Лекция двадцатая

Лекция двадцатая

В ПРОШЛЫЙ раз я остановился на преобразовании управления при Петре Великом: чтобы облегчить сбор денег и рекрутов Петр решил централизовать местное управление, которое представляло то неудобство, что территориальные единицы административного деления были очень небольшие; вследствие этого правительству приходилось иметь дело со многими агентами, а в таких случаях дело обычно не,спорится. Петр решил поделить государство на 8 губерний с губернаторами во главе. Тогда центральное управление отчасти разгрузилось, но вместе с тем почти нарушилось единство России, тем более, что в первое время не было еще общего руководящего учреждения, каким явился впоследствии Сенат. Сенат объединял и руководил деятельностью губернаторов. Компетенция Сената была очень обширна: и военное, и финансовое, и морское дело, и отчасти законодательство — все было в руках Сената. За время, пока продолжалась война, Петр не замечал неудобств новой системы управления. Когда же бурное время прошло и Петр стал больше времени посвящать управлению государством, он понял, что сосредоточение всех дел в руках одного учреждения неудобно, и стал приходить к мысли о необходимости дать Сенату вспомогательные органы. Иностранцы давно уже советовали Петру учредить коллегии для заведования различными отраслями управления. В 1715 году Петр уже серьезно обдумывал учреждение коллегий: в его записной книжке сохранилась собственноручная заметка от 23 марта «о коллегиях к соображению», в которой перечислены шесть коллегий, подлежащих введению в России: 1) юстиц-коллегия, 2) коллегия иностранных дел, 3) адмиралтейств-коллегия, 4) кригс-коллегия (военная), 5) камер-коллегия и 6) коммерц-коллегия. Решив взамен прежних приказов учредить коллегии для отправления отдельных функций управления, Петр начал собирать материалы для проведения реформы в жизнь. С этой целью был командирован в Швецию (потому что новые учреждения предполагалось организовать по образцу шведских) Генрих Фик. Через 2 года (в 1717 году) Генрих Фик вернулся из Швеции и привез с собой несколько сот регламентов и разных ведомостей, Петру очень понравилось иноземное делопроизводство своей отчетливостью и ясностью: все было предусмотрено и строго определено формой и давало возможность легко изучить дело по документам и облегчало розыск нужных бумаг. Кроме Фика к делу реформы был привлечен Петром барон Лю-берас. Для работы в новых учреждениях нужны были опытные бюрократы. Петр и поручил Люберасу вывезти из Германии нужных людей. Люберас исполнил это поручение и кроме того составил общий очерк учреждения коллегий и подал 28 проектов уставов и регламентов для их руководства. Так исподволь подготавливалась реформа. В 1717 году было определено количество коллегий; в том же году Петр назначил коллежских президентов и вице-президентов. В 1718 году был определен особым указом способ устройства коллегий, в 1719 году были составлены некоторые из регламентов коллегий, наконец, в 1720 году был издан генеральный регламент об устройстве коллегий.

Каждая коллегия состояла из присутствия и канцелярии. В состав присутствия входили: президент, вице-президент, четыре коллежских советника и четыре коллежских асессора. (Эти названия, теперь ничего не значащие, тогда, как видите, имели свой смысл.) Президент назначался государем, вице-президент — Сенатом с утверждением государя, и, наконец, советники и асессоры назначались Сенатом по представлению коллегии, так что коллегии были самопополняющимися учреждениями. Президент руководил коллегией, исполнял обязанности председателя и имел право доносить Сенату о злоупотреблениях членов коллегии и их неспособности к отправлению возложенных на них обязанностей и о назначении других на их место, иначе говоря, президенту принадлежала «верховная дирекция» в учреждении.

Канцелярия коллегии состояла из секретаря, регистраторов, протоколистов, актуариуса, иногда переводчика и низших канцелярских служителей: а) канцеляристов, более или менее самостоятельных чиновников, и б) копиистов, то есть каллиграфов, простых переписчиков бумаг. Секретарь подготавливал доклады для присутствия, участвовал в заседаниях без права голоса, принимал прошения от челобитчиков и наблюдал за деятельностью канцелярских чиновников. Регистратор вел запись входящих и исходящих бумаг; протоколист, или нотариус, вел протоколы заседаний присутствия; актуариус хранил бумаги, отвечал за их целость; переводчик переводил бумаги, написанные на иностранных языках, на русский язык; низшие канцелярские служители работали под наблюдением секретаря.

