2.2. универсальная унификация коллизионных норм

2.2. универсальная унификация коллизионных норм: Договорное право в международном обороте, Н.Г. Вилкова, 1988 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Современная эпоха характеризуется ускорением развития международных коммерческих отношений и их диверсификацией. Выход экономических отношений за рамки отдельных стран в результате интернационализации производства...

2.2. универсальная унификация коллизионных норм

Создание единообразного коллизионного режима на универсальном уровне с наибольшим, хотя и относительным, успехом достигнуто в отношении купли-продажи и связанных с ней договоров о представительстве. Деятельность в данном направлении может быть названа успешной, поскольку в рамках Гаагской конференции по международному частному праву были разработаны и подписаны четыре конвенции <*>; относительными же данные достижения являются потому, что только две конвенции вступили в силу, однако участвует в них лишь несколько государств.

-------------------------------<*> Обзор указанных конвенций см.: Вилкова Н.Г. Унификация коллизионных норм в сфере международных коммерческих контрактов // Хозяйство и право. 1997. N 11, 12.

Интересно, что отметившей в 1993 г. 100-летие Гаагской конференцией по международному частному праву из общего числа принятых тридцати двух конвенций шестнадцать конвенций, т.е. половина, посвящены унификации коллизионных вопросов в различных сферах международного частного права, из которых четыре унифицируют коллизионные нормы в сфере международных коммерческих контрактов, в то время как ни в рамках ЮНСИТРАЛ, ни в рамках УНИДРУА проекты актов по унификации коллизионных норм даже не рассматривались, а разрабатывались и принимались конвенции, направленные на унификацию материальных норм. Это связано с тем, что в своей деятельности по унификации обе организации могли оценить эффективность указанных Гаагских конвенций и настороженное отношение государств к включению в их национальное законодательство незнакомых коллизионных норм (например, инкорпорирование в английское или в американское коллизионное право правила Гаагских конвенций 1955 и 1986 гг. о применении права страны продавца, что требует коренного пересмотра их национальных коллизионных принципов). Опыт же разработки конвенций по унификации материально-правовых норм, и прежде всего Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., выявляет возможность сближения и нахождения общих подходов между правовыми категориями различных правовых систем.

В рамках региональной унификации (СНГ, ЕС, ОАГ) происходила унификация именно коллизионных норм, а не норм материальных, что можно объяснить динамикой развития отношений, сложившихся в СНГ, ЕС и в ОАГ. Унификация в ЕС материально-правовых норм происходит в рамках гармонизации права под влиянием принимаемых Советом или Комиссией ЕС директив. Согласование коллизионных норм в рамках этой организации стало возможным после длительного периода становления судебной системы, свойственной именно Сообществу, начиная с принятия в 1968 г. Брюссельской конвенции о юрисдикции и исполнении решений по гражданским и торговым делам, что позволяет обеспечить в Суде Сообщества единство правоприменительной практики. В рамках СНГ на региональном уровне происходит унификация коллизионных норм; страны СНГ участвуют в универсальной унификации материально-правовых норм.

Первая вступившая в силу Гаагская конвенция от 15 июня 1955 г. о праве, применимом к международной купле-продаже товаров (движимых материальных вещей) <*>, представляет значительный успех в унификации коллизионных норм. Поскольку данная Конвенция явилась первой, принятой в послевоенный период, явивший собой новый и весьма продуктивный этап международной унификации, многие ее правила явились как бы "образцом", "точкой отсчета" для последующих документов, разработанных в рамках Гаагской конференции по международному частному праву, а позднее в рамках Комиссии ООН по праву международной торговли ЮНСИТРАЛ. Это касается прежде всего сферы применения Конвенции, а также основополагающего коллизионного принципа, который не только был воспринят позднее Гаагской конвенцией 1986 г. о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, и Римской конвенцией 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам, но и повлиял на построение коллизионных привязок в ряде стран, в том числе и в нашей стране.

-------------------------------<*> На 7 января 2002 г. Конвенция ратифицирована Данией, Финляндией, Францией, Италией, Нигером, Норвегией, Швецией и Швейцарией; только подписали Конвенцию Люксембург, Нидерланды, Испания. Бельгия 19 февраля 1999 г. денонсировала Конвенцию. Данная Конвенция имеет наибольшее число участников среди универсальных международных коллизионных конвенций.

Конвенция применима к международной купле-продаже товаров, а также к продажам, основанным на документах. Она не применяется к продажам ценных бумаг, зарегистрированных кораблей и судов или летательных аппаратов, к продажам в силу судебного решения или в порядке принудительного исполнения (из данного подхода исходят все последующие конвенции, включая Венскую конвенцию 1980 г.).

Впервые в практике международной унификации в данной Конвенции уточняется соотношение договора купли-продажи и договора подряда, водоразделом при этом служит не только сам факт изготовления или поставки стороной товара, а условие, по которому такая сторона должна предоставить существенную часть материалов, необходимых для их изготовления или производства. В дальнейшем данный критерий использован не только при универсальной унификации коллизионных (ст. 4 Гаагской конвенции 1986 г.), но и материально-правовых норм (ст. 3 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г.).

Впервые в рамках универсальной унификации Конвенция закрепляет принцип автономии сторон при выборе применимого права. Хотя формально исторически он был закреплен в Кодексе Бустаманте, однако, во-первых, данный Кодекс представлял региональную унификацию и, во-вторых, в связи со значительным числом оговорок и ограниченным применением остался скорее блестящим примером нормотворческой деятельности, нежели рабочим инструментом. Все последующие акты и универсальной (Гаагская конвенция 1978 г., Гаагская конвенция 1986 г.), и региональной (Римская конвенция 1980 г., Конвенция Мехико 1994 г.) унификации также закрепляют данный принцип, однако две последние Конвенции с определенным ограничением.

Согласно ст. 2 Конвенции 1955 г., купля-продажа регулируется внутренним правом страны, указанной договаривающимися сторонами; такое указание должно быть явно выражено или же без сомнений следовать из положений договора. Как видно из изложенного, выбор сторонами применимого права не ограничивается какими-либо условиями. Из этого же принципа исходят и Гаагская конвенция 1986 г. и Гаагская конвенция 1978 г., в то время как Римская конвенция 1980 г. и Конвенция Мехико 1994 г. требуют при этом наличия разумной связи с договором в первом случае и учета совокупности волеизъявления сторон и условий договора во втором.

