Роль н.м. греховодова в становлении удмуртской музыкальной фольклористики

Роль н.м. греховодова в становлении удмуртской музыкальной фольклористики

Рассматривается деятельность талантливого музыканта, композитора, фольклориста Николая Максимовича Греховодова. Впервые в научный оборот вводятся архивные материалы, позволяющие оценить масштаб творческой и научной деятельности ученого. Делается вывод о роли Н.М. Греховодова как основоположника этномузыковедения в Удмуртии.

Ключевые слова: Н.М. Греховодов, удмуртская музыкальная фольклористика, региональная наука, фольклорные экспедиции, фонограф.

О вкладе Н.М. Греховодова в удмуртскую музыкальную культуру, благодаря трудам Р.А. Чураковой, сказано достаточно много. Глубоко исследовав творческую деятельность Николая Максимовича, Р.А. Чуракова определила его роль как «основоположника удмуртской композиторской школы», тем самым положив конец дискуссии в композиторских кругах Удмуртии [11. С. 3]. До настоящего времени, как нам представляется, не оценена роль Н.М. Греховодова в становлении удмуртской музыкальной фольклористики.

Приезд Николая Максимовича в Удмуртию был обусловлен новой, складывающейся в 1930-е гг.

во многих сферах общественной и экономической жизни страны системой шефства, которая предусматривала поддержку и помощь центра в становлении профессионального искусства в национальных республиках. В этот период в Ижевск приехали композиторы и музыканты из Москвы, Ленинграда: Д.С. Васильев-Буглай, Н.А. Голубев, И.Я. Галкин, А.В. Каторгин. Поработав определенное время в Удмуртии, они снова уезжали. Только Николай Максимович волею судьбы оказался связанным с нашим краем до конца своих дней.

Становление композиторской школы в Удмуртии, как, впрочем, и во многих других национальных республиках, неразрывно связано с музыкальным фольклором. Все без исключения композиторы обращались к этой сокровищнице музыкального искусства. Первое знакомство Николая Максимовича Греховодова с удмуртской песней состоялось еще в Ленинграде, во время работы в фольклорной секции Академии наук, которой в ту пору руководил выдающийся ученый, музыковед, фольклорист Е.В. Гиппиус. По просьбе последнего в Удмуртии были проведены две музыкальнофольклорные экспедиции (в составе Я. Эшпая, М. Петрова и В.А. Пчельникова), материалы которых, очевидно, прослушал Н.М. Греховодов, впоследствии поделившийся своими впечатлениями: «Они (удмуртские песни. – И.Н.) меня поразили своей лаконичностью и яркостью, а также своими четкими ритмическими формулами» (Цит. по: [1. С. 7]).

В Удмуртию Николай Максимович приехал в конце 1938 г., был устроен в Удмуртский научноисследовательский институт социалистической культуры и сразу погрузился в работу. В УдНИИ в качестве научного сотрудника, специалиста по музыкальному фольклору Греховодов проработал менее полутора лет, в марте 1940 г. он был уволен в связи с сокращением штатов. Но и после увольнения он совместно с сотрудниками института выезжал в фольклорные экспедиции: весной 1941 г. с А.Ф. Трефиловым и А.Н. Клабуковым, в августе 1951 г. с А.С. Беловым.

С его приездом в Удмуртию начался новый – профессиональный – этап изучения удмуртской народной музыки. Ученик Е.В. Гиппиуса, прошедший самую лучшую в стране школу профессиональной подготовки, талантливый музыкант и уже сложившийся ученый, он, приехав в Ижевск, первым делом начал знакомиться с материалами рукописного фонда УдНИИ СК. За семь лет существования института в архиве уже был накоплен солидный рукописный материал слуховых записей, сделанных в фольклорных экспедициях по Удмуртии в начале 1930-х гг. экспедициями Д.С. ВасильеваБуглая, М. Бывальцева. По всем слуховым записям архива, многие из которых представлены в виде схематичных карандашных набросков, Николай Максимович сделал каталожные карточки по разработанному Е.В. Гиппиусом образцу, представляющие собой краткий аналитический этюд ладовой, ритмической, мелодической и поэтической формы. К сожалению, эта картотека в годы войны была утеряна.

