1.3. актуализация проблемы риска.

1.3. актуализация проблемы риска.

Главной причиной резкого роста интереса к проблематике изучения рисков явился очевидный рост катастроф и, особенно, заметная тенденция возрастания скорости этого роста. В 2002 году эти, ранее не очевидные, тенденции возрастания рисков самой разнообразной природы проявились очевидным образом.

Статистика катастроф. Именно статистика аварий и катастроф, а не теоретические выкладки, позволили Ульриху Беку14 говорить о движении к «обществу риска», что и положило начало современному изучению проблематики риска. Процесс перехода от традиционного общества к современному характеризуется возрастанием риска. Эта тенденция находит отражение в явном опережении темпа роста числа жертв и размера потерь от природных аварий и катастроф над скорость роста основных социальных процессов. Темп роста численности населения составляет, примерно, 1,2 2\% (городского 3,5\%), темп роста ВНП развитых стран 2 3,5\% (развивающихся 2,5 5\%), темп роста производства энергии и объема добычи 5 7\%. Темп роста рисков значительно выше: темп роста числа жертв стихийных бедствий 6 12\%, темп роста числа стихийных бедствий 5 7\%, темп роста экономического ущерба 7,5 10\%. Для техногенных катастроф темп роста их числа составляет 7 15\% и темп роста ущерба от них 7 10\%, что также существенно выше темпа роста социально-экономических показателей. Заметно выше и темпы роста социальных рисков, генетические отклонения у детей обусловленные загрязнением природной среды растут со скоростью 4 8\%, а число голодающих растет со скоростью 3,5 7\%. Явно растет и число происшествий с экстремально-невероятным, чрезмерным ущербом (Кыштым, Чернобыль, Нью-Йорк).

13 Из некролога Артура Рудольфа, «The New York Times», January 3, 1996.

14 Beck U. Risk society: towards a new modernity. London Sage Publications, 1992.

Между тем, нет ни одного социального института, ни реального ни предполагаемого, который был бы готов к наихудшему мыслимому

Из таблицы 1.2. видно, что степень ущерба от аварий, например, в

Японии с её традиционной склонностью к коллективизму и к

упорядочению, а также стремлением к устранению неопределённости,

плюс многовековым опытом жизни в условиях существенных природных

рисков много ниже чем должна была бы быть исходя из плотности на

единицу площади населения, производства и т. д. С другой стороны, ущерб

в США с их стремлением к индивидуализму и этнопсихологической

склонностью к риску много выше, чем следует ожидать исходя из

объективных факторов. Это подтверждается данными Б.Берри15

изучавшего этнопсихологические условия деятельности

транснациональных корпораций об этнокультурном отношении к риску различных народов.

Энтони Гиденс отмечает, что жить в «эпоху поздней современности (late modernity) значит жить в мире случайностей и риска неизменных спутников системы стремящейся к установлению господства над природой и рефлексивному творению истории». Ульрих Бек, вообще говорит о движении общества от индустриального к «обществу риска» и говорит о риске как о вневременной категории.

15 Berry B.J.L., Howard G. Lecture in economic geography .Comparative geography of the global economy cultures corporations and the national state. Econ. Geography 12989 vol. 65 №1.

Теория безопасности. Ещё за десять лет до Чернобыля (но уже с учетом хорошо изученного в России, но не известного Западу опыта

Кыштыма) профессор МГУ В.А. Легасов (основатель школы риска МГУ) отметил, что создавая любой технический объект мы помимо прочего, и вне зависимости от наших намерений, неизбежно создаем риск. Причем, риск, впервые в истории соизмеримый с природным риском.. В этой связи, он указывал на острую необходимость создания «теории безопасности», отмечая, что сегодня мы не располагаем не только теорией, а даже просто языком позволяющем говорить о риске. И это делает «прогресс» очень опасным, Дальнейшие события, к сожалению, подтвердили его правоту.

