом в этом направлении была денежная реформа. С 1 января 1961 года в обращение вводились новые купюры. Обмен старых денег производился в пропорции 10:1, в той же пропорции менялись цены и заработная плата. Фактически была проведена деноминация, т.е. укрупнение денежной единицы страны. Но покупательная способность новых денег при этом продолжала снижаться.

Следующим шагом можно считать решение правительства о всеобщем снижении тарифных расценок в промышленности примерно на 30\%. Это было вызвано тем, что динамика роста производительности труда по стране оказалась ниже запланированной. ЦК партии решил организовать кампанию за сокращение производственных издержек, что означало скрытое понижение заработной платы рабочих. В это же время было опубликовано постановление правительства о повышении (с 1 июня 1962 года) цен на мясо и мясные изделия на 30\%, на масло — на 25\%.

Эти решения вызвали недовольство и привели к стихийным выступлениям рабочих. Самое крупное из них было в Новочеркасске, где власти вывели против рабочих танки и применили оружие. Десятки человек погибли, девять человек были приговорены к смертной казни, множество людей осуждено к различным срокам заключения. Уместно отметить, что это событие в Новочеркасске всячески замалчивалось, и подробности расстрела были опубликованы в газетах уже в конце 1980-х годов.

Как подчеркивалось в начале главы, одной из задач начавшихся в середине 1950-х годов реформ был отказ от применения мобилизационных мер при решении хозяйственных проблем. Через несколько лет стало ясно, что эта задача является неразрешимой для советской экономики, поскольку экономические стимулы развития были несовместимы с командной системой. По-прежнему нужно было организовывать массы людей для выполнения различных проектов.

В качестве примеров можно привести призывы к молодежи участвовать в освоении целины, в возведении грандиозных «строек коммунизма» в Сибири и на Дальнем Востоке. Молодежь откликалась на эти призывы, ехала в необжитые края, проявляя энтузиазм и трудовой героизм. В апреле 1958 года коллектив железнодорожной станции Москва-Сортировочная выступил с почином о проведении ежегодных всесоюзных коммунистических субботников. Эти субботники должны были стать образцами коммунистического (бесплатного) труда, а заработанные во время субботников деньги предлагалось переводить в различные фонды. В 1958 году прядильщица из Вышнего Волочка Валентина Гаганова выступила инициатором движения за массовый переход передовиков производства на отстающие участки, чтобы поднять их до уровня передовых. При этом, работая на таких участках, они теряли в заработной плате.

Эти и другие примеры различных общественных инициатив вскоре были взяты на вооружение официальной пропагандой и стали основой для новых мобилизационных потоков. После некоторого взлета движение за коммунистический труд свернуло в русло обычного формализма, доходя порой до абсурда. Так, сотрудников научных институтов, учителей, служащих различных учреждений, студентов посылали на выполнение бесплатной непроизводительной работы: подметать улицы, работать на стройках и овощных базах, выезжать на уборку урожая, где их использовали как дармовую рабочую силу. Врачей обязывали вести после работы прием пациентов по месту жительства на общественных началах и т.п. Отказ от такой работы считался антиобщественным поступком и осуждался в коллективах.

В Москве стало традицией посылать во время рабочего дня тысячи людей на встречу различных почетных гостей, приезжавших в столицу СССР. По указанию райкомов партии люди выстраивались вдоль магистралей, ведущих от аэропортов к центру, создавая видимость всеобщего ликования при встрече Г. Насера, И. Тито, Дж. Неру и др.

Преобразования в социальной сфере

И все же экономическая история Советского Союза была бы неполной без изучения больших изменений, которые происходили на рубеже 1950—1960-х годов в социальной сфере и которые коснулись в первую очередь городского населения. В апреле 1956 года был отменен антирабочий закон 1940 года о суровых наказаниях за опоздания на работу и прогулы, о запретах на перемену места работы. В сентябре того же года был установлен минимум заработной платы, ниже которого на предприятиях нельзя было оплачивать работу.

Но, пожалуй, главным среди других был закон о пенсионном обеспечении, введенный в июле 1956 года, который затронул интересы миллионов людей. Размер пенсий зависел от стажа работы и возраста. Мужчины могли уйти на пенсию в возрасте 60 лет при 25-летнем стаже работы, женщины — в 55 лет при 20-летнем стаже (это было гораздо ниже возрастного ценза, установленного в большинстве западных стран). Сумма ежемесячной пенсии колебалась от 300 до 1200 руб. (или от 30 до 120 руб. в масштабе цен 1961 года).

