Максим горький (1868–1936)

Максим горький (1868–1936): История русской литературы конца XIX – начала XX века, Соколов А.Г., 2000 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Новое издание учебника (3-е –1988 г.) подготовлено в соответствии с требованиями Государственного образовательного стандарта и программой курса.

Максим горький (1868–1936)

Творчество М. Горького –явление не только «знаниевской» литературы, но и общерусской и мировой культуры. Под «знаком» Горького в первой половине XX в. шло развитие демократической литературы России, европейских и азиатских стран.

После опубликования в 1898 г. двухтомного собрания «Очерков и рассказов» имя Горького приобретает мировую известность. Ранняя русская критика твердит о появлении в литературе «талантливого самородка», малообразованного выходца из народа. Между тем к началу века Горький обладал знаниями во многих областях культуры, обнаруживал огромную начитанность в русской и мировой художественной литературе, в русской и мировой философии. Эта старая легенда о малоинтеллигентном «самородке» дошла и до наших дней. В свое время так оценивали творчество Горького русские символисты, с этой точки зрения писал после революции 1905 г. о Горьком Д. Философов в статье «Конец Горького», в которой утверждал, что как художник он не только «кончился», но, может быть, и «не начинался». Не так давно нечто подобное утверждал в своих лекциях по русской литературе В. Набоков. Он говорил, что Горькому всегда якобы была присуща «малоинтелли-гентность», «отсутствие интеллектуального кругозора», «бедность художественного изображения».

Мысль о том, что Горький прежде всего публицист, а не художник, была подхвачена в 1980–1990-х годах современной критикой, которая, говоря словом Горького, «в суете смены идей», стремясь доказать публицистический характер творчества писателя, иногда теряла и объективность оценок, и исследовательскую добросовестность. Этой

критикой Горький прежде всего «развенчивался». Смысл столь сурового «приговора» был в развенчании идей социализма, которые определяли пафос творчества писателя. Не принималось в расчет, что социализм Горького не есть социализм ленинского или сталинского типа (что, как известно, и приводило к многим разногласиям его с вождями революции и в эпоху увлечения богостроительством, и в годы Октябрьской революции и гражданской войны).

Кто же есть Горький человек и художник? Какое место занимает его творчество в развитии русской литературы начала столетия, в чем особенность его творческого метода и стиля?

Об этом начали спорить уже в 90-е годы прошлого столетия. Для одних он был «певцом босячества» и ницшеанцем, для других – «талантливым самородком из народа», для третьих –«буревестником революции». После публикации романа «Мать» символистская критика заявила об окончательном падении таланта Горького, «конце» его как художника. После революции 1917г. рапповцы объявили его идеологом мещанства. В 1930-е годы Горький был канонизирован в советской критике как основоположник литературы социалистического реализма. Началась разработка проблемы горьковского художественного метода. Одни полагали, что это – синтез реализма и романтизма (Б. Бя-лик), позже утверждалось, что это – «воинствующий реализм» (А. Волков). Вопрос оставался открытым.

Первые литературные опыта Максима Горького (псевд.; наст, имя–Алексей Максимович Пешков; 1868–1936) относятся к 80-м годам. Он пишет стихи и поэмы, но они не были напечатаны, автор не придавал им серьезного художественного значения. 80-е годы сыграли огромную роль в идейном формировании будущего писателя. К этому времени относится первое знакомство Пешкова с народниками и марксистами. В Казани (1884–1888) он входит в кружки передовой молодежи, знакомится с марксистом Федосеевым и сам ведет революционную пропаганду. В Тифлисе (1891–1892) Алексей Пешков организует пропагандистский кружок из местной молодежи и рабочих железнодорожных мастерских. В этот же период происходит интенсивное накопление знаний. Он знакомится с русской и мировой философской и художественной литературой, с наследием революционно-демократической мысли. «К 90-м годам Горький уже обладает энциклопедической начитанностью в самых различных областях мировой культуры».

В печати имя писателя появляется в 1892 г.: в тифлисской газете «Кавказ» был опубликован его рассказ «Макар Чудра», подписанный: Максим Горький. С 1893 г. Горький уже печатается в столичных газетах и журналах и газетах Поволжья («Самарская газета», «Нижегородский листок», «Волжский вестник»). С выходом в 1898 г. двух томов «Очерков и рассказов» он – общепризнанный писатель. Его начинают переводить на европейские языки, о его произведениях спорят в критике. Вокруг творчества Горького разгорается борьба различных идейно-художественных течений.

В первых же своих произведениях Горький выступил с решительной критикой существующих общественных порядков. В 1889 г. Горький принес Короленко поэму «Песнь старого дуба». Поэма была неудачной, слабой. После критики Короленко Горький ее уничтожил, но в его памяти сохранилась строка, в которой выразилась основная мысль поэмы: «Я в мир пришел, чтобы не соглашаться». Пафосом «несогласия», «отрицания» будет проникнуто его творчество 90-х годов.

Начинающий писатель призывал к активному, «несогласию» с существующей действительностью. В ранний период творчества Горький написал несколько произведений, в которых даже ощутимы традиции революционно-демократической сатиры, прежде всего сатиры Салтыкова-Щедрина («Разговор по душе», 1893; «Мудрая редька»; рассказы о «хозяевах жизни»). Обличая «свинцовые мерзости» жизни, художник противопоставлял им свой идеал нравственных и общественных отношений людей. В представлении молодого писателя литература должна быть «бичом» и «благородным колоколом», призывающим к действию, как писал он в одной из публицистических статей. Эта двуединая задача обусловила стилевое своеобразие произведений, характер и роль романтического, субъективно-экспрессивного начала в творчестве Горького 90-х годов.

Разностильность творчества молодого Горького, на которую указывали Л. Толстой, А. Чехов (не принимавшие горьковской романтики), Короленко (считавший Горького и реалистом и романтиком (и другие современники писателя, была обусловлена характером социальной и идейной жизни эпохи, а также творческими поисками писателя, острым ощущением неспособности старого реалистического метода отразить в литературе всю напряженность жизни нового времени. Это, как писал Б.В. Михайловский, и заставляло молодого писателя обращаться и к реалистическому, и к романтическому типам искусства, которые «то существовали раздельно, то образовывали сложные переплетения... в его произведениях». Под пером Горького возникают произведения и целые циклы произведений, в которых реализм и романтика, стиль реалистический и идущий от традиций романтического искусства находятся в самых разных соотношениях. Однако своеобразие творчества Горького 90-х годов заключалось не только в использовании писателем-реалистом (а Горький всегда считал себя продолжателем реалистической линии русской демократической литературы) традиций романтизма. Уже в 90-е годы в творчестве писателя начинают проступать черты новаторского реализма.

Пафос протеста и стремление пробудить в читателе активное отношение к жизни, воздействовать на его социальную психологию выразились прежде всего в героико-романтических произведениях Горького, построенных на легендарно-фантастической сюжетной основе. В этих произведениях Горький поэтизирует яркую героическую личность с «солнцем в крови», противопоставляя ее миру мещан. Проблема отношений личности и общества находит у Горького новое, сравнительно с предшествующей литературой, разрешение. Отчетливо это выразилось в легендах о Данко и Ларре, входящих в рассказ «Старуха Изергиль» (1895). Обе легенды в конечном счете разрешают одну и ту же проблему. Легенда о Ларре направлена против лжегероики индивидуализма, которая поэтизировалась символистами, легенда о Данко противопоставляла индивидуалистической этике героику коллективизма.

Вера Горького в возможность человеческого духа творить красоту мира, утверждение силы человека, опирающегося на волю людей, определили социальный и нравственный оптимизм его произведений.