Можно говорить и о политическом Чернобыле. Достаточно сказать, что в течение последних десяти лет Россия оказалась в границах примерно конца 16-го века, то есть в границах времён Ивана Грозного, когда она только начала борьбу за выход к южным и северным морям. Причем всё это сопровождалось катастрофическим снижением уровня жизни. Даже такой инерционный показатель как продолжительность жизни в России стал сокращаться, впервые в мирное время. Ещё хуже обстоит дело с другими показателями здоровья нации определяющими долгосрочные перспективы.

Дополнительными факторами риска на российском рынке являются необязательность и безответственность хозяйственных субъектов всех видов и уровней; нечеткость и непрерывная изменчивость всех видов законодательных актов; политическая нестабильность; отсутствие реального хозяйственного права, что препятствует снижению общего уровня риска через контрактные отношения; отсутствие персональной ответственности значительной части предпринимателей за результаты своей деятельности; зависимость предпринимателя от уголовного мира; не правовое, безграничное вмешательство политики в экономику; недобросовестная конкуренция; низкий уровень образования предпринимателей по проблемам рынка и предпринимательства.

Перечень этих факторов, далеко не полный, является одним из ответов на вопрос, почему в российских условиях не работают многие методы контроля риска успешно применяемые в рыночной экономике.

Если в общей оценке ситуации большинство авторов сходятся16, различия состоят только в оценках степени и прогнозах, то в оценках причин и механизмов развития ситуаций нет никакого согласия. Между тем необходим срочный анализ ситуации. Необходимо, особенно сегодня, особенно в России и особенно срочно создание теории риска (рискологии).

16 Хотя сложность проблемы допускает неоднозначную интерпретацию отдельных причин и тенденций. Например, демографическая проблема трактуется В.И. Переведенцевым в «Социологическом журнале» (№1, 1994) как «тревога запоздавшая на тридцать лет».

Создание теории описывающей риски, тем более позволяющей управлять ими требует серьезных затрат средств на сбор и анализ большого числа фактов (сегодня нет ни одного серьезного банка данных по проблеме риска и даже бесценный чернобыльский материал в значительной мере утрачен), а также выдвижение и проверку новых гипотез. Но ответ на вопрос о механизмах возникновения и развития рисков, на вопрос «Что если?» слишком важен и затраты, скорее всего, оправданы.

Социальное восприятие риска. Серьезной проблемой возникающей при изучении риска является его социальное и психологическое восприятие. Психологическое исследование выявляет различные смысловые значения риска в зависимости от контекста, в котором этот термин используется17. В то время как в естественных науках термин риск обозначает вероятность эффекта, умноженную на его величину, в обыденное понимание риска вкладываются различные дополнительные смысловые значения. Что же касается технологического риска, то ее главными семантическими образами, как отмечает О. Ренн18, являются:

Неминуемая опасность (Дамоклов меч)

Риск рассматривается как случайная угроза, которая может вызвать непредсказуемое бедствие, и нет достатка времени, чтобы справиться с этой опасностью. Этот образ связывается с искусственными источниками риска, несущими большой катастрофический потенциал. Величина вероятности не рассматривается. Это скорее такая случайность, которая вызывает страх и желание ее избежать. Стихийные же бедствия, напротив, воспринимаются, как регулярно встречающиеся, следовательно, предсказуемы, или же их возникновение описывают специфическими моделями (каузальными, временными или магическими). Образ неизбежной опасности, следовательно, превалирует в восприятии крупномасштабных технологий. Атомные электростанции — яркий пример этого семантического класса.

Медленные убийцы (Ящик Пандоры)

17 Renn, O. (1990) Risk perception and risk management: a review. Risk Abstracts 7, No.l, 1 9 (Part 1) and 7, No.2, 1 9 (Part 2).

18Ренн О. Три десятилетия исследования риска: достижения и новые горизонты. «Вопросы анализа риска», т.1, №1.