Однако в этом законе был обойден вопрос об автоматическом уходе на пенсию при достижении предельного возраста. Это, в свою очередь, открывало большие возможности для чиновников высшего ранга (например, министров) находиться на своих постах пожизненно, хотя их физические и умственные способности к тому времени уже совсем не отвечали возросшим требованиям. Помимо этого, значительно расширилась система персональных пенсий, назначаемых «за особые заслуги перед государством». Их размер был несоизмеримо выше общегосударственных пенсий, с ними были связаны различные привилегии по оплате жилья, бесплатному проезду на общественном транспорте, получению бесплатных путевок в санатории и пр. Особая система пенсий сохранялась для военных и сотрудников госбезопасности.

Вопрос о пенсионном обеспечении для колхозников решился только в 1965 году. Пенсии по старости стали получать мужчины в возрасте 65 лет, женщины — 60 лет, и только в том случае, если они продолжали жить в своем колхозе. Для тех же, кто на старости лет перебрался в город к детям до наступления пенсионного возраста (даже при наличии необходимого трудового стража), вопрос о пенсии вообще не стоял, они как бы выпадали из сферы социального обеспечения, поскольку «порвали связь со своим хозяйством». Да и размер пенсий для сельских жителей был определен в 8 руб., позже его подняли до 12—15 руб. Считалось, что остальные средства для жизни они могут получить от своего подсобного хозяйства. Именно в начале 1960-х годов колхозники стали получать паспорта наравне с городскими жителями.

В 1956 году был принят закон о сокращении рабочей недели (с 48 до 46 час.), т.е. рабочий день в субботу становился укороченным на два часа. В годы семилетки рабочая неделя еще сократилась в среднем до 40 час. Это означало, что рабочие и служащие работали пять дней в неделю по 7 час., а в субботу — 5 час. (как говорили тогда, «до обеда без перерыва»). Позже, в конце 1960-х годов, эти пять субботних часов распределили на другие дни недели, и суббота стала вторым выходным днем. Увеличился оплачиваемый отпуск по беременности и родам с 70 до 112 дней (56 рабочих дней до и 56 — после родов).

В эти же годы произошли кардинальные изменения в жилищном строительстве. В 1955 году было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Обустранении излишеств в проектировании и строительстве», которое ознаменовало переход к массовому дешевому строительству жилья, переводимому на промышленную основу. Стали возводиться дома из железобетонных панелей, что заметно сокращало сроки строительства, правда, порой за счет ухудшения условий проживания (низкие потолки, маленькие кухни и коридоры, проходные комнаты, совмещенные санузлы). По всей стране в городах стали возникать микрорайоны, называемые вслед за Москвой Черемушками. И хотя эти кварталы застраивались однообразными и не очень красивыми пятиэтажными домами, люди, переезжавшие из огромных коммунальных квартир, бараков, подвалов, общежитий в новые отдельные квартиры, воспринимали это как счастье. Об увеличении городского жилищного фонда страны можно судить по следующим данным: в 1950 году он составлял 513 млн кв. м, в 1960 — 958 млн кв. м, в 1964 — 1184 млн кв м. За 1956—1960 годы в новые квартиры переселились почти 54 млн человек, что составляло четверть всего населения страны. Большое распространение получили жилищные кооперативы на достаточно льготных условиях, с рассрочкой на 15 лет выплаты всей стоимости квартиры.

И все же, несмотря на небывалый размах строительства домов, жилищная проблема оставалась далекой от разрешения. Очередь на получение квартиры продвигалась медленно и очень часто зависела от производственных показателей данного работника, от его активного участия в общественной жизни коллектива, от отношений с начальством и других факторов, что позволяло использовать этот повод в качестве давления на конкретных людей.

В 1958 году было принято решение приостановить на 20 лет вытлату денег по государственным займам, поскольку средств у государства на это не было. Одновременно произошла отмена обязательной подписки на государственные займы. Население встретило это решение неоднозначно. С одной стороны, у миллионов людей за долгие годы накопилось большое количество облигаций, и их оплата служила дополнительной статьей дохода. С другой стороны, прекращение ежегодной подписки на заем означало некоторую экономию средств семьи.

В 1957 году были снижены налоги на низкооплачиваемые категории работников, возросли пособия многодетным семьям, оплата по временной нетрудоспособности. Была повышена минимальная заработная плата с 30 до 40—45 руб. в месяц. В середине 1960-х годов она достигла 60 руб. Среднемесячная заработная плата выросла с 78 руб. в 1958 году до 95 руб. в 1965 году. Однако разрыв между низшим и высшим уровнем заработной платы оставался очень большим. В категорию низкооплачиваемых работников входили учителя, врачи и младший медицинский персонал, служащие музеев, библиотек и пр.