В качестве способа выражения согласованного выбора Гаагская конвенция 1955 г. выделяет положения договора, иными словами, только данный способ волеизъявления, а никакой иной выделяется Конвенцией в качестве решающего для определения выбора сторонами применимого права.

Исторический анализ унификации в данной области выявляет постепенную эволюцию данного критерия: Гаагская конвенция 1986 г. в ст. 7 требует, чтобы соглашение сторон о выборе права было явно выражено или прямо вытекало из условий договора и поведения сторон, рассматриваемых в их совокупности; Гаагская конвенция 1978 г. в ст. 5 помимо наличия явно выраженного согласия сторон предусматривает, что такой выбор может следовать с разумной определенностью из условий договора и обстоятельств дела; Римская конвенция 1980 г., повторяя в ст. 3 вышеуказанный критерий Гаагской конвенции, дополняет его уточнением о том, что такой выбор права должен быть явно выражен или разумно следовать из условий договора или из обстоятельств дела. Иной подход принят в Конвенции Мехико 1994 г.: в ст. 9 под избранным сторонами применимым правом понимается "право государства, с которым договор имеет наиболее тесную связь; при определении же этого права должны быть приняты во внимание любые объективные и субъективные элементы. Также учитываются общие принципы международного коммерческого права, признанные международными организациями".

Условия действительности соглашения сторон о применимом праве определяются правом, избираемым сторонами или определяемым на основании Гаагской конвенции 1955 г.

В данной Конвенции закреплена обязанность ее участников ввести ее положения в свое внутреннее право. Исключение применения права, определенного таким образом, допускается по мотивам публичного порядка (ст. ст. 6, 7).

Конвенцией очерчивается круг отношений, к которым ее правила не применимы; частично это вопросы, которые традиционно относятся к личному статуту участников договора международной купли-продажи, правоспособность сторон и форма контракта, а также вопросы перехода права собственности и юридической силы продажи в отношении третьих лиц. Важно отметить, что впервые среди унификационных актов именно в Конвенции 1955 г. разделяются вопросы перехода права собственности и перехода риска случайной гибели (отношения, связанные с переходом риска, подпадают под действие данной Конвенции, а по вопросам перехода права собственности через три года была принята Гаагская конвенция о праве, применимом к переходу права собственности по договорам международной купли-продажи товаров (движимых материальных вещей).

Кроме того, в ст. ст. 3 и 4 Конвенции приводятся специальные коллизионные критерии регулирования купли-продажи при заключении договора путем переписки, при продаже на бирже или аукционе, а также при осуществлении осмотра и инспектирования товара.

Гаагская конвенция 1955 г. явилась первым опытом унификации, она не только вступила в силу и остается действующей между ратифицировавшими ее странами в настоящее время, но ее правила оказали значительное влияние на последующие международно-правовые акты в сфере коллизионного права. Хотя ряд ее правил сформулирован в весьма общей форме, иногда достаточно архаично, тем не менее именно она, а не призванная заменить ее Гаагская конвенция 1986 г., во многом дополненная и усовершенствованная, продолжает действовать в настоящее время.

Гаагская конвенция от 15 апреля 1958 г. о праве, применимом к переходу права собственности при международной купле-продаже товаров (движимых материальных вещей), была принята с целью дополнить Гаагскую конвенцию от 15 июня 1955 г. и разрешить наиболее сложный вопрос купли-продажи в международном частном праве, который не был согласован при обсуждении Гаагской конвенции от 15 июня 1955 г., вопрос о переходе права собственности на проданный товар <*>.

-------------------------------<*> Конвенция ратифицирована Италией, подписана Грецией; в силу не вступила. Текст Конвенции приведен в Приложении. О причинах отрицательного отношения государств к данной Конвенции см.: Lagarde P. Sur la loi applicable au transfert de propriete. Requiem critique pour une convention mort-nee // On the Progressive Unification of Private International Law. Liber Amicorum Georges A.L. Droz. M.: Nijhoff. The Hague, 1996. P. 151 172.

Сфера применения данной Конвенции идентична сфере применения Гаагской конвенции 1955 г.

По предмету регулирования в Конвенции можно выделить три аспекта. Во-первых, следующие отношения между сторонами договора купли-продажи, не урегулированные Конвенцией 1955 г., определяются по праву, применимому к договору купли-продажи:

1) момент, до которого продавец имеет право собственности на товар и его плоды и иные приращения в отношении товара;

2) момент, до которого продавец несет риски в отношении товара;

3) момент, до которого продавец имеет право на возмещение убытков в отношении товара;

4) действительность оговорок об удержании за продавцом права собственности на товар.

Во-вторых, правом страны места нахождения товара в момент заявления претензии определяется применимое право для разрешения вопросов, возникающих в отношениях покупателя или продавца с третьими лицами (ст. 3 Конвенции): переход к покупателю права собственности на проданный товар в отношении любого иного лица, чем одна из сторон договора купли-продажи.

В-третьих, Конвенцией определяется применимое право при возникновении требований кредиторов к покупателю, не оплатившему товар, а также при возникновении исков и требований третьих лиц.

В ст. 4 Конвенции сформулировано следующее правило: противопоставление кредиторам покупателя прав на проданный продавцом и не оплаченный покупателем товар, таких, как привилегии и права владения или собственности, в частности, на основании предъявления иска о расторжении договора или на основании статьи об удержании права собственности, регулируется внутренним законом страны местонахождения проданного товара в момент предъявления первой претензии или в момент наложения ареста на имущество для обеспечения иска.

Что касается споров, затрагивающих отношения покупателя с третьими лицами, данный вопрос разрешен в ст. 5, согласно которой права покупателя, которые могут быть противопоставлены третьим лицам, заявляющим о наличии права собственности или иного другого вещного права на проданный товар, регулируются правом страны местонахождения такого товара в момент заявления претензии. Вместе с тем согласно правилу абз. 2 ст. 5 признаются, однако, приобретенными покупателем все те права на товар, которые признаются за ним правом страны, в которой товар находился в момент передачи во владение. Таким образом, в данном случае не учитывается закон любого государства, где товары последовательно находились, а принимается во внимание только закон государства, в котором произошла передача покупателю права владения товаром.