В формировании стиля горьковских романтических произведений большую роль сыграли традиции устного народного творчества, в котором писатель искал и находил образцы активного отношения к жизни, социального и морального героизма. Горький всегда отмечал именно героическое начало устного народного творчества. В докладе на Первом Всесоюзном съезде советских писателей он сказал: «...наиболее глубокие и яркие, художественно совершенные типы героев созданы фольклором, устным творчеством трудового народа».

Ранний Горький нарочито подчеркивал связь своих романтических произведений с фольклорной традицией (подзаголовки, ссылки на источник и т. д.). Обращение к народной традиции во многом обусловило и характер художественных обобщений писателя.

Герой горьковских романтических произведений стремится к активному деянию во имя жизни, ощущает себя ее хозяином и творцом. А это мировосприятие ведет к тому, что весь окружающий героя мир как бы по-новому раскрывается перед ним – в блеске красок, красоте животворящих сил. В нем исчезают все полутона, ликующий свет озаряет мир, «море смеется» в Лучах солнца, которое несет жизнь и Радость.

К циклу героико-романтических произведений Горького, построенных на фольклорной основе, относятся и рассказы на темы средневековья: «Слепота любви», «Возвращение норманнов из Англии», «Сказание о графе Этельвуде де-Коминь и о монахе Томе Эшере». В них отразились те же искания героических свободолюбивых характеров. Это не средневековье мистических легенд и сказаний, к которому столь часто обращались модернисты, но средневековье народного героического эпоса.

Приемы типизации в героико-романтических рассказах Горького опираются и на фольклорные традиции, и на традиции романтической литературы. Герои их живут и действуют в некой условной среде, отвлеченной от конкретно-исторических обстоятельств жизни, что характерно для романтиков.

Но наряду с этими произведениями Горький создает цикл рассказов, в которых романтический герой поставлен в реальную жизненную обстановку. В этих рассказах («Гривенник», 1896; «О Чиже, который лгал, и о Дятле –любителе истины», 1893; «Однажды осенью», 1895) герой, оказавшись в условиях прозаической действительности, переживает крушение своей романтической мечты. Стилевой особенностью этих рассказов становится романтическая ирония. Чертами такого стиля отмечены и первые автобиографические опыты Горького –два наброска«Биография...» и «Изложение фактов и дум, от взаимодействия которых отсохли лучшие куски моего сердца».

Поиски героического начала в самой действительности приводят Горького к созданию цикла рассказов о людях из народа, которые несут в себе высокие этические качества. Горький пишет об отверженных обществом. Это бродячий люд («Два босяка», 1894; «Дело с застежками», 1895; «В степи», 1897), нищие, уличные женщины («Женщина с голубыми глазами», 1895), беспризорные дети («О мальчике и девочке, которые не замерзли», 1894) Основной пафос рассказов этого цикла – протест против существующих общественных отношений. Этим рассказам свойственна предельная заостренность социальной критики. Здесь Горький опирается на традиции русской демократической беллетристики 60–70-х годов. К этому циклу горьковских произведений относятся «Коновалов» (1897), «Супруги Орловы» (1897) и др.

Особое место в творчестве раннего Горького занимает его первая большая повесть из народной жизни «Горемыка Павел» (1894). Она обнаруживает связи писателя с традициями литературы шестидесятников, оригинальный характер осмысления этих традиций и новаторские черты горьковского ^реализма. Горький разрабатывает традиционную тему в русской литературе. Это история подкидыша, его тяжелой жизненной судьбы. Но, в отличие от предшественников, Горький раскрывает характер своих героев со всей полнотой психологического анализа. Он рисует драму любви Павла Гиблого и Натальи, тщетные попытки Павла спасти девушку, которая живет «веселой жизнью», гибель Павла. Повесть строится на глубоко драматическом конфликте старых представлений о мире в сознании героя и нового, еще смутного чувства протеста против этой жизни. Драматическая напряженность психологических ситуаций в изображении человека из народа становится характерной чертой произведений Горького 90-х годов. Так построен и рассказ «Коновалов», в котором автор сталкивает в сознании героя складывающиеся новые представления о мире с представлениями, воспитанными годами рабского подчинения хозяевам.

На остром драматическом конфликте в сознании героев строится рассказ «Супруги Орловы», который Горький в статье «О том, как я учился писать» привел в качестве примера реалистического рассказа раннего периода своего творчества. Это тоже история поисков человеком из народа правды жизни, попыток ответить на вопрос: в чем смысл жизни? Григорий, герой рассказа, работая в холерном бараке, видит, что нужен людям, надеется, что наконец-то нашел свою «точку» в жизни. Он трудится самоотверженно, радостно, но в конце концов приходит к выводу, что общий несправедливый порядок жизни его работа не изменит, а «ему хотелось чего-то более крупного, это желание все разгоралось в нем, мучило его и, наконец, доводило до тоски». Эта тоска ведет Орлова на «дно», где он наивно думает обрести свободу. Но свобода и воля «на дне» – ценности мнимые. Горький скептически относится к «правде» героя. Недаром Орлов придет к анархическому неприятию всякой общественной организации мира и в конце концов станет вообще ненавидеть людей. Автор подчеркивает и ограниченность «правды» жены Григория – Матрены: ее честный труд тоже ничего не меняет в этом мире. В рассказе были как бы заданы те социальные и философские темы, которые найдут свое решение в пьесе «На дне».

С циклом рассказов о людях из народа связаны рассказы, в которых центральной является проблема отношения к человеку. Решается она в связи с мыслью Горького о необходимости активного социального действия во имя переустройства жизни. Нужны ли человеку сострадание и утешение? Что нужнее – суровая правда или утешающая ложь? Эти вопросы, которые обретут классическую форму в пьесе «На дне», поставлены Горьким в рассказах «Каин и Артем» (1899), «Двадцать шесть и одна» (1899).

Против пассивного отношения к жизни, гуманизма сострадания направлена «поэма» «Двадцать шесть и одна» –рассказ о людях, запертых в сыром, темном, грязном подвале пекарни, превратившихся в двадцать шесть живых машин, лишенных человеческих радостей. Но правы ли они, требуя от девушки, приходившей в пекарню за бубликами, утешающей сострадательной любви? Горький, как и в пьесе «На Дне», до предела заострил этот вопрос в сюжете «поэмы». Во имя сострадания эти люди потребовали от героини отказа от всех радостей жизни. И их любовь стала «не менее тяжела, чем ненависть». Когда в финале рассказа сталкиваются две правды отношения к человеку, обнаруживается нравственная и психологическая ущербность «правды»,

сострадания и утешения.

В рассказах и очерках о народной жизни Горький наследовал традиции русской демократической литературы. В «Беседах о ремесле», рассказывая о своей жизни в Казани, о народнических кружках, Горький писал, что тогда он «...внимательно перечитал всю литературу шестидесятых-семидесятых годов».

Роль Г. Успенского в истории литературы Горький считал вообще еще недостаточно изученной. Высоко ценил он творчество «талантливого и сурового реалиста», «яркого и огромного Помяловского», который «первый решительно восстал против старой, дворянской литературной церкви, первый решительно указал литераторам на необходимость «изучать всех участников жизни» – нищих, пожарных, лавочников, бродяг и прочих», искусство языка Лескова. Писатели-демократы 60–70-х годов, считал Горький, «дали огромный материал к познанию экономического быта нашей страны, психических особенностей ее народа, изобразили ее нравы, обычаи, ее настроения и желания...», они начали писать и о рабочем человеке. Этих художников Горький противопоставлял литературе позднего народничества и модернистских течений. Горькому был близок гуманистический пафос их творчества.

