Лекция vii. свободное движение товаров (правовое регулирование)

Лекция vii. свободное движение товаров (правовое регулирование): Лекции по истории и праву Европейского Союза, Юрий Дмитриевич Ильин, 2002 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон В настоящих лекциях проф. Ю. Д. Ильин рассказывает об истории создания Европейского Союза, источниках его права, об основных институтах ЕС, об особенностях правовой системы Союза, о соотношении союзного и национального права...

Лекция vii. свободное движение товаров (правовое регулирование)

В основе идеи создания Общего рынка ряда государств Западной Европы лежал принцип свободного движения товаров. Масштабы производства товаров в этих странах велики, и предложение требовало обширного рынка, чему мешали национальные границы. При транспортировке товара приходилось платить таможенную пошлину, перевозка грузов задерживалась, дорожала или даже портилась продукция.

Объективные интересы производителей требовали принятия в этой области соответствующих мер, направленных на устранение преград в экономических отношениях. Одной из таких мер стало введение свободного движения товаров.

Основные нормы Римского договора, касающиеся свободного движения товаров, немногочисленны: их всего две. Статья 30 Договора гласит:

«количественные ограничения на импорт и все меры, имеющие аналогичное действие, без ущерба для последующих положений, запрещаются между государствами-членами». Статья 34 содержит такое же положение относительно экспорта.

В приведенной формулировке внимание привлекают, конечно же, три элемента:

1. Что такое количественные ограничения? Идет ли здесь речь только о физических объемах товаров или имеются в виду также возможные действия сторон, способные косвенно негативно повлиять на импорт (экспорт)?

2. Как понимать выражение «без ущерба для последующих положений»?

3. Каковы «меры, имеющие аналогичное действие»?

Ниже мы ответим на поставленные вопросы более подробно, а пока начнем с последнего вопроса.

В деле Prantl (1984, ECR 1299) СЕС отметил, что он предпочитает не давать трактовку de minimis мерам, имеющим ограничительное воздействие на торговлю, а смотреть на проблему шире. Предполагается, что любые законодательные или административные меры, которые весьма косвенно, но все-таки отрицательно скажутся на торговых операциях в рамках ЕЭС, противоречат ст. 30 (или ст. 34) Договора. Но отрицательный эффект следует доказать, что часто совсем не просто.

Особенно ярко позиция СЕС и сложности проблемы проявились в деле Torfaen Borough Council v. B and Q (1989, ECR 765).

Дело возникло в связи с тем, что некоторые торговые фирмы Великобритании в нарушение Акта о предприятиях торговли (Shops Act), принятого парламентом в далеком 1950 г., решили организовать торговлю своими товарами по воскресеньям. При этом фирмы ссылались на то, что указанный Акт не соответствует Римскому договору, поскольку ставит их в неравное положение с торговыми фирмами континента, не имеющими ограничений на торговлю в воскресенье.

Дело слушалось в английском муниципальном суде, и по нему в соответствии со ст. 177 Договора было запрошено мнение СЕС.

Согласно мнению Суда ЕС упомянутый Акт относится не только к внутренней, но и к внешней торговле тоже. Однако на этом основании СЕС не сделал вывода, что он не нарушает Римский договор, а заявил, что «прежде всего необходимо уяснить, являлось ли оправданным» принятие Акта о предприятиях торговли. Суд ЕС признал, что этот Акт «отражал социальный и экономический выбор... и был оправдан». Вместе с тем СЕС указал, что «ограничительное воздействие этой нормы на торговлю Сообщества не должно превышать уровень, присущий (intrinsic) нормам подобного рода».

Национальные судебные инстанции не смогли однозначно истолковать позицию Суда и снова запросили его мнение по этому вопросу. В четком ответе Суда сообщалось, что для того, чтобы определить, превышает ли воздействие Акта на торговлю ЕЭС законные пределы, необходимо установить, «является ли воздействие прямым, косвенным или всего лишь спекулятивным, и препятствует ли оно продаже импортных товаров больше, чем продаже товаров национальных» .

Фактически такое заключение СЕС означало, что Акт 1950г. не противоречил законам ЕЭС.

В связи с рассмотрением подобных дел СЕС вывел «правило разумности» (rule of reason), которое предполагалось применять к случаям, когда отсутствует прямое правовое регулирование. Естественно, что определение «разумности» является прерогативой СЕС.

