Глава xiii. советская монокультура в 1934—1956 гг.

Глава xiii. советская монокультура в 1934—1956 гг.

«В России все запрещено. А то, что разрешено, — обязательно для всех» (Черчилль).

Достижения государственного социализма (1928—1939). Вторая мировая война (1941—1945).

Вот стихи, о все понятно,

Все на русском языке...

Я и начал с середины.

И закончил без конца.

Посвятить любимый труд

Павшим памяти священной

Всем друзьям поры военной.

А. Т. Твардовский. Василий Теркин.

Первое послевоенное десятилетие. Расцвет художественной монокультуры в русле официально признанного метода социалистического реализма.

В борьбе двух альтернатив — демократической и тоталитарной уже в 1929 г. стала ясна победа последней модели власти.

В СССР к концу 30-х годов сложилась целостная общественная система. В качестве ее определения можно предложить термин «государственный социализм». Социализм, так как произошло обобществление производства, упразднение частной собственности. Государственный, т.е. обобществление было скорее иллюзорным: функции по распоряжению собственностью и политическая власть оказались отчужденными от большинства социума и осуществлялись партийно-государственным аппаратом и лично Сталиным. Главной исторической задачей, которую объективно решал и ценой колоссальных жертв решил социализм в СССР, был форсированный завершающий рывок от аграрного общества к индустриальному. Созданный в 30-е годы мощный экономический потенциал явился основой победы в Великой Отечественной войне. Вместе с тем тоталитарный режим государственно-бюрократической номенклатуры совершил этот скачок в экономическом развитии страны, опираясь на внеэкономические методы принуждения. Репрессивно-полицейская система подавления служила в немалой степени не только идеологическим, но и чисто экономическим целям партийной элиты «первого в мире государства победившего социализма».

С 1935 г. основной формой социалистического соревнования становится стахановское движение, развивавшееся на основе неограниченной индивидуальной сдельщины и рациональной организации труда. (Названо по имени забойщика шахты Донбасса «Центральное-Ирмино» А. Г. Стаханова, в ночь на 31 августа 1935 г. с помощью двух подсобных рабочих вырубившего 102 т угля, превысив норму в 14 раз.) На основе этого движения производительность труда в тяжелой промышленности возросла на 25,5\% в 1936 г. по сравнению с предшествующим годом.

Но хозрасчет сопровождался нарушением администрацией условий договора, административным насаждением бригадной формы. Обвинения в торможении и извращении стахановского движения стали одними из основных при «чистке» хозяйственного аппарата в 1937—1938 гг.

Вскоре это движение было окончательно извращено и ему был положен конец.

Но в «чистках» дело доходило до абсурда... цена которому — жизнь.

В 1937 г. в день столетия со дня смерти Пушкина, торжественно отмечавшийся в стране, потомка Бенкендорфа, родившегося в 1900 г. и постоянно жившего в России, арестовали и отправили на каторгу на 12 лет только за то, что он принадлежал к этой фамилии!

Всюду насаждался культ Сталина, Российский народ, исторически, из поколения в поколение ориентированный на государство и Отечество, на хоризматического лидера-пророка, «отца» народа, как-то незаметно для себя, для большинства, в том числе образованных и трезво мыслящих людей, как бы не осознавая того, «грелся» в лучах «заботы» своего вождя, которому массовая пропаганда приписывала все мыслимые и немыслимые заслуги.

Однако мировая культура поняла стремление Сталина «переписать» историю, сделать себя «единственным» ее героем. Противоречивыми, непоследовательными были оценки атмосферы этих лет, процессы над «врагами» в книге Л. Фейхтвангера «Москва 1937. Отчет о поездке для моих друзей». С одной стороны, антифашист не смог глубоко и полно осмыслить сталинские процессы над бывшими «соратниками», а с другой — сам дух безудержного культа «вождя народов», тоталитарное возвеличивание «пророка» передано им впечатляюще.

А. Жид в книге «Возвращение из СССР» идет дальше. Он был объявлен «клеветником» после своей поездки в СССР в 1936 г., так как прямо сопоставил два тоталитарных режима — сталинщину и фашизм, отмечая тягостную, несвободную атмосферу в СССР. Сталинизм убивает мысль, дух! Это открытие мировой культуры также не было понято и принято в стране, о которой он писал.

Во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. на плечи русского народа легла основная тяжесть борьбы с фашистской Германией и ее союзниками. Война принесла невиданные народные бедствия и разрушения. Эта война превратилась в освободительную войну, войну ради спасения человечества от угрозы уничтожения и порабощения со стороны фашистской тирании.

Большевизм сумел заложить идею «спасения» человечества, «освобождения» его от оков эксплуатации в основу трудовой мотивации миллионов трудящихся. Одухотворенные великим смыслом спасения и освобождения всего человечества, наш народ самоотверженно трудился, стремясь «догнать и перегнать Америку», доказать «преимущества социалистического строя» на экономическом поприще.

