Глава ii. княжение владимира мономаха в киеве (1053—1125)

Глава ii. княжение владимира мономаха в киеве (1053—1125)

Его «Поучение». Культура Киевской Руси. Падение Киева (1169). Междоусобицы. Нестор: «Вся земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет».

Святослав оставил трех сыновей: Ярополка Киевского, Олега Древлянского и Владимира Новгородского. Но мира между братьями не было. В одном из междоусобных боев Ярополк погубил Олега, но, в свою очередь, погиб от руки Владимира. Владимир, влюбившись в беременную невесту Ярополка, взял ее себе в жены и стал киевским князем (980—1015)1.

Владимир стремился объединить все земли русские в единое государство. Однако упрочению централизованных начал препятствовали различные факторы: антикиевские настроения местных княжеских династий, постоянная угроза внешних нашествий, сложность отношений с соседней Византией и другими христианскими странами Европы, соперничество с Новгородом и др. Древнерусский политеизм представлял собой не только серьезные препятствия для налаживания с другими странами экономических связей и культурного общения. Многобожие оставалось препятствием и на пути консолидации племенных союзов в единое национальное объединение. Жители каждого региона поклонялись своим богам, враждебно относились к божествам соседей. Язычество закрепляло патриархально-племенные отношения: кровную месть, многоженство, обычаи человеческих жертвоприношений, сжигание жен вместе с умершими мужьями, рабство и т.п.2

Князь Владимир предпринял попытки создать пантеон, в котором были бы представлены божества разных земель и народов, живших в пределах Древней Руси. Но когда эта попытка не увенчалась успехом, он решил объединить их религией с единым, лишенным этнических признаков Богом, религией, стирающей прежние родоплеменные отношения и традиции и утверждающей принцип единения исключительно по вероисповедальному признаку.

При выборе религии князь Владимир мог ориентироваться на мусульманский Восток, иудейских хазар, католический Рим и православную Византию. В силу сложившихся экономических, военных и социально-политических отношений выбор был сделан в пользу византийского православия.

Предыстория православия или христианства такова, что с момента своего появления оно преследовалось в Европе вплоть до начала IV в., когда римским императором стал Константин. Существует предание о том, что Константину пришлось воевать за Рим. Накануне сражения он и его свита увидели чудесный знак креста на небе, а ночью Константину было видение Спасителя, и он велел всем своим воинам сделать знак креста на шлемах и на щитах. Победив своего соперника, Константин сам стал христианином. Он отменил все преследования христиан, построил Христианский храм в Риме и созвал Первый вселенский церковный Собор в городе Никее в 325 г., положивший начало союза трона и алтаря, духовной и светской власти. Более 300 епископов съехались и сошлись весной этого года в Никее. Чтобы Константин мог присутствовать на этом соборе, императору был пожалован чин диакона, так как миряне на собор не допускались, а обряд официального крещения Константин тогда еще не прошел3. Император Константин сделал своей столицей город Византию, или Истамбул. Византия пробыла столицей Восточной империи около тысячи лет, в то время как Рим оставался столицей западиной части империи.

Византия стала центром православной культуры, искусства, богословия. Император Юстиниан построил в ней замечательный величественный храм Святой Софии, который стоит до сих пор и который посетили послы князя Владимира при выборе религии для Руси.

Вот как о выборе религии Владимиром рассказывает Нестор: с тем, чтобы узнать, какая из религий самая лучшая, были отправлены послы к мусульманам, евреям, католикам и к православным. Владимиру не понравился ни ислам, предписывающий обрезание и запрещавший вино («Руси есть веселие пити, — заметил Владимир, — не можем без того быти»), ни иудейство, последователи которого изгнаны из своего отечества, ни католицизм своим аскетизмом.

Что же касается христианства, то вернувшиеся из Константинополя послы были в полнейшем восхищении. Великолепие Софийского храма, блеск священных одежд, пышность церемоний с присутствием императора со всем своим двором, патриарха с многочисленным духовенством, фимиам, стройность песнопения — все это сильно подействовало на воображение руссов. Последние сомнения Владимира рассеялись, когда бояре сказали ему: «...а ще бы лих закон греческий, то небы баба твоя прияла Ольга яже премудрейша всех человек»4.

Действительно, о христианской вере наши предки знали и раньше. В Крыму, например, жило много христиан еще в I в. после Рождества Христова. Гораздо больше узнали наши предки славяне о христианской вере из-за двух братьев греков — Кирилла и Мефодия.

Кирилл и Мефодий хорошо знали славянский язык с детства, так как отец их был правителем в греческом городе Салоники, а там жило много славян, взятых в плен греками во время их постоянных войн со славянскими племенами. Оба брата получили хорошее образование, и перед ними открывалась блестящая карьера. Но они предпочли уйти из мира и стать монахами. Став служителями церкви, они начали проповедовать христианство в странах, не знавших христианской веры. Когда византийский император захотел послать их проповедовать Христа болгарским славянам, Кирилл и Мефодий ответили ему: «Проповедовать без книг людям, которые не умеют читать, это как пальцем по воде писать»5. Братья после этого уединились на некоторое время в монастыре и составили славянскую азбуку. С ее помощью они перевели на славянский язык Евангелие. На славянском языке братья стали проповедовать Христа славянам и по-славянски совершать богослужения.

Древняя русская летопись рассказывает о том, как приняла христианство княгиня Ольга, прозванная Мудрой. О христианстве Ольга знала и от учеников Кирилла и Мефодия, и от католических епископов, приезжавших из западных стран. На Западе все богослужение велось на латинском языке, и Ольга предпочла принять православную веру на родном для нее языке6.

Так не позднее конца IX — начала Х в. на Руси распространяются славянские азбуки, изобретенные Кириллом и Мефодием, — кириллица и глаголица. Эти азбуки были приспособлены к сложным звукам славянского языка. Первоначальное распространение они получили в западнославянском государстве — Великой Моравии, а затем проникают в Болгарию и на Русь. В видоизмененной форме кириллица является современной русской азбукой.

Кирилл и Мефодий перевели с греческого на славянский богослужебные книги, первая из которых — Евангелие. Впервые славяне, и русский народ в том числе, вместе с крещением смогли определить и осознать свое место в христианском мире.

Стремясь укрепить мирные отношения с Византийской империей, князь Киевского государства Владимир решил принять христианство и жениться на византийской царевне Анне.