Следовательно, при продаже товара и передаче его покупателю или перевозчику или любому посреднику, действующему за свой счет в определенной стране, если этот товар затем был доставлен в другую страну, где он явился предметом иска об истребовании, покупатель может для своей защиты по своему выбору воспользоваться правами, предоставляемыми ему положениями закона одной из этих двух стран.

Если же покупатель никогда не владел проданным товаром или он получил его в государстве местонахождения продавца в момент предъявления иска об истребовании, то он может руководствоваться только законом этого государства.

Подобное решение было воспринято участниками переговоров по Конвенции 1958 г. с трудом. Поэтому п. "б" ст. 10 допускает возможность сделать оговорку, позволяющую полностью исключить применение ст. 5.

Создателям данной Конвенции не удалось преодолеть различные подходы, существующие в праве отдельных государств в отношении перехода права собственности <*>, поэтому Конвенция не только не вступила в силу, но до настоящего времени на уровне универсальной унификации не предпринималось попыток сформулировать единый подход по данному вопросу. Предусмотренное в свое время в Общих условиях поставок товаров СЭВ в различных редакциях правило об одновременном переходе с продавца на покупателя риска случайной гибели и права собственности было обусловлено особым характером товарооборота между соответствующими странами, осуществлявшегося на основе межгосударственных договоренностей, поэтому оно остается единственным успешным опытом унификации данного сложного вопроса <**>. В настоящее время правило об одновременном переходе риска случайной гибели и права собственности сохранилось лишь в двусторонних ОУП с КНР 1990 г. и с КНДР 1981 г.

-------------------------------<*> Различные подходы к данной проблеме исследованы У. Дробнигом. См.: Drobnig U. Transfert of Property // Towards a European Civil Code. 2nd edition. The Hague/London/Boston. 1998. P. 495 510.

<**> В сфере частноправовых отношений отношения в рамках СЭВ наиболее подробно проанализированы М.Г. Розенбергом (см.: Розенберг М.Г. Международное регулирование поставок в рамках СЭВ. М.: Международн. отношения, 1989). В сфере публично-правовых, межгосударственных отношений следует выделить работы Е.Т. Усенко, обобщившего международно-правовые принципы сотрудничества стран СЭВ, а также работы В.С. Позднякова, внесшего значительный вклад в разработку и обоснование соотношения межгосударственных договоренностей о взаимных поставках товаров и внешнеэкономических контрактов и их реализации (см.: Усенко Е.Т. Формы регулирования социалистического международного разделения труда. М.: Наука, 1965; Поздняков В.С. Межгосударственные соглашения о товарообороте и договоры купли-продажи // Экспортно-импортные операции. Правовое регулирование. М.: Международн. отношения, 1970. С. 85 94; Он же. Значение межгосударственных соглашений о товарообороте для договоров купли-продажи (поставки) // Право и внешняя торговля. М.: Международн. отношения, 1987. С. 68).

Гаагская конвенция от 14 марта 1978 г. о праве, применимом к договорам с посредниками и о представительстве (агентским договорам), посвящена коллизионным вопросам отношений представительства (или, по терминологии англо-американского права, агентских отношений), тесно связанных с договором международной купли-продажи товаров и имеющих целью продвижение товаров иными, нежели прямая купля-продажа, способами <*>.

-------------------------------<*> На 7 января 2002 г. Конвенция ратифицирована Аргентиной, Нидерландами, Португалией и Францией. Текст Конвенции приведен в Приложении.

Сравнительный анализ текстов Конвенции на английском и французском языках позволяет сделать вывод о том, что, во-первых, авторам Конвенции удалось успешно сочетать подходы общего права и права континентального и, во-вторых, Конвенция рассчитана на применение ее правил для любых видов договоров, в которых используются услуги третьих лиц, от прямого коммерческого представительства до более сложных взаимодействий в виде косвенного представительства в понимании права континентального <*>.

-------------------------------<*> Подробнее о таких видах представительства см.: Свядосц Ю.И. Посреднические операции в иностранном гражданском праве // Внешняя торговля. 1991. N 7. С. 35 39; Рябиков С.Ю. Агентские соглашения во внешнеэкономических связях. М.: Совинтерюр, 1992. С. 62 65; Вилкова Н.Г. Агентские договоры // Закон. 2000. N 7. С. 101 107; Агентские отношения в международном коммерческом обороте. М.: Учебное пособие ВАВТ, 1999. В зарубежной доктрине наибольший интерес вызывает работа К. Шмиттгоффа, содержащая сравнительный анализ права стран ЕС // Schmittgoff C. Agency in International Trade. A Study of Comparative Law // Collected Courses of the Hague Academy of International Law. Vol. 129. 1970; Leyde A.W. Sijthoff. 1971. P. 115 202. См. также: Leloup J.-M. Les agents commerciaux. Statuts juridiques. Strategies professionelles. Paris: DELMAS, 1993.

Обращение к содержанию Гаагской конвенции 1978 г. выявляет сферу ее применения: она посвящена коллизионным вопросам и устанавливает правила согласования и определения применимого права в сфере отношений представительства, а подпадающие под Конвенцию отношения должны иметь международный характер. Структурно в Конвенции выделяются два аспекта отношений представительства: в гл. II содержатся предписания об определении применимого права между представляемым и представителем (принципалом и агентом), а в гл. III об определении применимого права в отношениях с третьими лицами. Глава I Конвенции очерчивает сферу ее применения, а гл. IV содержит общие заключительные положения.

Особо следует выделить признаки отношений представительства, которые регулируются данной Конвенцией. Прежде всего, согласно ст. 1, они возникают, когда одно лицо, представитель (посредник, агент), имеет право действовать, действует или намерен действовать в отношениях с третьими лицами за счет другого лица, представляемого (принципала). Далее в той же статье указывается, что Конвенция распространяется на деятельность представителя (посредника, агента), состоящую в получении и передаче предложений или в проведении переговоров за счет других лиц. Еще одно важное общее правило Конвенции состоит в том, что ее предписания применимы и в случаях, когда представитель (посредник, агент) действует от своего собственного имени или от имени представляемого (принципала); иными словами, предоставляемые ею возможности согласования применимого права могут быть использованы как в договоре поручения, комиссии, консигнации, агентирования, так и в агентских договорах по праву стран common law. Важно также отметить, что правила Конвенции применяются и тогда, когда деятельность представителя (посредника, агента) носит обычный или случайный характер.