Во многом благодаря одухотворенному труду наш народ смог выжить после разрушительных первой и второй мировых войн, благодаря такому труду наша страна смогла совершить фантастический рывок в мировую цивилизацию.

В результате героического трудового энтузиазма русского народа к концу 1950 г. в РСФСР была восстановлена разрушенная войной промышленность, ее уровень превысил довоенный (1940) на 75\%. В 50-х годах происходил дальнейший подъем социалистической экономики РСФСР. В 1951—1955 гг. валовая продукция промышленности увеличилась на 79\%. Во второй половине 60-х — первой половине 70-х годов продолжалось интенсивное развитие народного хозяйства республики.

В послевоенные годы режим личной власти Сталина достиг своего апогея. «Краткий курс истории ВКП(б)» и «Краткая биография И. В. Сталина», в написании которых он сам принял участие, превратились в набор непреложных истин, которые все граждане страны должны были изучать, не подвергая сомнению. В этих «трудах» Сталину приписывались все заслуги в действительных и мнимых достижениях страны и партии, поставившей целью строительство социализма. В 1946—1950 гг. тиражи произведений Сталина вдвое превзошли тиражи изданий работ В. И. Ленина и были самыми массовыми. Каждое высказывание Сталина превращалось в догму, а малейшее сомнение в его непогрешимости жестоко каралось.

Характерным проявлением авторитарности существовавшего в стране режима стала деятельность конституционных органов власти и управления, в основе деятельности которых лежал полнейший произвол.

Так, после войны в 1945—1946 гг. наряду с действительными предателями и изменниками репрессиям подверглись десятки тысяч попавших в плен советских офицеров, которые из фашистских лагерей были отправлены в лагеря советские.

Одной из черт «культурной» сталинщины стало манипулирование именами, фактами, фальсификация истории, разгромы «нечистых». «Традиции» расправы с инакомыслием одновременно «ударяли» по тем, чьи имена использовались в тоталитарных «играх». Те, кто «мешал» режиму, системе либо уничтожались, либо подвергались таким унижениям и «обработке», которые вполне замещали любой ГУЛАГ. Особое место в культуре тоталитаризма занимали литературно-художественные пристрастия и вкусы самого «отца народов» Широко известны «мнения» «вождя» о Маяковском как «лучшем, талантливом» поэте, создавшие пустыню вокруг имени придуманного художника. «Девушка и смерть» М. Горького была поставлена выше «Фауста» Гете. Сколько поколений было догматизировано этим произволом субъективизма!

В 1946 г. были буквально «распяты» А. Ахматова и М. Зощенко сталинско-ждановской «заботливой» критикой за великую «самость», индивидуальность, за несоответствие «канону», за стремление культуры быть культурой. Такая же участь постигла и кинофильмы С. Эйзенштейна «Иван Грозный» и Л. Лукова «Большая жизнь» (вторые серии). Тоталитаризм конца 40-х годов спешно требовал от культуры идеализации всех сторон послевоенной жизни. Ей отводилась роль создания фундаментальной, «бело-голубой» псевдореальности, супермифологии нового типа. Свет и радость многострадального народа, потерявшего более двадцати семи миллионов, были подвергнуты безжалостной идеологической эксплуатации, а в литературе и в искусстве «социального» заказа уже замелькали заголовки-символы: «Счастье», «Свет над землей», «Ветер с юга», «Кавалер Золотой звезды», «Утро нашей Родины». Однако в глубинах «катакомбной» культуры уже шла иная работа: готовилась эпоха решительной схватки с тоталитаризмом.

После окончания второй мировой войны имевшиеся противоречия в политике ведущих держав антигитлеровской коалиции СССР, США и Великобритании вспыхнули с новой силой. 1946 г. стал поворотным от политики сотрудничества этих стран к послевоенной конфронтации.

Главной осью конфронтации в послевоенном мире на долгое время стали отношения между двумя сверхдержавами — СССР и США. Но если СССР пытался проводить свою политику в основном косвенными методами, опираясь на коммунистические и национально-освободительные силы в капиталистических и колониально-зависимых странах, то США стремились поставить преграду для распространения коммунизма, делая ставку как на экономическое и политическое давление, так и на военную силу, что было связано прежде всего с обладанием США на протяжении почти всей второй половины 40-х годов монополией на атомное оружие.

С Г947 г. США разрабатывали варианты прямого военного нападения на СССР. И фактически гражданская война в Китае 1945—1949 гг. была косвенным военным столкновением между США и СССР.

В целях предотвращения «коммунизации» стран Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии капиталистические государства, прежде всего США, приступили к созданию военно-политических блоков, на которые они могли опереться в борьбе с освободительным движением. В 1954 г. появился блок СЕАТО, в который входили США, Великобритания, ФРГ, Австралия, Новая Зеландия, Таиланд, Филиппины и Пакистан; в 1955 г. — блок СЕНТО, в который входили США, Великобритания, Турция, Иран, Пакистан; в 1951 г. — блок АНЗЮС в составе Австралии, Новой Зеландии и США.