Крещение Владимира и его брак с наследницей римских императоров были совершены в завоеванном им Корсуне (Херсоне). Это последний город на Руси, бывший еще во власти Византии. Взятые им в Киев священники были его пленниками; церковные украшения, мощи, которыми он обогатил и освятил свою столицу, были его добычей. Возвратись в Киев в 988 г., Владимир повелел всем своим подданным принять христианство. Привезенные им из Корсуна византийские священники совершали обряд крещения населения. Крестившись в 987 г., Владимир таким образом примирил с собой своих воинов-дружинников и с их помощью спас от гибели Василия II7. Летописи рассказывают, как проходил обряд крещения на Руси. По приказанию Владимира киевляне обоего пола, господа и рабы, старики и дети, входили в священные воды Днепра — теперь освященной древнеязыческой реки, а греческие священники, стоя с Владимиром на берегу, читали над ними молитвы крещения и давали имена крестившимся. Деревянные изображения языческих богов сжигали или бросали в реку. Многие язычники не хотели расставаться со своими богами. Они плакали, отказывались креститься, избивали священников, но их силой заставляли принимать новую религию.

В 989 г. Владимир крестил и новгородцев в Волхове. Низвергнутый Перун будто бы вопил: «О горе! Ох мне! Достахася немилостивым сим рукам»®. Близкий к Новгороду Чернигов был крещен только в 992 г.9

Приняв христианство, киевский князь Владимир принял и византийскую культуру, которая слилась с языческими обычаями славяно-русов, но как более сильная на первых порах их заслонила. Однако процесс обрусения византийского стиля выявился рано и весьма энергично — это позволяет предполагать, что у восточных славян, а вернее — славяно-русов уже раньше была своя достаточно развитая культура. Они имели довольно широкие торговые сношения преимущественно с Азией. В одном из городищ были найдены восточные монеты, относящиеся к 699 г., т.е. за 2 столетия до призвания варягов. А близ Новгорода был найден сосуд с монетами на сумму около 7 тыс. рублей, что свидетельствует о том, что еще в VII в. славяно-русы обладали звонкой монетой. Но главным образом на Руси все-таки имели хождение восточные серебряные монеты, реже византийские. При князе Владимире Святославиче (980—1015) стали чеканить свою золотую и серебряную монету. Затем чеканная монета уступает место серебряным слиткам — гривнам. Со времен Киевской Руси и до конца XVIII в. элиту русского купечества составляли «гости». Уже в договорах князей Олега и Игоря с византийцами этот термин распространяется на крупных купцов, торговавших за пределами Руси.

Мечи, выработанные у славяно-русов, пользовались славой даже у арабов. Нестор рассказывает, что хазары наложили на полян дань, состоявшую из мечей. Когда последние принесли это оружие своим победителям, то хазары пришли в ужас. «Наши мечи, — сказали они своим князьям, — имеют только одно острие, а эти обоюдоострые. Надобно опасаться, что этот народ некогда возьмет дань с нас и других народов». Полагают, что германцы заимствовали у славяно-русов плуг и что немецкое «Pflug» происходит от русского «плуг».

Раскопки курганов и почвы городищ доказали, что славянорусы обладали более высокой степенью цивилизации, чем предполагал Нестор. Археологические раскопки свидетельствуют о высоком уровне художественного ремесла и строительства. Дохристианская Русь знала литье и чеканку, керамику и вышивку, владела тонким мастерством эмалей. Она производила искусные ювелирные вещи — бронзовые амулеты и украшения, звездчатые подвески, пряжки, колты и гривны (древние серьги и ожерелья, осыпанные «зернью», увитые сканью). В узоры этих изделий вплетались птичьи, звериные и человеческие фигуры — славянский вариант поздневарварского «звериного стиля», следы языческой мифологии славян, почитавших бога — громовержца Перуна, бога Велеса — покровителя скота, Берегиню — мать всего живого и многих стихийных природных божеств.

У славяно-русов, так же как и у народов Древней Греции, было много богов: Сварог — бог неба и огня, Ярило — бог солнца, Перун — бог грома и молнии, Стрибог — бот ветра и т.д. Наши предки верили, что всюду есть могущественные правители — добрые и злые духи: в лесу — леший, в воде — водяной с русалками, в доме — домовой. Были также волхвы, или гадатели, как татарские шаманы, советы которых, по-видимому, пользовались особенным вниманием.

В основании религии славяно-русов, как и других арийских народов, лежала природа с ее явлениями, т.е. язычество было своего рода формой освоения человеком природы. Вообще у них было две категории божеств — одни олицетворяли природу, а другие — души предков, одни — добрые, другие — ужасные и зловредные. Вначале последних называли русалками, а затем это слово было вытеснено тюркским названием «убур» или «упырь»10.

У русского книжника XII в. в «Слове об идолах» различаются три этапа языческой культуры: 1) славяне сначала «клали требы упырям и берегыням»; 2) под влиянием средиземноморских культов славяне «начали трапезу ставить Роду и рожаницам»; 3) начали поклоняться «проклятому Перуну и Хорсу и Мокоши и Вилам».

Упомянутый здесь Хорс, в частности, представлялся славянам белым конем, совершающим свой бег над землей с востока на запад. У славян конь считался священным животным. Деревянными конскими головами украшали навершия крыш домов. Конские головы втыкали на колья возле конюшен и хлевов. Славяне считали, что они отгоняют злых духов. В некоторых местах России до конца XIX в. сохранялись каменные статуи коней. На острове Коневце в Ладожском озере славяне еще в XV в. приносили в жертву такому коню-камню живого коня.

В XIX в. в Тульской губернии во время падежа скота возле коня-камня опахивали землю. Считалось, что кони связывают небо и землю, богов и людей. Самым древним богом была и «наша мать — земля сыра».

Языческие символы проявлялись в славянском фольклоре. В некоторых древних песнях упоминаются Купало и Ярило — представители летнего солнца и Дид-Ладо — богиня плодородия. Дид (дед) Ладо — название божества солнца. Последнее название, означающее свет, красоту, мир, любовь, радость, — полнее всего относится к солнцу. Имя Ладо и Лады давалось также любовникам, любящим супругам, первообразом которых была небесная чета — Ладо и Лады (солнце и луна). В различного рода сказаниях, былинах встречаются райское дерево вырий, береза, дуб, сосна, рябина как ось мира, вертикаль, обозначающая сакральный центр.