Наряду с этим в ст. 2 Гаагской конвенции 1978 г. выделены отношения, на которые не распространяются все ее правила, а также отношения, на которые не распространяются лишь некоторые ее правила.

К первой группе отношений, на которые правила Конвенции не распространяются в полном объеме, относятся вопросы правоспособности сторон; требования в отношении формы документов; юридическое представительство по семейному праву, режим собственности супругов и наследование; представительство на основании решения судебной или административной инстанции или представительство, осуществляемое под прямым контролем такой инстанции; представительство, связанное с судебной процедурой; представительство капитана судна при исполнении им своих обязанностей. Кроме того, на основании ст. 18 Конвенции государство-участник может сделать оговорку о неприменении также всех ее правил к ограниченному числу случаев: представительству, осуществляемому банком или группой банков в ходе банковских операций; представительству в сфере страхования; действиям публичного служащего, совершаемым при исполнении им своих функций за счет частного лица. Никакие иные оговорки на основании данной статьи не допускаются.

Ко второй группе относятся правила, в отношении которых не применяются правила не Конвенции в целом, а только гл. II об определении применимого права во взаимоотношениях между представляемым и представителем; это закреплено в ст. 10, согласно которой указанная глава не применяется в случае, когда договор, создающий отношения представительства, является трудовым договором.

С учетом сферы регулирования в Гаагской конвенции 1978 г. уточняется правовое положение двух категорий физических лиц, которые при определенных обстоятельствах создают, изменяют и прекращают права и обязанности юридического лица. В ст. 3 речь идет об органе юридического лица (управляющем юридического лица или субъекта гражданских правоотношений без прав юридического лица): они признаются их представителями, если при исполнении своих функций действуют в силу полномочий, предоставленных им законом или учредительными документами такого юридического лица или субъекта гражданских правоотношений без прав юридического лица; а также речь идет об управляющем траста, который не рассматривается как представитель (агент), действующий от имени траста, учредителя траста или выгодоприобретателей.

Важное правило, закрепляющее автономию сторон, предусмотрено в ст. 4 Гаагской конвенции 1978 г., согласно которой право, определяемое в соответствии с конвенцией, применяется независимо от того, является ли оно правом договаривающегося государства. Данная Конвенция явилась первым международно-правовым документом, который допускает согласование сторонами, принадлежащими к странам участницам Конвенции, применения к их отношениям права государства, не имеющего отношения к Конвенции. Впоследствии это было отражено в Гаагской конвенции 1986 г., а также в Римской конвенции 1980 г.

Поскольку, как отмечалось, Конвенция содержит два раздела, в которых затрагиваются неодинаковые сферы деятельности представителя, постольку и правила о применимом праве сформулированы применительно к каждому из упомянутых аспектов.

В том, что касается отношений между представляемым и представителем (принципалом и агентом), Гаагская конвенция 1978 г. исходит из свободы выбора сторонами применимого права, уточняя одновременно в ст. 5, что внутренний закон, избранный сторонами, регулирует отношения представительства между представляемым и представителем. Первое ознакомление с данной статьей создает впечатление, что свобода выбора применимого права ничем не ограничивается, особенно с учетом ст. 4 Конвенции, допускающей согласование в качестве применимого и право государства, не являющегося ее участником. Однако такая формальная свобода выбора права ограничивается правилом, впервые появившимся в ст. 16 данной Конвенции, относительно применения также императивных норм государства, с которым ситуация имеет тесную связь, если, согласно праву этого государства, его предписания подлежат применению независимо от права, определенного на основании коллизионных норм (соответствующее правило включено в ст. 1192 ГК РФ).

Выбор избранного сторонами права должен быть явно выражен или с разумной уверенностью следовать из положений договора и обстоятельств дела. Данное правило является как бы промежуточным между правилом о выражении воли сторон в Гаагской конвенции 1955 г. и в Гаагской конвенции 1986 г.: в первой для выявления волеизъявления сторон признается достаточным соглашение сторон и положения договора (ст. 2), во второй к первым двум критериям добавляется поведение сторон, причем оцениваются они все в совокупности (ст. 7).

Согласно ст. 6 Гаагской конвенции 1978 г., в той мере, в какой применимое право не было выбрано сторонами, как указано в предыдущем абзаце, договор регулируется внутренним правом государства, где на момент возникновения агентских отношений представитель имеет свое коммерческое предприятие, а при его отсутствии обычное место жительства. При этом уточняется, что при наличии у представляемого или представителя (принципала или агента) нескольких коммерческих предприятий надлежащим коммерческим предприятием является то, которое имеет наиболее тесную связь с отношениями по представительству.

Данный общий коллизионный критерий дополняется отсылкой к внутреннему праву государства, в котором представитель должен главным образом осуществлять свою деятельность. Это имеет место при совокупности двух обстоятельств: осуществление основной деятельности в этом государстве и нахождение в нем же коммерческого предприятия представителя, а при его отсутствии обычного местожительства.

Еще одно уточнение, представляющее собой исключение из общего правила о свободе выбора сторонами применимого права и из общей коллизионной привязки к праву страны местонахождения коммерческого предприятия представителя и имеющее достаточно широкий и неопределенный объем, сформулировано в ст. 9 Конвенции, согласно которому независимо от права, применимого к отношениям представительства, в отношении способа исполнения должно учитываться право страны места исполнения. Неизбежно при этом возникает вопрос о том, кем, в какой степени и на какой стадии исполнения договора должен осуществляться такой учет.

Такие чрезмерно широкие "уточнения" серьезно размывают основные принципы Конвенции и ведут к неопределенности положения сторон договора. Думается, что в этом кроется не последняя причина того, что данная Конвенция подписана и ратифицирована лишь четырьмя государствами, причем тремя из них Нидерландами, Португалией и Францией после вступления для них в силу Римской конвенции 1980 г., в которой указанные вопросы урегулированы более четко.

Важное для многих договоров, использующих представительские, посреднические отношения с целью продвижения товаров на рынок, правило сформулировано в ст. 7 Гаагской конвенции 1978 г., согласно которому, если создание отношений представительства не является исключительной целью договора, избранное на основании ст. ст. 5 и 6 право применяется только в двух случаях: во-первых, если основной целью договора является создание таких отношений; во-вторых, если агентские отношения отделимы от основной части договора.