Там же лежала рукопись сборника удмуртских народных песен, содержащая более трехсот образцов песенного искусства, подготовленная Васильевым-Буглаем и Бывальцевым [10]. Греховодов начал готовить этот сборник к изданию. Рукопись сборника содержит подробные комментарии Н.М. Греховодова к каждой песне. Он тщательно редактировал напевы, выписывая слоговые музыкально-ритмические формы, проставлял тактовые черты в соответствии со складывающимся в те годы у Е.В. Гиппиуса методом аналитической нотации. Он заново написал предисловие, не удовлетворившись, очевидно, весьма кратким и не раскрывающим музыкальные особенности удмуртской песни предисловием, написанным М. Бывальцевым. В своем варианте предисловия Н.М. Греховодов впервые рассматривает удмуртскую песню в историческом аспекте как явление, в разные эпохи испытавшее те или иные иноэтнические влияния [8. С. 120–122]. К сожалению, сборник так и не увидел свет.

Одновременно началась его собирательская деятельность по записи удмуртской песни и подготовка сборника удмуртских песен, составленного им на основе собственных записей. Чуткий музыкант, Н.М. Греховодов понимал, что основное мелодическое богатство удмуртского фольклора кроется в обрядовых жанрах. Н.М. Греховодов добился, чтобы в институте появился фонограф для абсолютно точной, а не приблизительной слуховой фиксации напевов удмуртских песен. Н.М. Греховодов вспоминал позднее: «Работая над удмуртским фольклором, я просмотрел и отредактировал сотни записей; бегая по окраинам города и выезжая в ближайшие деревни, записал десятки новых мелодий, а также принял участие в экспедиции, где удалось записать на фонограф удмуртский Пöртмаськон (праздничное “действие” с песнями, совпадающее с концом цикла сельскохозяйственных работ)» [4. С. 128]. Достаточно полную запись на фонограф этого и свадебного обрядов Н.М. Греховодову удалось сделать и в следующей экспедиции 1941 г., которая так и осталась нерасшифрованной.

В архиве Удмуртского ИИЯЛ УрО РАН хранится рукопись сборника из 104 удмуртских народных песен, записанных Н. Греховодовым в 1938–40 гг. В 2006 г. она была опубликована с подробными комментариями Р.А. Чураковой [6. С. 27-118]. Н. Греховодов записывал песни в Ижевске от студентов музыкального училища, от артистов Удмуртского драматического театра, от учащихся ФЗУ и заводских рабочих. В 1940 и 1941 гг. он выезжал в фольклорные экспедиции с фонографом в Увинский, Вавожский, Сюмсинский р-ны. Расшифровки материалов экспедиции 1940 г. также вошли в сборник. Песни в рукописи были расположены в хронологическом порядке (по времени записи), в таком же виде и опубликованы. В целом сборник получился разножанровым и разнолокальным, что обусловлено разнообразием источников записи. Большое место занимают поздние жанры частушек, лирических песен, спетых ему рабочей молодежью Ижевска. Среди экспедиционных материалов находим интересные образцы обрядовых песен: свадебных, гостевых, рекрутских, календарных напевов. В оформлении нотной записи Н. М. Греховодов строго придерживался методики своего учителя Е.В. Гиппиуса, потому этот сборник, вероятно, не должен был уступить по ценности материала и его подаче сборнику удмуртских песен, который одновременно готовили Е.В. Гиппиус и З.В. Эвальд [2]. К сожалению, обе работы увидели свет только почти через 50 и 65 лет.

В своих последующих работах – статьях, докладах, записках, отчетах – Н. Греховодов не устает пропагандировать удмуртскую песню. После войны он также выезжал в фольклорную экспедицию по северным районам Удмуртии, где его внимание привлекли песни – коллективные импровизации,

«исполняемые на слова и слоги, не имеющие точного смыслового значения» [7. С. 134]. Он протестует против традиционной ссылки на татарское влияние на песни южных районов Удмуртии: «В любой удмуртской песне этих районов есть ясная ладовая основа, ничего не имеющая общего с пентатоническими ладами татар. Пентатонические же обороты подчинены шестиступенному звукоряду удмуртов (без верхнего вводного тона). В любом районе удмуртская песня перерабатывает все соседние влияния и остается самобытной в ладовом и ритмическом отношениях, только всемерно обогащая свою очень богатую, лаконически сжатую мелодику» [3. С. 131-132]. Интересно мнение Н.М. Греховодова относительно «заповедных» мест на песенной карте Удмуртии. В отличие от ВасильеваБуглая, выделявшего северные районы Удмуртии, Николай Максимович считает средоточием «характерных национальных черт народной песенности» регион проживания удмуртов-калмезов, обосновывая свою точку зрения географическими, историческими и экономическими условиями: «В средних районах (Увинском, Селтинском, Вавожском, Сюмсинском) представлена коренная часть населения удмуртов. Эти районы находились в стороне от главных речных магистралей, хотя и были связаны с ними менее значительными притоками рек; население этих районов не испытало татаромонгольского гнета. Обладая более развитой экономикой, оно имело и более развитую базу для роста своей духовной культуры» [7. С. 135].

