3. исслелдования черт темперамента у взрослых

3. исслелдования черт темперамента у взрослых

В подавляющем большинстве работ используются схема и методч ки Г. Айзенка; оценивается экстра-интроверсия и нейротицизм или близкие к ним свойства: социабельность, активность и т.д. Меньше исследован психотицизм.

Напомним, что шкала экстраверсии объединяет такие характеристики, как социабельность, активность, оживленность, доминантность и т.п.; централь. ное ядро нейротицизма эмоциональная стабильность-нестабильность, уро. вень эмоциональности в целом, но с ним коррелируют самооценка, осторожность и т.п. (однако это не клинический невротизм!); психотицизм, выделенный позже, характеризует агрессивность, холодность, эгоцентричность отсутствие эмпатии и т.п. (но с ним коррелирует и креативность). На «низ^ ких» концах трех указанных суперфакторов индивидуальности располагаются: интроверсия, эмоциональная стабильность, Я-контроль [246,250].

Эти черты оказываются весьма стабильными в онтогенезе и по своей структуре, и по индивидуальной выраженности. Например, нейротицизм и социальная экстраверсия, оцененные у одних и тех же людей с интервалом в 45 лет, коррелируют на уровне 0,30 и 0,60. В другом лонгитюдном исследовании, охватившем людей от среднего возраста до старости, с интервалом в 30 лет, межвозрастная корреляция социальной интроверсии равна 0,74; по остальным шкалам (использовался ММР1) корреляции в среднем выше 0,40. Существуют и другие работы, выполненные разными диагностическими методами, на разных возрастных группах и интервалах, но говорящие о том же, а именно о возрастной стабильности этих характеристик индивидуальности [245].

Психогенетические исследования, суммированные Р. Пломиным с соавторами [364], показали отчетливое, хотя и не очень высокое влияние наследственности. В шведском исследовании (4987 пар МЗ близнецов и 7790 пар ДЗ 17-49 лет) получены такие оценки внутрипарно-го сходства: по экстраверсии rМЗ = 0,51 и rДЗ = 0,21, по нейротицизму оно такое же: 0,50 и 0,23 соответственно. Отсюда наследуемость в обоих случаях равна 0,5-0,6. Важно, что примерно те же оценки получены в независимом исследовании, проведенном в Австралии: внутри-парные корреляции МЗ и ДЗ близнецов (всего 2903 пары) по экстраверсии равны 0,52 и 0,17, по нейротицизму 0,50 и 0,23. Коэффициент наследуемости по экстраверсии выше, по нейротицизму примерно тот же, что свидетельствует о хорошей воспроизводимости результатов. В некоторых работах получено очень низкое сходство ДЗ близнецов более чем вдвое ниже сходства МЗ, что говорит, по-видимому, о неаддитивном типе наследования. У разлученных МЗ (95 пар) и разлученных ДЗ близнецов (220 пар) сходство по экстраверсии выражается коэффициентами 0,30 и 0,04 и по нейротицизму 0,24 и 0,2 соответственно.

Обобщенные оценки наследуемости, полученные объединение» различных близнецовых работ, дают около 40\% генетической вариативности для экстраверсии и около 30\% для нейротицизма [364]

Более полно относящиеся к этим характеристикам данные проанализированы в упомянутой книге Дж. Лоэлина [318]. Вот некоторые из них.

В табл. 10.2 и 10.3 приведены результаты четырех исследований разлученных близнецов: финского, шведского, британского, Мин-несотского (США). В трех первых большинство близнецов были разлучены на первом году жизни, но некоторые пары лишь после 10 лет; в Миннесотской выборке разлучение произошло в возрасте менее 3 мес, и длилось не менее 5 лет. Во всех группах некоторые пары имели контакты уже после разлучения, некоторые вновь объединились перед самым тестированием. Однако в любом случае это близнецы, которые значительную часть своего детства провели в разных домах, т.е. в разной среде, и потому их сопоставление с выросшими совместно близнецами вполне информативно.