В заключительной ст. 8 данной главы Конвенции очерчивается сфера действия права, применимого на основании ст. ст. 5 и 6, включающая заключение договора и действительность отношений представительства, обязательства сторон и условия их реализации, последствия неисполнения и прекращения указанных обязательств. Далее приводится открытый перечень конкретных вопросов, к которым применяется это право. В частности, к:

а) наличию, объему, изменению и прекращению полномочий представителя (агента), а также последствиям их превышения или нарушения;

б) праву представителя (агента) передавать полностью или частично свои полномочия и назначать дополнительного представителя;

в) праву представителя (агента) заключать договор от имени представляемого при наличии возможной коллизии интересов представляемого и такого представителя;

г) оговоркам о недопущении конкуренции и о делькредере;

д) возмещению за клиентуру;

е) убыткам, которые могут быть покрыты за счет вознаграждения.

В том, что касается отношений между представляемым (принципалом) и третьим лицом, специальные правила сформулированы в гл. III Гаагской конвенции 1978 г. Прежде всего следует отметить, что в данном случае стороны лишены права выбора применимого права, так как в Конвенции приводятся лишь соответствующие коллизионные нормы и используемые в них коллизионные привязки отличаются в зависимости от характера отношений, возникающих между представляемым и третьим лицом.

Во-первых, наличие и объем полномочий представителя (агента), а также последствия действий представителя в отношении исполненного или подлежащего исполнению в соответствии с его полномочиями регулируются таким же образом, как и отношения представителя и представляемого на основании ст. 6, а именно внутренним правом государства, где в момент совершения соответствующих действий представитель имел свое коммерческое предприятие.

Во-вторых, для четырех специально оговоренных в ст. 11 Конвенции случаев подлежит применению внутреннее право государства, в котором представитель осуществлял свои действия; к ним относятся ситуации, когда:

а) представитель имеет в этом государстве свое коммерческое предприятие или (при его отсутствии) обычное место жительства и действует от имени представляемого; или

б) третье лицо имеет в этом государстве свое коммерческое предприятие, а при его отсутствии обычное место жительства; или

в) представитель действует на бирже или участвует в аукционе; или

г) представитель не имеет своего коммерческого предприятия.

Аналогично статьей 6 в данном случае также уточняется, что, если одна из сторон имеет несколько коммерческих предприятий, для целей данной статьи надлежащим коммерческим предприятием является то, которое имеет наиболее тесную связь с отношениями по представительству.

Важное практическое значение для всех участников возникающих в ходе представительских отношений имеет и правило ст. 15 Гаагской конвенции 1978 г., уточняющее, что применимое на основании гл. III право регулирует также отношения между представителем (агентом) и третьим лицом, возникающие в силу того, что представитель действует в ходе реализации полномочий, с превышением полномочий или без полномочий.

Таким образом, можно констатировать, что подход создателей Гаагской конвенции 1978 г. к коллизионным принципам определения применимого права в гл. II и III в целом совпадает. Общим является закрепление коллизионной отсылки к праву страны местонахождения коммерческого предприятия представителя (агента) и исключение по указанным далее вопросам из этого коллизионного критерия в пользу права страны места осуществления представителем своих действий, если в этой стране он имеет свое коммерческое предприятие.

Сопоставительный анализ упомянутых глав Гаагской конвенции 1978 г. и толкование содержащихся в ней правил позволяют сделать вывод о том, что стороны договоров о представительстве могут избирать право, регламентирующее только их собственные отношения. Возникающие же из этих договорных отношений другие вопросы, имеющие, если можно так выразиться, "внешний характер", например последствия действий представителя без полномочий или с превышением полномочий, вне зависимости от согласованного сторонами права будут регулироваться правом страны местонахождения коммерческого предприятия представителя. Пользователю Конвенции необходимо не просто ознакомиться с содержанием ее основных подходов, но и затратить усилия для определения соотношения отдельных ее правил. Вряд ли при таких условиях возможно говорить о достижении целей унификации в виде создания ясных, единообразных и удобных для пользователя правил. В этом состоит еще одна из причин, по которой только четыре государства подписали и ратифицировали данную Конвенцию.

Помимо правила ст. 9, Гаагской конвенцией 1978 г. предусмотрено еще два случая, когда допускается отступление от права, во-первых, согласованного сторонами договора о представительстве (агентского договора) и, во-вторых, определяемого на основании приведенных в ней коллизионных критериев. Первый случай предусмотрен в ст. 16, в которой указывается, что при применении Конвенции должны учитываться также императивные нормы государства, с которым ситуация имеет тесную связь, если и поскольку, согласно праву этого государства, его предписания подлежат применению независимо от права, определенного на основании коллизионных норм <*>.

-------------------------------<*> Впервые в отечественной доктрине значение императивных норм было исследовано О.Н. Садиковым (см.: Садиков О.Н. Императивные нормы в международном частном праве // Московский журнал международного права. 1992. N 2. С. 71 84). Весьма подробно данная проблема исследована А.Н. Жильцовым (см.: Жильцов А.Н. Применимое право в международном коммерческом арбитраже (императивные нормы): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. МГИМО (Университет) МИД РФ. М., 1998).

Подобное исключение впервые появилось в данной Конвенции, затем оно было приведено также в ст. 17 Гаагской конвенции 1986 г., а также в ст. 7 Римской конвенции 1980 г. и в ст. 11 Конвенции Мехико 1994 г., отражено оно и в национальном праве, включая ст. 1192 части третьей ГК РФ.