Несмотря на большие дотации, советская экономическая помощь не могла сравниться по эффективности с американским «планом Маршалла». «План Маршалла» был предложен и Советскому Союзу, однако сталинское руководство не могло не отвергнуть его, так как развитие демократии, частного предпринимательства и соблюдение прав человека1 было несовместимо с тоталитарной концепцией управления страной, которую осуществлял Сталин.

5 марта 1953 г. И. В. Сталин скончался. Вся страна была в глубоком трауре. Как будто осиротев, многие плакали. Но уже 10 марта 1953 г. на заседании Президиума ЦК КПСС Г. М. Маленков (с 6 марта 1953 г. — Председатель Совета Министров) внес предложение прекратить пропаганду культа личности.

В течение 1954 г. в новом составе руководства страны преобладающим становится влияние Н. С. Хрущева. Им были резко изменены весь стиль и содержание работы как высших партийных органов, так и нижестоящих организаций.

Заседания Президиума ЦК и пленумы стали регулярными и были посвящены в большинстве своем совершенно новым проблемам (например, освоению целины, призыву молодежи на стройки народного хозяйства и т.д.). Под руководством Хрущева был взят курс на последовательную реабилитацию жертв сталинщины. Большое внимание Хрущев уделял развитию системы образования.

Незадолго до войны — 17 января 1939 г. — была проведена всесоюзная перепись населения, при этом выявилось, что процент грамотного населения в возрасте старше 9 лет достиг 81,2 (мужчин — 90,8, женщин — 72,6). В СССР действовало 152 тыс. школ. Быстрыми темпами развивалась система среднего специального и высшего образования. В 1940 г. в стране работало 460 вузов, к концу второй пятилетки Советский Союз вышел на 1-е место в мире по числу учащихся и студентов.

В год начала войны — 1941-й — прием в вузы был сокращен вдвое, численность студентов уменьшилась в 3,5 раза, а сроки обучения были доведены до 3—3,5 лет. Однако к концу войны численность студентов, особенно в результате возросшего приема женщин, приблизилась к довоенному уровню. Важную роль в развитии педагогики играла созданная в 1943 г. Академия педагогических наук РСФСР, возглавляемая академиком В. Т. Потемкиным.

После окончания Великой Отечественной войны в СССР начался переход ко всеобщему обязательному семилетнему образованию. В 1959 г. около 55 млн граждан — в 4 раза больше, чем до войны, — имели среднее или неполное среднее образование.

Большая часть молодежи получала образование через систему профессионально-технического обучения. Особенно много ремесленных училищ было открыто в первые послевоенные годы, когда подъем экономики требовал быстрого роста квалифицированных кадров. (Ремесленные училища закончили в свое время космонавты Юрий Гагарин и Павел Попович.)

В послевоенные годы началось бурное развитие высшего образования. В 1945—1955 гг. в стране было открыто 160 новых университетов и институтов. Стремительно росло число студентов:

в 1940 г. их было 812 тыс., в 1950 г. — 1247 тыс., в 1960 г. — 2396 тыс. Широкие масштабы приобрело вечернее и заочное обучение в средних специальных и высших учебных заведениях.

В 1946 г. по государственному бюджету было выделено на образование 3,8 млрд рублей (в 1940 г. — 2,3 млрд), в 1950 г. эта сумма возросла до 5,7 млрд рублей. В 1946 г. Всесоюзный комитет по делам высшей школы был преобразован в Министерство высшего образования СССР.

Война и репрессии нанесли тяжелый удар по интеллигенции, поэтому в 40-е — начале 50-х годов Советская Россия, как и весь СССР, имела огромный дефицит специалистов с высшим и средним образованием. Лихорадило высшую школу, испытывавшую острый недостаток в квалифицированных кадрах. Трудности, с которыми столкнулась сфера образования в России, были решены за счет понижения образовательного уровня. Хотя учителям и преподавателям вузов, как и всем научным сотрудникам, была существенно увеличена заработная плата и предоставлен ряд льгот, подготовка их была ниже даже по сравнению с 30-ми годами. Большинство школьных учителей были подготовлены на краткосрочных курсах или в учительских институтах по укороченной программе. Несмотря на все это, страна перешла на всеобщее 7-летнее образование.

Всего к 1937 г. в стране имелось 867 научно-исследовательских институтов и их филиалов, в которых работали 37600 научных сотрудников.

До своей смерти в 1936 г. продолжал исследования известный русский физиолог И. П. Павлов. Больших успехов добился выдающийся селекционер И. В. Мичурин. Видную роль в развитии советской и мировой науки сыграли Институт генетики АН СССР и Всесоюзный институт растениеводства (ВИР) (руководитель — Н. И. Вавилов).