Но художники-демократы оставляли на втором плане внутреннюю жизнь человека из народа. Как писал Салтыков-Щедрин в рецензии на повесть Решетникова «Где лучше?», в их произведениях не было четко выявленных характеров, они устранялись от индивидуализированного изображения человека массы. Герой Горького обладает уже ярко выраженным характером, индивидуальностью. По-иному даны в произведениях Горького социальные конфликты, которые не только выражены противопоставлением социальных групп, но и проецируются в духовную жизнь человека и раскрываются в борьбе старого и нового в его сознании, нравственных и эстетических воззрениях.

Особое место среди горьковских произведений о людях из народа

заняли рассказы о босяках. Они сразу же вызвали споры в критике.

Спорили о роли босяков в русской общественной жизни, об особен

ностях горьковского гуманизма, о своеобразии художественного воп

лощения этих образов в творчестве писателя, наконец, об отношении

к ним самого автора.

Тема человека, отверженного обществом, разрабатывалась в русской литературе задолго до Горького. К ней обращались Решетников, Левитов. В конце века, когда процесс разорения пореформенной деревни особенно усилился, она была выдвинута самой русской жизнью. В тяжелые 1891–1892 гг. в поисках заработка по России бродили целые армии голодающих крестьян. Эта часть русского крестьянства пополняла ряды босяков, золоторотцев, горчишников, как по-разному называли их в разных губерниях. Тема человека, выброшенного обстоятельствами жизни из общества, бродяги, босяка нашла широкое отражение и в литературе, и в живописном искусстве того времени. Однако Горький по-новому раскрывает ее. Новое было в характере оценки этого типичного для конца века социального явления. Босяки привлекли внимание Горького и как жертва социальной несправедливости, и как своеобразные носители таких черт народного сознания, которые писатель хотел противопоставить собственнической морали буржуазного общества. Такой подход к теме позволил Горькому наделить босяков чертами, которые писатель искал в человеке из народа,– свободолюбием, независимостью. Однако Горький отчетливо сознавал, что босяк не может быть реальной общественной силой, преобразующей мир. Босяки представляли для писателя не реальную, но абстрактную ценность, как носители идеи протеста. Народническая критика утверждала, что Горький в этих рассказах выступил певцом люмпен-пролетариата. (Н. Михайловский, М. Меньшиков и др.), приписывала настроения босяков самому писателю, обвиняла его в ницшеанстве. Но Горький уже в ранних своих «босяцких» рассказах показал, что босяк отравлен ядом буржуазного общества –анархизмом, социальным скепсисом, что декларируемая им «свобода» на «дне» иллюзорна. Позднее, в «Беседах о ремесле», возвращаясь к оценке в критике этих рассказов, Горький писал: «Критика упрекала меня за то, что я будто бы «романтизировал босяков», возлагал на люмпен-пролетариат какие-то неосновательные и несбыточные надежды и даже приписал им «ницшеанские настроения» <...> Надежд не возлагал никаких, а что снабдил их, так же как Маякина, кое-чем от философии Ницше – этого я не стану отрицать <...> думаю, что приписывал бывшим людям анархизм «ницшеанства», «анархизм побежденных», имея на это законнейшее право».

Обостренный интерес к фигуре босяка Горький так объяснял в статье «О том, как я учился писать»: «Босяки явились для меня «необыкновенными людьми» <...> Я видел, что хотя они живут хуже «обыкновенных людей», но чувствуют и сознают себя лучше их, и это потому, что они не жадны, не душат друг друга, не копят денег». В связи с образами босяков в критике с начала века и до сих пор обсуждается вопрос о «ницшеанстве» Горького. Уже в 1890-х годах Н.К. Михайловский заметил, что Ницше со всем своим нравственно-политическим учением не был чужим среди философствующих босяков Горького. Действительно, некоторые персонажи этих горьковских рассказов живут «по ту сторону добра и зла», по законам ницшевского индивидуализма. Но надо иметь в виду, что в целом нравственно-политическое учение Ницше противоречило основам миропонимания Горького. Ницше выступал против теории прогресса, считая, что человечество неуклонно идет к упадку, дегенерирует. Идею прогресса он заменил «волей к власти», которая, по его мнению, всегда была и будет присуща всему живому.

Горький же, с самых первых своих шагов в литературе, истово верил в прогресс и идеалом его была не «белокурая бестия» Ницше, но сильный гордый человек, который идет в мир пересмотреть его по законам не силы, но правды и справедливости.

В раннем творчестве Горького мысль писателя о герое жизни еще не опиралась на сложившееся мировоззрение и была исполнена многих противоречий. Позже, когда он окончательно освободится от влияния народнической идеологии и станет размышлять об идеалах социализма, как близкого ему общественно-нравственного учения, он уже будет опровергать Ницше.

Своеобразие горьковской трактовки образов босяков выявляется при сравнении их с образами отверженных у писателей –современников Горького. О босяке писали Куприн, Юшкевич, Скиталец. Куприн и Юшкевич относились к босяку с состраданием, их произведения проникнуты пафосом сострадательного гуманизма. Для Скитальца босяк, люмпен, «огарок» был реальным носителем общественного протеста. Но, в отличие от Горького, он действительно героизировал этих людей.

Оригинальное осмысление традиций русской литературы обнаруживают и рассказы Горького, посвященные крестьянской теме. Первые очерки о деревенской жизни Горький публикует в середине 90-х годов. Они явились как бы итогом его размышлений о мужике, о крестьянской общине, о народничестве. Русская деревня конца века в изображении Горького исполнена внутренних противоречий. Горький разрушает иллюзии народников о гармонии деревенского «мира» («Вывод», 1895; «Шабры», 1896). Картины деревенского быта в этих произведениях напоминают зарисовки сельской жизни в творчестве писателей-шестидесятников. Но пафос горьковских рассказов был иным. Горький писал прежде всего о духовном здоровье русского мужика, о его социальных и моральных исканиях, пока скрытых, но реальных творческих силах. Своеобразно программным произведением этой темы явился рассказ «Кирилка» (1899), который в критике о Горьком обычно связывается с рассказом Короленко «Река играет». Разрабатывая сходную тему, Горький, в отличие от Короленко, акцентирует не моральный, а социальный ее аспект, говорит о пробуждении общественного сознания русского мужика, предсказывая неизбежность взрыва противоречий русской жизни. С этой идеей соотносятся многие пейзажные картины в рассказе, приобретающие значение художественного символа. «Казалось,– пишет Горький о реке, освобождающейся ото льда,– огромное тело, пораженное накожной болезнью, все в струпьях и ранах, лежит перед нами, а чья-то могучая, невидимая рука очищает его от грязной чешуи, и казалось –пройдет еще несколько минут – река освободится от тяжелых оков и явится перед нами широкая, могучая, прекрасная, сверкнут из-под снега и льда ее волны, и солнце, прорвав тучи, радостно и ярко взглянет на нее».

Новаторство Горького в 90-е годы обнаруживается не только в новом осмыслении традиционных тем русской литературы, но и в особенностях его художественного метода и стиля.

В отличие от демократической беллетристики 60–70-х годов, для творчества раннего Горького характерно широчайшее распространение категории исключительного. Герои Горького –люди не среднего достоинства, но натуры незаурядные. Данко, Изергиль, Коновалов, Чел-каш, Орлов разительно отличаются друг от друга, но у них есть общее – их объединяют редчайшие качества характера, необычные поступки. Горький стремится поставить своих героев в ситуации предельно заостренные, показать человека в переломные моменты его судьбы, самоопределения в сложных поворотах жизни.

