1. классики марксизма о становлении человеческого общества. л.морган и проблема социогенеза

1. классики марксизма о становлении человеческого общества. л.морган и проблема социогенеза

К.Маркс и Ф.Энгельс, создав материалистическое понимание истории, раскрыли коренное отличие человеческого общества от объединений животных и тем самым впервые поставили вопрос о его возникновении на научную почву. Создание исторического материализма уже само по себе означало принципиальное решение проблемы происхождения человеческого общества. Но этим вклад основоположников марксизма в решение проблемы генезиса человеческого общества не ограничивается. Создав материалистическое учение об обществе. К.Маркс и Ф.Энгельс раскрыли ведущую роль труда в ею возникновении и развитии. Ими было неопровержимо доказано, что именно труд создал человека и общество, что только в процессе производственной деятельности человек выделился из мира животных, а на месте биологического объединения возник человеческий коллектив.

Раскрыв всю глубину различий между стадом животных и человеческим обществом, классики марксизма указывали, что невозможно мгновенное превращение первого во второе, как невозможно и моментальное превращение животного в человека, что должен существовать длительный период формирования, становления, складывания человеческого общества. В работе „Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека" (Соч., т.20) Ф.Энгельс прежде всего указывает на существование периода превращения животных в людей, периода формирования человека, завершившегося возникновением готового человека, человека в полном смысле этого слова (с. 487 — 490). Не ограничиваясь этим положением, Ф.Энгельс идет дальше и теснейшим образом связывает проблему формирования человека с проблемой формирования человеческого общества. Границу, отделяющую формировавшегося человека от готового, Ф.Энгельс рассматривает не только как грань в физическом развитии человека, но и прежде всего как важнейшую грань в его общественном развитии. Лишь „с появлением готовою человека, — указывает он, — возник вдобавок еще новый элемент — общество" (с.490).

Человеческое общество, по мнению Ф.Энгельса, не возникло сразу с изготовлением первых орудий труда, с появлением первых людей, людей формировавшихся. Оно возникло лишь с готовым человеком. Предшествовавшая возникновению готового человека эпоха была не только периодом формирования человека, но и периодом формирования человеческого общества. Формировавшиеся люди жили н формировавшемся обществе. Подчеркивая отличие коллективов формировавшихся людей от подлинного человеческого общества, Ф. Энгельс (Соч., т.34, с. 138) в письме к П.Л. Лаврову назвал их стадами. Своим утверждением о существовании периода формирования человека, являвшегося одновременно и периодом становления общества, Ф. Энгельс намного опередил свое время. Современная ему наука не давала материала для обоснования и конкретизации этого положения. Поэтому в классическом труде Ф. Энгельса „Происхождение семьи, частной собственности и государства" (Соч., т.21) мы не находим схемы периодизации первобытной истории, которая основывалась бы на этом положении. Как указывал сам Ф. Энгельс (с. 28 — 29), в этой его работе была приведена в несколько доработанном виде та схема периодизации первобытной истории, которая была создана на основе обобщения имевшегося в распоряжении науки того времени фактического материала крупнейшим американским этнографом Л.Г. Морганом и изложена последним в труде „Древнее общество" (1934а).

Хорошо известна та высокая оценка этой работы Л. Моргана, которая была дана основоположниками марксизма1. „Относительно первобытного состояния общества, — писал Ф. Энгельс (Соч.., т.36, с.97), — существует книга, имеющая решающее значение, такое же решающее, как Дарвин в биологии; открыл ее, конечно, опять-таки Маркс: это — Морган, „Древнее общество", 1877 год... Морган в границах своего предмета самостоятельно вновь открыл марксово материалистическое понимание истории... Впервые римский и греческий gens получил полное объяснение на примере родовой организации дикарей, в особенности. американских индейцев; таким образом, найдена прочная база для первобытной истории". Величайшая заслуга Л. Моргана перед наукой состоит в том. что он открыл основную ячейку доклассового общества. Как доказал он, этой ячейкой является род. Понимание доклассового общества как родового, как общества, в организации которого „род является первичной формой, составляя как основание, так и единицу этой системы" (1934а, с. 134), открыло совершенно новую эпоху в разработке проблем первобытной истории.