Однако развитие советской науки тормозила гнетущая атмосфера тоталитарного государства, особенно сгустившаяся в конце 30-х годов. Были репрессированы многие выдающиеся ученые, в том числе Н. И. Вавилов, С. П. Королев и др.

Надолго прервалось нормальное развитие ряда перспективных научных направлений (генетики и др.). Сформировался и получил широкое распространение тип лжеученого (такого, как Т. Д. Лысенко).

Вместе с тем в 30-х годах советская наука и техника создали первоклассные самолеты, на которых наши летчики ставили мировые рекорды дальности и высоты полета. В 1937 г. на самолетах АНТ-24 (конструктора А. К. Туполева) В. П. Чкалов, Г. Ф. Байдуков и А. В. Беляков совершили беспосадочный перелет Москва— Портленд (США) через Северный полюс, покрыв расстояние свыше 10 тыс. км. Вскоре по этой же трассе совершил еще более дальний перелет — до мексиканской границы — экипаж самолета АНТ-25 в составе М. М. Громова, А. Б. Юмашева и С. А. Данилина. Начали штурм стратосферы.

В годы войны плодотворно трудились творцы замечательной советской боевой техники и вооружений. Военно-экономическое противоборство с Германией и ее союзниками было выиграно советской наукой и промышленностью.

Годы войны стали временем смелых и оригинальных технических решений, высокого подъема творческой мысли ученых, инженеров, конструкторов, рабочих. Результаты деятельности Академии наук СССР и других научных учреждений позволили непрерывно расширять производственную и сырьевую базу, работы по конструированию и модернизации военной техники, ее массовому производству.

Еще в первые месяцы Великой Отечественной войны многие научно-исследовательские институты были вынуждены эвакуироваться на восток. При эвакуации академические и другие НИИ сохранили свои коллективы. В 76 институтах, перебазированных в глубокий тыл, продолжали работу 118 академиков, 182 члена-корреспондента АН, тысячи научных сотрудников. Научные учреждения по прикладным и фундаментальным естественным наукам напряженно работали в Казани, по геологии — на Урале, по гуманитарным дисциплинам — в Ташкенте и Алма-Ате. Тематика научных исследований была сосредоточена на трех ведущих направлениях: разработка военно-технических проблем, научная помощь промышленности, мобилизация сырьевых ресурсов, для чего создавались межотраслевые комиссии и комитеты. Так, в конце 1941 г. была создана комиссия по мобилизации ресурсов Урала, курирующая также запасы Сибири и Казахстана, во главе которой стали академики А. А. Банков, И. П. Бардин, С. Г. Струмилин, М. А. Павлов и др. Ученые в тесном сотрудничестве с практиками-инженерами нашли методы скоростной плавки металла в мартеновских печах, литья стали высокого качества, получения проката нового стандарта. Несколько позднее специальная комиссия ученых во главе с академиком В. А. Чудаковым внесла важные предложения по мобилизации ресурсов Поволжья и Прикамья.

Благодаря ученым — геологам А. Е. Ферсману, К. И. Сатпаеву, В. А. Обручеву и др. были разведаны новые месторождения железной руды в Кузбассе, новые источники нефти в Башкирии, месторождение молибденовых руд в Казахстане. Значительным был и вклад ученых-математиков: П. С. Александрова, С. Н. Берштейна, И. М. Виноградова, Н. И. Мусхелишвили. Активно трудились на оборону физики А. Ф. Иоффе, С. И. Вавилов, П. Л. Капица, Л. И. Мандельштам, химики Н. Д. Зелинский, И. В. Гребенщиков, А. Н. Несмеянов, А. Е. Фаворский, Н. Н. Семенов. Ученые А. П. Александров, Б. А. Гаев, А. Р. Регель и др. успешно решили проблему противоминной защиты кораблей.

Большие успехи были достигнуты в области биологии, сельского хозяйства и медицины. Советские ученые находили новые растительные виды сырья для промышленности, искали пути повышения урожайности продовольственных и технических культур. Так, в восточных районах страны было в срочном порядке освоено возделывание сахарной свеклы. Огромное значение имела деятельность ученых-медиков: академиков Н. Н. Бурденко, А. Н. Бакулева, Л. А. Орбели, А. И. Абрикосова, профессоров-хирургов С. С. Юдина и А. В. Вишневского и многих других деятелей медицины, вводивших в практику новые способы и средства лечения больных и раненых воинов.

С 1943 г. в Москве начала действовать лаборатория под руководством И. В. Курчатова, приступившая к разработкам по расщеплению урана. А к концу войны освобожденные из лагеря С. П. Королев, М. К. Янгель, Ю. Б. Харитон начали закладку основ развития ракетной техники, прерванную результате обрушившихся перед войной репрессий.

Развитие науки и культуры в России, как и в целом в СССР, в послевоенные годы сочеталось с ужесточением борьбы с любыми, даже самыми малейшими отклонениями от «задач социалистического строительства».