Пристрастие Горького к исключительным характерам и исключительным ситуациям во многом объясняется интенсивностью русской общественной жизни рубежа веков. Изображая даже будни мещанского быта, Горький избирает ситуации, принципиально отличающие его разработку темы от чеховской. В рассказе «Скуки ради» (1897), который в критической литературе относят к рассказам «чеховской традиции», это отличие сказывается наиболее ярко. Горький повествует о любви кухарки Арины и стрелочника железной дороги, над которой «скуки ради» глумятся люди, мнящие себя гуманистами, интеллигентами. Рассказ оканчивается самоубийством Арины. Социальное противоречие получает исключительное сюжетное воплощение.

Действие горьковских рассказов построено обычно на антитезе, столкновении противоположных характеров: Сокол и Уж, Челкаш и Гаврила, Мальва и Яков, дед Архип и Ленька. Противоположность характеров определяет обостренную драматичность сюжета. Контрасты характеров подчеркиваются контрастами света и тьмы, цветовых тонов.

Стилистика горьковских рассказов этого времени повышенно экспрессивна, что придает повествованию особую эмоциональную напряженность.

Для творчества молодого Горького характерна живописность письма, причем писатель пользуется яркими контрастирующими красками. Мир в его произведениях либо ослепительно прекрасен, либо уродливо безобразен. Повышенную роль играл у него эмоциональный, оценивающий эпитет. Горьковская фраза в произведениях этого времени ближе всего гоголевской. Чехов советовал Горькому исключать эмоциональные эпитеты, упрощать фразу. Горький не последовал этому совету. Чеховскому типу образов, предельно простому, чеховской сдержанности Горький противопоставил свой стилевой тип.

Особую смысловую роль в произведениях Горького 90-х годов играли описания природы, которая не только была фоном для развертывающегося действия, но и сама как бы включалась в это действие. Пейзаж у Горького обычно имел обобщающий смысл, философское содержание. Пейзажная символика выражала авторские предчувствия социальной бури, общественного взрыва. Таковы сцена надвигающейся грозы в «Бывших людях» (1897), картины бури в «Песне о Буревестнике» (1901), грозы в «Челкаше» (1895): «Все кругом казалось напряженным, теряющим терпение, готовым разразиться какой-то катастрофой, взрывом, за которым в освеженном им воздухе будет дышаться свободно и легко».

Рассказы Горького о «хозяевах жизни» отличаются своими стилевыми особенностями и имеют свои традиции в русской литературе. В них социальный и нравственный идеал утверждается через сатирическое отрицание. Эти рассказы посвящены критике мещанского быта, психологии и идеологии мещан, интеллигенции, отрекающейся от заветов освободительного движения.

В 90-е годы Горький писал о мещанстве в связи с ренегатством буржуазной интеллигенции, отказавшейся от попыток общественного переустройства жизни; об опошлении, измельчании человеческих чувств бывших общественных деятелей («Неприятность», 1895; «Поэт», 1896), опустошении их душ («Часы отдыха учителя Коржика», 1896). Тема омещанивания интеллигента, отказавшегося от традиций демократического прошлого, оригинально разработана Горьким в рассказе «Встреча» (1896), повествующем о встрече «успокоившегося» интеллигента с самим собой – со своими статьями, вольнолюбивыми мечтами своей молодости. Эти рассказы Горького стали своеобразными эскизами будущей пьесы «Дачники», замысел которой относится к концу 90-х годов.

Обличению быта, психологии, жизненных взглядов мещанства посвящены и собственно сатирические произведения писателя 90-х годов, построенные на фантастике и сатирическом гротеске («Фарфоровая свинья», «О черте», «Еще о черте»). Характерно, что в этих по аллегорических, написанных в щедринской манере рассказах Горький сближает понятия мещанства и декадентства, считая декадентскую литературу выразительницей тех или иных граней мещанского мироощущения («Мудрая редька», «Старый год», «Разговор по душе»). В аллегории «Мудрая редька» он выступает против пессимистического восприятия жизни, основанного на мещански понятом учении о мире Шопенгауэра. «Разговор по душе» и «Старый год« в идейном, жанровом и сюжетном отношении непосредственно развивают щедринские традиции. «Разговор по душе» как бы варьирует тему сказки Щедрина «Добродетели и пороки». В этих рассказах Горький не только критикует духовный склад мещанина, лицемерие его морали, но и пытается раскрыть социальный смысл индивидуалистических концепций жизни. Эстетическая программа Горького в 90-е годы вырабатывалась в полемике с теориями искусства складывающихся модернистских течений. Горький был убежден, что литература должна возбуждать в читателе негодование против общественного зла и «жажду будущего». Обличение общественного зла должно сочетаться с призывом к подвигу. Таким образом, для Горького в сатирическом обличении низкого и романтическом прославлении высокого не было противоречия. В сосуществовании пафоса отрицания и пафоса утверждения было внутреннее эстетическое единство. Эти взгляды писателя на задачи литературы определили многие особенности его творчества 90-х годов.

В горьковских аллегорических произведениях всегда сочетались два начала–критика и «поучение», призыв. Сатирическая аллегория «Разговор по душе» заканчивалась напоминанием читателю «о необходимости для жизни поступков цельных, крупных и дело жизни оживляющих». Такой же характер «поучения» имели концовки аллегорий «Грустная история», «Часы».

Критика «хозяев жизни», буржуазной цивилизации, культуры буржуа обостряется в творчестве Горького во второй половине 90-х годов. В 1896 г. на Всероссийской торгово-промышленной выставке в Нижнем Новгороде, где Горький работал корреспондентом «Нижегородского листка» и «Одесских новостей», он познакомился со всеми слоями русских купцов и промышленников, с плодами европеизации русского капитала. Позднее он вспоминал, что именно 1896 год дал ему более всего знаний о «хозяевах жизни». В рассказах «Ради них», «Колокол», «Наваждение», которые стали как бы набросками к будущему роману «Фома Гордеев», Горький нарисовал галерею предпринимателей – от мелких первонакопителей до буржуа новейшего типа. В этих рассказах впервые в творчестве писателя появляется и тема поколений.

Основная мысль этих рассказов состояла в том, что сами успехи «хозяев современного положения» толкают их к гибели: чем больше они «торжествуют», тем быстрее она наступит. Эта идея раскрывается здесь, как и в романтических произведениях, средствами романтического изображения –в пейзаже, символике.

Рассказы Горького об интеллигенции и «хозяевах жизни» были тематически связаны с его фельетонами 1895–1896 гг., которые печатались в «Самарской газете», «Нижегородском листке», «Одесских новостях». В «Самарской газете» Горький с 1895 г. вел ежедневный фельетон «Между прочим» и отдел «Очерки и наброски». В фельетонах Иегудиил Хламида (псевдоним Горького-фельетониста), несмотря на общее либеральное направление газеты, умел провести социально заостренную мысль, вел читателя к широким общественным выводам. Источниками фельетонов были реальные события самарской жизни, материалы заседаний городской думы, местных обществ, письма в редакцию. Основная тема фельетонов–обличение мещанства, застойности обывательщины, социального «безгласия» омещанившейся интеллигенции. Во многих фельетонах говорилось о жизни горчишни-ков – местных босяков. В фельетонах, очерках, статьях Горького, печатавшихся в «Нижегородском листке» и «Одесских новостях», утверждается (в противовес официальной правительственной и либеральной прессе, всячески расхваливавшей «достижения» экономики и промышленности), что нижегородская торгово-промышленная выставка продемонстрировала прежде всего порабощение труда, подавление творческих сил человека (очерки о машинном отделе и др.). В нижегородский период газетной работы оформился характерный стиль Горького-публициста.