Риск рассматривается как невидимая угроза для здоровья или благополучия. Эффект обычно отдален во времени и поражает всего несколько человек одновременно. Об этих рисках скорее узнают от других, чем испытывают их на личном опыте. Главное для таких рисков то, что требуется определенная степень доверия к учреждениям, обеспечивающим информацией и управляющим опасностью. Если доверие потеряно, общественность требует немедленных действий и во всем обвиняет эти учреждения, даже если риски очень малы. Типичные примеры этого класса риска — пищевые добавки, пестициды и радиоактивные вещества. Значение доверия к контролю и управлению риском от "медленных убийц" очень велико, поэтому риск-менеджерам следует направить основные усилия на увеличение степени общественного доверия к себе к их объединениям.

Соотношение "затраты — выгоды" (Весы Афины)

Риски рассматриваются на основе баланса доходов и потерь. Эта концепция риска наиболее близка к техническому пониманию риска. Тем не менее этот образ используется людьми только при восприятии денежных доходов и потерь. Типичные примеры — пари и азартная игра, которые требуют сложных вероятностных обоснований. Люди обычно способны выполнить такое вероятностное рассуждение, но только в контексте азартной игры, лотерей, инвестиций в ценные бумаги, страхования. Лабораторные эксперименты показывают, что люди строят свои оценки относительно лотерей, больше ориентируясь на разброс проигрышей и выигрышей, нежели чем на их ожидаемое значение.

Любители острых ощущений (Образ Геркулеса)

Зачастую люди даже стремятся ощутить себя в состоянии риска. Эти риски включают в себя все виды досуга, для которых требуется персональное мастерство для преодоления опасных ситуаций. Острые ощущения получают от обладания контролем над собой или природой. Такие риски всегда добровольны и предполагают наличие личного контроля над степенью риска.

Таблица 1.3.

Четыре семантических образа риска в общественном восприятии

Неминуемая опасность /Дамоклов меч)

искусственный источник риска

большой катастрофический потенциал

неадекватное распределение риска и выгоды

• восприятие случайности как угрозы

Медленные убийцы (Ящик Пандоры)

(искусственные) ингредиенты в пище, воде, воздухе

отдаленные эффекты; некатастрофические

• контингент населения в большей мере полагается на информацию, чем на опыт

• поиск детерминированных решений по управлению риском

• сильные побуждения к порицанию

Соотношение "затраты — выгоды" (Весы Афины)

ограниченное рассмотрение только денежных доходов и потерь

• большая ориентация на дисперсию распределения, чем на

математическое ожидание

асимметрия между рисками и прибылью

• преобладание вероятностного стиля мышления

4. Любители острых ощущений (Образ Геркулеса)

личный контроль над степенью риска

• требуется индивидуальное мастерство для преодоления опасности

добровольная деятельность

• некатастрофические последствия

«Перечисленные концепции риска демонстрируют, что интуитивное понимание риска — многомерно и не может быть сужено до произведения вероятностей и последствий. Восприятие риска очень сильно различается в зависимости от социальной и культурной среды. Но тем не менее почти для всех стран, в которых проводились исследования восприятия, по-видимому, существует общая особенность: большинство людей воспринимает риск как многообразное (многомерное) явление и интегрирует свои представления в совместную систему в соответствии с природой риска, причиной риска, связанных с ним выгод и условий (обстоятельств) принятия риска»19.

Периодичные циклы и ритмы. Следует отметить, что рискология тесно связана с теорией циклизма развития мировых, особенно биологических и социальных процессов. Действительно, переломы циклов обычно порождают риски. В пользу циклизма свидетельствует масса фактов. Перечислим лишь некоторые.

24-часовые циклы и ритмы. Смертность и самоубийства: каждые 24 часа максимум смертей и случаев самоубийств происходят примерно между 6 и 7 часами утра и 7-8 часами вечера; минимум между примерно 12 и 14 часами дня (Дюркгейм, Миллар и некоторые другие).

Семидневные циклы и ритмы. Ритм шести рабочих дней и седьмого дня отдыха.

