§ 1. коллизионные вопросы обязательств вследствие причинения вреда в зарубежном праве

§ 1. коллизионные вопросы обязательств вследствие причинения вреда в зарубежном праве

Во многих странах коллизии законов в области обязательств вследствие причинения вреда (delits, unerlaubte Handlungen, torts) решаются исходя из первенствующего значения одного из старейших начал международного частного права — закона места совершения правонарушения (lex loci delicti commissi). Выбор права места деликта в качестве ведущей коллизионной нормы закреплен в законодательстве (Австрия, Венгрия, Греция, Италия, Польша, канадская провинция Квебек), судебной практике (Франция, Скандинавские страны), в международных договорах (Кодекс Бустаманте).

В приверженности этому принципу наиболее последовательна судебная практика Франции, позиция которой сложилась на основе расширительного толкования абз. 1 ст. 3 Французского гражданского кодекса: “Законы, касающиеся благоустройства и безопасности, обязательны для всех, кто проживает на территории [Франции]”. Включая в состав таких предписаний правоположения о деликтах, доктрина и практика выводят из данной нормы двустороннее коллизионное правило — lex loci delicti.

Будучи распространенной, привязка к закону места совершения правонарушения тем не менее встречает возражения, которые сводятся главным образом к критике ее “жесткости”, затрудняющей поиск справедливого в каждом отдельном случае решения. Не будет преувеличением заметить, что в последние десятилетия произошла основательная переоценка классического начала: отношение к нему в доктрине и практике колеблется от безусловного признания до существенного ограничения или даже вытеснения новыми, “гибкими” коллизионными формулами.

Проявлением современных подходов стали комбинированное применение закона места совершения правонарушения и иных коллизионных правил, отсылающих к законам гражданства, домицилия сторон, места регистрации транспортного средства и др., построение системы коллизионных норм, рассчитанных на отдельные виды правонарушений и, конечно же, привязка деликтного отношения к праву страны, с которой это отношение имеет наиболее тесную связь. Эти тенденции прослеживаются в развитии зарубежного законодательства, в международной договорной практике.

Распространение получили исключения из правила, отсылающего к закону места совершения правонарушения, предназначенные для коллизионного регулирования ответственности за вред, причиняемый дорожно-транспортными происшествиями, недобросовестной конкуренцией, недостатками товара, посягательствами на честь и достоинство.

Ограничение закона места совершения правонарушения в пользу общего личного закона сторон обязательства, кажется, прочно вошло в практику.

Закон о международном частном праве Швейцарии в случаях, когда причинитель вреда и потерпевший имеют обычное местопребывание в одной и той же стране, подчиняет требования из причинения вреда праву этой страны. В отсутствие общего местопребывания сторон требования из причинения вреда регулируются правом страны, в которой было совершено действие, причинившее вред. Но если такое действие повлекло наступление вредных последствий в другой стране и причинитель вреда должен был предвидеть это, применяется право страны, где наступили вредные последствия.

Коллизионные вопросы правонарушений (torts) — одна из ветвей коллизионного права США, претерпевших наиболее значительные изменения в своем развитии. Если первый Свод законов о конфликте законов (1934 г.) исходил из определяющего значения закона места совершения правонарушения, то второй Свод (1971 г.) по существу закрепил результаты глубокой ревизии взглядов в этой области, признав главенствующей привязку к праву, наиболее тесно связанному с происшествием и сторонами. Для определения этого права принимаются во внимание перечисляемые в Своде принципы, а также учитываются обстоятельства, которые включают: место причинения вреда; место, где было совершено действие, причинившее вред; домицилий, место жительства, гражданство, место инкорпорации, место осуществления коммерческой деятельности сторон; место локализации их взаимоотношений.

Линия на переоценку значения коллизионного начала “закон места совершения правонарушения”, наиболее ярко проявившаяся в решениях апелляционного суда штата Нью-Йорк была продолжена судами других штатов. К 1991 г. в США лишь 16 штатов сохраняли верность этому принципу. Многие штаты отказывались следовать ему, демонстрируя солидарность с идеями “отцов революции” в американском коллизионном праве — Б. Карри, Д. Каверса, У. Риза, Р. Лефлара, и прежде всего с выдвинутой Б. Карри теорией “анализа государственного интереса” (“Governmental Interest analysis”). Подразделяя межштатные коллизии на “действительные” (в случаях, когда более чем один штат заинтересован в применении своего права) и “мнимые” (в отсутствие такой заинтересованности), суды обращались соответственно к праву заинтересованного штата либо праву суда.