Всех коллегий первоначально было учреждено девять. Три коллегии государственных: Чужестранных дел, Военная и Морская; три финансовых: Камер-коллегия, ведавшая государственные доходы, Штатс-контор-коллегия, или просто «контора», ведавшая государственные расходы, и Ревизион-коллегия (современный «государственный контроль»), проверявшая доходы и расходы и наблюдавшая за делами Камери Штате-коллегии; затем были еще Коммерц-коллегия, ведавшая торговлей, Берг-и Мануфактур-коллегия, то есть ведомство горнозаводской и фабричной промышленности, и одна судебная, или Юстиц-коллегия.

Дела в коллегиях решались по строго определенному порядку. Прежде всего в присутствии должны были слушаться дела государственной важности, «интересные» дела, по терминологии того времени (то есть такие, в которых были замешаны интересы казны), а затем частные дела. На решение государственных дел полагался недельный срок, а для частных — шестимесячный. По окончании прений присутствие приступало к баллотировке, причем младшие члены подавали голоса раньше старших, чтобы начальство не имело возможности оказывать давление на их совесть. Приговор составлялся по большинству голосов, а при равенстве их голос председателя давал перевес. Всякий член, в случае разногласия с большинством, имел право требовать занесения своего мнения в протокол.

Учреждение коллегий было одним из главнейших проявлений общего стремления Петра превратить Россию в настоящее регулярное европейское государство. В отличие от прежних приказов с запутанным ведомством, учреждавшихся случайно, по мере надобности, и ведавших либо часть государства по всем делам, либо все государство по известной части дел, вместо этой груды учреждений, напоминающих коралловую постройку, Петр хотел создать правильный государственный механизм, все части которого находились бы в соответствии между собой и, не препятствуя совместной работе всех, приводили бы одна ДРУГУЮ в действие — коллегии должны были охватить все области государства, каждая по своему роду дел.

С учреждением коллегий старые приказы должны были прекратить свое существование, но есть пословица — «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», и при Петре отдельные пестрые учреждения удержались довольно долго — долго ему не удавалось уничтожить обособление отдельных ведомств и свести их в стройную систему.

Не удалось, например, Петру уничтожить обособление церковного ведомства. В 1720 году Петр отобрал было все монастырские вотчины и ведение их поручил коллегиям, но уже 14 февраля 1721 года Святейший Синод подал доклад государю, в котором высказывался за возвращение церковного достояния, ссылаясь на то, что «от гражданских правителей вотчины пришли в скудость и нищету». Петр должен был уступить. Монастырская коллегия была подчинена Синоду. В 1724 году монастырские и патриаршие вотчины были переданы в ведение Синодального правительства камер-конторы, впоследствии Экономической коллегии синодального управления, а с 1727 года для наблюдения были разосланы по имениям комиссары Синодальной команды.

С другой стороны, сохранялось еще обособление городского и сельского управления.

Стройность и единство системы нарушало также учреждение Главного Магистрата. В конце XVII века Петр учредил Бурмиетерскую палату, которая с учреждением губерний, как мы знаем, превратилась в Ратушу города Москвы. Но Петр не отказался от идеи объединить и все российское купечество, или, как он говорил, «рассыпанную российского купечества храмину собрать воедино». В 1720 году он учредил в Петербурге Главный Магистрат для управления городским сословием. В-1721 году Главному Магистрату был дан регламент, в котором былииз-ложены основания городского устройства. Все купцы в финансовых делах находились в ведении Магистрата, а не губернатора. Главный Магистрат стал как бы десятой коллегией, он ведал по веет делам городской класс.

Кроме этого, с учреждением коллегий в 1724 году сборы с дворцовых волостей были поручены не Камер-коллегии, а Дворцовой канцелярии. Сборы церковные поручены были Экономической коллегии Синодального управления, а сборы с города — Главному магистрату.

Под конец царствования Петра создалось еще одно территориальное учреждение местного характера. До 1722 года малороссийский гетман мало зависел от контроля великорусских чиновников; в 1722 году была учреждена особая Малороссийская коллегия.