Таблица 10.2

Корреляции по экстраверсии в четырех исследованиях разлученных близнецов [по: 318]

Примечание. Здесь и в табл. 10.3: МЗр , ДЗр разлученные близнецы; МЗВМ , ДЗВМ пары, выросшие вместе; п количество пар

Таблица 10.3

Корреляции по нейротицизму в четырех исследованиях разлученных близнецов [318]

Статистическая оценка согласованности результатов всех четып исследований экстраверсии показала их хорошее соответствие дпу другу; иначе говоря, эти результаты не случайны и могут быть объе динены.

Согласованность результатов исследований нейротицизма ниже чем в данных по экстраверсии. Причиной могут быть и различия в разных версиях этой шкалы (что неизбежно при адаптации методики к разным популяциям), и большая межпопуляционная вариативность по эмоциональности в сравнении с экстраверсией и т.д. Однако посмотрим: разлученные МЗ близнецы внутрипарно более похожи, чем ДЗ, вместе выросшие, т.е. имеющие одну среду (в двух выборках из трех), а в двух случаях их сходство выше, чем у МЗ, живущих вместе. Последнее обстоятельство часто объясняется тем, что у разлученных близнецов отсутствует распределение ролей в паре, снижающее их сходство (вспомним данные В.В. Семенова, приведенные в гл. VII: внутрипарные корреляции по оценкам базовых эмоций в парах с ролевыми отношениями значительно ниже, чем без них).

Любопытны данные, полученные методом семей МЗ близнецов: в американском исследовании, включавшем 149 пар взрослый МЗ близнец х его ребенок и 121 пару со-близнец родителя х тот же ребенок, получены корреляции: по экстраверсии 0,18 и 0,24, по нейротицизму 0,10 и 0,02 соответственно. Сходство полусиблингов детей МЗ близнецов (т.е. имеющих генетически идентичных отцов или матерей и потому не являющихся двоюродными родственниками в полном смысле этого слова) оценивается корреляциями 0,18 по экстраверсии и 0,02 по нейротицизму. Все корреляции низки, однако все же они по экстраверсии выше, чем по нейротицизму. Кроме того, в аналогичном шведском исследовании корреляции с родителями выше, чем с генетически таким же, но не воспитывающим ребенка человеком [318].

Метод приемных детей дал в разных работах различающиеся результаты. Корреляции детей по экстраверсии и нейротицизму и с биологическими родителями, и с усыновителями невысоки: самые высокие (/•= 0,21) с биологическим отцом и матерью в одних исследованиях и такой же-с приемным отцом в одной, британской выборке. Правда, в большинстве случаев сходство с биологическими родителями все же немного выше, чем с усыновителями. Такая неопределенность результатов может быть, например, следствием выборочных ошибок; однако статистическая проверка согласованности данных разных авторов по экстраверсии показала их гомогенность, т.е. отсутствие случайных влияний. Сложнее картина с нейротиии3' мом, где в целом согласованность результатов ниже, чем в оценкам экстраверсии.

Суммируя эти данные, Дж. Лоэлин приходит к выводу о том, что гены ответственны за 35-39\% вариативности оценок экстраверсии, 0 до 19\% дисперсии определяется общей средой, 46-63\% индивидуальной средой, генотип-средовыми взаимодействиями и ошибкой измерения. Некоторую роль (примерно 4\% дисперсии) играет специфическая среда МЗ пар.

Нейротицизм эмоциональная стабильность/нестабильность обнаруживает невысокую генетическую обусловленность (27-31\% дисперсии), 5-7\% дисперсии принадлежит общей среде, 14-17\% не совсем ясному третьему фактору (им могут быть и эффекты эписта-за и специфическая МЗ среда).