По стилевым особенностям фельетон Горького резко выделялся из современной ему фельетонистики сочетанием критического и лирического пафоса. Методы обобщения в его фельетонистике крайне разнообразны. Тон–отчетливо-иронический, причем ирония – жесткая, суровая, вызывающая, подчас нарочито грубоватая. В статьях и очерках Горький прибегал к распространенному аналитическому изложению с широким привлечением фактического материала, сравнительных данных. Его очерки этой поры развивают традиции очерков Слепцова и Г. Успенского. Некоторые очерки 1896 г. стали как бы набросками картин русской жизни в последующем художественном творчестве Горького.

Значительное место в публицистике писателя тех лет заняли размышления об искусстве, о роли писателя в обществе. В них отчетливо выясняются направления идейных и творческих исканий Горького. Он отстаивал принципы социальной действенности искусства, зависимость его от конкретно-исторических условий общественной жизни. В статье «Поль Верлен и декаденты» (1896) Горькигй пишет о социальных источниках французского декадентства; в очерке «М. Врубель и «Принцесса Греза» Ростана» выступает против декадентства в литературе и живописи. Однако эстетическая программа Горького в 90-е годы еще не содержала четкой постановки вопроса о природе искусства.

С конца 90-х годов начинается новый период творческого развития писателя. К этому времени у Горького установились прочные связи с социал-демократией.

В его творчестве социальная критика исторически конкретизируется. Пытаясь показать русскую жизнь в ее историческом движении, он обращается к большим повествовательным формам («Фома Гордеев», 1899; «Трое», 1900) и драматургии («Мещане», 1901; «На дне», 1902; «Дачники», 1904).

В романе «Фома Гордеев», печатавшемся в 1899 г. в журнале «Жизнь», была задана тема, которая в полную силу зазвучит в творчестве Горького последующих лет,– внутреннее разложение буржуазного класса, историческая обреченность существующего миропорядка. «Фома Гордеев» стал первым романом писателя о судьбе поколений. Работу над романом сам Горький определил как «переход к новой форме литературного бытия» .

В романе перед читателем проходит вереница первонакопителей, которые стали «хозяевами жизни». Но на первый план выведены не эти люди, а буржуа новой формации, наследовавшие деньги отцов и воспринявшие новые методы обращения с капиталом. Центральный герой этого круга – Яков Маякин – «идеолог» и руководитель нового купечества, не только интересующийся судьбами пущенного в оборот алтына, но и рвущийся к власти, общественному влиянию. Он славит буржуазный прогресс, купеческое сословие, которое рассматривает как единственно животворную силу русской экономической и культурной жизни. Поэтому Маякин требует для купечества жизненного «простора», доли в управлении страной. Но характерно, что герой, мечтающий о государственной власти, в своей общественной программе не идет далее конституционной монархии. Горький уже в конце века сумел показать цену российского либерализма, который не мыслил «свобод» и своего дальнейшего политического существования без царизма.

Образ Маякина сразу же вызвал споры в критике. Народническая и модернистская критика вновь заговорила о ницшеанстве Горького и его героя, в котором видела выразителя общественных идеалов писателя.

В цитированной выше статье «Беседы о ремесле» Горький писал, что Маякину он действительно придал черты ницшеанства. Что же касается отношения самого писателя к герою, то здесь уже звучит полемика Горького с философией Ницше, которую писатель считал философией «хозяев», оправдывающей их власть над людьми.

Критически относясь к социальной философии и общественной практике Маякина, Горький не возлагал надежд и на молодое поколение купечества. Тарас Маякин, Африкан Смолин, Любовь Маякина не внесут в жизнь ничего нового. По крови и духу они дети Маякина, которые отошли от него лишь на время, а затем возвращаются в отчий дом. «Трезвеет» и идет по пути предпринимательства Тарас, бывший революционер; Любовь вступает в выгодный брак со Смолиным. Заканчивается роман единением старых и молодых Маякиных в деле «Тарас Маякин и Африкан Смолин».

В романе намечена и тема бездушия, циничной бесчеловечности европеизированной буржуазной интеллигенции –тема, которая станет одной из центральных в пьесе «Варвары».

Вопрос о взаимоотношениях интеллигенции и народа, о роли интеллигенции в общественной жизни страны, стоявший перед всеми честными русскими интеллигентами предреволюционного времени, в романе решается в связи с образом Ежова, демократически настроенного журналиста. Горький показал глубокую противоречивость социальной психологии таких людей, как Ежов. Выходец из народа, он, в сущности, не выполняет своего призвания–служения народным интересам. Не соглашаясь с порядком «хозяев», он не знает, «к чему прилепиться душой». Это интеллигент на идейном распутье. Но в речах Ежова о жизни и ее смысле, о человеке слышатся иногда мысли самого Горького.

Многие образы интеллигентов в творчестве Горького 1900–1910-х годов будут связаны с этой фигурой искателя своего места в жизненной борьбе: и демократически настроенные интеллигенты в пьесах «Дачники» и «Варвары», в речах которых те же драматические раздумья о бесцельности жизни вне народных интересов, и интеллигенты-ренегаты, не выдержавшие испытания временем, отказавшиеся от идеи служения народу.

Однако художественная идея романа не ограничивается этими проблемами. В центре его – образ Фомы Гордеева. В письме к издателю С.П. Дороватовскому Горький говорил о замысле романа: «Эта повесть <...> должна быть широкой, содержательной картиной современности, и в то же время на фоне ее должен бешено биться энергичный здоровый человек, ищущий дела по силам, ищущий простора своей энергии. Ему тесно. Жизнь давит его, он видит, что героям в ней нет места, их сваливают с ног мелочи, как Геркулеса, побеждавшего гидр, свалила бы с ног туча комаров».

Горький противопоставил Фому Гордеева и старому и молодому поколению купечества. Фома как характер–явление исключительное. «Фома,– писал Горький,–не типичен как купец. В этой среде он – белая ворона». Но он типичен в широком человеческом плане, как носитель морального идеала, перед которым открылась несовместимость человеческого и собственнического начал жизни.

Фома несовместим с миром собственников и закономерно должен «выломиться» из него. Субъективные попытки его совместить несовместимое– человеческое и собственническое–заранее обречены, как обречен на поражение его бунт, протест одиночки против «хозяев жизни». Несоединимость этих начал была намечена Горьким уже в характере Игната Гордеева. Купец в первом поколении, вышедший из народной среды, Игнат ощущал еще радость творческого труда, красоту жизни, чувствовал, что по весне «укоризненно-ласковым веяло надушу с ясного неба», и начинал понимать, что становится «не хозяином своего дела, а низким рабом его». Это противоречие, составляющее существо духовной драмы Игната, в характере Фомы – противоречие трагическое. Мечты о красоте мира, естественные человеческие чувства столкнулись с реальной действительностью. Позднее Фома обнаруживает, что в окружающем его мире извращены все человеческие ценности. Чувство Медынской, в которое он поверил как в подлинную любовь, оказывается фальшивым. Простое и естественное требование человечности, с которым Фома обращается к людям, воспринимается в мире собственников как нечто неестественное и ненормальное. Эта мысль Горького находит воплощение в сюжете романа–«хозяева» объявляют Фому сошедшим с ума.

Трагедия Фомы в том, что он ничего не может противопоставить аморальной силе этого мира. Он бунтует, но бунт его обречен, это бунт слабого одиночки. «Я пропал,– говорит связанный купцами Фома.-– Только не от силы вашей... а от своей слабости...»