Так, Верховный Суд Луизианы в решении по делу Jagers v. Roual Indemnity отказался от применения lex loci delicti commissi, следуя новым веяниям в определении природы коллизий и “заинтересованности” штатов, “политики” штатов в их разрешении. Суд отверг применение права Миссисипи (штата, где произошло дорожное происшествие) по спору, возникшему между жителями Луизианы, на том основании, что этот штат (Миссисипи) не имел интереса в применении своего права. В то же время неприменение в данном случае права Луизианы существенно ущемило бы, по мнению суда, интересы этого штата, ибо речь шла о защите лица, домицилированного в Луизиане, ставшего потерпевшим, — хотя бы и в другом штате, — в результате действий лица, также домицилированного в Луизиане. В конечном счете суд признал, что Коллизионная проблема в этом деле является “мнимой”, так как из двух штатов — Луизиана и Миссисипи — лишь первый имел интерес к применению своего права.

С 1 января 1992 г. в Луизиане вступил в силу Закон о международном частном праве, 36 статей которого были включены в Гражданский кодекс Луизианы, из них 7 составили главу, посвященную деликтным и квазиделиктным обязательствам (ст. 3542—3548). Общее коллизионное правило для таких обязательств сформулировано в ст. 3542: поскольку иное предусмотрено в упомянутой главе, вопросы деликтных и кзазиделиктных обязательств подчиняются праву штата, “политика” которого, если его право не будет применено, окажется ущемленной наиболее существенным образом.

Критерий наиболее существенной, тесной связи применимого права с фактическим составом правонарушения был воспринят в ряде европейских и других стран. Закон о международном частном праве Австрии, подчиняя требования о возмещении вреда праву страны, где было совершено действие, повлекшее вред, признает, однако, определяющим право другой страны, если стороны более тесно с ним связаны.

При оценке последствий правонарушения, совершенного за рубежом, закону места деликта нередко противопоставляется закон суда. Обращение к закону суда наиболее характерно для ситуаций, когда действие или иное обстоятельство, образующее за рубежом основание для возмещения вреда, по закону суда не признается деликтом. Так, венгерский суд не вправе установить ответственность за такое поведение, которое по венгерскому закону не является противоправным. В силу ст. 38 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению требования, основанные на совершенном за границей недозволенном действии, могут быть предъявлены немцу в объеме не большем, чем это предусмотрено германскими законами.

В недавнем прошлом, когда говорили о правовых системах, в которых отношение между lex loci delicti и lex forri было как бы “перевернуто” (вместо того, чтобы исходить из иностранного права и ограничивать его применение в определенной степени путем влияния закона суда, применялся этот последний, но притом известное влияние предоставлялось lex loci delicti), то имели в виду прежде всего английское право. Следующее правило, основанное на прецедентах почти вековой давности, раскрывало отношение английской судебной практики к lex loci delicti; действие, совершенное в зарубежной стране, считалось правонарушением (tort) и порождало право на иск в Англии лишь если оно признавалось, во-первых, actionable no английскому праву (или, другими словами произойди оно в Англии, рассматривалось бы здесь как tort) и, во-вторых, “неоправдываемым” (not justifiable) согласно праву зарубежной страны, где оно было совершено. Если эти условия соблюдались, подлежало применению английское право, а не право места совершения правонарушения. Требование “actionability”, впервые сформулированное в 1868 г., было воспринято судами Австралии и Канады. Что касается условия “not justifiable”, то оно получило различную интерпретацию не только в Англии, но и в других странах “общего права”. В последующем эти правила подверглись изменениям причем наиболее существенным образом в 1995 году.