Как видим, оценки наследуемости экстраверсии и нейротицизма, или «суперфакторов индивидуальности», как их иногда называют, в обобщениях Р. Пломина и Дж. Лоэлина в основном совпадают.

Характеристики индивидуальности, близкие к этим параметрам, содержатся и в других описательных схемах, например в схеме Р. Кеттела, в MMPI и др. В сводной таблице осуществленных до 1976 г. работ, которую приводят Л. Иве, Г. Айзенк и Н. Мартин [246], коэффициенты наследуемости по признакам, релевантным экстраверсии Ай-зенка, колеблются от 0,0 до 0,83; по нейротицизму от 0,0 до 0,81. По психотицизму (исследованному меньше) картина чуть иная; самый высокий коэффициент наследуемости ниже, чем в двух предыдущих чертах: Н= 0,0-0,57. По данным австралийского близнецового исследования, генетические факторы определяют 36-50\% дисперсии оценок психотицизма; 20-40\% зависят от индивидуальной среды и 24-30\% от ошибки измерения. Столь же широки различия и в оценках средовых влияний для всех трех черт.

При помощи одной из таких систем дескрипторов, диагностирующей эмоциональность, активность и социабельность, т.е. близкой к схеме Айзенка, обследовались разлученные близнецы старшего возраста ( = 59 лет). Корреляции оказались следующими: по эмоциональности 0,30; по уровню активности 0,27; по социабельности 0,20. Подбор модели дал наследуемость указанных черт в 40, 25, 25\% соответственно. В силу того, что эти параметры по психологическому содержанию близки экстраверсии и нейротицизму, мы можем сделать вывод: с возрастом влияние наследственности на вариативность этих индивидуальных черт падает.

В семейных исследованиях результаты часто различаются, но всегда сходство в парах родители ´ дети и в сиблинговых парах существенно ниже, чем в близнецовых; приемные же дети со своими биологическими родителями имеют близкую к нулю корреляцию [там же].

Низкое сходство сиблингов по экстраверсии и нейротицизму было обнаружено в оригинальном исследовании Т.Д. Думитрашку [54]. Эти характеризуй диагностировали у первых трех детей (30 человек) в 4-5-детных семьях по достижении кадлым из них одного и того же возраста ( = 9,5 лет). В отличие от интеллекта, по которому корреляции сиблингов были высокими (0,36-0,78), по нейротицизму они нулевые, по экстраверсии они равны 0,10; 0,23; 0,34 в разных парах сиблингов.

Низкое сходство сиблингов может говорить о существенной роли индивидуальной среды; во всяком случае, метаанализ четырех больщиу близнецовых исследований (в сумме 23 000 пар) показал, что индивидуальная среда объясняет около 50\% вариативности обеих черт [318]

Возможно, причина этого кроется и в стиле семейной социализации, и в особенностях психодиагностических методик, и в ролевых отношениях, складывающихся в близнецовых и сиблинговых диадах Вероятные влияния среды на результаты генетических исследовании темперамента проанализированы М.С. Егоровой и В.В. Семеновым [132гл. VIII], а также в работе М.С. Егоровой [55, 57]. В.В. Семенов обнаружил отчетливую зависимость оценок внутрипарного сходства по эмоциональному статусу от распределения ролей в паре: наличие лидера и ведомого снижало внутрипарное сходство и по самооценке, и по экспертным оценкам второго близнеца и матери. Такая же картина получена и по показателям нейротицизма: в парах с комплементарными отношениями корреляции МЗ и ДЗ близнецов равны 0,76 и 0,58, а с ролевыми 0,17 и -0,20, однако для экстраверсии внутрипарные отношения оказались несущественными, в обоих типах пар МЗ более похожи, чем ДЗ (0,61 и 0,37 в парах без ролей, 0,75 и 0,44 с выделением лидера и ведомого).