Образ героя явно романтизирован. Постоянно подчеркивается напряженность его чувств, заостряется психологическая трактовка характера. Действенности натуры Фомы соответствует стремительное сюжетное развитие романа, отражающее напряженность и драматический характер нравственных исканий героя. Драма Фомы показана Горьким на широком фоне русской народной жизни, которая и несет, по мысли автора, подлинно здоровые, животворящие начала мира. В народной массе ищет Фома носителей нравственных идеалов, в народной жизни видится ему и сила, и смысл. Как и в ранних рассказах Горького, в романе большую смысловую социально-философскую нагрузку несут пейзажи. Опоэтизированная народом Волга, на фоне которой развертывается действие, вырастает здесь в символ народной жизни.

В повести «Трое» (1900–1901) заостряется и по-новому решается намеченная в «Горемыке Павле» и «Фоме Гордееве» проблема несоответствия существующих социальных и нравственных норм жизни стремлению человека «жить по-человечески чисто, честно, весело»; перекликаются с сюжетными линиями этих произведений и сюжетные ситуации повести. В повести «Трое» задан тот же вопрос, что и в «Горемыке Павле»: в чем смысл и правда жизни человека, что для человека нужнее – истина, какой бы она ни была, или иллюзия?

Повесть представляет собой историю жизни трех молодых людей, каждый из которых с детства напряженно, страстно ищет «правду». Все они люди одной и той же трудовой среды. В центре повести судьба Ильи Лунева, через восприятие которого Горький показывает жизненные события и душевный мир других героев. Судьбы трех друзей различны, но они типичны для мелкобуржуазной городской среды того времени. Типичны и пути их социальных и нравственных исканий. В людях этой среды здоровые чувства и стремления уживались с собственническими мечтами. На таком конфликте и построен характер Лунева, в котором борются в непримиримом противоречии чувства хозяина и труженика. Неразрешимость этого драматически нарастающего в душе Ильи противоречия создает напряженный трагизм образа, взрывом несоединимых начал в душе героя заканчивается повесть.

Первый этап жизненного пути Ильи – путь в «люди». С юных лет мечтает он, видя тяготы окружающего, о жизни «чистой», «благостной», обеспеченной и стремится к обогащению, хотя с самого первого шага смутно понимает, что путь этот связан с моральным падением. И чем ближе Илья к своему идеалу, тем ниже морально падает он сам.

Кульминация повести–убийство Луневым купца Полуэктова, убийство внешне случайное, непреднамеренное, но внутренне логически им завершается целый этап жизни героя. Дело в том, что Лунев, как и Фома Гордеев, искал в жизни смысла и правды. Своей собственной жизнью он хотел ответить на вопрос, который мучил и его, и его товарищей,– как жить? Илья понимает, что он и его друзья в тупике. Старая, измученная жизнью Матица рассказывает ему, как продали подругу его детских лет старому мужу-извергу. Его друг Яков запутался в попытках объяснить жизнь волей божественного промысла и медленно угасает, замученный своим отцом – кабатчиком. Любимая Луневым женщина становится содержанкой богатого купца Полуэктова. И Полуэктов стал для Ильи как бы воплощением того зла жизни, что обрушилось на них. Илья убил его не из ревности, не с целью грабежа: это взрыв ненависти к тем, кто «душит» их, это вызов судьбе. На деньги Полуэктова Илья открыл мелочную лавочку. Это был еще один шаг к разрушению иллюзий о чистоте жизни «хозяев». Оказалось, что чистота и благообразие – маска, которой прикрыты аморальность, обман, преступление. И Илья бунтует против мира «благополучных» «хозяев». Финал повести, сцена вечеринки, на которой он признается в убийстве, обличая социальную и нравственную философию мещан,–-своеобразная вариация сцены на пароходе из «Фомы Гордеева». Но бунт Лунева так же безрезультатен, как и бунт Фомы. Это признает он сам: «Кабы знал я, какой силой раздавить вас можно! Не знаю!» В этом «не знаю» –драма Ильи. Мечта о достижении человеческого счастья в рамках существующего миропорядка оказалась несостоятельной.

Как и Фома Гордеев, Лунев –характер исключительный по силе отрицания, напряженности духовной жизни, обостренной реакции на события. Этим образом как бы завершается горьковская галерея бунтарей –людей, стоявших на переломах судьбы, не знавших, но напряженно искавших путей к правде.

В повести каждый из трех героев проходит свой путь в поисках правды жизни.

Друг детства Ильи Яков Филимонов – носитель своеобразного учения о непротивлении, христианского гуманизма. Ужас окружающего раздавил его волю ко всякому сопротивлению. В тоскливом желании спрятаться от жизни он погружается в мистику, ищет утешения в религии. Но по логике жизни, как показывает Горький, позиция непротивления всегда приводит к оправданию зла. Эта мысль реализуется в сюжетном развитии повести. Яков осознает всю неправду жизни отца, по копейкам грабящего людей, но всецело подчиняется ему: за трактирной стойкой он повторяет жизненную практику родителя. В дальнейшем, в других своих произведениях, Горький покажет, как непротивление может привести человека к нравственному и политическому предательству (повесть «Жизнь ненужного человека»).

Горький намечает в повести и третий путь для человека из народной среды – путь Павла Грачева. Образ Грачева – веха в развитии образа положительного героя дооктябрьского периода творчества писателя. Горький, показав путь исканий Грачева, отразил типичный для того времени процесс вызревания в сознании человека «из низов» социальных и нравственных идеалов. Павел сталкивается с теми же явлениями жизни, что и Лунев, с той же жизненной несправедливостью, но, в отличие от Ильи, его ни в какой степени не привлекает мир мещанского благополучия, он страстно ненавидит «хозяев жизни». Под влиянием социалистических идей в герое пробуждается общественное сознание, которое определит его дальнейшую судьбу – путь в революцию. В повести появляются и первые в горьковском творчестве образы революционеров-интеллигентов. Социалистка Софья Медведева в сюжете повести играет небольшую роль, но она вводит Павла в круг демократически настроенной молодежи, приобщает его к революционной работе. Так в повести, наряду с усилением конкретно-исторического звучания социальной критики, усиливается и позитивное начало.

Значительное место в повести заняла полемика Горького с идеями моралистического учения Толстого и Достоевского. Эта полемика, начавшаяся в творчестве писателя еще с середины 90-х годов, в повести «Трое» впервые нашла развернутое художественное выражение.

Говоря о реакционной сущности моралистического учения Достоевского, Горький не раз писал и о связанных с этим учением особен-ностях творчества Достоевского-художника, который отказывался от социального подхода к явлениям жизни и обосновывал характеристики героев и их поступков существованием вечных метафизических начал, присущих природе человека. Спор с Достоевским имел в то время для Горького актуальное значение. Идеи Достоевского, подхваченные и переосмысленные интеллигенцией предреволюционной эпохи, стали не только историко-литературными, но и реальными фактами современных идеологических споров.

Горький в повести «Трое» поставил главного героя в ситуации, сходные с теми, в которых оказывались герои Достоевского, задал те же вопросы, которые волновали Достоевского,– о смысле и цели человеческой жизни, и дал свои ответы на них. Горьковское обоснование системы взглядов Лунева на жизнь как бы полемически заострено против философской теории Раскольникова – героя «Преступления и наказания» Достоевского. Горький ведет своего героя не к признанию, а к отрицанию идеи Божественного промысла, более того – к отрицанию Бога. Полемизируя с христианской доктриной Достоевского, его призывом к «гордому человеку» смириться, Горький утверждает возможность и право человека понять законы, по которым развивается человеческая жизнь, найти основанный на разуме, а не на религии выход из ее социальных тупиков.