В связи с тем что подобные исключения встречаются не только в международных конвенциях, но и в национальных законах о международном частном праве, возникает вопрос об определении характера такого рода национальных правил: все ли это императивные нормы права страны суда или среди всех императивных норм должна быть выделена особая категория таких императивных норм? При этом О.Н. Садиков подчеркивает, что необходимо выяснить значение императивных норм как государства, право которого вследствие коллизионной отсылки устраняется, так и того государства, правом которого надлежит руководствоваться. При этом он выделяет три признанных доктриной международного частного права ограничителя в применении иностранного права: публичный порядок, запрещение обхода закона и обязательственный статут правоотношения, который охватывает не все элементы правоотношения и оставляет некоторые из них для подчинения чаще всего отечественному правопорядку (например, правовой статус субъекта права). В число таких норм включаются чаще всего предписания административно-правового (публичного) характера, что соответствует и отечественной, и зарубежной доктрине. Они получили наименование строго императивных национальных норм, а их возникновение относится к развитию международного частного права таким образом, что наряду с публичным порядком действуют строго императивные нормы национального права, которые должны иметь приоритет над нормами применимого иностранного права. В этой связи уместно привести предложенное М.Г. Розенбергом применительно к возможности отступления от ОУП СЭВ деление императивных норм на относительно и абсолютно императивные нормы внутреннего права, от которых даже в силу преамбулы данного документа стороны не имели права отступить <*>.

-------------------------------<*> См.: Розенберг М.Г. Международное регулирование поставок в рамках СЭВ. С. 34 36.

В связи с такими строго императивными нормами возникают два вопроса: первый уже затронутый в отечественной и зарубежной доктрине вопрос об определении круга таких норм; второй не анализировавшийся до сих пор вопрос о применении таких норм.

В том случае, когда речь идет о любых императивных нормах страны суда, возникает вопрос о возможности при этом самого существования автономии сторон в выборе применимого права. Ведь в отношении диспозитивных и рекомендательных норм национального права стороны и так свободны в нахождении соответствующего урегулирования. Далее, если они избирают в качестве применимого права на основании ст. 4 Гаагской конвенции 1978 г. право государства, в ней не участвующего, каково будет отношение суда к такому выбору? Скорее всего, по общему правилу он будет также склонен к применению своих императивных норм <*>.

-------------------------------<*> На "склонность" зарубежных судов к применению норм lex fori неоднократно обращал внимание Л.А. Лунц. См., в частности: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Общая часть. С. 262 266.

Отдельный вопрос возникает при разрешении спора международным коммерческим арбитражем: а) постоянно действующим или б) арбитражем ad hoc. Каково в этом случае будет отношение такого арбитража к данному положению? Ответ на этот вопрос зависит, во-первых, от толкования принятого в Гаагской конвенции 1978 г., а вслед за ней в Римской конвенции 1980 г. и в Гаагской конвенции 1986 г. понятия "суд": означает ли это также и международный коммерческий арбитражный суд или только суд государственный. Во-вторых, видимо, он будет зависеть от вида международного коммерческого арбитража и степени его связанности правилами внутринационального права. И в-третьих, при наличии в стране местонахождения постоянно действующего международного коммерческого арбитража закона о международном частном праве или ГК, содержащем указанное правило об императивных нормах страны суда, он будет зависеть от отношения такого арбитража к закону страны своего местонахождения.

Например, согласно Закону РФ о международном коммерческом арбитраже от 7 июля 1993 г. и Регламенту МКАС, утвержденному Президиумом ТПП РФ 8 декабря 1994 г., МКАС разрешает споры на основе применимых норм материального права, определенного соглашением сторон, а при отсутствии такого соглашения руководствуясь правом, определенным арбитражем в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Во всех случаях арбитраж принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке (§ 13). Естественно, может возникнуть вопрос: связан ли МКАС императивными нормами отечественного права, какими и до какой степени? Поскольку данный суд действует в системе координат, определенных упомянутым Законом о международном коммерческом арбитраже, на данный вопрос может быть дан положительный ответ.

Вторая ситуация следует из правила ст. 17 Гаагской конвенции 1978 г., согласно которой в применении права, определенного Конвенцией, может быть отказано лишь в том случае, когда такое применение явно несовместимо с публичным порядком. Данное правило является общепризнанным в международном частном праве, оно повсеместно встречается в международных конвенциях (в частности, во всех четырех анализируемых Конвенциях по коллизионным вопросам), а также во внутреннем законодательстве (например, в нашей стране это правило Закона РФ о международном коммерческом арбитраже, правило ст. 158 Основ гражданского законодательства 1991 г., ст. 1193 третьей части ГК РФ).

Таким образом, по прошествии около 25 лет со дня принятия Гаагской конвенции 1978 г. о праве, применимом к договорам с посредниками и о представительстве (агентским договорам), можно констатировать, что она не получила широкого распространения, будучи подписанной и ратифицированной лишь четырьмя государствами, вступив для них в силу с 1 мая 1992 г. Вместе с тем некоторые ее правила оказали влияние не только на последующую Гаагскую конвенцию о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 г., но и на Римскую конвенцию 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам, подписанную странами Европейского союза и вступившую в силу с 1 января 1991 г.

Успех Венской конвенции 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров воодушевил участников Гаагской конференции по международному частному праву на пересмотр Конвенции 1955 г. Такая работа была проведена, в результате чего на дипломатической конференции 22 декабря 1986 г. была принята Гаагская конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров <*>.

-------------------------------<*> На 7 января 2002 г. Конвенция ратифицирована Аргентиной и Республикой Молдова; подписана Нидерландами. Чешская Республика и Словацкая Республика заявили, что с 1 января 1993 г. они считают себя связанными положениями Конвенции. В силу не вступила. Текст Конвенции приведен в Приложении.

С одной стороны, целью Гаагской конвенции 1986 г. являлась замена положений Гаагской конвенции 1955 г., с другой стороны, она была призвана дополнить Венскую конвенцию 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров.

Поэтому ею были восприняты как общие положения и основной коллизионный принцип первой, так и многие позиции Венской конвенции относительно круга сделок, на которые она распространяется, возможности применения других международных конвенций, регулирующих сходный круг вопросов. Конвенция 1986 г. определяет право, применимое к договорам купли-продажи товаров:

а) между сторонами, имеющими коммерческие предприятия в разных государствах;

б) во всех других ситуациях, когда имеет место коллизия законов разных государств, за исключением случаев, когда такая коллизия возникает исключительно в результате выбора сторонами применимого права, даже если такой выбор связан с определением суда или арбитража (ст. 1).

Перечень товаров и ситуаций, к которым Гаагская конвенция не применяется, полностью совпадает с одноименными правилами Венской конвенции: это купля-продажа в порядке исполнительного производства или иным образом в силу закона; купля-продажа фондовых бумаг, акций, обеспечительных бумаг, оборотных документов и денег (однако она применяется к купле-продаже товаров на основании документов); купля-продажа товаров, которые приобретаются для личного, семейного или домашнего пользования (однако она применяется, если продавец в момент заключения договора не знал и не должен был знать, что товары приобретаются для такого пользования). Также совпадает с Венской конвенцией и разграничение поставки товаров, подлежащих изготовлению, и договора подряда.