Начало этому правилу положило в 1974 г. так называемое дело Дассонвия. Суть его состояла в том, что господин Дассонвий ввез в Бельгию из Франции определенное количество шотландского виски. Но бельгийский закон требовал, чтобы ввозимые в Бельгию товары сопровождал сертификат с места их производства, выданный государством. А Дассонвий смог предоставить лишь сертификат производителя, который местные власти не признали и назвали «фальшивкой».

Национальный суд Бельгии в соответствии со ст. 177 Договора о ЕЭС направил запрос в СЕС. СЕС нашел, что бельгийские меры «способны нарушить» ст. 30 Договора, исходя при этом из «разумного» понимания того, что если товар соответствует требуемым критериям, то требование о том, чтобы сертификат его происхождения исходил из строго определенного источника, является бюрократической уловкой, препятствующей свободному движению товара. «Правило разумности» было применено позже в известном деле Кассис де Дижон и было сформулировано СЕС в качестве принципа.

Указанное дело касалось ввоза в Германию определенного спиртного напитка из Франции, который имел меньшую крепость, чем это предписывал немецкий стандарт. Германская сторона попыталась воспрепятствовать ввозу этого напитка.

Решение СЕС в связи с этим свелось к следующему. Если на уровне ЕЭС не были установлены единые стандарты, то на национальных уровнях они могут отличаться, что не должно служить препятствием для свободного движения товаров. В то же время могут иметь место и определенные ограничения, если это необходимо: а) для строгого финансового учета; б) охраны здоровья населения; в) обеспечения справедливой конкуренции; г) охраны интересов потребителя.

Позже, в 1989 г. в деле ЕК против Дании была добавлена еще одна цель защита окружающей среды.

Изложенное решение стали называть первым принципом Кассис де Дижон. Его же называют и «правилом разумности», дающим основание законно не соблюдать ст. 30 Договора.

Второй принцип Кассис де Дижон вытекал из решения СЕС о том, что «товары, которые законно продаются в одном государстве — члене ЕЭС, должны считаться удовлетворяющими «обязательным требованиям» другого государства-импортера — члена ЕЭС». При этом СЕС специально отметил, что не видит причины, по которой товар, законно произведенный и продаваемый в одной стране, не может поступать на рынок другой в рамках ЕЭС.

Естественно, и в отношении целей, изложенных в принципах Кассис де Дижон, неоднократно вспыхивали споры, в которые даже втягивались инстанции вне ЕЭС. Так, в 1985 г. слушалось дело ЕК против Германии. Последняя отказывалась допустить на свои рынки иностранное пиво с определенными присадками, ссылаясь на необходимость защиты здоровья населения. СЕС для выяснения истины обратился за помощью к Всемирной организации здравоохранения (Женева) и Организации по продовольствию и сельскому хозяйству (Рим), являющимся специализированными учреждениями ООН.

Касательно другого элемента ст. 30 о том, что она применяется «без ущерба для последующих положений» Договора, можно заметить, что речь идет о толковании данной статьи в контексте всего Договора и особенно о ее связи со ст. 36. В последней говорится, что «...положения статей 30 и 34 не препятствуют запрещениям или ограничениям на импорт или на транзит товаров, основанным на общественной морали, государственной политике или государственной безопасности; охране здоровья и жизни людей, животных или растений; охране национальных достояний, имеющих художественную, историческую или археологическую ценность; или на охране промышленной или коммерческой собственности. Такие запрещения или ограничения не должны, однако, являться средством произвольной дискриминации или замаскированным ограничением на торговлю между государствами-членами».

Формулировка изложенной статьи дает возможность в определенных случаях отклоняться от твердого принципа ЕЭСобеспечить свободное движение товаров. Учитывая это, СЕС однозначно определил, что тяжесть доказательства того факта, что принимаемые меры подпадают под действие ст. 36 Договора, лежит исключительно на стороне, принимающей эти меры. Суд же оставляет за собой возможность убедиться, что согласно последней фразе статьи они не являют собой произвольную дискриминацию или скрытое ограничение.

Относительно оснований, которые по ст. 36 можно использовать для введения ограничений (запрещений) на импорт (экспорт), представляется необходимым сказать следующее.

Общественная мораль устанавливается каждым государством в отдельности. Единого стандарта в рамках ЕЭС не существует. Поэтому общее требование к ввозимым материалам состоит в том, чтобы такого рода особая продукция уже производилась либо продавалась в стране. А это, в конечном итоге, устанавливают национальные власти. Компетенция СЕС при необходимости состоит в уточнении, не прикрывает ли государство свои ограничительные меры в торговле ссылками на общественную мораль.