Если истину жизни человека Достоевский видел в отказе от социальной борьбы и звал к смирению, к принятию страдания, то Горький доказывал необходимость социальной активности человека в борьбе за социальное и духовное самоопределение. Раскольников и Грачев, Соня Мармеладова и Софья Медведева несли в мир противоположные нравственные идеи. Герои Достоевского –смирение и покаяние, герои Горького – социальную и нравственную активность. Тоскливому примирению с жизнью Якова, анархической беспочвенности бунта Лунева Горький противопоставляет социальную позицию Павла.

Проблема «Горький и Достоевский очень важна для понимания

этических и эстетических взглядов Горького. О полемике Горького с

Достоевским, борьбе с «достоевщиной», много писалось и в дорево

люционной, и в советской критике. Но, как правило, критики шли по

поверхностному слою проблемы. А суть заключалась в том, что Досто

евский всегда зримо или незримо присутствовал в творческом сознании

Горького – с 90-х годов вплоть до «Жизни Клима Самгина». Досто

евский, этот, по слову Горького, «злой гений литературы нашей» –

как художник всегда оказывал на Горького огромное влияние, несмотря

на различие их общественных и нравственных взглядов. И чем сильнее

было притяжение, тем сильнее Горький пытался противиться этике и

религии Достоевского.

В начале 900-х годов Горький обращается к драматургии, видя в театре трибуну, с которой он мог бы непосредственно обратиться к массовому демократическому читателю. Интересу Горького к драматургии во многом способствовало и его сближение в это время с труппой Московского Художественного театра. Влияние было взаимным. По словам К.С. Станиславского, горьковские пьесы положили начало «общественно-политической линии» Московского Художественного театра.

Первым произведением Горького-драматурга была пьеса «Мещане» (1901). (Первоначальное название ее–«Сцены в доме Бессемено-вых».) Буржуазная критика пыталась ввести пьесу в русло драматургии общедемократического направления, истолковывая тему «Мещан» как традиционную тему столкновения «отцов» и «детей». Пьеса Горького чаще всего сравнивалась с пьесой Найденова «Дети Ванюшина». Однако сходство было лишь тематическим, внешним. В горьковской пьесе иная, чем в пьесе Найденова, расстановка общественных сил, строится она на ином конфликте, исполнена иного идейного пафоса.

Основной конфликт пьесы Горького •– столкновение мира мещан-собственников с противостоящим ему лагерем Нила, буржуазной идеологии и этики с новыми взглядами на мир и человека, формирующимися в среде передовой демократической интеллигенции. Разделение сил происходит в пьесе не по признакам поколений, а по признакам социальным и идейным. Пьеса строится на идеологических спорах, столкновениях различных идейных платформ. На одном полюсе – Нил и Поля, к ним тянутся демократически настроенные интеллигенты, на другом – Бессеменовы (и старшего, и младшего поколения). Конфликт «отцов» и «детей» отодвинут на второй план, более того, он несущественный, временный. Горький подчеркивает внешний, комический его характер. Это «комедия» временного ухода либеральных «детей» и их возвращения.

Введя тему «отцов» и «детей», Горький подчеркивал лишь несущественность идеологических расхождений в лагере Бессеменовых. Молодое поколение – и Петр, и Татьяна – ощущают наступающую ломку русской жизни. Петр даже был «гражданином полчаса»: пропагандировал радикальные взгляды, исключен из университета за участие в студенческих беспорядках,– но... раскаялся и «отрезвел». Татьяна в поисках смысла жизни тоже пыталась сблизиться с радикально настро-енными интеллигентами, но ее «тоскливый» бунт против «отцов» «Ыстро иссяк: она смирилась и вернулась «домой». Зорко провидит судьбу Петра и Татьяны Тетерев. «Он не уйдет далеко от тебя,– говорит Гетерев старику Бессеменову о Петре.– Он это временно наверх Поднялся, его туда втащили... Но он сойдет... Умрешь ты – он немножко перестроит этот хлев, переставит в нем мебель и будет жить – как ты, – спокойно, разумно и уютно... Он ведь такой же, как и ты...»

В отличие от Найденова, который в пьесе «Блудный сын» разрабатывал тему ухода и возвращения блудных «детей» с позиций всеобщего сострадания к людям, разобщенным условиями жизни, Горький трактовал эту тему в политическом плане, связывая ее с темой буржуазного индивидуализма как идеологического выражения умонастроения мещан. Он изобличал мещанскую природу индивидуализма, анархических теорий «свободы личности». Эта тема связана прежде всего с образом Петра Бессеменова, который во имя пресловутой «свободы личности» поднимает бунт против старика Бессеменова. Но «свобода личности», как выясняется в ходе развития действия, понимается им как свобода от общественного служения, исполнения гражданского долга. Обосновывая свою позицию, Петр заявляет: «Я... не хочу... не обязан подчиняться требованиям общества! Я – личность! Личность свободна...» Логика дальнейшего развития социальной психологии Петра закономерно должна привести к разрушению его личности, которую он пытался утвердить. Таким образом, Горький в пьесе разоблачал и мещанство, и критику мещанства с позиций буржуазного, индивидуализма, столь модную в русской буржуазной философии и модернистской литературе конца века.

Горький утверждал, что критика мещанства с позиций индивидуализма на данном этапе развития русской демократии и русской демократической мысли, в сущности, включалась в борьбу против освободительного движения, против подлинного социального раскрепощения личности.

В историко-литературных и критических работах о Горьком всегда подчеркивались связи горьковской драматургии с идейно-художественными принципами драматургии Чехова.

Пьеса «Мещане» обычно сопоставляется с «Тремя сестрами». Тема мещанства и напряженного ожидания будущего – в центре обеих пьес. Но если в пьесе Чехова мещанство наступает, то в горьковской пьесе складывается другая ситуация: активно наступает на весь уклад жизни новая сила – новые люди, у которых мечта о будущем опирается уже на реальные основания в настоящем.

В области драматургической формы Горький, автор «Мещан», следует за Чеховым: отказывается от интриги, необычных ситуаций. Конфликты в пьесе зреют в повседневном течении самой жизни. Но Горький обнажает расстановку социальных сил, противостояние идейных концепций. Основной конфликт «Мещан» отчетливо выражен в идейной борьбе.

В пьесе лагерю мещан противостоит Нил – человек, как говорил Горький в письме к Станиславскому, «"спокойно" уверенный в своей силе и своем праве перестраивать жизнь и все ее порядки по его, Нилову, разумению». Образ Нила был взят Горьким из жизни. Пьеса задумана была под впечатлением развернувшихся выступлений рабочих (в частности, в ней получили отражение события политической стачки

Тифлисских железнодорожных мастерских в августе 1900 г.). В образе Нила Горький хотел показать тип русского рабочего человека, который жадно тянется к знанию, участвует в кружках, читает газеты и книги. Протест его против порядков жизни имеет принципиально иной характер, чем бунт героев-одиночек ранних произведений Горького. Выходец из народа, Нил в своем протесте опирается на реальные процессы революционного развития жизни. Образ Нила стоит первым в галерее горьковских образов рабочих-революционеров.

Разделяя жизнелюбие Нила, его мечту о будущем, тянутся к нему демократически настроенные интеллигенты–Шишкин и Цветаева. Группа этих персонажей будет пополняться в последующих горьковских драмах – «Дачники», «Варвары», «Дети солнца».