В 1950 г. в ЦК ВКП(б) был организован Отдел науки и высших учебных заведений.

В 1946 г. Советское правительство значительно увеличило расходы на науку, они выросли в 2,5 раза и превысили расходы предыдущего года. Вторая половина 40-х годов была временем организации целой серии научно-исследовательских институтов, которые вошли затем в золотой фонд советской науки. Среди них были Институт точной механики и вычислительной техники, Институт радиотехники и электроники. Институт прикладной физики, Институт атомной энергии и многие другие. В то же время продолжали существовать и расширяться специальные конструкторские бюро, находившиеся в системе МВД СССР (РСФСР). Открытия, сделанные в этих «шарашках» (как тогда их называли), явились базисом для развития многих научно-исследовательских институтов и создания новых.

Развитие получили в середине 50-х — начале 60-х годов средства массовой информации. Радиовещание охватило всю страну. В 1958 г. в стране действовало уже 53 телецентра, а число телевизоров достигло 3 млн, тогда как еще в 1953 г. телецентров в стране было лишь три, а число телевизоров едва превышало 200 тыс.

В 40-е — начале 50-х годов советская наука и техника достигли целого ряда успехов, прежде всего в области физики, химии, точной механики, но все они были нацелены в основном на военные нужды, способствовали наращиванию военной мощи первого в мире «социалистического государства». В 1949 г. в СССР была испытана атомная бомба, интенсивно шли исследования в области химического и бактериологического оружия.

В то же время отрасли науки, не имевшие прямого отношения к обороне, подверглись жесткому нажиму и даже запретам. Наиболее показательными в этом отношении были гонения на генетику и кибернетику, которые были объявлены науками, противоречащими законам материализма. Это привело к сильнейшему отставанию СССР (РСФСР) в этих отраслях. В августе 1948 г. была проведена печально известная сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ), на которой генетика была объявлена лженаукой и запрещена в СССР. Монопольное положение в сельскохозяйственных науках заняли сторонники академика Т. Д. Лысенко, обещавшего резкое повышение урожайности сельскохозяйственных культур быстро и без серьезных капитальных вложений.

Если в развитии точных и естественных наук вмешательство и диктат партийно-государственного аппарата были тормозом, то для гуманитарных наук они стали просто катастрофой. За первое послевоенное десятилетие в гуманитарных науках не появилось ни одного сколько-нибудь серьезного достижения.

Давление и контроль со стороны партийно-государственного аппарата были настолько велики, что они вытравляли душу из искусства и науки. Художественные и научные установки были не приоритетом творческой интеллигенции, а «привносились в жизнь» с высоких трибун, после чего становились непреклонными истинами. В 1947 г. в дискуссии по философии принял участие член Политбюро ЦК А. А. Жданов, а в дискуссии по языкознанию 1950 г. и политэкономии 1951 г. — сам Сталин. Все это вело к постепенной деградации гуманитарной науки в СССР.

Искусство во многом утратило многовариантность исканий, стало изображать не открытую историю, а иллюстрировать предписанные закономерности, в том числе и такую «закономерность», как непременное обострение классовой борьбы по мере укрепления социализма. Если в 20-е годы с пламенными одами в честь Октября и революции издавались и «Очерки русской смуты» белого генерала А. И. Деникина, и книги монархиста В. В. Шульгина «Дни» и «1920 год», то к началу 30-х годов революция в романах начинала побеждать... совершенно условную контрреволюцию, белых. Это был уже не реализм, а... весьма схематичный «классицизм».

Общество наше стало рисоваться как предельно ясное, «беспроблемное», абсолютно однородное (монолитное). О человеке все чаще стали говорить исходя из жесткого тезиса: «Незаменимых людей нет». Опыт художников русской эмиграции (И. Бунина, И. Шмелева, А. Ремизова), как и серьезные достижения религиозно-философской мысли в эмиграции (Н. Бердяев, Г. Федотов, С. Булгаков и др.), с началом 30-х годов вплоть до 1953 г. игнорировались.

В этих условиях и был провозглашен «основной метод советского искусства» — метод социалистического реализма.

Деформированный «социалистический реализм» резко преувеличивал «податливость», послушность любого исторического материала, отрицая самодовлеющую силу «упрямства» факта, тем более каждой человеческой жизни. Теоретики этого «реализма» стали, например, уже в 30-е годы требовать от М. А. Шолохова скорейшей переделки, «перевоспитания» главного героя Григория Мелихова в «Тихом Доне», прихода его в лагерь красных. Подобные требования — улучшить историю, «обуздать» упрямые факты, «оптимизировать» ее — толкали писателей на компромиссы, на поиски полуправды («Поднятая целина» М. А. Шолохова, «Хлеб» А. Н. Толстого, второй вариант «Молодой гвардии» А. Фадеева). Заставляли создавать не поэтику правды, а «поэтику должного», предписанного. Фактически история и современность начинали «макетироваться» — обставляться героями, лишь символизирующими народ, руководящую роль партии и т.п.