В эпических песнях прославляют Дуная, Дон Ивановича, Днепра Королевича, являющихся ничем иным, как реками. Славятся былинные богатыри: Илья Муромец, побеждавший двенадцатиглавых змеев, был своего рода солнечным божеством, низведенным в степень богатыря; Светогор — богатырь-исполин, которого едва носит земля; Микула Селянинович — добрый земледелец, соха которого, ударяясь своим жезлом о камни в почве, слышится на расстоянии трех дней пути, был своего рода символом, обожествлением народа, любящего земледелие.

Едва ли не в каждой сказке, повествующей о препятствиях, которые приходится преодолевать добрым, мужественным и смекалистым героям, встречаются Кащей Бессмертный и Баба Яга, живущая на опушке леса в избушке на курьих ножках, поворачивающейся на ветру, олицетворяющие собой силы, враждебные человеку; Морской царь, увлекающий пловцов в свои подводные дворцы, — как символ таинственных, стихийных сил рек и морей; Мороз — олицетворение жестокой зимней стужи.

Языческие символы можно увидеть и в мотивах северно-русской вышивки, где по сторонам дерева обычно помещаются всадники, звери или птицы; в скульптуре — статуи языческих богов из дерева или камня; в зодчестве — на передней части двускатной кровли русских жилищ вытесывали изображение конской головы или птицы; в узелковой письменности древних славян11.

После обряда крещения Владимир занялся преобразованиями, строением церквей, народным просвещением. Во всех своих деяниях он опирался на выборную власть. На том месте, где стоял деревянный Перун, он создал церковь во имя своего ангела св. Василия; по его повелению была построена Десятинная церковь, которую украсили иконами и греческими надписями вызванные с юга художники. Этот храм называли Десятинным, потому что князь отдавал на него десятую часть своего дохода.

Владимир основал школы, в которых мальчики изучали Святое писание, переведенное на славянский язык. Учиться мальчиков брали насильно, и родители, глубоко убежденные в том, что грамота есть опасный вид колдовства, проливали слезы отчаяния12.

Нестор воспевает деяния Владимира и перемены, происшедшие с ним после крещения. Князь избегает военных столкновений, отказывается от казни как меры наказания даже для разбойников. Теперь Владимир, имевший около 300 жен13, любит только одну свою греческую супругу, раздает милостыню и свои доходы церквям и убогим. И для своего народа, оставшегося в сущности своей языческим, Владимир был Красным Солнышком Киева.

15 июня 1015 г. Владимир внезапно скончался. Своему любимому сыну Борису он оставил командование ратью, а значит, и золотой стол киевский, а нелюбимому пасынку Святополку — тюрьму и, возможно, казнь. Но произошло все наоборот: Святополка немедленно освободили и посадили на престол, а войско Бориса разбежалось, покинув своего вождя. Тогда Святополк послал убийцу к Борису и его брату Глебу, а третий брат — Святослав, правивший древлянами, бежал, но был настигнут и тоже убит. И никто не вступился за несчастных юношей, «не повинных ни в каких преступлениях»14.

Скульптурные идолы богов после принятия христианства уничтожались, уцелели только немногие — грузные плосколицые «каменные бабы». Их примитивная глыбистая форма по-своему внушительна. Но эти, собственно, культовые произведения славян далеко уступают их декоративно-прикладным изделиям. Искуснее всего языческая Русь была, по-видимому, в обработке дерева. Деревянные постройки — избы и хоромы, ворота и мосты, крепостные стены, а также лодки, сани, телеги, всякая утварь, щедро украшаемая резьбой, определяли ее облик.

Большое каменное строительство началось в Х в. Это было строительство христианских церквей и, естественно, по византийскому образцу. Однако с самого начала оно восприняло и некоторые черты самобытного деревянного зодчества. Храм св. Софии, воздвигнутый в Киеве, имел тринадцать куполов на столпах, а не дошедшая до нас Десятинная церковь, построенная Владимиром, о которой упоминалось ранее, — даже двадцать пять куполов. Эта многоглавость — своеобразная русская особенность, она часто встречалась в деревянных постройках. На Беломорском севере вплоть до XIX в. строились деревянные церкви, срубленные «без единого гвоздя» — среди них примечательна двадцатитрехглавая церковь в Кижах.

Продолжительное время духовная жизнь на Руси определялась явлением, которое принято обозначать как православно-языческий синкретизм (нерасчлененность, слитность).

Возникшая на Руси уже в XI в. ситуация «двоеверия», «двукультурья» сказывалась на всех уровнях средневекового общественного сознания. В результате, несмотря на все возрастающее влияние православия и постепенное изживание прежней мифологической системы взглядов, на Руси утверждался иной, чем в Византии, религиозно-мировоззренческий идеал, который далеко не во всех чертах повторял свой исходный прототип.

Постепенно славяне привыкали к христианской религии, но старые языческие верования окончательно не исчезли. Многие из них сохранились и влились в христианство. До крещения славяне устраивали праздники, поминали усопших. Так до нас дошел день радоницы, или по-церковному, поминовения усопших, отмечаемый всеми православными на десятый день после пасхи, всегда во вторник на фоминой неделе. Но в древнейшие времена, когда еще не было ни украинцев, ни русских, ни белорусов, а были восточные славяне, наши общие прародители и родственные им прибалты, радуницей называли тризну по умершим, которую справляли на их могилах или на месте сжигания (кремации).

Выдающийся историк прошлого века С. Соловьев выводил слово «радуница» от старолитовского «rauda» (рауда), т.е. погребальная песнь. Ею отпевали умерших, ею же и поминали их.

С приходом христианства все языческие обряды преследовались как греховные. Однако вытравить обычаи, вошедшие в плоть и кровь, оказалось невозможным. И тогда церковь как бы «окрестила» языческий обряд, включив его в пасхальный цикл. И превратилась радуница в радоницу, изменив корень, взяв за него «радость» — см. словарь Даля: раду(о)нец, раду(о)ница, радовница, радошница, т.е., как объясняет знаток русского языка и русских народных обычаев, — это радостная весть о воскресении Христовом, с которой приходят на кладбище родные и близкие похороненных там. Чтобы задобрить предков, они приносили на их могилы дары: блины, мясо, мед, квас. До сих пор у русских сохранился обычай носить на могилы родственников крашеные яйца и т.п. в пасху; сама масленица как праздник пришла к нам из языческих времен.