Творческая, научная деятельность Н.М. Греховодова в послевоенные годы достаточно подробно освещена в сборнике материалов, посвященном его памяти [9].

В научно-отраслевом архиве УИИЯЛ УрО РАН хранится документ – свидетельство его деятельности в ранний период пребывания в Ижевске. Документ в виде докладной записки был написан Н.М. Греховодовым, очевидно, в конце 1938 – начале 1939 г. Ознакомившись по приезде с материалами рукописного фонда УдНИИ СК, Н.М. Греховодов написал развернутый «Организационный план по развертыванию музыкально-фольклорной работы в Удмуртском научно-исследовательском институте С[оциалистической] К[культуры] на пятилетие 1939–43 гг.». Этот документ, по сути актуальный и на сегодняшний день, важен для нас не только как свидетельство эпохи. В нем Н.М. Греховодов профессионально оценивает состояние музыкальной фольклористики на то время, формулирует ряд неотложных задач для решения проблемы. К таковым он отнес создание технической, научной базы и воспитание профессиональных кадров. Столь серьезная, вдумчивая позиция ученого, отраженная в документе, показывает, что Николай Максимович представлял, какую важную миссию он должен выполнить. Позволим себе привести этот документ, не публиковавшийся еще на страницах печати, полностью1.

«Организационный план по развертыванию музыкально-фольклорной работы в Удмуртском научноисследовательском институте на пятилетие 1939–43 гг.

I. Состояние муз. фольклорного дела в УДНИИ к моменту составления плана. Организация музыкально-фольклорного дела в Удмуртии на данный момент находится в самом

зачаточном состоянии. До сего времени еще никем вплотную не ставились вопросы строго научной организации собирания и записи музыкального фольклора, вопросы правильного хранения собранного материала и совершенно не предпринималось попыток к развертыванию планомерной научноисследовательской работы.

Все, что ни делалось в этой области, а делалось довольно много, исключительно в части записывания удмуртских народных песен (записи Васильева-Буглая, Голубева, Бывальцева и многих других), – носило, главным образом, или случайный характер, применительно к утилитарным целям удовлетворения целям сегодняшнего дня, или носило характер чисто любительского коллекционирования. Вследствие такого характера собирательской деятельности, собранный материал зачастую не содержит в себе исчерпывающих данных о социальной и географической среде, из которой он получен (паспортизация) или сам по себе недостоверен, благодаря неточностям, небрежностям и ошибкам, допущенным при нотном оформлении записей (вольные или невольные ошибки собирателей или их переписчиков), или, наконец просто непонятен из за раз’единенности нотной и словарной части записей, а иногда и из за полного отсутствия каких бы то ни было указаний к совершенно абстрактной нотной строчке.

Несмотря на ценность произведенной Институтом собирательской работы, нужно все-таки сказать, что из за отсутствия в записях одновременного наличия всех элементов правильного метода отбора и самой записи, – довольно солидный нотно-рукописный фонд, главным образом, слуховых записей (более 1000), в большинстве своем не может внушать никакого строгого доверия со стороны использования его как для научно-исследовательских работ, так и для целей художественномузыкальной исполнительской практики.

В отношении также и нотной редакции удмуртского музыкального фольклора здесь еще не ставился вопрос об изыскании единого редакционного метода. Благодаря отсутствию каких бы то ни было попыток унификации редакционного метода, записи в нотном их виде часто разноречивы и не передают иногда подлинного характера удмуртской песни и совершенно справедливо вызывают недоумения и часто даже нарекания местных музыкальных работников и общественности в искаженной передаче.

Последнее обстоятельство ярко подчеркивает неизбежность постановки вопросов по изысканию правильных научных методов отбора и записи удмуртского музыкального фольклора.