Учреждение коллегий должно было непременно отразиться на положении Сената. Сенат раньше совмещал в себе все административные, судебные и частью законодательные функции, Коллегии же по первоначальной идее должны были быть придаточными при Сенате учреждениями, с помощью которых осуществлялось разделение труда между сенаторами, поэтому всякий сенатор был президентом коллегии и президент коллегии ео ipso становился сенатором. Сенат стал, таким образом, собранием президентов коллегий. Но скоро Петр увидел, что «сие сначала не осмотра учинено, что ныне исправить надлежит». Оказалось, что председатели коллегий не имели возможности ездить в общие заседания, то есть заседать в качестве сенаторов, и вследствие этого приходилось рассылать дела сенаторам на дом, чтобы собрать их мнения и отобрать подписи. Кроме того, выяснилась необходимость, чтобы члены Сената были поставлены над коллегиями «яко свободные от них, а ныне сами будучи во оных, как могут сами себя судить?» На основании этих соображений указом 22 января 1722 года Петр вывел президентов коллегий из Сената. Сенаторы должны были назначаться особо из чинов первых трех классов и должны были приносить особую, сочиненную Петром на этот случай присягу. Коллегии, таким образом, были оторваны от Сената, перестали быть его придатками. Но Петр не выдержал в этом отношении последовательности и приказал президентам трех государственных коллегий (Чужестранных дел, Военной и Морской) присутствовать в Сенате. В 1722 году коллегии сделались подчиненными Сенату учреждениями, стали посредниками между Сенатом и губернаторами. Конторы губерний при Сенате и комиссары были упразднены.

Для приема жалоб на коллегии Петр еще в 1720 году назначил при Сенате «знатную персону». В 1722 году была учреждена должность рекетмейстера. В его обязанности входил прием жалоб на коллегии и доклад по ним Сенату, если же из поданных жалоб рекетмейстер убеждался в наличии злоупотреблений со стороны коллегий, то должен был доносить об этом непосредственно самому государю. При рекетмейстере состояла особая канцелярия как часть сенатской.

В 1722 году возникла при Сенате и должность герольдмейстера, и при нем контора. Еще при первоначальном учреждении Сената Петр упразднил Разрядный приказ, в котором велись записи служебных назначений, наград и перемещений, и велел быть разрядному столу в Сенате. К Сенату, таким образом, перешло писание в чины, назначение на должности, списки служащих, дела по службе и наблюдения за неукоснительным отправлением службы. В 1722 году этот разрядный стол превратился в ге-рольдмейстерскую контору.

К 1722 году относится и установление при Сенате чрезвычайно важного института прокуратуры. Я говорил вам, что для надзора за деятельностью государственных учреждений была учреждена должность фискалов, которые должны были доносить о казнокрадстве,, взяточничестве и хищениях должностных лиц и возбуждать негласные дела, «которые не имеют челобитчиков о себе». При Сенате состоял генерал-фискал с четырьмя помощниками, в губерниях — провинциал-фискал с тремя помощниками, а во всяком городе — два или три городовых фискала. Эти органы надзора скоро оказались неудовлетворительными, так как фискалы реагировали только на совершенные служебные преступления, а не предупреждали их. Нужда в органах, которые заботились бы и о предупреждении злоупотреблений, и заставила Петра Великого перенести на русскую почву французский институт прокуратуры, деятельность которого ему пришлось наблюдать во время второго своего путешествия за границу.

Петр учредил институт прокуратуры указом 12 января 1722 года. Во главе прокуроров был поставлен генерал-прокурор, его помощником был обер-прокурор — оба они назначались государем. В ведении генерал-прокурора находились прокуроры при коллегиях и надворных судах, которые избирались генерал-прокурором и утверждались Сенатом. Генерал-прокурор был «оком государевым» и «стряпчим о делах государственных», то есть защитником государственных интересов. В качестве «ока государева» он должен был смотреть за сенатской канцелярией, «чтобы не на столе только дела вершались, но самым действом по указам исполнялись», то есть чтобы сенатские постановления не валялись подолгу в канцелярии, а отсылались немедленно в надлежащие места для исполнения. Все дела, поступившие в Сенат, проходили через руки генерал-прокурора и им вносились на обсуждение Сената. Прокурор же созывал чрезвычайные и общие сенатские заседания, руководил прениями, ставил вопросы на баллотировку, словом, играл роль председателя, наконец, ему принадлежало право протестовать против сенатских постановлений и доносить государю о неправильности действий сенаторов. Генерал-прокурору принадлежало также право законодательной инициативы: он мог возбуждать вопросы об издании новых законов. Генерал-прокурор обязан был объявлять Сенату «слово государя» и представлять последнему сенатские доклады, рапорты и мемории.