Синтез славяно-русской дохристианской культуры с тем культурным пластом, который поступил на Русь с принятием христианства из Византии и Болгарии и приобщал страну к византийской и славянской христианской культурам, а через них — к культурам античной и ближневосточной, создал феномен русской средневековой культуры.

Ее оригинальность и высокий уровень были во многом обусловлены бытованием в качестве языка церковной службы и вследствие этого становлением в качестве литературного — славянского языка, понятного всему населению, в отличие от Западной Европы и славянских стран, принявших католицизм, где языком церковной службы была латынь, язык, незнакомый большинству населения, и вследствие этого раннесредневековая литература являлась преимущественно латиноязычной.

С введением христианства создается особая форма принятия княжеской власти — обряд возведения на престол князя, соответствующий византийскому обряду венчания на царство. Если раньше князь был просто главой племенного союза, то теперь его власть была освящена, дарована Богом. Из этого следовало определенное влияние церкви на политическую княжескую власть. Реформа открывала новые возможности для торговли с Византией. Если прежде на торговых площадях заморских стран они были «варварами», «скифами», то отныне в Византии и Европе — уважаемыми единоверцами, что позволяло устанавливать более тесные экономические контакты с Европой.

Рядовые общинники, пока процесс феодализации еще не набрал силу, тоже особенно не страдали. Рабам христианство обещало свободу. В Древней Руси рабство было домашним, рабов не использовали в производстве, но они составляли заметный слой общества. Тогда была довольно широко распространена работорговля. Рабы-славяне очень ценились на невольничьих рынках. Церковь резко выступила против рабства, особенно против работорговли, когда своих соплеменников продавали в «поганые».

Церковь стала основным институтом феодальной культуры Древней Руси. Она играла позитивную роль в развитии русской государственности. Она обогатила социальным и политическим опытом древнерусское публичное право, повлияла на его эволюцию силой церковного суда, рассматривавшего кроме церковных правонарушений и неконфессиональные дела, в сфере семейно-бытовых отношений закрепила моногамный брак.

Христианство не только осуждало полигамию, но и отвергало равенство детей, рожденных от слуг, с детьми законной супруги. Общество сопротивлялось этому новому принципу: сам Владимир, уже будучи христианином, разделил все поровну между всеми своими детьми, несмотря на то, что некоторые из них были, по мнению церкви, незаконными. С течением времени этот новый принцип окончательно утвердился на русской земле и русская семья, утратив азиатский характер, сделалась европейской.

Христианство оказало влияние и на другие стороны законодательства. Воровство, убийство, разбой перестали быть частными оскорблениями, которые преследовались потерпевшими лицами или возмещались вирой15: они теперь рассматривались как преступления, которые наказывались человеческим правосудием во имя Божие.

Под византийским влиянием частная месть была заменена общественной, вместо денежного откупа были введены телесные и исправительные наказания, которые не допускало варварское общество как оскорбительные для свободного человека. В княжение св. Владимира греческие епископы уже требовали казнить разбойников, но общество сопротивлялось в течение долгого времени. Владимир, не прибегнув к этому крайнему средству усмирения, снова восстановил систему вир, которая, кроме того, служила источником дохода для казны. Византийское законодательство не допускало также судебного поединка, суда Божия, которые еще долго удерживались в обычаях и даже позднее узаконились.

Христианская религия ускорила развитие феодальных отношений в Киевской Руси. Введение христианства способствовало сближению ее с Византией и государствами Западной Европы.

Киевская Русь быстро выдвинулась в ряд передовых стран средневекового мира. В городах на Руси строились красивые храмы и монастыри, создавались школы.

Большой вклад в укрепление государства, развитие культуры внес один из сыновей Владимира — Ярослав (р. в 978 г.), с 1019 г. ставший великим князем киевским. Он вошел в историю как Ярослав Мудрый. Высокообразованный Ярослав много читал, знал несколько иностранных языков. В таком же духе он воспитывал и своих детей. Ярослав был женат на дочери шведского короля16. При Ярославе уделялось внимание просвещению, переводились книги, создавались библиотеки.

Для распространения «слова евангельского» Ярослав в 1087 г., «собрав писце многи», поручил им переводи переписку уже переведенных книг, составивших первую библиотеку на Руси при храме св. Софии.

При Ярославе книжная мудрость начинает приобретать и практический интерес, появляются различного рода практические поучения и т.п. (о чем речь будет несколько позднее).

В средние века единственным местом, где была возможность заниматься науками, были монастыри. При Ярославе возникают русское монашество и монастыри (Печерский, св. Георгия, св. Ирины и др.). Здесь велось летописание, создавали сочинения политического характера, переписывали и рисовали иконы, занимались переводами священных писаний и другой литературы.

Ярослав Мудрый сделал русскую церковь более независимой от Византии. В 1051 г. после смерти митрополита-грека Ярослав без ведома Константинопольского патриарха сам назначил митрополитом в Киеве русского священника Иллариона, автора знаменитого «Слова о законе и благодати», и епископом в Новгороде также русского священника. В Киеве при нем был построен Киево-Печерский монастырь (Ярослав прожил 75 лет, умер в 1054 г. и похоронен в Софийском соборе).

Гордость за свою страну, желание независимости от Византии и равенства с нею были близки не только княжескому окружению, но и всему народу. До нас дошло, например, предание о том, как игумен Даниил, который совершил паломничество в Палестину и описал в «Хождении» свои впечатления, увидев, что в храме Гроба Господня висит много кандил (светильников) от разных стран, но нет от Руси, обратился к королю Балдуину с просьбой разрешить ему повесить кандило «от всей Русской земли». Русь нигде не должна была стоять ниже других городов.

Ярослав написал устав «Русская Правда». Дополненная впоследствии сыновьями Ярослава, «Русская Правда» стала основным (и, видимо, первым) письменным законом Киевского государства. Как отмечают исследователи, «Русская Правда» напоминает скандинавское законодательство. Она освящает частную месть, преследование убийцы родственниками убитого; определяет окуп (позднее — откуп) за различные преступления и пеню, вносимую в княжескую казну; допускает судебный поединок, испытание раскаленным железом и кипятком, очистительную присягу. В суде вместе с княжескими судьями участвуют 12 граждан. В «Русской Правде» нет, как такового, уголовного права: ни смертной казни, ни утонченных мучений, ни пыток с целью вырвать Признание у преступника, ни даже тюрьмы. Это скандинавские и германские законоположения во всей их чистоте. Русские имели в то время почти такие же законы, как и Запад17. И если Владимир основал училище в Киеве, то Ярослав сделал это в Новгороде для 300 мальчиков. Он вызвал из Константинополя греческих певцов для обучения русских причта пению. При Ярославе чеканились монеты, на одной стороне было выбито славянскими буквами имя князя, а на другой — греческими буквами его христианское имя, данное ему при крещении, — Георгий.