Однако в отличие от Венской конвенции термин "товары" по Гаагской конвенции 1986 г. включает суда водного и воздушного транспорта, а также суда на воздушной подушке и электроэнергию.

Поскольку к предмету анализируемой Гаагской конвенции относится определение применимого к договору купли-продажи права, в ней аналогично Гаагской конвенции 1955 г. очерчивается круг вопросов, связанных с договором купли-продажи, на которые ее действие не распространяется, а применимое к нижеследующим ситуациям право определяется на основании иных критериев. Согласно ст. 5, к ним относятся:

а) правоспособность сторон или последствия ничтожности или недействительности договора вследствие недееспособности одной из сторон;

б) вопрос о наличии у представителя правомочий связывать обязательством представляемого или о правомочиях органа юридического лица связывать обязательством это юридическое лицо;

в) передача права собственности; однако вопросы, прямо указанные в ст. 12, регулируются правом, применимым к договору в соответствии с данной Конвенцией;

г) последствия купли-продажи в отношении любых лиц, помимо сторон;

д) соглашение об арбитраже или выборе суда, даже если такое соглашение включено в договор купли-продажи.

По сравнению с правилами Гаагской конвенции 1955 г. данный перечень расширен путем включения в него изъятия в отношении арбитражной оговорки, что означает признание автономного характера соглашения об арбитраже, а также изъятия о правомочиях представителя или органа юридического лица (последнее объясняется наличием к моменту принятия в 1986 г. данной Конвенции Гаагской конвенции 1978 г. о праве, применимом к договорам с посредниками и о представительстве (агентским договорам)).

Как и Гаагская конвенция 1978 г. (ст. 4), анализируемая Гаагская конвенция в ст. 6 признает, что право, определяемое в соответствии с ее предписаниями, применяется независимо от того, является ли оно правом договаривающегося государства.

Наряду с Гаагской конвенцией 1955 г., а также с Гаагской конвенцией 1978 г. и с Римской конвенцией 1980 г., анализируемая Конвенция признает автономию сторон при выборе применимого права, однако дополняет критерий его выбора помимо явно выраженного условия договора также совокупностью его условий и поведения сторон, рассматриваемых как единое целое (ст. 7). Восполнительным критерием для определения источника волеизъявления, помимо договора, являются: в Гаагской конвенции 1978 г. обстоятельства дела (ст. 5), в Римской конвенции 1980 г. обстоятельства конкретного дела, причем такой выбор права должен быть явно выраженным или разумно следовать из условий договора или из обстоятельств дела (ст. 3).

Новым по сравнению с Гаагской конвенцией 1955 г. и Гаагской конвенцией 1978 г. является правило о том, что выбор сторонами договора купли-продажи может ограничиваться частью договора, а также правило о том, что стороны могут в любое время договориться о подчинении договора в целом или его части какому-либо иному праву, помимо права, которым он регулировался ранее, независимо от того, что право, ранее регулировавшее договор, было избрано сторонами (это предусмотрено в ст. 3 Римской конвенции 1980 г., а также включено в ст. 1210 части третьей ГК РФ). Любое изменение сторонами применимого права после заключения договора не наносит ущерба формальной действительности договора или правам третьих лиц.

Принятый Гаагской конвенцией 1986 г. коллизионный критерий совпадает с аналогичным критерием Конвенции 1955 г., а также с коллизионной нормой Римской конвенции 1980 г.: согласно ст. 8, в той мере, в какой право, применимое к договору купли-продажи, не было избрано сторонами в соответствии со ст. 7, договор регулируется правом государства, где на момент заключения договора продавец имеет свое коммерческое предприятие. Данный коллизионный критерий, как отмечалось ранее, воспринят новым гражданским законодательством России (ст. 1211 третьей части ГК РФ, ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г.), Украины (Закон о внешнеэкономической деятельности 1991 г.), Беларуси (новый ГК), Казахстана (новый ГК).

Значительно расширен по сравнению с Гаагской конвенцией 1955 г. перечень ситуаций, когда применяется иная коллизионная привязка; это три случая применения права страны, где на момент заключения договора покупатель имеет свое коммерческое предприятие: во-первых, ведение переговоров и заключение договора сторонами, находившимися в этом государстве; во-вторых, наличие прямого указания в договоре, что продавец должен выполнить свое обязательство, доставив товары в это государство; в-третьих, заключение договора на условиях, определенных главным образом покупателем, и в ответ на приглашение, направленное этим покупателем другим лицам, участвующим в торгах (объявление о торгах). Другим отступлением от общей коллизионной привязки, принятой Гаагской конвенцией 1986 г., является отсылка ст. 9 к праву государства места проведения или местонахождения биржи при осуществлении купли-продажи на аукционе или бирже в отсутствие выбора сторонами применимого права.

Впервые в Конвенции 1986 г. появилось правило (правда, в виде исключения) о возможности применения права, с которым договор, с учетом всех обстоятельств, например деловых отношений между сторонами, имеет явно более тесную связь (п. 3 ст. 8). Следует отметить, что данный коллизионный критерий закреплен законодательством ряда государств (в том числе США, Китая и др.) и принят в качестве основного принципа в Конвенции Мехико 1994 г. Его включение в Гаагскую конвенцию 1986 г. свидетельствует о возрастающем влиянии на унификационные процессы подходов стран общего права, прежде всего США. Он является менее определенным, чем коллизионная привязка к праву страны продавца, поэтому его применение зависит не только от обстоятельств дела, но и от доказательства особенностей деловых отношений между сторонами. Очевидно, что их оценка зависит также от арбитров, разрешающих спор. Вместе с тем, учитывая неодинаковое отношение стран участниц переговоров по заключению Гаагской конвенции 1986 г., она допускает возможность оговорки о неприменении данного правила. В качестве дополнительного критерия для определения применимого права аналогичное правило включено в п. 2 ст. 1211 части третьей ГК РФ.