Что касается компетенции Сената, то и она в конце царствования Петра Великого подвергалась некоторым изменениям. Петр учреждал Сенат для руководства делами государственного управления в свое отсутствие. Во время частых отлучек Петра в первую половину царствования Сенат заменял личность государя, и до 1722 года он пользовался даже правом издавать законы в отсутствие государя. Сенат очень широко пользовался своим правом и приостанавливал даже именные указы Петра. Так, Сенат взял в свои руки Поместный приказ, подчинявшийся до того московскому губернатору, уничтожил Ямской приказ, передал «розыскные дела» (то есть дела по политическим преступлениям) в ведение Преображенского приказа, разрешил рубку дуба в Сибири, в Архангельской губернии и Уфимской провинции вопреки именному указу Петра 1719 года, так как, по мнению Сената, запрещение рубки леса тяжело отзывалось на материальном благосостоянии жителей.

После Ништадтского мира прекратились частые отлучки Петра из столицы, и он мог принимать более деятельное участие в государственном управлении, поэтому в 1722 году последовал указ, которым ограничивалось прежнее законодательное право Сената. Сенат имел право в отсутствие государя издавать указы и чинить по ним исполнение, но не мог их печатать, «ниже утверждать по тех мест, — читаем мы в указе, — пока от нас оный апро-бован, напечатан и к регламентам присовокуплен будет». Другими словами, у Сената было отнято право законодательной санкции. Но все же Сенат принимал участие в законодательстве как законодательно-совещательное учреждение: он возбуждал вопросы об отмене старых законов, об издании новых, или по собственному усмотрению, или по представлению коллегий, он составлял и обсуждал проекты законов и на его обязанности лежала публикация утвержденных государем законов.

С 1711 по 1714 год Сенат находился в Москве, переселяясь по временам в полном составе или частью в Петербург, с 1714 года он имел постоянное местопребывание в Петербурге и приезжал в Москву только на время, где осталась канцелярия Сенатского управления. В 1722 году в Москве были учреждены Сенатские конторы, каждая с одним сенатором и двумя асессорами. Целью учреждения этих контор было облегчение сношений Сената с провинциальными учреждениями и решение мелких текущих дел.

В такой вид вылилось центральное управление при Петре Великом, после всех перестроек, надстроек, поправок и дополнений.

Заимствуя из Швеции образцы центральных учреждений, Петр силой вещей вынужден был соответственно им перестроить и местное управление. По шведской системе центральные органы управления находились в тесной связи с областными; нельзя было ввести одни центральные учреждения, не заимствуя областных, потому что только правильная деятельность областных учреждений давала содержание деятельности учреждений центральных.

Тот же самый Фик, который составлял проект центральных учреждений, представил описание шведского местного управления, в котором параллельно с шведскими губернскими должностями указывал на соответствующие им русские губернские власти. По этому вопросу Фик представил в Сенат доклад. С осени 1718 года по докладу Фика Сенат начал обсуждать перемены местных учреждений, а в ноябре того же года они были выработаны и утверждены. В 1719 году новые учреждения были введены в Петербургской, а в 1720 году — в остальных губерниях.

Новая система областного управления вводила и новое административное деление.

В 1708 году, как мы знаем, Петр разделил всю Россию на 8 губерний, но на практике оказалось, что эти административные единицы слишком велики и неудобны для управления. В 1715 году все губернии были поделены на доли под управлением ландратов; на каждую долю было положено приблизительно 5500 дворов. Вот эти-то доли по новой реформе и были заменены провинциями по 5 на каждую губернию.

Главным правителем провинции был воевода. Обязанности воеводы были чрезвычайно обширны: на нем-лежало наблюдение за безопасностью и благоустройством провинции, ему было поручено следить за соблюдением законов и надзирать над всеми органами провинциального управления. В качестве лица, которому поручено было наблюдение за безопасностью провинции, воевода должен был заботиться о хорошем содержании крепостей, о расквартировании и продовольствии войск, должен был бороться с шпионством, нищенством, бродяжничеством, воровством и пр. Хотя воевода не имел права вмешиваться в отправление правосудия, но он мог пресекать судебную волокиту, должен был отсылать к суду вовремя тяжких преступников и вовремя приводить в исполнение судебные приговоры. На воеводу были возложены также заботы о развитии торговли, промышленности и просвещения; особенное внимание он должен был обращать на города, чтобы там процветали рукоделия и мануфактуры. Заседал провинциальный воевода в особом присутственном месте, которое носило название «провинциальной канцелярии».