Как все варварские неофиты, Ярослав доводил набожность до суеверия. Он велел выкопать из могил кости своих дядей, умерших в язычестве, и совершить над ними обряд крещения.

Ярослав занял славное место в ряду современных государей. Он выдал свою сестру Доброгневу замуж за польского короля Казимира. Матримониальные связи русской княжеской династии являются бесспорным свидетельством широты международных связей Руси.

Любимый сын Ярослава Всеволод женился на дочери царя Константина Мономаха; сын Владимир — на Гите — дочери последнего англосаксонского короля Гаральда, погибшего в 1066 г. в битве при Гастингсе. Женой Мстислава Владимировича была дочь шведского короля Христина. Сын Святослав женился на Оде — дочери графа штадского, близкого кесарю Генриху; Изяслав — на Гертруде, дочери маркграфа саксонского. Дочери: Елизавета вышла замуж за норвежского короля Гаральда, а после его смерти — за датского короля Свейна; Анастасия — за венгерского короля. Все дети любили читать по-гречески и по-латыни. Свою младшую дочь — красавицу Анну Ярослав выдал замуж за французского короля Генриха I. Так все четыре дочери Ярослава Мудрого стали королевами.

Венчание Анны Ярославны состоялось в Реймасе 4 августа 1051 г. Генрих I, женившийся на Анне, чтобы поправить свои дела и дела Франции, которую даже нельзя было сравнивать с Киевской Русью, полюбил русскую красавицу и не принимал никаких решений без своей жены. На многих сохранившихся до наших дней документах Франции стоит подпись Анны-рейгины, т.е. королевы латинским шрифтом. В 1053 г. еще при жизни Ярослава Мудрого у Анны родился сын, которого назвали чужеземным тогда для Франции именем — Филипп, положив начало династии королей Филиппов Бурбонов. Филиппом звали варяга Ярла, когда-то в юности любимого ею. Евангелие, привезенное с собой из Руси Анной Ярославной, на котором присягали все короли Франции, показали Петру I, когда он был в Париже, как реликвию — свидетельство давних связей России и Франции.

Ярослав давал убежище изгнанным князьям Англии, Швеции и Норвегии, т.е. Киевская Русь того времени — это в истинном смысле европейское государство.

Современник Ярослава Мудрого летописец из Бремена Адам называл Киев украшением Востока и соперником Константинополя18. До сих пор в Киеве, Чернигове и Новгороде стоят величественные здания, построенные во времена Ярослава Мудрого. Таковы, например, Золотые ворота и Софийский собор в Киеве, свидетельствующие о высоком уровне Русской культуры. Драгоценнейшим украшением храма св. Софии является каменная гробница Ярослава Мудрого (умершего в 1054 г.), а сам храм был истинным чудом Киева, его цветные мозаики той эпохи дожили до наших дней. В Киеве того времени было около 400 церквей.

Киев широко сообщался с другими государствами: помимо Византии и Скандинавии, с которыми связи были наиболее тесными, торговые отношения существовали со славянскими странами, с Францией, Германией, Англией. В Киеве было восемь рынков, и по Днепру постоянно бороздили суда из различных стран мира. Иностранные купцы жили в отдельных кварталах, поэтому в Киеве были голландские кварталы, немецкие, венгерские и т.д.

Эти кварталы охранялись княжеской дружиной, следившей за порядком в городе. Для управления и защиты края князь ставил по городам главнейших своих дружинников с достаточными силами.

В то время военное сословие не представляло замкнутую касту. Известно, например, что Владимир принял к себе на службу сына простого кожевника, правда, отличавшегося необыкновенной физической силой: он победил печенегского великана, а дядя Владимира по матери, Добрыня, не принадлежал по происхождению даже к числу свободных людей.

Отношения в дружине были товарищескими, князь был всего лишь первым среди равных. Как одна большая дружная семья дружинники ели за одним столом, вместе слушали песни поэтов-слепцов, игравших на гуслях. Когда однажды дружинники выразили неудовольствие, что им подают за столом деревянные ложки, Владимир велел сделать для них серебряные и при этом добавил: «Серебром и златом не добуду дружины, а дружиною добуду серебро и злато, как добывал отец мой и дед». Князь ничего не мог предпринимать один без совета с дружиной. Поэтому Святослав в свое время и не мог уступить просьбе своей матери Ольги о принятии крещения: «Како аз хочу ин закон приняти един, а дружина сему смеяться начнут». Все вопросы хозяйственной жизни решались князем довольно просто. Вот что рассказывает арабский писатель Ибн-Дост о княжеском суде: «Когда кто из них (русских) имеет дело против другого, то зовут его на суд к царю, перед которым и препираются; когда царь произносит приговор, исполняется то, что он велит, если же обе стороны приговором царя (т.е. князя) недовольны, то по его приказанию должны предоставить окончательное решение оружию: чей меч острее, тот и одерживает верх».

Другим правом князя кроме суда было право собирать дань. Количество дани определял сам князь. Олег назначил древлянам платить по черной кунице от дыму (т.е. от очага, дома). В сборе дани всегда царил произвол.

Социальное состояние от IX до XI в. представляло собой такое же сословное деление, как и на Западе. Княжеская дружина, включавшая в себя славянских или финских начальников, составляла род аристократии, но в самой дружине тем не менее различали простых телохранителей, гридей (girdin у скандинавов), мужей, или людей (kir — по-латыни, baron — по-французски), и бояр, занимавших первое место в дружине, затем шла «молодшая дружина» — отроки. Свободные жители русской земли назывались «люди» (земство). Гости или купцы не составляли в ту эпоху отдельного класса, это были те же воины, даже князья с копьем в руке занимались торговлей. Олег в свое время под видом купца явился в Киев и захватил там Аскольда и Дира. Византийцы не доверяли этим опасным гостям и отвели для них в Константинополе находившийся под строгим надзором особый квартал.