Нельзя, однако, пройти мимо противоречий, имеющихся у Л. Моргана во взглядах на древнее (т. е. предшествовавшее классовому) общество. В его работах мы встречаем немало утверждений, что родовое общество является первой и наиболее древней формой существования человеческого общества, что термины „родовое общество" и „древнее общество" совпадают, что, кроме общества родового и следующего за ним политического (т.е. классового), мы не знаем иных человеческих общественных форм (Л. Морган, 1934а, с.27, 28, 214 и др.).

Но, выдвигая это положение, Л. Морган в полном противоречии с ним буквально тут же рядом признает существование общества более древнего, чем родовое, — дородового. Более древней общественной формой, чем родовая, является, по мнению Л. Моргана, брачно-класеовая организация австралийцев (с.32). В других местах работы Л. Морган как на первую форму человеческого общества указывает на кровнородственную семью(с. 234).

Указанное противоречие во взглядах Л. Моргана не является случайным. Понять его причину можно, обратив внимание на один факт. Кровнородственной семье, по Л. Моргану, предшествовала орда, характерной чертой которой было первобытное состояние неупорядоченных половых отношений. Промискуитетную орду, являющуюся, по мнению Л. Моргана, первой формой объединения людей, он нигде не называет человеческим обществом, нигде не характеризует как первую форму общества, как это было бы естественно ожидать. Объяснить это обстоятельство невозможно, не допустив, что Л. Морган, сам того четко не сознавая, приближался к пониманию необходимости отграничения периода становления человеческого общества от периода развития уже возникшего подлинно человеческого общества. Естественно, что перед ним вставал вопрос, где проходит грань между формирующимся обществом и готовым, в какой форме возникло подлинно человеческое общество. И на этот вопрос Л. Морган дал ответ, вернее, два (если не три) разных ответа. Первый — период становления человеческого общества завершился возникновением родового общества, второй — процесс становления общества завершился появлением кровнородственной семьи. Наличие двух ответов отчасти объясняется тем, что Л. Морган лишь смутно сознавал необходимость отграничения периода становления общества от периода его последующего развития, а поэтому он не мог в сколько-нибудь ясной форме осознать и стоящий перед ним вопрос и, следовательно, не мог сознательно поставить перед собой задачу найти критерий, позволяющий с достоверностью установить грань, отделяющую первый период от второго. Однако главная причина состояла не в этом. Она заключалась в том, что современная Л.Моргану наука не давала материала для решения этого вопроса.

О правильности такого объяснения свидетельствует то обстоятельство, что ответа на вопрос, когда возникло подлинно человеческое общество, мы не находим и у Ф. Энгельса, четко и ясно сформулировавшего положение о существовании периода формирования человеческого общества. совпадающего с периодом формирования человека. Если Л. Морган в „Древнем обществе", сам того ясно не сознавая, дает два ответа на вопрос, где проходит грань, отделяющая общество формирующееся от общества сформировавшегося, то Ф. Энгельс в „Происхождении семьи, частной собственности и государства" вообще воздерживается от ответа на него.

Примкнуть ко взгляду на родовое общество как на первую форму человеческого общества Ф. Энгельсу, надо полагать, во многом помешала неверная оценка Л. Морганом общественного строя полинезийцев вообще, гавайцев в частности, которая была основана на несовершенстве имевшегося в распоряжении последнего фактического материала. В этнографической литературе того времени полинезийцы вообще, гавайцы в частности, рассматривались как стоящие по уровню развития ниже всех остальных племен и народов, за исключением лишь австралийцев. Л. Морган отнес их вместе с аборигенами Австралии к средней ступени дикости. Основанием для этого было отсутствие у них гончарного производства, а также лука и стрел. Это было расценено Л. Морганом как признак необычайно низкого уровня материальной культуры и соответственно культуры вообще. Со взглядом на полинезийцев как на один из наиболее примитивных народов мира полностью гармонировали те сведения об общественных отношениях гавайцев, которыми располагал Л. Морган. На Гавайских островах не было обнаружено признаков родовой организации. Так как у всех народов, относимых Л. Морганом к более высоким ступеням развития древнего общества, родовая организация существовала, то у него не могло возникнуть даже сомнения в том, что гавайцы стояли на стадии, предшествующей возникновению рода, что их общество было дородовым. Характеристика общественного строя полинезийцев как дородового была принята Ф. Энгельсом.