С другой стороны наличие огромной потребности в непосредственном музыкальном фольклоре, как в самой живой массе музыкальной самодеятельности, так и в среде профессиональноисполнительских коллективов, а также уже достаточно назревшее у слушательской массы требование

1 Публикуется в авторской редакции.

скорейшего творческого претворения музыкального фольклора в культурную музыку в формы целого ряда композиционных жанров от массовых песен до оперы и симфонии включительно, – ставит вопрос также и о расширении муз. фольклорного дела за пределы рамок кабинетно-исследовательской работы в сторону, так или иначе соприкасающуюся с музыкальным творчеством и исполнительской практикой.

Поэтому в ряд задач пятилетнего плана по муз. фольклору в первую очередь ставится задача организации и оборудования музыкально-фольклорного кабинета, как основной базы, вокруг которой смогут развертываться все возникающие проблемы музыкальной фольклористики.

II. Организационная часть.

1. Организация фольклорного кабинета.

Для осуществления правильной организации музыкально-фольклорного кабинета, учтя наличие в Институте трех звукозаписывающих аппаратов (фильмофон, малый пружинный и б. электрический фонографа Эдиссона), необходимы следующие мероприятия:

1. Подыскание соответствующего звукоизолированного помещения под кабинет, способного по своим размерам обеспечить запись небольшого ансамбля до 10-12 человек и акустически приспособленного к звуко записи (стены должны быть обиты материалом или кошмой и пол покрыт ковром).

2. Оборудование кабинета звукозаписывающей аппаратурой, для чего необходим небольшой ремонт и установка фильмофона и введение в строй двух неисправных фонографов.

3. Дооборудование кабинета фильмостатом для хранения лент-пленок фильмофона, спец. шкафом для хранения фоно-валиков архива, картотекой, мебелью и т.п.

4. Дооборудование кабинета приспособлением для счистки фоно-валиков и пр. мелким оборудованием как напр.: метроном, радио-наушники, спец. наушники для фонографов, камертон, «судок» для валиков и т.п.

5. Снабжение кабинета фоноваликами, использованной кино-пленкой для фильмофона, бланками карточек для нотно-текстовой картотеки, бланками паспортов, нотной бумагой, канцелярскими принадлежностями и т.п.

6. Выезд в Москву и Ленинград для приобретения оборудования и ремонта аппаратуры, ввиду невозможности достать нужное оборудование в Ижевске и из за отсутствия в Ижевске специалистовмастеров по ремонту фонографов.

Срок командировки предполагается – 12 дней.

7. Постепенный переход от устаревшей записывающей аппаратуры (фонографа Эдиссона) к более совершенной и портативной современной аппаратуре, по испытанию в Лаборатории Академии наук по рекомендации последней (напр. дискофон горизонтально вращающимися дисками, работающий по принципу патефона или м.б. др. приборы в случае их появления).

2. Организация библиотеки и нотно-рукописного фонда при фольклорном кабинете.

1. Собирание муз.-фольклорной библиотеки со включением в нее всех появляющихся изданий нотных фольклорных сборников по всем национальностям, книг по муз.-теоретическим вопросам и по истории музыки, периодических изданий по музыке и нотной литературы, созданной на основе муз. фольклора.

2. Организация нотно-рукописного фонда:

а) инвентаризация имеющихся в Институте нотных записей, б) составление архивных рукописных нотных сборников, с предварительной редакцией и последующей проверкой всех без исключения слуховых записей и фоно расшифровок в районах их распространения, в) паспортизация записей, г) составление нотной картотеки (параллельно к рукописным сборникам) с паспортами записей и нотно-тематической характеристикой (см. прилагаемую форму картотеки), д) каталог, е) специальный выезд сотрудника по муз. фольклору в гг. Казань, Саратов, Куйбышев, Киров и др. для получения из имеющихся там рукописных фондов матер. по удм. песен, а также для собирания библиотеки (срок команд 1 – 11/2 мес.), ж) периодическое приглашение грамотного переписчика нот, способного выполнять и отдельные технические поручения.

3. Включение в план работ библиотеки УДНИИ выписку библиографических указателей по вопросам музыки и приобретения по ним выходящей в свет литературы.

Все эти мероприятия нужные как для создания подсобной базы для научно-исследов. работы, так и в части организации нотно рукописного фонда и библиотеки нотных сборников – для предстоящей пропаганды фолькл. материала в самод. и проф. исполнительских кругах и в кругах композиторских для развития советской музыки в Удмуртии.