Сельские массы, на которых лежало бремя рождающегося государства, не были уже так свободны, как в первобытные временна. Крестьянин назывался смердом (от смердеть — пахнуть) или мужиком (презрительное от муж), впоследствии он стал называться христианином, отсюда позднее — крестьянином.

Ниже по положению крестьян были собственно рабы, или холопы. Их добывали на войне, покупали на рынке, холоп мог также родиться в доме господина. Война была главным источником рабства. Ибн-Дост оставил такие наблюдения: русские, «когда нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его всего, женщинами побежденными сами пользуются, а мужчин обращают в рабство». Торговля рабами была широко распространена. Святослав в письме к матери после завоевания им Болгарии писал о товарах, приходящих в Переяславец: «Из Руси же скора и мед, воск и челядь».

В 1113—1125 гг. великим князем Киевским был внук Ярослава Мудрого — Владимир Всеволодович Мономах (1053—1125).

Сами киевляне просили его к себе в город на княжение, и Мономах уступил их просьбам. В свое княжение он с большим успехом воевал против печенегов, половцев, тюрков, черкесов и других кочевников.

Полководец и государственный деятель. Мономах заботился о просвещении народа; при нем была создана школа для юношей. Сестра Владимира Мономаха открыла в Киеве школу и для девушек. До наших дней дошло интересное «Поучение», написанное Владимиром Мономахом на основе его собственной автобиографии. Проникнутое глубокой человечностью, заботами о судьбах страны, его «Поучение» (1117) несет в себе мудрость, воспринятую им от своих предков, еще в глубокой древности отличавшихся гостеприимством, добротой. «Поучение» состоит из двух частей: собственно «Поучения детям» и перечня «путей» — походов и поездок, совершенных Мономахом в течение своей жизни.

Владимир Мономах советовал детям оказывать гостеприимство иностранцам, потому что, говорил он, «ти бо мимоходом прославит человек по всем землям либо добрым, либо злым». Далее в «Поучении» Владимир Мономах пишет: «...Везде, куда вы пойдете и где остановитесь, напоите и накормите просящего... Все же более убогих не забывайте и подавайте сироте, и вдовицу рассудите сами, а не давайте сильным губить человека. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его... Если же вам придется крест целовать, то, проверив сердце свое, целуйте только на том, что можете выполнить... Больного навестите, покойника проводите... не пропустите человека, не приветив его, и доброе слово ему молвите...».

В русской истории явно проступает такая связь: милосердный по своим нравственным убеждениям князь более других успевает и в деле укрепления, усиления своего государства. Владимир Мономах был идеалом русского великого князя. И лишь при нем на Руси наступило торжество православия. Даже такая цитадель угро-финского язычества, как Ростов, где еще в 1071 г. был убит толпой епископ Леонтий, превратилась в центр христианской образованности на северо-востоке Руси19.

Владимир довершил водворение славяно-русов в Суздальской области и основал на Клязьме город, названный его именем и впоследствии игравший важную роль в истории России. При милостивом Владимире Мономахе завершилось политическое объединение княжеств, единым усилием надолго прогнавших половцев и других врагов от границ государства, именуемого «Киевская Русь», так как объединение земель полян, ильменских славян, радимичей, кривичей на протяжении IX — начала XII в. происходило вокруг города Киева. При князе Игоре, Ольге, Святославе, Владимире, Ярославе Мудром, т.е. в Х—XI вв., в Киевской Руси начался процесс формирования феодального способа производства, развитие городских и сельских ремесел, земледелия, скотоводства, промыслов, получившие дальнейшее развитие при Владимире Мономахе. Киев этого времени (1117) по богатству и значению считался третьим в Европе после Константинополя и Кордовы20. Но Киев был не единственным городом Древней Руси. По данным летописи, число городов возрастало в Древней Руси из века в век: если в IX—Х вв. их было не менее 25, то в XI в. стало почти 90, и рост продолжался стремительными темпами. Поэтому не случайно скандинавские саги называли Древнюю Русь «страной городов» («Гардарик»).

Говоря об особенностях духовной культуры Киевской Руси той поры, необходимо обратиться к ее истокам — к богатой устной языковой культуре древних славяно-русов, к народной поэтической песенной традиции: песням, сказкам, загадкам, пословицам ;и поговоркам, обрядам, поэтически, песенно-ритмически оформленным, уходящим своими корнями в языческую культуру славян. Значительное место в фольклорной языческой культуре занимала календарная обрядовая поэзия, непосредственно опиравшаяся на языческий культ: заговоры, заклинания, обрядовые песни, воспевающие весеннее пробуждение природы, праздники урожая. Свадебные песни, похоронные плачи-причитания, песни на пирах и тризнах донесли до наших дней традиции народной культуры.

Значение исторических жанров фольклора все более возрастает с образованием государства и с началом складывания древнерусской народности. На протяжении многих поколений народ создавал и хранил своеобразную «устную» летопись в виде прозаических преданий и эпических сказаний о прошлом родной земли. Устная летопись предшествовала летописи письменной и послужила одним из ее основных источников.

К числу таких преданий относятся предания о Кие, Щеке и Хориве и основании Киева, о призвании варягов, о походах на Константинополь, об Олеге и его смерти от укуса змеи, о мести Ольги Древлянам и многие другие. Летописное повествование о событиях IX—Х вв. целиком основано на фольклорном материале.

Вершиной устного народного творчества являются былины. Появление этого героического эпического жанра относят к Х в. Большинство сюжетов былин связано со временем княжения Владимира Святославича — временем единства и могущества Руси и успешной борьбы со степными кочевниками. В основе былин лежат реальные исторические события, прототипами некоторых былинных героев являются реально существовавшие люди. Например, со сватовством норвежского короля Харальда к дочери Ярослава Мудрого Елизавете связан сюжет былины «Соловей Будимирович». Ряд эпических песен связан с борьбой с половецкими набегами конца XI — начала XII в. В них в несколько адаптированном к русскому произношению и народному сказочному восприятию виде встречаются имена известных по летописям половецких ханов (Тугоркан — Тугарин Змеевич, Шарукан — Шарк-великан, Кудреван, Сугра-Скурла). Образ князя Владимира Мономаха — инициатора борьбы с кочевниками (в былинах они выступают под именем монголо-татар, позднее заслонивших собой имена прежних врагов Руси) слился с образом Владимира Святославича.