Доходы семьи возросли также в связи с отменой в 1956 году всех видов оплаты школьного и высшего образования. Как и прежде, незначительное место в бюджете семьи занимали коммунальные платежи. Основное место среди семейных расходов горожан составляли затраты на питание — более 50\% заработной платы.

Нельзя не отметить начавшееся широкое движение за либерализацию духовной жизни, охватившее интеллигенцию: представителей академической науки, преподавателей вузов, литераторов и др., получивших позже название «шестидесятников». Стали выходить художественно-публицистические журналы, где публиковались произведения, критически оценивавшие сталинскую эпоху и общие пороки тоталитаризма с позиций романтической веры в светлое будущее. Этот краткий период получил название оттепели (по аналогии с оттепелью 1856 года).

Обеспокоенные нарастающим потоком критики и кризисом доверия партийные идеологи подготовили новую программу «великих свершений». На XXI съезде (1959) было подчеркнуто, что социализм в СССР одержал «полную и окончательную победу», и страна вступила в период развернутого строительства коммунизма. Этот тезис был закреплен в третьей Программе партии, принятой на XXII съезде (октябрь 1961 года). В программе утверждалось, что к 1980 году в СССР будет в целом построено коммунистическое общество. Было намечено выйти к этому времени на первое место в мире по уровню производительности труда и выпуску продукции на душу населения, по уровню жизни населения. Через 20 лет предстояло свести к минимуму или совсем отменить все товарно-денежные отношения в экономической жизни, преобразовать «социалистическую государственность в общественное коммунистическое самоуправление», воспитать «нового человека», соответствующего высоким нравственным идеалам.

Предполагалось, что достаточно быстро отомрут все проявления частной собственности на бытовом, семейном уровне, а потому люди должны ездить на общественном транспорте или брать автомашины напрокат, а не покупать их в личное пользование, отдыхать в домах отдыха или пансионатах, а не на личных дачных участках и т.п. Все это должно было воспитывать в людях стремление к всеобщему равенству и коллективизму. Ожидалось, что к 1980 году ряд продуктов питания будет распределяться бесплатно, бесплатным станет проезд в общественном транспорте, проживание в муниципальном жилье и т.п.

Эти и другие представления экономического примитивизма, заложенные в программе, должны были усилить у людей веру в светлые идеалы, вызвать всплеск энтузиазма широких слоев населения. Но зачастую эффект от этих планов был обратным, и порождал у народа стремление к социальному иждивенчеству, создавал иллюзию близкого абсолютно бесплатного пользования всеми материальными и духовными благами, не связанного с затратами труда каждого отдельного человека.

Большие изменения произошли во время хрущевского десятилетия и во внешнеполитической деятельности. На XX съезде партии были сформулированы новые принципы в международных отношениях, в частности признана возможность многовариантного пути построения социализма в различных странах. Тем самым подтверждался особый путь развития Югославии и других стран. Но несмотря на это признание, Советский Союз продолжал навязывать свои стереотипы восточноевропейским странам, в результате чего в Венгрии, Германии, Польше резко обострились антисоциалистические настроения. Потребовалось военное вмешательство СССР, чтобы навести «порядок» в Венгрии осенью 1956 года, а в Германии построить «берлинскую стену» (1961), разделившую на долгие годы немецкий народ. Ухудшились отношения с Китаем и Албанией, чье коммунистическое руководство было недовольно критикой «культа личности» на XX съезде

КПСС.

На этом съезде была также подтверждена необходимость мирного сосуществования стран с различным общественным строем. Исходя из этого принципа, Советский Союз стремился договориться с ведущими западными странами о взаимном разоружении, о сокращении численности вооруженных сил. В одностороннем порядке была сокращена численность Советской армии: от 5,8 млн человек (1955) до 2,5 млн человек (1960). Особенно остро стоял вопрос об ограничении испытаний ядерного оружия. В 1963 году в Москве был подписан Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в трех сферах: в атмосфере, в космическом пространстве и под водой. Этот договор подписали представители СССР, США и Великобритании.

Правда, западные страны не очень доверяли Советскому Союзу, поэтому во всем мире продолжалась гонка вооружений. Да и Советский Союз развертывал свои новые военные программы по строительству атомных подводных лодок, оснащению армии и флота межконтинентальными ракетами с ядерными боеголовками, размещал свои военные базы в странах «третьего мира». Особая напряженность в мире возникла после ввоза на Кубу советских ядерных ракет, в результате чего осенью 1962 года возник карибский кризис, поставивший мир на грань ядерного конфликта, который удалось разрешить путем переговоров лидеров США и СССР

Такая непростая внешнеполитическая обстановка не давала Советскому Союзу возможности снизить военные расходы, а также расходы на поддержание военно-политического блока социалистических стран — Организации Варшавского Договора.