Выше указывалось, что, с точки зрения Ф. Энгельса, человеческое общество возникло тогда, когда на смену формирующимся людям пришли готовые, сформировавшиеся. Так как полинезийцы ни в коем случае не могли быть отнесены к людям формирующимся, то из этого необходимо вытекало, что они жили в готовом обществе. Согласившись с данной Л. Морганом характеристикой полинезийского общества как дородового, Ф. Энгельс должен был неизбежно прийти к выводу, что процесс становления общества завершился до возникновения рода, что родовое общество не является первой формой существования готового человеческого общества.

Но, как показали дальнейшие исследования, оценка Л. Морганом уровня развития полинезийцев была ошибочной. Выяснилось, что полинезийцы вообще, гавайцы в особенности, стояли на довольно высокой ступени общественного развития. К моменту открытия их европейцами на Гавайях существовали уже классы и государство. Рода у гавайцев действительно не было, но не потому, что он у них еще не возник, как полагал Л. Морган, а потому, что родовое общество было для них уже пройденным этапом. Высоко была развита и материальная культура полинезийцев. Они в большинстве своем были земледельцами, причем техника земледелия была доведена у них до высокой степени совершенства. Развиты были у них и ремесла (Handy, Emory. Buck, Wise and other, 1933; Sahlins. 1958; „Народы Австралии и Океании", 1956; Токарев, 1958; Тумаркин, 1958, 1964; Те Ранги Хироа, 1959.). Все это, вполне понятно, не могло быть известно Ф. Энгельсу. Он пользовался теми данными. которыми располагала современная ему наука.

Придя к выводу, что процесс формирования человеческого общества и самого человека завершился до возникновения рода, Ф.Энгельс не говорит о времени его завершения, ибо антропология не располагала данными по вопросу о том, когда возник готовый человек. Ничего не могли сказать ни археология, ни этнография и о времени возникновения таких предшествовавших, по мнению Л. Моргана, роду социальных организаций как кровнородственная семья и семья пуналуа. Поэтому Ф. Энгельс в первом издании „Происхождения семьи, частной собственности и государства", повторивший вслед за Л. Морганом, что кровнородственная семья была первой организованной формой общества (Винников, 1936, с.146), подготовляя четвертое издание своей работы, снял это утверждение, оставив, таким образом, вопрос о том, когда возникло человеческое общество и какова была первая форма его существования, без ответа.

Положение о существовании периода формирования человеческого общества, отличного от периода сформировавшегося общества, выдвинутое Ф. Энгельсом, было развито и конкретизировано В.И. Лениным. У В.И. Ленина нет работ, специально посвященных проблемам первобытной истории, мы находим у него всего лишь несколько высказываний по этим вопросам, но они стоят многих томов. Важнейшее из этих высказываний содержится в его письме А.М. Горькому, написанном в ноябре 1913 г. (ПСС, т.48. с. 230—232). Раскрывая сущность данного А.М Горьким определения бога как комплекса идей, будящих и организующих социальные чувства, имеющих целью связать личность с обществом и обуздать зоологический индивидуализм, В.И. Ленин писал:

„Почему это реакционно? Потому что подкрашивает поповско-крепостническую идею „обуздания" зоологии. В действительности „зоологический индивидуализм" обуздала не идея бога, обуздало его и первобытное стадо и первобытная коммуна" (с.232).