К эпохе Мономаха относится появление цикла былин об Алеше Поповиче, былина «Ставр Годинович» (прототипом ее героя послужил приближенный Владимира, позже новгородский боярин Ставр Гордятинич).

В Древней Руси былины пелись часто в сопровождении гусляров, еще и еще раз закрепляя в памяти народа ярчайшие события, имена героев и их подвиги.

В былинах отразилось представление о Руси как о едином государстве. Главная тема — борьба народа с иноземными захватчиками, они проникнуты духом патриотизма и гордостью за свою Родину. Идеи единства и величия Руси, служения Родине сохранялись в былинах и во времена феодальной раздробленности и монголо-татарского ига. На протяжении многих столетий эти идеи, образы героев-богатырей вдохновляли народ на борьбу за свободу Руси, что и предопределило долговечность былинного эпоса, сохранившегося в народной памяти XX в.

Что же касается письменной культуры, то тут надо сказать, что в Киевской Руси элементарная грамотность была распространена среди разных слоев населения, о чем свидетельствуют ранние берестяные грамоты (самые ранние — XI в.). До нас дошли сведения, что на территории Древней Руси издавна существовали центры создания рукописной книги. Для новгородского посадника Остромира в 1056—1057 гг. писцом Григорианом было написано «Остромирово евангелие» — старейшая из сохранившихся датированных русских рукописных книг. При церквах и монастырях существовали училища, а при княжеском дворе и при Киево-Печерском монастыре — школы повышенного типа21. Князья на Руси, опирающиеся на монастыри и монахов, выступали основными проводниками книжной мудрости.

Благодаря им книга расходится по всей Русской земле. Книжники с конца XI — начала XIII в. переезжают из княжества в княжество: Симон и Поликарп, создатели Киево-Печерского патерика (истории этого монастыря) были когда-то его монахами, но переписку свою они вели не только в Киеве, но и во Владимире. Серапион Владимирский писал в Киеве и во Владимире, Кирилл Туровский — в Киеве, а может, и в Турове. Князья переезжают вместе с книжниками и строителями.

Создавая собственную книжность, Русь вписывалась в общую культурную жизнь славянских государств. Примером этого процесса могут служить изборники 1073 и 1076 гг. Первый переписан с болгарского оригинала, и по открывающей сборник похвале можно предполагать имя заказчика — «великий в князих Святослав». Переводная литература получает широкое распространение на Руси: в XI — начале XII в. — главным образом с греческого — сочинений как религиозного, так и светского содержания. К последним относятся, в частности, исторические сочинения, среди которых можно выделить перевод византийской «Хроники Георгия Амартола».

Но более ранние переводы, относящиеся к середине Х в., пришли на Русь из Болгарии благодаря славянской письменности моравских братьев. К таковым относятся, например, переводы «Богословия» Иоанна Дамаскина, а также славянский вариант «Шестоднева», повествовавшего о сотворении мира и его устройстве по представлениям христианского вероучения. В Х в. Болгарское царство стало основным очагом, откуда славянская письменность и литература стали проникать в другие страны. Поэтому .существует общность не только письменности, но и всей русской и болгарской литературы — как богослужебной, проповеднической и т.п., так и таких литературных памятников, как прологи (житейные сборники, имеющие календарный характер, где жития расположены в соответствии с днями их церковной памяти), торжественники, шестодневы (беседы о божественном творении мира в шесть дней), отчасти хроники, палеи (пересказ библейских книг с комментариями, дополнениями и полемическими, антииудейскими толкованиями), космографии, физиологи (переводные сборники о свойствах реальных и вымерших животных, камней и Деревьев православного Юга и Востока Европы).

В это же время происходит становление оригинальной литературы.

Самым ранним из дошедших до нас произведений древнерусской литературы является «Слово о законе и благодати» Иллариона (1051). Летопись сообщает об Илларионе: «муж благ, книжен и постник», «книгам хитр писати и съй по вся дьни и нощи писание книги в келий... Феодосия». Ранее уже упоминалось имя Иллариона —это единственный со дня принятия христианства до середины XII в. русский по происхождению глава церкви, возведенный на митрополию в 1051 г. Ярославом Мудрым без санкции Константинопольского патриарха. Вскоре, видимо после смерти Ярослава, он был вынужден этот пост оставить.

Основная идея «Слова о законе и благодати» — вхождение Руси после принятия христианства в семью христианских народов, в чем автор видит заслугу князя Владимира и продолжившего дело распространения новой веры его сына Ярослава. При этом дохристианское прошлое Руси в глазах Иллариона не выглядит «темными веками», напротив, он подчеркивает, что Владимир, его отец Святослав и дед Игорь «не в худой и неведомой земле владычествовали, но в Русской, которая ведома и слышима во всех четырех концах земли». «Слово» написано на основе глубокого погружения в тексты Ветхого и Нового заветов: «В одно время вся наша земля восславила Христа с Отцом и со Святым Духом. Тогда начал мрак идольский от нас отходить и зори благоверия явились. Гогда тьма богослужения рассеялась, и слово евангельское землю нашу озарило...».

Во второй половине XI — начале XII в. на Руси возник ряд оригинальных произведений, среди которых выделяется цикл сказаний — жития первых русских святых: князей Бориса и Глеба, игумена Киевско-Печерского монастыря Феодосия, написанные монахом этого монастыря Нестором (80-е годы XI в.).

В различных городах Киевской Руси начали составляться летописные своды. Примечательно, что они составлялись на русском языке, в то время как в Западной Европе они писались на чуждой народу латыни. Нельзя не отметить, что русское летописание — жанр, не имеющий точных соответствий в других литературах.

Летописный жанр занимает важнейшее место в древнерусской литературе. Некоторые исследователи полагают, что его появление можно отнести уже к концу Х в., когда и был создан первый летописный свод.

Первым летописным сводом, текст которого можно реконструировать, является так называемый Начальный свод конца XI в. Его текст сохранился в составе Новгородской первой летописи.

Древнерусскую литературу можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет — мировая история, тема — смысл человеческой жизни. Древнерусская литература утверждает своеобразный реализм, он носит поучительный характер.