На практике воевода действовал не один, а стоял во главе целого ряда учреждений и властей, существовавших в провинции. Прежде всего в некоторых значительных пунктах, опасных в военном отношении, были поставлены коменданты и обер-коменданты, которые заведовали крепостями и гарнизоном и подчинялись губернатору. Для финансового управления во всех провинциях были созданы три должности, кроме воеводы: камерир, рентмейстер и провиантмейстер.

Камерир поставлен был в зависимость от Камер-коллегии и заведовал государственными приходами, надзирал за всеми сборами, получал и проверял отчеты от местных властей и отсылал их на рассмотрение Камер-коллегии и Штатс-конторы. Кроме этого, он наблюдал за казенными подрядами, заведовал государственными имуществами, отдавал на откуп разные казенные статьи и надзирал за хозяйством местных общественных учреждений. Камерир заседал в особом присутственном месте, называвшемся «земской конторой».

Получая и проверяя отчеты и счеты, камерир не имел права получать деньги и расходовать их. Деньги получал и хранил в особой земской казне (рентерее) рентмейстер; расходы же велись только по особым ассигновкам, выданным из центрального учреждения — Бург-коллегии.

Провиантмейстер заведовал казенными хлебными магазинами в провинции. Дело в том, что при Петре значительная часть казенных сборов поступала натурой, а так как казне все равно надо было покупать хлеб для армии, то он и ссыпался в особые казенные магазины.

Каждая провинция по новой реформе была разделена на округа, которые назывались дистриктами. Эти дистрикты большей частью совпадали со старыми уездами. Во главе дистрикта поставлен был земский комиссар, до 1724 года бессрочно назначаемый Камер-коллегией, а с 1724 года избираемый дворянами. Земский комиссар совмещал в себе в уезде функции воеводы, рентмейстера, камерира и провиантмейстера. Он собирал подати с уезда, которые записывались земским писарем в приходную книгу. По истечении месяца денежную наличность он отправлял в рентерею, в провинциальное казначейство, с отчетом о приходах и расходах собранных сумм, представляемых в земскую контору. По истечении года он должен был представить годовой отчет. Кроме этого, земский комиссар следил за правильным исполнением рекрутской, постойной и других повинностей, за исправным состоянием дорог, принимал меры против беглых и разбойников, заботился о насаждении добрых нравов и о распространении просвещения, о том, «чтобы подданные при всех случаях страху Божию и добродетели, к добрым поступкам, правде и справедливости ко всем людям тако-ж к подданней-шей верности и покорности Его Царскому Величеству обучены и наставливаны были; тако-ж чтобы они своих детей в таких добрых порядках воспитали, а сколь возможно читанию и письму обучали, к тому ж никому ни какого плутовства, татьбы, обмана, богохуления, и прочих всяких грехов не попускать, но отдать таких немедленно к суду». Конечно, на деле земский комиссар едва успевал справляться с земскими сборами, да ито с помощью военных отрядов, расставленных по округам. Другими словами, на земском комиссаре лежала не только полиция безопасности, но и полиция нравов.

Мы рассмотрели постановку администрации в провинции и в дистрикте. Теперь посмотрим, в чьих руках находился суд.

Познакомившись со шведским государственным устройством, Петр проникся симпатией к отделению суда от администрации. В 1719 году новое судебное устройство было введено в жизнь и приняло следующий вид: вся

территория России разделялась в судебном отношении на округа, приписанные к своему надворному суду, который являлся высшей областной судебной инстанцией. Пять судебных округов совпали с пределами губерний: Московской, Нижегородской, Казанской, Киевской и Азовской. Три губернии (Петербургская, Смоленская и Сибирская) оказались слишком обширными для судебных округов, и в них было учреждено по 2 округа. В Петербургской губернии были учреждены Петербургский и Ярославский округа; в Смоленской — Рижский и Смоленский; в Сибирской — Тобольский и Енисейский для Западной и Восточной Сибири. В Архангелогородской и Астраханской губерниях совсем не было надворных судов.