3. Организация актива собирателей фольклора и подготовка кадров по муз фольклору.

Для углубления и максимального расширения собирательской работы по муз. фольклору в Удмуртии необходима мобилизация как музыкальной самодеятельности и отдельных профессионаловисполнителей, так и отдельных лиц из населения, которые составят собой актив собирателей фольклора и будут представлять из себя постоянный источник притока нового муз. фольклор. материала. Этот актив собирателей в большей своей массе будет представлять, конечно, так сказать «разведчиков» и «вербовщиков» знатоков песен, и в меньшей массе самих знатоков фольклора, тем не менее этот актив может оказать не малую помощь делу собирания самых различных образцов народного творчества.

Для создания такого актива предполагаются следующие мероприятия:

1. Выявление во время экспедиционных поездок по районам и на месте в Ижевске в местной

муз. самодеятельности в рабочих клубах, в ДНТ и пр. организациях лиц интересующихся фольклором, мобилизация их в качестве «вербовщиков» и «разведчиков».

2. Проверка и затем учет рекомендованных этими «разведчиками» как знатоков и хранителей старинной народн. песни, так и виртуозов-исполнителей – творцов и проводников советского народного творчества.

3. Проведение опыта пробного конкурса в массе колхозного населения на создание советской народной песни и народной инструментальной музыки.

4. Премирование и поощрение грамотами или отзывами лучших активистов «разведчиков» и

«вербовщиков» по муз. фольклору и знатоков и творцов народной песни и народной инструментальной музыки.

Попутно с этим:

5. Помещение в периодической печати статей, раз’ясняющих цели и задачи работы в области

муз. фольклора и знакомящих с простейшими методами отбора и поисков фольклорного материала, с целью выявления и привлечения актива любителей-фольклористов.

6. С той же целью проведение нескольких докладов-лекций в клубах. учебн. заведениях, в исполнит. коллективов, во время олимпиад и т.п.

Примечание к п. 5.и.6. Работа должна быть согласована и разделена с научным сотрудником по

текстовому фольклору. Для этой же цели нужно привлекать и работников по музыковедению, педагогов и др. муз. работников.

Для выявления же и воспитания будущих кадров специалистов-собирателей фольклора желательно:

1. Организовать краткосрочные курсы из выдающегося актива фольклористов-любителей, сроком 5-6 дней, знакомящих с методами отбора, собирания и записи материала (совместно с научным сотрудником по текстовому фольклору).

2. Выделить из числа студентов муз. училища нескольких лиц для параллельной их специализации по записи и собиранию муз. фольклора с введением для этих лиц (по согласованию с Управлением по делам искусств) в учебный план муз. училища спец. консультационно-лекционных часов (примерно 4 часа в месяц) и с последующим выделением фонда на прохождение ими производственной практики в системе УДНИИ.

3. Постоянная консультация по вопросам муз. фольклора при муз. фольклорн. кабинете»

[5. С. 184-188].

Критический взгляд профессионального композитора, ученого на состояние науки в Удмуртии, конечно же, обоснован и совершенно точно отражает картину того времени. Вместе с тем не нужно забывать, в каких драматических условиях вызревала региональная музыкальная фольклористика при отсутствии профессиональных кадров. 1920–30-е гг. можно считать временем накопления опыта собирания и публикации песенного материала, обусловленного взрывом интереса к народной музыке. Музыкантами-собирателями М. Курочкиным, М. Романовым, Е. Молотковой, Е. Мироновой, М. Ильиным был раскрыт огромный пласт поздних по стилю удмуртских песен. Отдельного исследования заслуживает деятельность Кузебая Герда в 20-е гг. Многочисленные текстовые и нотные публикации того времени способствовали широкому распространению лучших образцов песенного фольклора.

