Страница 232

В связи о появлением генетической инженерии, а также в связи с успехами молекулярно-генетического изучения генома человека возникли новые проблемы не только социального, но и этического звучания. Попытки разрешения этих проблем означают начало формирования нравственности в ядерный век, т. е. формирования совокупности принципов и норм поведения людей в условиях научных достижений, непосредственно затрагивающих их бытие. Одна из таких социально-этических проблем касается определения генетического статуса людей. Речь идет о введении в практику генетического обследования людей, создания их нуклеотидных карт и о стремлениях использовать молекулярно-генети-ческие карты для определения профессиональной ориентации и занятости людей. Поскольку создание нуклеотидных карт может выявить индивидов с неблагоприятными генотипами, в обществе возникли вопросы о степени гласности результатов генетического обследования и о защите лиц с неблагоприятными генотипами в плане выбора ими профессии или найма на работу. Лица, содержащие в генотипе мутации, не могут нести ответственность за эти мутации и, следовательно, не должны иметь ограничений в выборе профессии.

Следующая этическая проблема, заслуживающая обсуждения, касается этики экспериментов, связанных с оплодотворением в пробирке (in vitro) яйцеклеток и созданием «пробирочных» детей. Обсуждение этой проблемы идет по нескольким другим направлениям.

Во-первых, опираясь на принятый в 1947 г. Нюрнбергский кодекс медицинской этики, в соответствии с которым экспериментам на человеке должны предшествовать адекватные эксперименты на животных, а риск, связанный с экспериментами на человеке, должен быть полностью оправдан, многие считают, что преодоление бесплодия путем оплодотворения яйцеклеток в пробирке есть пример экспериментов на людях, которые осуждаются в течение многих веков. Следовательно, такие эксперименты не должны проводиться.

Во-вторых, по мнению многих специалистов оплодотворение яйцеклеток в пробирке может сопровождаться нарушениями количества или структуры половых хромосом, что будет сопровождаться некоторым повышением генетического груза человечества за счет вхождения в популяции человека «пробирочных» людей. Поскольку в пользу этого предположения уже есть некоторые доказательства, то оно также представляет собой возражение против этих экспериментов.

Далее, в соответствии с доктриной римско-католической церкви душа вселяется в эмбрион во время беременности в определенное, хотя и точно не установленное время.

Следовательно, оплодотворенная яйцеклетка уже представляет собой человеческую жизнь и даже личность. Между тем не все оплодотворенные яйцеклетки сохраняются при имплантации их в организм матерей. По ряду данных оплодотворенные яйцеклетки лишь в 40—50% случаев приживаются в матке матерей. Поэтому возник дополнительный довод против этих экспериментов, по которому неудачные результаты, связанные с прекращением жизни оплодотворенной яйцеклетки, есть грубейшее нарушение прав человека. Наконец, критики метода «пробирочных» детей считают, что этот метод таит в себе угрозу использования его для решения евгенических программ, которые давно не вызывают согласия в обществе. Рассмотрение всей проблематики, связанной с оплодотворением in vitro, показывает, что разработка способов оплодотворения яйцеклеток в пробирке и способов, обеспечивающих рождение «пробирочных» детей, является выдающимся достижением биологии XX в. Можно сказать, что биологи стали подлинными архитекторами жизни.

С другой стороны, решение такой фундаментальной задачи имеет практический результат, связанный с преодолением женского бесплодия. Поэтому сторонники технологии «пробирочных» детей выдвигают весьма важный довод в ее пользу, заключающийся в том, что таким путем решается большая общечеловеческая задача — любовь к ближнему. Что же касается аргументации нарушения прав человека в этой области, то приводимые контраргументы сводятся к тому, что у эмбрионов, образованных оплодотворением в пробирке, еще нет головного мозга и, следовательно, они не могут считаться человеческой жизнью. Следовательно, препятствий для экспериментирования на эмбрионах по этой причине не должно быть.

Итак, оценивая успехи в области оплодотворения яйцеклеток человека in vitro в качестве выдающегося научного достижения XX в., нельзя не отметить, что в этой области возникли серьезные социальные и этические проблемы, но они пока не поддаются решению.

В заключение важно обсудить проблему этики возможных экспериментов, направленных на создание с помощью генетической инженерии новых видов бактериологического оружия. Как известно, идеи использования массовых заболеваний для решения конфликтов уходят в глубокую древность. Например, еще в Ветхом завете сообщается о том, что Иегова наказал египетского фараона тем, что наслал на него мух, вшей и блох. Как повествуется в Ветхом завете, Иегова заслал к ассирийцам и ангела, который распространил чуму, что привело к гибели большого количества людей.

Известно также, что древние римляне забрасывали колодцы враждебной стороны трупами животных, павших от повальных болезней, а воины Александра Македонского перебрасывали трупы павших от повальных болезней животных и людей через стены осажденных ими крепостей.

В более поздние времена также отмечались случаи применения подобного оружия. Например, осаждая в XIV в. крепость Кафу, татары катапультировали через крепостные стены в крепость трупы своих воинов, погибших от бубонной чумы. В XVIII в. англичане в Индии для подавления сопротивления местного населения передавали им одеяла, зараженные возбудителем оспы, что вызвало значительную эпидемию.

С тех пор как было установлено, что инфекционные болезни человека и животных вызываются микроорганизмами, появилось стремление использовать в качестве оружия штаммы вирусов и бактерий, вызывающих особо опасные болезни человека и животных. Поэтому, исходя из чрезвычайной опасности этого оружия, еще в 1925 г. в Женеве был подписан Протокол о запрещении при^ менения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. Однако это международное соглашение не создало запретов бактериологического оружия. Документы свидетельствуют, что во Второй мировой войне в фашистской Германии проводились работы по подготовке к бактериологической войне на Восточном фронте. Однако военные успехи нашей страны не позволили фашистам развязать бактериологическую войну. Но во Второй мировой войне бактериологическое оружие было использовано в широких пределах японскими милитаристами в Китае.

В послевоенный период вопросы запрета биологического оружия, которое стали квалифицировать в качестве оружия массового поражения, неоднократно рассматривались на Генеральной Ассамблее ООН (резолюции 2162 (XXI), 2454А (XXII) от 1966 и 1968 гг. соответственно). Важным явилось подписание в 1972 г. международного соглашения о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического и токсинного оружия. Эти документы оказались серьезным сдерживающим фактором. Однако угроза создания и использования биологического оружия не прошла.