Свою позицию СЕС изложил в деле R v. Непп and Darby (1981) AC 850, где речь шла о правомерности действий британской таможни, задержавшей груз порнографических материалов. СЕС признал, что действия таможни не нарушают ст. 30 Договора, поскольку материалы подобного рода не могут продаваться в Великобритании на законном основании.

С другой стороны, в аналогичном деле Conegate v. Customs and Excise Commissioners (1986, ECR 1007) СЕС принял сторону импортера.

Речь шла о ввозе в Великобританию резиновых кукол, предназначенных для сексуального удовлетворения мужчин. СЕС при этом отметил, что, согласно британскому правопорядку, если бы такие куклы производились в Великобритании, чему не было препятствий, то такую продукцию можно было бы свободно продавать.

СЕС не осудил и не одобрил положение в британском правопорядке, но дал понять, что нельзя просто так ссылаться на общественную мораль: закрепите нормы морали в законе, а потом ссылайтесь на них. В противном случае это уже не общественная мораль, а мораль отдельных чиновников.

Такие основания, как государственная политика и государственная безопасность, почти не использовались. Дело в том, что эти основания влекут за собой обязанность доказать, что имеет место серьезная угроза основам общества и государства.

В 1992 г. ирландское правительство пыталось сослаться на подобного рода угрозу, потребовав, чтобы импортеры нефти использовали горючее на собственные нужды с ирландских нефтеперегонных заводов. При этом утверждалось, что поддержание жизнедеятельности указанных заводов существенно для национальной экономики. Попытка эта ни успеха, ни развития не получила.

На охрану общественного здоровья ссылались чаще и, скажем так, с переменным успехом. ЕЭС не установило единых стандартов и критериев охраны общественного здоровья. Значит, решающими оказываются национальные стандарты, которые должны быть в равной мере применимы как к чужим лицам, так и к своим.

Например, в деле Аргонеза, рассмотренном СЕС в 1991 г., была выражена поддержка мерам испанского правительства, запретившего устанавливать вдоль автомобильных дорог щиты с рекламой алкогольных напитков. Основание: забота об общественном здоровье. Меры эти носили недискриминационный характер, и иностранные фирмы не могли требовать больше того, что имеют их испанские коллеги.

С другой стороны, в случае Commission v. UK (1982, ECR 2793), когда англичане пытались запретить импорт куриного мяса из Франции под предлогом, что мясо якобы заражено ньюкаслской болезнью, СЕС нашел, что эти попытки находятся в противоречии со статьей Договора (болезнь, кстати, так и не обнаружили).

Такое основание, как охрана национального достояния, вообще не использовалось. Скорее всего последнее пригодно для случаев, когда государство вознамерится запретить экспорт каких-то художественных ценностей по сделке собственника с иностранным покупателем. Такие ценности перемещаются через границы, но коллизий пока не возникало. Они не представляют большой ценности или, скорее всего, государство предпочитает не ввязываться в тяжбы с частными лицами.

Охрана прав интеллектуальной собственности также относится к прерогативе государства. С этой точки зрения территория Общего рынка поделена по национальным границам, что создает для институтов ЕС и для СЕС большую проблему.

В таких условиях СЕС приходится определять, имеются ли права на интеллектуальную собственность, а затем реализуются ли они и нужна ли им защита. В первом случае, когда национальное законодательство устанавливает такие права, СЕС предпочитает не вмешиваться. Во втором случае определяет соответствие имеющих место действий (реализации прав) законам (правилам) ЕС.

На практике это означает: государство само определяет, что и как патентовать в рамках своих границ, но, запустив патент в производство, не должно препятствовать движению патента в другие государства в виде интеллектуальной или товарной (материальной) собственности.

Справедливо, кстати, отметить, что в отношении интеллектуальной собственности СЕС имел в виду положения ст. 222 Договора, в которой определенно заявляется, что право ЕЭС ни в коей мере не ущемляет прав собственности. Иными словами, собственность, в том числе интеллектуальная, не может быть затронута нормой права ЕС.

Следует отметить, что ст. 30 и 34 Договора имеют прямое действие и не нуждаются в национальном механизме для их реализации.

И, наконец, следует рассмотреть первый элемент ст. 30 количественные ограничения.

Выше уже говорилось о том, что общий запрет на ввоз какого-либо товара составляет количественное ограничение. Таковыми являются сокращения физических объемов ввозимых товаров, что и составляет прямое ограничение. Но ограничение может быть и косвенным.