Отношение к фольклорному материалу в этот период носило в основном прикладной характер: песни были объектом внимания композиторов как более понятные и «удобные» для гармонизации, их обработки распевали в созданных народных домах, хорах различных учебных заведений, в драматических спектаклях. Глубокое научное осмысление удмуртской традиционной музыки не было целью музыкантов, композиторов. Принципы отбора материала, качество публикаций соответствовали задачам и теоретическим представлениям о народной музыке того времени. И только с приездом Н.М. Греховодова местная наука стала выходить на высокий профессиональный уровень. По прошествии десятков лет, оценивая непростой путь развития музыкальной фольклористики в Удмуртии, на полном основании мы можем утверждать, что именно Николай Максимович Греховодов создал научную базу и заложил основу новой научной дисциплины в Удмуртии – этномузыковедения.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Владыкина Т.Г., Хрущева М.Г., Чуракова Р.А. От редколлегии // Гиппиус Е.В., Эвальд З.В. Удмуртские народные песни: Тексты и исследования / под ред. Т.Г. Владыкиной, М.Г. Хрущевой, Р.А. Чураковой. Ижевск, 1989 (Памятники культуры. Фольклорное наследие).

2. Гиппиус Е.В., Эвальд З.В. Удмуртские народные песни: Тексты и исследования / под ред. Т.Г. Владыкиной, М.Г. Хрущевой, Р.А. Чураковой. Ижевск, 1989 (Памятники культуры. Фольклорное наследие).

3. Греховодов Н.М. «На Ваше письмо…» // Н.М. Греховодов – композитор, фольклорист, педагог: сб. материалов / сост. Р.А. Чуракова. Ижевск, 2006. С.130-132.

4. Греховодов Н.М. Композиторское творчество и фольклор // Н.М. Греховодов – композитор, фольклорист, педагог: сб. материалов / сост. Р.А. Чуракова. Ижевск, 2006. С. 128-129.

5. Греховодов Н.М. Организационный план по развертыванию музыкально-фольклорной работы в Удмуртском

научно-исследовательском институте С.К. на пятилетие 1939–43 гг. // Сборник удмуртских народных песен (с нотами и аннотациями на русском языке), записанных Васильевым-Буглаем Д.С., Бывальцевым М.Н. Научно-отраслевой архив УИИЯЛ УрО РАН. Оп. 2-Н Д. №244. Л. 184-188.

6. Греховодов Н.М. Удмуртские народные песни, записанные в 1938–1940 годы // Н.М. Греховодов – композитор, фольклорист, педагог: сб. материалов / сост. Р.А. Чуракова. Ижевск, 2006. С. 27-118.

7. Греховодов Н., Корепанов Г., Юшкова В. Музыкальная культура Удмуртской АССР // Н.М. Греховодов –

композитор, фольклорист, педагог: сб. материалов / сост. Р.А. Чуракова. Ижевск, 2006. С. 132-151. С. 134.

8. Греховодов Н.М. Предисловие к сборнику удмуртских народных песен М. Н. Бывальцева // Н.М. Греховодов – композитор, фольклорист, педагог: сб. материалов / сост. Р.А. Чуракова. Ижевск, 2006. С. 120-122.

9. Н.М. Греховодов – композитор, фольклорист, педагог: сб. материалов / сост. Р.А. Чуракова. Ижевск, 2006.

10. Сборник удмуртских народных песен (с нотами и аннотациями на русском языке), записанных ВасильевымБуглаем Д.С., Бывальцевым М.Н. Научно-отраслевой архив УИИЯЛ УрО РАН. Оп. 2-Н Д. №252. 274 л.

11. Чуракова Р.А. От составителя // Н.М. Греховодов – композитор, фольклорист, педагог: сб. материалов /

сост. Р.А. Чуракова. Ижевск, 2006.

Поступила в редакцию18.05.12

I.M. Nurieva

The role of N.M. Grekhovodov in the formation of Udmurt musical folklore studies

The article deals with the activity of Nikolay Maksimovich Grekhovodov, a talented musician, composer and specialist in folklore. The new archival materials allow estimating the scale of creative and scientific activity of the researcher. The author concludes that N.M. Grehovodov was a founder of ethnomusicology in Udmurtia.

Keywords: N.M. Grekhovodov, Udmurt musical folklore studies, regional science, folklore expeditions, phonograph.

Нуриева Ирина Муртазовна, кандидат искусствоведения

Учреждение Российской академии наук

«Удмуртский институт истории, языка и литературы

Уральского отделения РАН»

426030, Россия, г. Ижевск, ул. Ломоносова, 4

Nurieva I.M., candidate of art criticism

Russian Academy of Science (Ural Dep.)

Udmurt Institute of Histiry, Language and Literature

426030, Russia, Izhevsk, Lomonosova st., 4

Дискуссии

УДК 39:903’1(470,4+470.5)(045)

С.К. Белых