На месте подлинного богатства стилей, манер повествования, золотых россыпей народного языка в 30—40-е годы возник так называемый «нейтральный» стиль.

Через активное воздействие массовой информации, пропаганды, воспитания эта идеология впитывалась в сознание личности и деформировала ее с рождения. Тотальная подмена общечеловеческих ценностей классовыми, вплоть до «классового гуманизма» — не случайно, гуманизм всегда соседствовал с эпитетом «абстрактный» — привела к тому, что мораль, свобода, справедливость, долг, честь, достоинство получили в сознании масс самую искаженную интерпретацию, вернее, она стала как бы двойной: одна — для общества, другая — для дома и своих. Миллионы народных масс были лишены возможности объективной оценки происходящих в обществе процессов2, оторваны от реальной власти, поэтому легко поддавались на манипуляции разрастающегося с неимоверной быстротой бюрократического аппарата принуждения. Влияние на людей этой идеологии было столь велико, что из области сознания она стала незаметно переходить в сферу рефлектации. Человек все больше превращался в объект манипулирования, социального принуждения, а репрессии и террор в период сталинизма довершили морально-психологический распад личности, даже при относительном росте образованности.

Надо полагать, однако, что помимо искусства социалистического реализма в его абсолютизированном варианте другие течения развиваются в этот период в недрах общественной жизни, но не выходят на поверхность, а потому в меньшей степени подвергаются деформациям. Однако и их развитие в 40—50-е годы практически останавливается, начинается эра господства очередных «выдающихся» достижений советского искусства.

Полностью, однако, развитие альтернативных эстетических систем не прекращалось никогда. И в 40—50-е годы писали Пастернак («Доктор Живаго» — плод раздумий не одного десятилетия), Ахматова, Зощенко, Платонов. После войны в искусство пришло новое поколение художников — К. Воробьев, Н. Коржавин, К. Левин и др.

Период 40—50-х годов существенно замедляет развитие эстетических альтернатив. Общественная атмосфера, целая серия постановлений второй половины 40-х годов по вопросам культуры, получивших в народе название «ждановских постановлений», уничтожающая критика художников, журналов и т.д. не могли не сказаться и на внутренней, подспудной жизни советского искусства. Да и писать в стол стало небезопасно. Арестованный роман В. Гроссмана, притом в один из самых мягких моментов, — далеко не единственный случай.

Наконец на собрании ленинградского партактива А. А. Жданов выступает с концепцией двухпоточности искусства.

Теперь все современное искусство разбивалось на два потока, и положение художника, попавшего во второй поток было поистине трагическим.

В свете этих положений и следует рассматривать всю культуру и искусство периода 1934—1956 гг.

Не менее негативно на развитии науки, литературы и искусства сказалась и кампания с космополитизмом, развернувшаяся в конце 40-х — начале 50-х годов. Целью ее было очернить все несоветское, несоциалистическое, поставить барьер между советским народом и достижениями культуры западных стран. Поэтому удар был нанесен по той части советской интеллигенции, которая стремилась показать достижения Запада более объективно, чем это допускалось в правительственных кругах. В результате этой кампании многие деятели науки и искусства подверглись репрессиям, были уволены со своих должностей и даже попали в тюрьмы и ссылку. Партия и правительство открыто и активно вмешивались в работу деятелей литературы и искусства, что приводило к падению художественного и идейного уровня, формированию посредственного, приукрашивающего советскую действительность искусства.

В 1946—1948 гг. были приняты решения ЦК партии: «О журналах «Звезда» и «Ленинград», «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», «О кинофильме "Большая жизнь"», «Об опере В. Мурадели "Великая дружба"». Гонениям подверглись известные советские композиторы, писатели и поэты:

Д. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян, Н. Мясковский, А. А. Ахматова, М. И. Зощенко и др., чье творчество было отнесено к «антинародному» направлению.

Все это привело к резкому сокращению количества новых фильмов, спектаклей и художественных произведений, увеличению посредственности, сознательному слому великой русской художественной традиции XIX — начала XX в.

И тем не менее мы не должны мыслить одномерно об этом времени — была и «Молодая гвардия», и «Коммунистическая партия молодежи», — пробуждение робкой молодежной оппозиции сталинщине. Один из ее организаторов, писатель Ан. Жигулин в повести «Черные камни» воссоздал эти события. Сам он сполна заплатил за свои убеждения в ГУЛАГах. Социокультур-ная мифология и медленное прозрение дорого стоили обществу.

Зато буквально массовой была литература, посвященная героическому подвигу советского народа в Великой Отечественной войне.