Правда, в более поздней работе М.С. Егорова [57] предположила, что, несмотря на расхождение в абсолютных оценках различных особенностей поведения, даваемых разными экспертами, уровень внутрипарного сходства и, следовательно, оценки наследуемости могут оставаться теми же. Однако, как следует из приводимых ею данных, это не всегда так. Например, наследуемость двигательной активности действительно оказывается одинаковой по оценкам матери, воспитателей в детском саду и учителей (0,96; 0,91; 0,92 соответственно), но по познавательной активности картина иная (0,28; 0,38; 0,79) и т.д.

Помимо таких, относительно простых по составу, схем описания той подструктуры индивидуальности, которую можно отнести к категории темперамента, существуют более сложные схемы, включающие в себя и черты, которые в отечественной психологии относят скорее к уровню собственно личностных черт. Наиболее известны 16-факторная шкала личностных черт Р.Кеттела и так называемая «Большая пятерка» менее известная у нас модель описания личности, построенная на основе суждения людей о себе и о других (т.е. на имплицитных, субъективных представлениях, воплощенных в прилагательных, используемых людьми для описания индивидуальности).

«Большая пятерка», вызвавшая немало споров [90], завоевывает все большую популярность, появляются попытки свести более слоЖ-

ные дробные схемы дескрипторов индивидуальности к пяти факто-пам' В основном варианте эти пять факторов обозначаются так:

1) экстраверсия, энергетика, энтузиазм (Surgency);

2) готовность к согласию, альтруизм, расположение (Agreeableness);

3) добросовестность, ответственность (Conscientionsness);

4) нейротизм, склонность к отрицательным эмоциям, невротич-ность (Emotional Stability);

5) открытость, оригинальность (Culture/Openness).

Дж. Лоэлин в упомянутой книге, обобщив имеющиеся исследования (их, правда, немного) с помощью метода подбора моделей, приходит к следующим выводам. Аддитивный генетический компонент объясняет 22-46\% дисперсии факторов «Большой пятерки», причем выше всего генетические влияния в пятом и первом факторах. Небольшой эффект имеет специфическая сиблинговая среда (4-11\%), кроме первого фактора, где ее величина столь мала, что ею можно пренебречь. Заметна роль и специфической среды МЗ пар: она ответственна за 11-19\% вариативности первых четырех факторов и 2-5\% последнего, пятого. И наконец, половина дисперсии (4455\%) остается пока не объясненной; она может определяться и индивидуальной средой, и гено-средовым взаимодействием, и ошибкой измерения.

В этих результатах наиболее близкие к понятию темперамента факторы первый (экстраверсия) и четвертый (эмоциональная стабильность) имеют при использовании разных генетико-математических моделей 27-36\% наследуемости и небольшое, но четкое влияние МЗ среды (15 и 17\% соответственно).

По-видимому, исследования генотип-средовых отношений в оценках динамической стороны поведения затруднены и из-за более низкой надежности диагностических методик, и из-за чувствительности данных параметров к оттенкам диадических взаимодействий (например, в парах близнецов). Все это еще подлежит дальнейшему изучению, и оценки компонентов фенотипической дисперсии этих признаков, вероятно, могут меняться.

* * *

Многие динамические характеристики поведения человека формируются под большим или меньшим влиянием факторов наследственности, причем это влияние обнаруживается уже на первом году жизни. Относительно же генетических влияний на экстраверсию и нейро-тицизм можно сделать два вывода. Во-первых, обе черты обнаруживают Умеренную наследуемость, причем в экстраверсии ее влияние, очевидно, несколько выше, чем в нейротицизме. Во-вторых, классический близнецовый метод дает более высокие оценки наследуемости, чем семейный и метод приемных детей. Это расхождение может быт отчасти следствием не-аддитивного генетического компонента, осп бенно в вариативности оценок экстраверсии.

Добавим, что существенную роль могут играть и специфические особенности диадических взаимодействий в парах близнецов и спи лингов, однако они оказывают, по-видимому, разное влияние на разные характеристики индивидуальности.