Итоги номенклатурной «либерализации»

К середине 1960-х годов был достигнут предел на пути частичного совершенствования командно-административной системы. Дальше надо было решиться на более кардинальные перемены во всех сферах жизни, но политическое руководство страны уже не смогло этого сделать. «Лимит времени», отпущенный Н. Хрущеву, был исчерпан, как был исчерпан и его собственный политический и интеллектуальный потенциал.

Знаменательно, что Хрущев, как и многие политические деятели современности, был гораздо популярнее на международной арене, нежели у себя в стране. Это было связано прежде всего с тем твердым курсом, которым следовал Советский Союз в международной политике, с поворотом от конфронтации к разрядке, к налаживанию диалога. Именно с личностью Хрущева на Западе связывали крепнущее мнение о том, что с русскими можно договориться по многим позициям.

Но внутри страны Хрущев становился все более непопулярной фигурой как среди своих соратников, так и среди народа. Партийно-государственный аппарат был недоволен постоянными и непредсказуемыми реорганизациями, которые доставляли массу беспокойства, а преимуществ не давали никаких. К тому же широкие слои общественности предлагали отменить или сократить привилегии номенклатуры, чтобы не допускать дальнейшую социальную дифференциацию общества, а эта перспектива совсем не устраивала правящий строй.

Наиболее ортодоксальные партийные руководители полагали, что процесс десталинизации, начатый на XX съезде, зашел слишком далеко и угрожал «руководящей роли партии» во всех областях экономической, политической и особенно духовной жизни страны.

Среди недовольных было большое количество военных из-за масштабного и социально необеспеченного сокращения вооруженных сил. Ведь в конце 1950 — начале 1960-х годов ликвидировались многие высокооплачиваемые генеральские должности, а сотни тысяч офицеров были буквально брошены на произвол судьбы. Росло недовольство среди интеллигенции из-за постепенного запрета на либерализацию духовной жизни и постоянного вмешательства партийных органов в творческую сферу.

Рабочие и крестьяне устали от шумной борьбы за «светлое будущее» при постепенном ухудшении повседневной жизни. Рабочие были недовольны ростом цен и снижением тарифных ставок. Крестьяне возмущались бесконечными «экспериментами» в сельском хозяйстве, которые так и не смогли привести к эффективному функционированию аграрного сектора, импортом продуктов питания, которые страна вполне способна была произвести сама.

Все это помогло партийно-государственной номенклатуре без особых усилий избавиться от Хрущева. На октябрьском (1964) Пленуме ЦК он был обвинен в волюнтаризме и субъективизме и отправлен на пенсию. Было признано нецелесообразным впредь совмещать в одном лице партийно-государственные посты. Первым секретарем ЦК партии стал Леонид Ильич Брежнев (1906—1982), а Председателем Совета Министров СССР — Алексей Николаевич Косыгин (1904—1980).

Уход Хрущева с партийных и государственных постов прошел достаточно тихо, его имя в печати перестали упоминать, только в газетных передовицах неизвестные авторы продолжали упрекать предыдущее руководство страны в «бездумном прожектерстве», «одержимости административными методами», «пренебрежении к научным достижениям» и пр. При этом как бы забывался тот факт, что люди, пришедшие на смену Хрущеву, находились рядом с ним и должны были также отвечать за многочисленные «перегибы» во внутренней и внешней политике страны.

Вопросы для повторения

Охарактеризуйте экономическое и политическое состояние страны в середине 1950-х годов.

Назовите основные экономические мероприятия, проводившиеся в сельском хозяйстве после сентябрьского (1953) Пленума ЦК КПСС.

Как проходило освоение целинных и залежных земель?

Чем была вызвана необходимость развития науки и электроэнергетики в 1950—1960-х годах?

Приведите примеры многочисленных «экспериментов» в экономике СССР, проводившихся по инициативе Н.С. Хрущева. Каковы были их последствия?

В чем заключался смысл перехода к территориальной системе управления в советской экономике?

С какими трудностями сталкивался процесс планирования в центре и на местах?

Расскажите об основных изменениях в социальной сфере в

1950—1960-х годах.

Как можно охарактеризовать экономический раздел третьей программы КПСС?

Назовите основные направления деятельности советского руководства на международной арене в 1950—1960-х годах.

Каковы были итоги номенклатурной «либерализации» 1950— 1960-х годов?