Это ленинское высказывание заслуживает подробного анализа. Прежде всего уясним, что понимал В.И. Ленин под первобытным стадом. Как видно из контекста, этим термином В.И. Ленин обозначал первую форму объединения людей, первоначальный человеческий коллектив, непосредственно возникший из предшествовавшего ему стада животных. Этот первоначальный человеческий коллектив отличался, по мнению В.И. Ленина, от стада животных. Это отличие В.И. Ленин видел в том, что первобытное стадо людей не было, как всякое стадо любых животных, чисто биологическим объединением. Если бы оно было таким объединением, то не имело бы никакого смысла говорить об обуздании им зоологического индивидуализма. Биологические инстинкты может обуздать лишь объединение, отличное от чисто биологического. Биологическое может быть обуздано лишь своей противоположностью — социальным. Процесс обуздания зоологического индивидуализма не может быть ничем иным, кроме как процессом борьбы социального и биологического. Первобытное стадо было объединением, в котором шла борьба социального и биологического, шел процесс обуздания биологического социальным. Поэтому оно никак не может быть названо чисто животным, биологическим объединением. Но по этой же причине оно не может быть охарактеризовано и как подлинно человеческий коллектив, как подлинно человеческое общество. Первобытное стадо обуздывало зоологический индивидуализм, но не могло его обуздать до конца. Полностью обуздала зоологический индивидуализм лишь первобытная коммуна. Возникновением первобытной коммуны завершился занявший весь период существования первобытного стада процесс обуздания зоологического индивидуализма, процесс борьбы социального и биологического. Первобытная коммуна является, таким образом, первой формой объединения людей, в которой был полностью обуздан зоологический индивидуализм, в которой безраздельно господствовало социальное, — первой формой чисто социального объединения, короче говоря, первой формой существования подлинно человеческого общества. Предшествовавшая возникновению первобытной коммуны эпоха первобытного стада была периодом превращения стада животных в человеческое общество, периодом становления, формирования человеческого общества. Первобытное человеческое стадо является формой, переходной между чисто биологическим и чисто социальным объединениями, является формирующимся обществом.

Развивая положение о существовании периода формирования человеческого общества, В.И. Ленин идет дальше Ф. Энгельса. Прежде всего он раскрывает сущность периода становления человеческого общества, характеризуя его как эпоху обуздания зоологического индивидуализма. Далее В.И. Ленин вводит для обозначения формирующегося общества ясный и определенный термин — „первобытное человеческое стадо". И, наконец, он, намного опережая современную ему науку, указывает на грань, отделяющую период становления человеческого общества от периода развития сформировавшегося общества, дает ответ на вопрос, в какой форме возникло подлинно человеческое общество. Человеческое общество возникло в форме первобытной коммуны. (См. примечание 1).

Смысл, который вкладывал В.И. Ленин в термин „первобытная коммуна", станет ясным, если мы обратимся к другим его трудам. В своей рецензии на книгу А. Богданова „Краткий курс экономической науки", написанной в 1898 году, В.И. Ленин, перечисляя последовательные этапы экономического развития общества, первым называет первобытный родовой коммунизм (ПСС, т.4, с.36). Уже это достаточно ясно свидетельствует о том, что под первобытной коммуной В.И. Ленин понимал родовую коммуну, род, что именно родовое общество он рассматривал как первую форму подлинно человеческого общества, пришедшую на смену первобытному стаду. Можно привести еще одно важное для понимания взглядов В.И. Ленина на проблемы первобытной истории высказывание. В работе „Государство и революция", относящейся к 1917 году, В.И. Ленин, указывая на раскол общества на непримиримо враждебные классы как на причину невозможности существования „самодействующей вооруженной организации населения", писал: „Не будь этого раскола, „самодействующая вооруженная организация населения" отличалась бы своей сложностью, высотой своей техники и пр. от примитивной организации стада обезьян, берущих палки, или первобытных людей, или людей, объединенных в клановые общества, но такая организация была бы возможна" (ПСС, т.ЗЗ, с. 10). Как видно из этого высказывания, В.И. Ленин рассматривал клановое (т.е. родовое) общество как этап развития, непосредственно сменяющий стадо первобытных людей. Важно отметить, что в данном высказывании мы находим не только противопоставление родового общества первобытному стаду, но и противопоставление людей, объединенных в кланы (роды), как просто людей, людям, объединенным в стада, как первобытным людям.

Здесь налицо прямое перекликание с положением Ф. Энгельса о том, что человеческое общество возникло вместе с готовым человеком.

Рассматривая эпоху первобытного стада как период формирования человеческого общества. В.И. Ленин не мог смотреть на людей, объединенных в первобытное стадо, людей, у которых еще не были до конца обузданы биологические инстинкты, иначе, как на людей формирующихся, еще становящихся подлинно социальными существами.

Таким образом, В.И. Ленин дал ответ на вопрос, когда и в какой форме возникло подлинно человеческое общество. Оно возникло со сменой первобытного человеческого стада родом в форме родового общества. Родовое общество является первой формой существования подлинно человеческого общества. Смена первобытного стада родовым обществом была в то же время сменой первобытных людей людьми готовыми.