Суд ЕС СЕС выработал собственный метод установления косвенных ограничений, который идет не от нормы права, что казалось бы вполне логичным, а от получаемого результата. Но результат может быть и не обязательно физически ощутимым.

Проиллюстрируем его применение в деле, которое СЕС рассматривал в 1981 г. и которое имело существенные правовые и политические последствия.

Дело (249/81) было возбуждено ЕК против Ирландии. Ирландия, экономика которой в конце 70-х гг. испытывала изрядные трудности, не могла выйти на нужный уровень конкурентоспособности. Правящие круги государства видели выход в том, чтобы побудить каким-то образом своих граждан покупать продукцию, сделанную в Ирландии. Создали общественный фонд, который развернул кампанию под лозунгом «Покупайте ирландское!»

В 1981 г. под давлением деловых кругов других государств ЕЭС проводимой кампанией заинтересовалась ЕК, направив правительству Ирландии «обоснованное мнение» (reasoned opinion), в котором обращалось внимание на то, что кампания противоречит ст. 30 Договора, поскольку таким путем создаются преграды экспорту иностранных товаров в Ирландию.

«Обоснованное мнение» требуется от ЕК в тех случаях, когда член ЕЭС в чем-то не следует положениям Римского договора, это своего рода последнее предупреждение перед обращением ЕК в СЕС. В этом документе обычно излагается факт нарушения Договора, приводятся аргументы ЕК, предлагаются меры по исправлению положения, устанавливается разумный срок.

Ирландское правительство предполагало подобное развитие событий и, судя по быстрой и решительной реакции, было к этому готово, парировав тем, что ст. 30 Договора применима лишь к мерам правительства, которые носят обязательный характер. Кампания, говорилось далее, оказывает всего лишь моральную и некоторую финансовую поддержку отдельным отраслям ирландской промышленности, и делается это, кстати, не правительством, а общественным фондом. Более того, никакого ограничения иностранным торговым операциям не последовало, сообщила ирландская сторона, так как за время кампании доля ирландской продукции на внутреннем рынке страны снизилась с 49,2\% до 43,4\%.

СЕС отверг ирландские аргументы на основании подозрения в том, что замысел ирландского правительства состоял в «выталкивании» чужих товаров с внутреннего рынка. По мнению СЕС неважно, был ли реализован этот замысел. Главное: кампания «Покупайте ирландское!» может потенциально создать препятствия к свободному движению товаров в рамках ЕЭС. И неважно, что не принималось мер, обязательных к исполнению. Достаточно того, что кампания могла как-то негативно повлиять на поведение торговых партнеров по ЕЭС и, соответственно, «помешать достижению целей Договора, изложенных в статьях 2 и З». Незадолго до этого Ирландия также проиграла одно дело (113/80).

Правительство Ирландии в рамках своей компетенции приняло указ о том, что продаваемые в стране «сувениры Ирландии» должны иметь либо метку с указанием страны-производителя, либо надпись «иностранный».

Правомерность и логичность указа с любой точки зрения сомнений не вызывают. И все-таки СЕС счел указ противоречащим ст. 30 Договора и подрывающим принципы свободной торговли. Выше приведены примеры публично-правового характера, когда одной из сторон выступало правительство. Но можно привести много примеров из сферы частного права.

В 1974 г. СЕС рассматривал так называемое дело «Сентрафарм». Фирма «Сентрафарм» завезла из Англии и Германии лекарство по лечению инфекции мочеточников, носящее торговую марку «Неграм», которое стала распространять в Нидерландах. Лекарство было закуплено легально по цене на 50 \% ниже, чем на нидерландском рынке. В использовании разницы цен и состоял смысл этой торговой (по сути, конечно же, спекулятивной) операции.

Патент на лекарство, как и торговый знак, принадлежали фирме «Стерлинг Уинтроп групп Лтд» и были зарегистрированы как в Великобритании, так и в Нидерландах. Согласие группы «Стерлинг» на эту операцию получено не было.

В июне 1971 г. группа «Стерлинг» обратилась с иском в голландский суд, требуя, чтобы «Сентрафарм» прекратил «нарушение патентных прав» этой группы. Суд данный иск отклонил. Группа «Стерлинг» обратилась с апелляцией в Верховный суд Нидерландов, который в соответствии со своим правом по ст. 177 Римского договора запросил мнение СЕС.