Изменения в традиционных подходах к решению коллизионной проблемы обязательств из правонарушений не всегда выражаются в отказе от правила “закон места совершения правонарушения” в пользу “гибких” коллизионных норм. Как свидетельствуют недавнее английское законодательство (Private International Law (Miscellaneous Provisions) Act 1995), а также практика последних лет Верховного Суда Канады и кодификация международного частного права канадской провинции Квебек, реформирование в этой области коллизионного права может осуществляться и в ином направлении — от подчинения иностранных деликтов закону суда к признанию (в тех или иных пределах) классического начала lex loci delicti.

Можно заключить, что с введением в действие десятой книги “Международное частное право” Гражданского кодекса Квебека предусматриваемые ею коллизионные правила вытесняют применявшиеся ранее в этой провинции к torts нормы общего права, сложившиеся под влиянием английских судебных прецедентов. Согласно ст. 3126 Кодекса обязательство возместить причиненный вред подчиняется праву страны, в которой имело место действие, причинившее вред. Если результат такого действия проявляется в другой стране, право этой страны является применимым, поскольку лицо, совершившее вредоносное действие, должно было предвидеть наступление ущерба. Исключение из общего правила образуют случаи, когда причинитель вреда и потерпевший имели один и тот же домицилий или обычное местопребывание в одной и той же стране: в таких случаях подлежит применению право этой страны.

Применение закона места совершения правонарушения иногда осложняется различиями в определении зарубежными правовыми системами понятия “место деликта”. Следует и понимать под locus delicti место, где было совершено действие причинившее вред, или место, где наступили вызванные им вредные последствия; возможен ли в этих случаях выбор применимого права; принадлежит ли право выбора потерпевшему либо выбор составляет прерогативу суда, — эти и другие вопросы, связанные с определением места деликта, решаются в зарубежных правовых системах по-разному. Венгерский закон ставит вопрос о выборе между законом страны, где было совершено действие, причинившее вред, и законом страны, на территории которой вред наступил, в зависимость от интересов потерпевшего. Этому же критерию подчиняет выбор закона судебная практика Германии, допуская возможность его осуществления истцом. В Австрии предпочтение отдается месту совершения деликта, а в Швейцарии — месту наступления вредных последствий, если причинитель вреда должен был предвидеть проявление их в этом месте.

Для определения подходов к решению этой проблемы в государствах — членах ЕС важное значение имело толкование Европейским Судом правила п. 3 ст. 5 Конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и торговым делам (дело Bier v. Mines de Potasse d’Alsace, 1976), позволяющее понимать под местом причинения вреда и место совершения действия, вследствие которого возникло правонарушение, и место наступления вреда.

В некоторых ситуациях отсылка к закону места совершения правонарушения оказывается вообще невозможной (правонарушение в открытом море, воздушном пространстве над ним). В этих случаях необходимо обращение к иным коллизионным правилам, если отсутствуют унифицированные посредством международных договоров материальные нормы о деликтной ответственности.

Решение коллизионной проблемы в сфере обязательств вследствие причинения вреда позволяет установить право, которым регулируются основания и пределы деликтной ответственности, — статут деликтного обязательства. Круг вопросов, подчиняемых статуту (и прежде всего вопросов, относимых к основаниям освобождения от ответственности, объему и размеру возмещения), определяется зарубежными правовыми системами также не единообразно. Различия производны, в частности, от оценки отдельных институтов как институт материального или процессуального права.

В прошлом практика отвергала возможность установления статута деликтного обязательства на основе соглашения сторон о применимом праве. В современном законодательстве наблюдается отход от своего рода “табу” в этой области. Так Закон о международном частном праве Швейцарии разрешает сторонам в любое время после совершения вредоносного события договориться о применении права суда.

Ряд правовых систем предоставляет потерпевшему возможность выбора между иском из правонарушения и иском из договора. В случае предъявления иска из договора, существовавшего к моменту причинения вреда между потерпевшим и лицом, обязанным предупреждать такой вред, снимается и вопрос об установлении статута деликтного обязательства. С развитием страхового дела расширяется сфера, в которой допускаются непосредственные иски потерпевших к страховщикам гражданской ответственности, если это допускается правом, применяемым к обязательству вследствие причинения вреда, или правом, которому подчиняется договор страхования.