Вершинным произведением литературы военных лет явилась поэма Твардовского «Василий Теркин» (1942—1945), в которой с исключительной глубиной и силой выражен народный взгляд на войну, широкий круг общенародных чувств военного времени. Герой поэмы — обобщенный тип русского солдата Великой Отечественной войны — средоточие тех качеств, которые помогли советскому народу выстоять и победить. Исполненная глубокой правдивости и юмора, классически ясная по своей поэтической форме, «Книга про бойца» стала любимой книгой миллионов людей.

Многоплановость и дозволенная правдивость изображения Великой Отечественной войны характерны для всей послевоенной литературы, в том числе и 60-х годов, большого числа русских писателей: М. Шолохова, Г. Я. Бакланова (р. 1923), Ю. В. Бондарева (р. 1924), А. Ананьева (р. 1925), Б. Л. Васильева (р. 1924), В. П. Астафьева (р. 1924), В. М. Богомолова (р. 1926), П. Л. Проскурина (р. 1928), Г. И. Коновалова (р. 1908), А. Б. Чаковского (р. 1913), К. Симонова (1915—1979).

Произведения Н. П. Носова (р. 1908), Н. И. Дубова (р. 1910), М. П. Прилежаевой, С. А. Баруздина (р. 1926), А. Н. Рыбакова (р. 1911) знаменуют новые успехи детской литературы.

Развиваются жанры научно-социальной фантастики — романы И. А. Ефремова (1907—1972) и А. Н. (р. 1925) и Б. Н. (р. 1933) Стругацких.

Наряду с поистине неисчерпаемой военной тематикой как в прозе («Дневные звезды», 1959, О. Бергольц; «Владимирские проселки», 1957, и «Капля росы», 1960, В. А. Солоухина), так и в поэзии 50—60-х годов растут удельный вес лирического начала, стремление к философским обобщениям.

Тематический диапазон театральных репертуаров России неуклонно расширялся. Небывалое в мировом сценическом искусстве развитие получила в 50-е годы тема созидательного труда; проблема по-новому осмысляемого гуманизма разносторонне раскрыта в пьесах В. В. Маяковского, А. И. Афиногенова, В. П. Катаева, Н. Ф. Погодина, К. Симонова и др.

В искусстве актера плодотворно развивалось и обогащалось своеобразие не только индивидуальной манеры, но и определенной творческой школы (реалистического плана). Это проявлялось в искусстве представителей передовых реалистических традиций — целого ряда выдающихся актеров наших театров.

В послевоенные годы были поставлены спектакли, посвященные образам советских патриотов.

50-е годы отмечены «вторым рождением» на сцене многих театров РСФСР драматургии Маяковского, Вишневского, Сухово-Кобылина, Лермонтова.

В 50—60-х годах плодотворные тенденции сказались и в расширении репертуара театров за счет передовой зарубежной драматургии (как правило, с определенной классовой направленностью).

Многие театры ставят пьесы Б. Брехта. В это время особенно приметным становится вклад в развитие театра мастеров поколения, к которому принадлежат режиссеры Г. А. Товстоногов, Б. И. Равенских, В. Н. Плучек, О. Н. Ефремов, Е. Р. Симонов, Ю. П. Любимов, А. В. Эфрос и др., актеры Ю. К. Борисова, К. Ю. Лавров, И. М. Смоктуновский, М. А. Ульянов и многие другие3.

Сталинщина в культуре не исчезла со смертью ее носителя. , Но и жизнь, и массовая культура советского периода, и тоталитарное «мы» были сложнее и глубже сталинщины. Однако этот феномен имел глубокие корни. Так, М. Исаковский, автор бессмертной «Катюши», «Враги сожгли родную хату...» выражал боль, надежду, радость простого человека, его нелегкую судьбу. Наивно и искренне после жестокой войны с фашизмом он же обращался к «вождю народов» со словами «благодарности» за то, что он «думал за всех в Кремле» в эти годы4.

Деятели культуры внесли свой весомый вклад в общую победу постоянными выездами с концертами, чтением стихов и т.д. в передовые армейские подразделения, на прифронтовые рубежи.

Поистине историческим событием в русской культуре военных лет было исполнение 9 августа 1942 г. в осажденном блокадой Ленинграде в Большом зале филармонии Седьмой симфонии Шостаковича, написанной выдающимся русским композитором в блокаде. Оно транслировалось по радио и получило мировой резонанс как символ несгибаемой воли русского народа, его непобедимости. Часто эту симфонию называют Ленинградской, она является шедевром современного музыкального творчества5.

Героизм советского народа, его страдания и мужество стали в у военные годы темой живописи С. Герасимова, А. А. Дейнеки, Кукрыниксов", А. А. Пластова. Патриотическим содержанием наполнена историческая живопись М. Н. Авилова, Н. П. Ульянова, П. Д. Корина, пейзажи Ю. И. Пименова, Н. М. Ромадина, Я. Д. Ромаса, портреты И. А. Серебряного, В. Н. Яковлева в живописи и Г. С. Верейского в графике. В скульптуре яркие образы борющихся советских людей создали Балашова, Манизер, Мухина.