Надворные суды были коллегиального устройства и состояли из президентов, вице-президентов и обыкновенно из 6 надворных советников. Председателями надворных судов со званием президентов и вице-президентов в большинстве случаев были провинциальные начальники, губернаторы, вице-губернаторы или местные воеводы. В данном случае назначением губернатора и воеводы председателем суда нарушался принцип отделения суда от администрации. Но Петр исходил здесь из того соображения, что благодаря соединению суда и администрации в лице председателя «произойдет лучшее в тех делах отправление», вместе с тем он думал, что представители административной власти юстиции не будут касаться. Значит, одни и те же лица в разных учреждениях должны были работать по-разному. При надворном суде находилась канцелярия под управлением секретаря. Была установлена чрезвычайно мелочная отчетность, канцелярщина, если можно так выразиться: каждый шаг надворного суда должен был оставлять след на бумаге, все должно было заноситься в протоколы, должны были вестись книги, в которых записывалось содержание входящих и исходящих бумаг и пр. Эту канцелярщину Петр вводил для того, чтобы судьи решали дела как можно правильнее и чтобы иметь возможность их контролировать. Гражданские дела постановлено было решать по большинству голосов, а при равенстве голосов имел значение голос председателя. В уголовных делах при равенстве голосов должно было приниматься более снисходительное решение, «ибо в сомнительных и в неясных делах сей способ правильнее и безопаснее есть: лучше повинного оправдать, чем невинного безосмотрительно осудить». (Вот когда был высказан в нашем законодательстве принцип, который составляет отличительную черту судебных учреждений Александра П.)

В провинции нижние суды были учреждены двух типов: коллегиальные и единоличные. Коллегиальные суды находились в некоторых наиболее важных городах и-состояли из председателей, называвшихся обер-ландрихте-рами, и из двух или четырех членов — асессоров. Во всех остальных городах были введены единоличные органы суда, «городовые судьи». Компетенция нижних судов была та же, что и компетенция надворных, но они не могли некоторые наиболее важные уголовные дела доводить до конца, а должны были посылать их на утверждение высшей инстанции, надворного суда. К таким делам относились те, за которые грозила смертная казнь или политическая смерть (то есть лишение всех прав). К надворным судам нижние суды обращались и сами в затруднительных случаях, в надворный суд направлялись и жалобы на решения нижних судов, наконец, сами надворные суды могли требовать дела из нижних судов на ревизию по жалобе одной из сторон на неправильный суд.

Вот каково было первоначальное устройство суда в области. Вы видите, что тут довольно далеко была проведена идея отделения суда от администрации. Тогда этот принцип считался непреложным правилом в науке государственного права. Но русское общество не признавало такого порядка суда и по старой привычке продолжало обращаться к воеводам. Когда не нравился кому-либо приговор нижнего суда, обыкновенно жаловались не в надворный суд, а воеводе, рассматривая его как начальника над судом. К сожалению, в инструкции Петра воеводам для этого было известное основание: воеводам поручено было следить за правильностью отправления правосудия, а потому они и не задумывались требовать от суда присылки какого-либо дела в свою канцелярию. Результатом такого положения вещей были постоянные столкновения суда и администрации. Опыт жизни заставил Петра отказаться от принципа отделения суда от администрации, первоначально положенного в основу су-дебно-административных преобразований.

Единоличные суды в городах, коллегиальные нижние суды были отменены, а взамен их в каждой провинции учреждены новые коллегиальные суды. Они состояли из воеводы и из двух или одного асессора для скорости отправления правосудия, В городах, отстоявших от провинциального воеводы на 200 верст, был учрежден меньший суд из одного судебного асессора, который назначался воеводой и состоял под его командой. Надворные суды сохранялись в качестве высшей инстанции над провинциальными судами. Хотя провинциальные суды и были как бы коллегиальными учреждениями, но в действительности асессоры являлись только помощниками воеводы, а не равноправными членами суда, они были даже подчинены провинциальным судам, членами которых состояли. Так, следовательно, была восстановлена судебная власть прежних воевод.

Слияние судебной и административной властей в лице воеводы было вторым решительным шагом в том направлении, по которому шел Петр Великий в судебной реформе, назначив губернаторов и воевод председателями надворных судов. В слиянии суда и администрации практика жизни пошла еще дальше: асессоры стали заниматься не одними только судебными делами, но по своей деятельности стали уподобляться прежним воеводским товарищам. Жизнь брала свое, не укладываясь в намеченные для нее рамки. Единственным цельным результатом попытки отделения суда от администрации было существование в ряду коллегий особого органа, заведовавшего судебными учреждениями (Юстиц-коллегия) и, кроме того, несколько областных трибуналов, каковыми были надворные суды. Но в последних идея отделения суда от администрации не была проведена вполне.