Кроме того, будучи тесно связанной с Венской конвенцией 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров, Гаагская конвенция 1986 г. прямо исключает применение коллизионной привязки к праву страны, с которым договор имеет явно более тесную связь, в отношении вопросов, регулируемых указанной Венской конвенцией, если на момент заключения договора продавец и покупатель имели свои коммерческие предприятия в разных государствах, являющихся участниками этой Конвенции.

В дополнение к основному коллизионному критерию, определяющему применимое право в отношении прав и обязанностей сторон, Гаагская конвенция 1986 г. в ст. 10 специально выделяет коллизионные принципы для решения трех важных аспектов, часто предваряющих основной вопрос, разрешаемый Конвенцией.

Первый аспект посвящен определению применимого права в отношении наличия и материальной действительности самого соглашения сторон о выборе применимого права. В зависимости от действительности или недействительности такого выбора Конвенция предусматривает две отсылки: в тех случаях, когда такой выбор удовлетворяет требованиям ст. 7, указанные вопросы определяются избранным сторонами правом; если же в соответствии с этим правом выбор является недействительным, право, регулирующее договор, определяется по правилам ст. 8, т.е. в соответствии с правом страны продавца.

По второму аспекту, связанному с определением наличия и материальной действительности договора купли-продажи или любых его условий, предусмотрена привязка к праву, которое в соответствии с Конвенцией регулировало бы договор или его условия, если бы они были действительными.

Третий аспект посвящен определению формальной действительности договора купли-продажи. При этом выделяются три ситуации:

1) когда договор заключен между лицами, находящимися в одном и том же государстве: такой договор является формально действительным, если он удовлетворяет требованиям либо права, которое регулирует его в соответствии с Конвенцией, либо права государства, где он заключен;

2) когда договор купли-продажи заключен между лицами, находящимися в разных государствах: такой договор является формально действительным, если он удовлетворяет требованиям либо права, которое регулирует его в соответствии с Конвенцией, либо права одного из этих государств;

3) когда договор заключается представителем, государство, в котором действует этот представитель, является надлежащим государством для целей предыдущих пунктов.

Специально выделяется проблема действительности, по терминологии Гаагской конвенции 1986 г., правового действия в отношении существующего или будущего договора купли-продажи. Иными словами, речь идет о действиях, которые могут быть предприняты помимо заключения договора, упомянутого в предыдущем пункте (например, внесение изменений и дополнений в договор, приемка и инспектирование товара, предъявление претензии, причем не представителем только, а любыми другими уполномоченными лицами, прежде всего органом юридического лица), такие действия являются формально действительными, если они удовлетворяют требованиям либо права, которое регулирует или регулировало бы договор в соответствии с Конвенцией, либо права государства, где были совершены эти действия (ст. 11).

Новым по сравнению с Гаагской конвенцией 1955 г. является определение в разд. 2 Гаагской конвенции 1986 г. сферы действия применимого права (ст. ст. 12 и 13), причем перечень вопросов, которые регулируются правом, применимым к договору купли-продажи согласно правилам Конвенции, не является замкнутым; в нем очерчиваются лишь наиболее важные вопросы, в частности:

а) толкование договора;

б) права и обязанности сторон и исполнение договора;

в) момент приобретения покупателем права на продукты, плоды и доходы, связанные с товарами;

г) момент перехода на покупателя рисков в отношении товаров;

д) действительность и юридическая сила положений о сохранении права собственности на товары в отношениях между сторонами;

е) последствия неисполнения договора, включая виды убытков, за которые может быть получена компенсация, без ущерба, однако, для процессуальных норм суда;

ж) различные способы погашения обязательств, а также сроки приобретательной и исковой давности;

з) последствия ничтожности или недействительности договора.

Впервые Гаагская конвенция 1986 г. в развитие Гаагской конвенции 1955 г. и Гаагской конвенции 1978 г. определяет, что термин "право" в Конвенции означает действующее в государстве право, за исключением коллизионных норм.

В отличие от Гаагской конвенции 1955 г. Гаагская конвенция 1986 г. вслед за Гаагской конвенцией 1978 г. допускает применение императивных норм страны суда: ст. 17 предусмотрено, что Конвенция не препятствует применению тех положений закона суда, которые должны применяться независимо от права, регулирующего договор. Данное правило предусмотрено также Римской конвенцией 1980 г. (ст. 7) и Конвенцией Мехико 1994 г. (ст. 11).

Нельзя не отметить, с одной стороны, чрезвычайно широкий характер данного правила, а с другой стороны, широкие полномочия суда, разрешающего спор.

Правило ст. 16 Гаагской конвенции 1986 г., воспроизводя соответствующее правило Венской конвенции 1980 г., предусматривает, что при толковании Конвенции 1986 г. следует учитывать ее международный характер и необходимость обеспечения единообразия в ее применении.

Во всех Конвенциях (Гаагской 1955 г., Гаагской 1978 г., Римской 1980 г., Гаагской 1986 г. и Конвенции Мехико 1994 г.) имеется указание на один случай возможного отказа в применении права, определенного конвенцией: когда такое применение явно несовместимо с публичным порядком. Положительное значение данного правила состоит в том, что это единственное основание для отказа в применении права, определенного Конвенцией; однако категория публичного порядка, несмотря на достаточно частое применение в практике международной унификации (например, в Нью-Йоркской конвенции 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений) и на определение во внутреннем праве (например, в Законе РФ о международном коммерческом арбитраже 1993 г.), представляет весьма сложное и недостаточно разработанное в зарубежной и отечественной доктрине понятие <*>.

-------------------------------<*> Обилие существующих в зарубежной доктрине работ только подчеркивает сложность данной проблемы. В отечественной литературе можно выделить исследования Л.А. Лунца, М.М. Богуславского, В.П. Звекова. Данной проблеме посвящена и статья М.Х. Бабаева (см.: Бабаев М.Х. Проблемы публичного порядка в международном частном праве // Международное частное право. М.: IPG LAW, 1994. С. 462 475).

Договорное право в международном обороте

Договорное право в международном обороте

Обсуждение Договорное право в международном обороте

Комментарии, рецензии и отзывы

2.2. универсальная унификация коллизионных норм: Договорное право в международном обороте, Н.Г. Вилкова, 1988 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Современная эпоха характеризуется ускорением развития международных коммерческих отношений и их диверсификацией. Выход экономических отношений за рамки отдельных стран в результате интернационализации производства...