СЕС, рассматривая этот запрос, исходил из того, что Договор о ЕЭС по общему правилу не затрагивает прав собственника. Но в данном случае речь шла об интеллектуальной собственности, а не о материальной. Значит, и отношение к праву на такую собственность должно быть специфическим. Необходимо было в разумной мере скоординировать право собственника интеллектуальной продукции на защиту его интересов с правом собственника товара на свободу его перемещения в пределах Общего рынка.

Решение СЕС, определившее общий подход к подобным делам, состояло в следующем: собственник патента может с полной гарантией своих прав наладить первичное производство продукции, а может также делегировать свои права на производство другой фирме. Однако, однажды начав производство, он не определяет движения готовой продукции. Вопрос этот делится условно на две части: по патентному праву собственник патента имеет свое вознаграждение от пользователя патентом, но его не касается дальнейшее движение полученной продукции.

Если предположить нечто другое, то получится ситуация, когда собственник патента по своему желанию мог бы делить рынок ЕЭС на государства, где продажа продукции возможна, и все остальные. Это, естественно, противоречит целям Римского договора.

Другой пример дело о «Дейтче Граммофон» (78/79; ECR 487). В нем речь шла о праве записи и распространении музыкальных произведений, иными словами, о праве промышленной собственности. И опять-таки СЕС провел различие между правом на такую собственность, которое не может нарушаться, и его использованием, которое регулируется преимущественно нормами общего права в интересах всего ЕЭС. Несколько сложнее ситуация в случае, когда продавец приобретает в одной стране товар, перевозит его в другую, меняет товарный знак и упаковку и выставляет на продажу. Причем это делается без согласия патентодержателя и производителя. Или иной вариант: сохраняется торговый знак, но меняется упаковка. Часто это вызывается, кстати, не умыслом, а необходимостью следовать определенным национальным стандартам. Показательно в этом смысле еще одно дело СЕС (102/77) с участием «Сентрафарма».

Фирма «Сентрафарм» закупила в Англии лекарство «Валиум» — таблетки, произведенные филиалом группы «Хоффман — Ла Рош», упакованные в емкости по 100 и 500 штук. Перевезла его в Германию, упаковала в новые емкости по 1000 штук, приклеила торговую марку группы «Хоффман —Ла Рош» и пустила в продажу.

«Хоффман — Ла Рош» предъявила в суд претензии против подобного «пиратства» со стороны «Сентрафарма».

СЕС, разбирая иск по данному делу, дал заключение, что торговый знак (марка), упаковка и иные условия, связанные с оформлением товара, не могут сдерживать развитие торговли между государствами ЕЭС и не подпадают под положения ст. 36 Римского договора. Будем иметь в виду, что национальное законодательство в указанном вопросе более строгое и не позволяет конкурентам свободно приобретать

товар, а затем переделывать упаковку, менять торговый знак и производить иные действия, нарушающие права производителя. Но это справедливо лишь в отношении торговых операций, не выходящих за границы страны. Если же товар пересек границу, он передвигается далее в соответствии с союзной юрисдикцией. Иными словами, если товар, к примеру, прибыл из Англии во Францию, а немецкая фирма производитель товара выставит какие-то претензии, французский суд, рассматривая их, обязательно запросит мнение СЕС, которое будет аналогично приведенному выше.

Налицо, конечно, действие двух в чем-то пока еще различных правопорядков ЕС и национального. И это сдерживает развитие торговли. В результате, хотя Общий рынок и существует более сорока лет, объем внутренней торговли ЕС (ЕЭС) остается еще далеким от желаемого и возможного. Так, в свое время в СССР при едином, по сути, правопорядке в межреспубликанскую торговлю был вовлечен 21 \% валового национального продукта (причем на Украине этот показатель был 27 \%), а в странах ЕЭС аналогичный показатель едва достигает 14 \%.

Указанное соотношение вряд ли улучшится в ЕС, поскольку в него вошли еще три национальных правопорядка и, соответственно, три национальных рынка. А также потому, что новые государства-члены еще не изучили в полном объеме право ЕС и механизмы его реализации.

Лекции по истории и праву Европейского Союза

Лекции по истории и праву Европейского Союза

Обсуждение Лекции по истории и праву Европейского Союза

Комментарии, рецензии и отзывы

Лекция vii. свободное движение товаров (правовое регулирование): Лекции по истории и праву Европейского Союза, Юрий Дмитриевич Ильин, 2002 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон В настоящих лекциях проф. Ю. Д. Ильин рассказывает об истории создания Европейского Союза, источниках его права, об основных институтах ЕС, об особенностях правовой системы Союза, о соотношении союзного и национального права...