В первую очередь сказанное, конечно же, относится к поучительно-бытовой литературе — притчам. В аллегорической форме они преподносят нравоучения, говоря не о единоличном, а об общем, постоянно случающемся. Жанр притчи для Древней Руси и традиционный, и имеющий библейское происхождение: притчами усеяна Библия. Притчи входили в состав сочинений для проповедников, они были и в произведениях самих проповедников. Притчи повествуют о вечном. Все совершающееся в мире имеет две стороны. Одна — это то, что произошло, и в этом есть реальная причинность: ошибки, совершенные князьями, недостаток единства или недостаток заботы о сохранности родины — если это поражение; личное мужество, сообразительность полководцев, храбрость воинов — если это победа; неосторожность «бабы некой» — если это пожар города.

Другая сторона — это извечная борьба Зла с Добром, это стремление Бога исправить людей, наказывать их за грехи (вот почему со средневековой точки зрения так велико значение их уединенных молитв). В этом случае с реальной причинностью сочетается по древнерусским представлениям причинность сверхреальная.

Литература взяла на себя в культуре Древней Руси роль объединяющего центра в сложившемся и укореняющемся «двоеверии» и «двоекультурье». Она глубоко усвоила народную устную традицию, вместе с тем свою главную роль книжник видел в просвещении, проповеди святой жизни.

В начале XII в. в Киеве, в Печерском монастыре, писал историю Руси монах Нестор. Его большой труд «Повесть временных лет» («Повесть о прошедших временах») переписывался русскими людьми на протяжении пяти столетий. Это древнейшая (около 1113 г.) дошедшая до нас русская летопись, лежащая в основе большинства последующих летописных сводов.

«Повесть временных лет» — выдающееся для средневековой Европы историческое произведение, в котором русская история рассматривалась на фоне истории всех славян и соседских народов. Нестор написал свой труд на основе большого числа собранных им греческих и русских книг. Своей повести он дал следующий подзаголовок: «Откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первое княжити, и откуда Русская земля стала есть»22.

Из переводных византийских источников в наибольшей степени автор использовал «Хронику Георгия Амартола». Из отечественных источников помимо начального свода он привлекал устные легенды (об основании Киева, о призвании варяжских князей, о княгине Ольге и ряд других). «Повесть» начинается с рассказа о расселении славян по Европе, их взаимоотношениях с другими народами. Далее повествуется о возникновении государства Руси, деяниях первых его правителей. Особенно подробно изложены в «Повести» события второй половины XI — начала XII столетия.

В одну из рукописей, сохранивших текст «Повести временных лет», — Лаврентьевскую рукопись были включены произведения, принадлежащие руке князя Владимира Мономаха. Среди них «Поучение». Рядом помещено послание Владимира Олегу Святославичу, написанное в разгар усобиц 90-х годов XI в., после гибели в бою с Олегом сына Мономаха Изяслава. Произведение Владимира Мономаха является не только ценным историческим источником, но и ярким литературным памятником, дающим представление об общественном сознании высшего слоя древнерусского общества.

Мир духовной культуры Киевской Руси был миром традиций, обрядов, канонов — сначала языческих, потом православных. Переход к последним не очень прост. Драматический и противоречивый, он определил особый тип древнерусской духовности, наложившей отпечаток на всю русскую культуру последующих эпох. Язычество являлось не просто религией, но формой закрепления опыта народной жизни на протяжении тысячелетий. Родоплеменные отношения, соответствующие им нравы и представления о правилах жизни отражались в языческих верованиях и обычаях. Поэтому для утверждения новой религии с ее представлениями о человеке и нравственности потребовалось преодолеть не просто язычество, но древнюю традиционную культуру. Хотя Киевская Русь была уже раннефеодальным государством, т.е. основы родоплеменного общества уже изжиты, но обычаи, нравственные ориентиры, формы быта были все еще неотделимой частью народной жизни, народного сознания.

Духовный мир человека Киевской Руси во многом был подобен мироощущению средневекового человека в раннефеодальной Европе: все вокруг значительно и полно мистического смысла — Бог присутствует в этом мире. Человек должен разглядеть сокровенный смысл вещей, окружающих его, символику животных, растений, числовых соотношений. Число «один» свидетельствовало ему о единстве Бога, «два» — напоминало о двуединой природе Христа (сын Божий и человек), «три» — о триединстве Бога (Бог — отец. Бог — сын и Бог — дух святой). «Четыре» было символом материального мира, поэтому мир имеет четыре стороны света, он составлен из четырех элементов и т.д. «Семь» — воплощало в себе соединение в человеке Божественного начала с материальным, поэтому все, что касается человека, семерично: семь смертных грехов, семь противопоставленных им церковных таинств, семь дней недели, в которые был сотворен мир (вернее, шесть дней, а седьмой Бог отдыхал), семь тысячелетий мировой истории и т.д.

Значительный и великий мир лежал вокруг человека. Себя человек ощущал в большом мире ничтожной частицей, но не случайной: он сам — творение Бога и участник мировой истории.

В Киевской Руси существовало весьма противоречивое отношение к светским увеселениям. Моральные критерии относительно народных традиционных праздников не были единообразны, а потому неоднозначно было отношение к ним: то запрет и гонение, то признание необходимости «смеховой разрядки».

В «двумерной» средневековой культуре христианский дуализм тела и духа, возвышенного и низменного выступал как дуализм серьезности христианской литургии, «постничества, благочестия, величия церемониала при княжеском дворе — и буйства «смехового» гротеска в ритуале народных праздников. Древнерусские «смехотворцы» — скоморохи с их «бесовскими песнями» и разгульной гротескной пляской («хребтом их вихляние и ногам их скакание и топтание») были любимыми и при дворе князя, и в крестьянской избе. Непременным атрибутом таких традиционных увеселений были сосуды с хмельным обрядовым зельем. Возможно, таковы были элементы древнего языческого обряда вызывания дождя.

Помимо выступления скоморохов любимы были и коллективные игрища, приуроченные к традиционным бытовым и земледельческим праздникам. Любой участник таких праздников Остановился действующим лицом игры ряженых. Ряженые кривлялись, плясали, прыгали, колотили в ведра, издавая неимоверный шум — ритуал обезвреживания и отпугивания нечистой силы. Разыгрывались шутливые сценки похорон на святки и на масленицу — изгнание старого года и зимы, враждебной человеку и . природе. В языческих обрядах ритуальный смех, знаменуя радость жизни, был направлен на приумножение человеческого рода, животных и урожая. Ритуальный смысл постепенно забывался, но «смеховая культура» сохранялась в традиции праздников.

Однако христианские ценности и образы постепенно входили и в народную культуру, вытесняя язычество или перемешиваясь с ним.