Выдающийся мемориальный ансамбль, воплотивший идею гуманизма Советской Армии, освободительницы, создал в Берлине Е. В. Вучетич с соавторами. Над памятниками и скульптурными портретами героев войны работали Н. В. Томский, Л. Е. Кербель, Вл. Е. Цигаль и др.

Значительно раньше, в 1937 г., на Международной выставке в Париже произведение скульптора Мухиной «Рабочий и колхозница» получило всеобщее признание.

В картинах А. И. Лактионова, Б. М. Йеменского, Ю. М. Неприн-цева военная тема получает лирическое и жанрово-драматическое истолкование.

Вместе с тем в послевоенные годы все большее значение приобретает тема труда и мирной жизни советских людей. К ней обращаются А. А. Пластов, глубокий знаток русской деревни, запечатлевший яркие крестьянские характеры и поэзию родной природы, С. А. Чуйков, воссоздавший красоту человека и пейзажа, Ф. П. Решетников, мастер увлекательных жанровых картин, и другие жанристы (живописцы И. П. Левитин, А. А. Мыльников, Д. К. Свешников, Ю. Н. Тулин, Ф. С. Шурпин, скульптор В. Н. Соколов).

Архитекторы стремятся придать утилитарным постройкам художественную выразительность, привлекая средства изобразительного искусства (сооружения метрополитена в Москве, каналы имени Москвы; архитекторы А. В. Щусев, И. А. Фомин, А. Н. Душкин, А. В. Власов, Д. Н. Чечулин, А. М. Рухлядов и др.). По указанию Сталина возводятся монументальные многоэтажные здания, олицетворяющие собой мощь победившего социализма.

Новые достижения советской кинокомедии связаны с новаторскими поисками ее мастеров. Среди них Г. В. Александров, создал музыкальные кинокомедии «Веселые ребята» (1934) (на фестивале в Венеции он был отмечен главным призом «Золотой кубок». В главной роли фильма — основатель русского джаза Леонид Утесов), «Цирк» (1936), «Волга-Волга» (1938), «Светлый путь» (1940). Во всех этих фильмах в главных женских ролях снималась прекрасная поющая и танцующая Любовь Орлова.

Следует отметить, что приход фашизма к власти в Германии возродил исконно русскую патриотическую идеологию. Пусть и в мифологизированной форме, герои вернулись к своему народу, сыграв значительную роль в патриотическом воспитании народа в предвоенные годы: фильмы «Петр I» (1937—1939, режиссер В. М. Петров), «Александр Невский» (1938, Режиссер Эйзенштейн), «Суворов» (1941, режиссер Пудовкин) и др.

В 50-х годах началось строительство новых и расширение старых съемочных площадок киностудий Москвы и Ленинграда. Увеличился выпуск картин на «Ленфильме» и Центральной студии детских и юношеских фильмов, а также художественных фильмов на Свердловской киностудии (основана в 1949 г.). При «Мосфильме» и «Ленфильме» работают театры-студии киноактера. В кино пришли выпускники ВГИКа: режиссеры А. А. Алов, В. П. Басов, С. Ф. Бондарчук, Б. Я. Венгеров, Л. И. Гайдай, Г. Н. Данелия, Ю. П. Егоров, Ю. Ю. Карасик, Л. А. Кулиджанов, В. Н. Наумов, С. Н. Ростоцкий, Э. А. Рязанов, С. И. Самсонов, А. А. Салтыков, Я. А. Сегель, В. Н. Скуйбин, И. В. Таланкин, А. А. Тарковский, М. М. Хуциев, Ю. С. Чуликин, Г. Н. Чухрай, М. А. Швейцер, В. М. Шукшин и др.; актеры — К. Ю. Лавров, Н. В. Мордюкова, И. И. Смоктуновский, В. В. Тихонов, М. А. Ульянов и др.; операторы — Г. Н. Лавров, В. В. Монахов, М. М. Пилихина, С. П. Урусевский, В. И. Юсов и др.

Наряду с истинно художественными произведениями создаются веселые комедии-политагитки типа: «Оборона Царицина», «Великий гражданин», «Партийный билет». Они создавали псевдополитическую, конфронтационную культуру, формировали психологию и мышление «поиска врага». В конце 40-х годов экраны заполнили так называемые «художественные биографии» исторических деятелей, ученых, композиторов, которые были совершенно оскоплены до неузнаваемости. Глинка, Мусоргский, Попов, Павлов представлялись на экране бесплотными «патриотами-борцами за светлое будущее», став основой маргинально-патриархального отношения к культуре и к классике в целом. Вместе с тем нельзя отрицать их воспитательного значения для подрастающего поколения при всей односторонности и классовой направленности их образов. Дряхлеющая система тоталитаризма остро нуждалась в удержании искусственного монолита общества и «винтика» — «гомосоветикуса». Однако именно в эти годы идет подготовка будущих культурных шестидесятых.