Годовые циклы (сезонные флуктуации):

Рождения. Для многих европейских стран максимум числа рождений приходится на месяцы между январем и апрелем; минимум на ноябрь и декабрь, а также июнь, июль и август (Виллерме, Кетле, Эттинген, Г. ф. Майр, Левассер и многие другие).

19Ренн О. Три десятилетия исследования риска: достижения и новые горизонты. «Вопросы анализа риска», т.1, №1.

Смертность. Для многих стран Европы максимум приходится на месяцы между январем и апрелем; минимум на лето и осень: в странах с теплым климатом также есть рост смертей в жаркие месяцы.

Самоубийства. Для стран Европы максимум приходится на май, нюнь и июль; минимум на ноябрь февраль (А. Вагнер, Морселли, Болио, Масарик, Крезе и многие другие).

Преступность. В Европе преступления против личности достигают максимума летом, минимума зимой; преступления против собственности достигают максимума зимой, минимума летом; в тропических странах циклы почти противоположны (Герри, Кетле, Эттинген. Э. Ферри, Левассер, Ломброзо, Курелла, И. Дж. Декстер и многие другие).

Сезонные колебания отмечались многими авторами в движении зависимости, трудовых требований и безработицы, различных болезней, движения рабочей силы, бизнеса; в сезонных изменениях экономической активности населения; особенно в аграрных странах; в сезонном ритме обучения и каникул; в покупке и продаже сезонных товаров; в повторении из года в год определенных праздников (Рождество, День Благодарения и т.д.); и во многих сходных социальных явлениях.

Трех-с-половинойи четырехгодичные циклы:

Бизнес циклы. Колебания периодов роста бизнеса и депрессий (Дж. Китчин, Джаглар, Лекюр и некоторые другие).

Рождения. Во Франции каждый четвертый год с 1815 до 1878 показывает ненормально низкий уровень рождаемости. С 1875 до 1905 года циклы продолжают существовать в несколько измененной форме (Миллар). Четырехгодичные циклы в жизни великих людей: в жизни Александра Македонского, Цезаря, Наполеона I, Бисмарка, Кромвеля и некоторых других каждый четвертый год был поворотным в их карьере. Такая же периодичность имеет место в ходе революции и социальных переворотов (Миллар).

Пятигодичные циклы:

Число рождений видных писателей во Франции. С 1475 г. сорок два раза (из семидесяти) каждые пять лет обильных рождений писателей сменялись пятигодичными периодами относительной редкости таких рождений. В отношении наиболее известных писателей такие циклы имели место 51 раз из 69 пятилетних периодов (А. Одэн).

Семи-, восьмии одиннадцатилетние циклы:

Бизнес циклы. Феномены, связанные с бизнес циклами безработица, помощь бедным, разводы, браки, рождения, смерти, преступления, религиозные возрождения и др. (Туган-Барановский, Ю. Юль, У. Огберн, Томас, Гекстер и другие).

Пятнадцатии шестнадцатилетние циклы:

Политическая жизнь. Каждые шестнадцать лет происходят заметные изменения в политических мнениях, составе правительства и его действиях (Ж. Дромель).

Тридцатии тридцатитрехлетние циклы:

Рождения. Тридцатилетние циклы движения рождаемости во Франции. Эпидемии; то же в движении холеры.

Смертность. То же в движении смертности в Финляндии, Швеции. Норвегии, Франции (Миллар).

Доминирующие литературные школы и течения. Каждые тридцать или тридцать три года одна литературная школа уступает место другим (Миллар).

Доминирующие политические партии, правительственная политика и другие социальные явления имеют цикл в тридцать или тридцать три года. Промежуток времени примерно одно поколение один из естественных размеров исторического периода (0. Лоренц, К. Йоель, Дж. Феррари).

Сорокавосьмии шестидесятилетние циклы:

Бизнес циклы и феномены, связанные с большими бизнес циклами. Первый период больших бизнес циклов отмечен социальными переворотами, войнами, революциями и другими приметными социально-политическими переменами (Н. Кондратьев, А. Шпитхофф, Мур).