Действующие лица пьесы характеризуются Горьким в связи не только с их общественной позицией, но и с их философскими и эстетическими взглядами. Нил исполнен радостного мироощущения, оптимизма. Он верит в человека, в его разум, созидательные возможности. В этом ему близки Поля, Шишкин, Цветаева. Оптимистической жизнеутверждающей философии Нила противостоит пессимистическое восприятие жизни Петром и Татьяной. Они страшатся будущего, оно представляется им таким же безрадостным, как и настоящее. Этот социальный пессимизм влечет за собой приверженность Петра к философским системам, обосновывающим бесперспективность борьбы за социальное переустройство мира, оправдывающим общественную пассивность. Такая философия жизни определяла и характер восприятия Петром и Татьяной культуры, искусства. Если Поля славит героическое в жизни и ей близко высокое романтическое искусство, то Татьяна скептически относится к романтическим и героическим началам и в жизни, и в искусстве. Со спора о героике в жизни и искусстве и начинается пьеса.

Особое место в «Мещанах» занимают персонажи, которые как бы связывают пьесу, с одной стороны, с «босяцкими» рассказами Горького 90-х годов, с другой – с пьесой «На дне». Это певчий Тетерев и «вольный птицелов» Перчихин, силой социальных обстоятельств сброшенные на «дно» жизни. Они тоже протестуют против несправедливости мира, но, в отличие от Нила, протест их ограничен отрицанием. Перчихин, отец Поли, видит неправду Бессеменовых, симпатизирует Нилу, но постоянно стремится уйти от борьбы, от спора. У него нет никакой положительной программы жизни.

Тетерев ненавидит мещан, их «звериный» ум и их повадки, но он тоже не хочет включаться в развернувшуюся борьбу. «Я сам по себе»,– таков его жизненный принцип. Правда его, как и Сатина в пьесе «Да дне»,– в отрицании, в «свободе нехотения», но эта правда ограниченная, что признает и сам Тетерев. Характерно, что борьба, которая Развернулась в критике вокруг «босяцких» рассказов Горького, нашла свое отражение в оценках этих образов «Мещан». Народнические, либеральные критики вновь заговорили о ницшеанстве Горького, о его люмпен-пролетарских пристрастиях. Н.К. Михайловский, например отрицая новаторский характер образа Нила, вводил его в круг мещан! Оригинальная фигура виделась критику лишь в Тетереве, ибо, по мысли Михайловского, Тетерев ближе всего сердцу автора.

Вторая пьеса Горького «На дне», написанная в течение зимы и лета 1902 г., принесла ему мировую известность. Она была откликом писателя на самые актуальные социальные, философские и нравственные проблемы времени. Идеологическая злободневность сразу привлекла к пьесе внимание русской общественности. Вокруг нее развернулась острая борьба различных идейных течений.

Пьеса была разрешена к постановке (причем с большими изъятиями) только Художественному театру, и то потому, что власти, как вспоминал В.И. Немирович-Данченко, рассчитывали на ее провал. Буржуазные критики писали о натурализме пьесы, о «лубочно-босяцком романтизме» писателя. Критики реакционно-монархического направления усматривали в ней революционную проповедь, подрывающую общественные устои. Либеральная критика представляла писателя проповедником христианской морали, говорила о появлении в творчестве Горького «каратаевского начала примирения». Критики-народники подвергли сомнению реалистическое содержание творчества Горького, а его гуманизм расценили как гордое презрение к маленькому человеку (Н.К. Михайловский и др.). Особенно резкими были нападки на пьесу критиков-модернистов. В то время в среде буржуазной интеллигенции усилились мистические искания, попытки «обновить» религию новейшей идеалистической философией, модернизировать моралистическое учение Достоевского и Толстого. К религиозному идеализму склонялись Мережковский и бывшие «легальные марксисты» – Бердяев, Булгаков. Философская идея пьесы была им враждебна. Недаром в работе «Чехов и Горький» Мережковский объявил анархистами, антиподами нового христианского учения, им создаваемого, и Горького, и Луку. История борьбы вокруг пьесы подчеркивала ее идейную актуальность.

Тематически пьеса завершила цикл произведений Горького о «босяках». «Она явилась итогом моих почти двадцатилетних наблюдений над миром <...> «бывших людей»,–писал Горький. По мере того как формировалось социальное сознание Горького, становилась более глубокой в сравнении с рассказами 90-х годов и социально-психологическая характеристика представителей «босяцкого анархизма». Обитатели ночлежки – уже типы, в которых писатель дал огромные социально-философские обобщения. Об этом сказал сам Горький.

 «Когда я писал Бубнова,– отмечал он,– я видел перед собой не только знакомого «босяка», но и одного из интеллигентов, моего учителя. Сатин –дворянин, почтово-телеграфный чиновник, отбыл четыре года тюрьмы за убийство, алкоголик и скандалист, тоже имел «двойника» –это был брат одного из крупных революционеров, который кончил самоубийством, сидя в тюрьме».

Пьеса была написана в период острого промышленно-экономического кризиса, который разразился в России в начале XX в. В ней нашли отражение действительно имевшие место факты и события современности. В этом смысле она явилась приговором социальному строю, который сбросил многих людей, наделенных умом, чувством, талантом, на «дно» жизни, привел их к трагической гибели. Живые картины нечеловеческих условий жизни с беспощадной правдой говорили о начавшемся процессе разложения общественной системы, в которой рядом с сытой благоустроенностью «хозяев» существовал мир неизбывной нищеты и страдания, втоптанных в грязь человеческих надежд и идеалов. У людей этого мира не осталось ничего, даже имени. Но и к ним тянутся еще лапы хищников костылевых. Предельно заостряя эту тему, Горький обнажал бесчеловечность психологии и .морали стяжательства.

Силой обличения пьеса возвышалась над всеми произведениями Горького 90–900-х годов. Горький утверждал, что общество, исказившее в человеке человеческое, существовать не может.

С проблемой «дна» и «хозяев», которая получает в пьесе уже политическое звучание, органически связана основная проблема пьесы и одна из «сквозных» во всем творчестве Горького – проблема гуманизма. Горький всегда выступал против «обидной людям» проповеди утешения. Каковы бы ни были проявления утешительства, он видел в них лишь форму примирения с действительностью. Проблема утешающих иллюзий – содержание многих произведений писателя 90-х годов («Болесь», «Проходимец», «Читатель» и др.). Но ни в одном из них она не была разработана с такой полнотой, как в пьесе «На дне». Горький разоблачал утешительство в самых различных его идеологических проявлениях и осуждал тех, кто поддавался иллюзиям утешителей. В пьесе впервые в своем творчестве Горький поставил в связь философское и политическое содержание утешительства.

Герои пьесы – Актер, Пепел, Настя, Наташа, Клещ – стремятся вырваться на волю с «дна» жизни, но чувствуют собственное бессилие перед запорами этой «тюрьмы». У них возникает ощущение безысходности своей судьбы и тяга к мечте, иллюзии, дающим хоть какую-то надежду на будущее. Когда же иллюзорность надежд становится очевидной, эти люди гибнут. Утрата надежды вызвала смерть его души, сказал Горький о судьбе Актера. Упорно работает, страстно хочет вернуться к трудовой жизни Клещ. Действительность разбивает его иллюзию добиться правды только для себя. «Основной вопрос, который я хотел поставить,– говорил Горький о с

История русской литературы конца XIX – начала XX века

История русской литературы конца XIX – начала XX века

Обсуждение История русской литературы конца XIX – начала XX века

Комментарии, рецензии и отзывы

Максим горький (1868–1936): История русской литературы конца XIX – начала XX века, Соколов А.Г., 2000 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Новое издание учебника (3-е –1988 г.) подготовлено в соответствии с требованиями Государственного образовательного стандарта и программой курса.