Столетние циклы. Многие исторические процессы проходят столетние циклы как некий «естественный» исторический период. Великие социальные перевороты, подобные крупной Французской революции и наполеоновским войнам, мировая война и современные революции, Ренессанс и Реформация происходят периодами примерно в сто лет (О. Лоренц, К. Йоель, Ад. Бартельс, Фр. Куммер).

Двухсотлетние циклы. Колебания рождаемости и смертности (Д.Дж. Браунли).

Трехсотлетние циклы:

Великие социальные перемены. Начало и падение династии: несколько религиозных, общественных и политических институтов и идеологических систем или появлялись и приходили в упадок в течение такого периода, или претерпевали радикальную перемену в своей организации и судьбе (О. Лоренц, К.Йоель, В. Шерер).

Пятисотлетние циклы. Примерный период роста и упадка некоторых культур и государств (Персия, Греция) или целой эпохи в истории народа, после чего начинается новая и совсем иная эпоха второго или третьего пятисотлетнего периода (Миллар).

Шести-, двенадцатии восемнадцативековые циклы. Некоторые фундаментальные исторические процессы проходят свой полный оборот за шестьсот, двенадцать или восемнадцать сотен лет. Эпохальные события отмечают конец каждого из этих периодов (Лоренц, Йоель, В. Шерер).

Тысячатридцатитрехлетние циклы. Период великих революций в смене цивилизаций (У. Петри).

Этот перечень, хотя и неполон, дает определенное представление о многообразии периодичных циклов, описываемых различными авторами. Далее мы перейдем к непериодичным циклами и ритмам.

Непериодичные циклы и ритмы

Кроме периодичных ритмов многие авторы описывают непериодичные ритмы, колебания и циклы. Вот примеры таких теорий.

Цикл изобретения: восхождение, плато и спуск (Михайловский, Тард, Богардус, Росс, Чепин, Огберн и многие другие).

Цикл социального процесса: подражание, излучение, оппозиция, адаптация (Тард, Хайес, Росс, Эллвуд и многие другие).

Цикл социальных, институтов и организаций: возникновение института, его рост, расширение и усложнение, его дезинтеграция (Ф.С. Чепин, У. Огберн и многие другие).

Циклы в жизни догмы, веры или идеологии: возникновение, борьба против других догм или идеологий, рост, догматизация и упадок. В дополнение, циклическое колебание популярности и непопулярности многих догм (В. Парето, Гиньбер, Сорокин).

Ритм эпох с духовно-религиозно-этической и материалистически-технической цивилизацией. Это непериодпчный цикл — цикл долгосрочный, примерно от двух до трех или четырех веков (М. Вебер). Ритм «критического» и динамического периодов в истории и ритм «органической» и статической эпохи (С. Симон, Парето, П. Лавров). Ритм увеличения и уменьшения государственного вмешательства (Г. Спенсер, Парето, П. Сорокин). Ритм роста и сокращения экономической дифференциации и неравенства (Г. Шмоллер). Ритм периодов процветания и бедности в жизни нации (Д'Авнель). Ритм эпох быстрого роста населения и его очень медленного увеличения или даже сокращения (Г. Шмоллер). Цикл жизни нации или культуры. Появление, рост, упадок (Данилевский, О. Шпенглер, О. Аммон, В. де Лапуж, Г. Хансен, Ч. Джини). Цикл подъема и падения интеллектуальных, политических и финансовых аристократий (П. Жакоби и др.). Цикл в ходе революции: период «освобождения» и период «обуздания» (П. Сорокин).

Сказанного выше достаточно, чтобы дать представление о великом множестве различных ритмов и циклов, которые выделялись различными авторами. Остановимся более подробно на некоторых теориях цикличности, касающихся разных областей социальной системы с целью выделения синхронных, а в некоторых случаях даже синфазных, периодов в различных циклических моделях. Мы обратимся в основном к теориям волновой динамики.