§ 1. социокультурная типология любви и сексуальности

§ 1. социокультурная типология любви и сексуальности: Социология молодежи, Владимир Тимофеевич Лисовский, 2002 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон В предлагаемом читателю учебнике ведущие российские социологи анализируют актуальные теоретические, методологические и прикладные проблемы социологии молодежи.

§ 1. социокультурная типология любви и сексуальности

Любовь можно рассматривать с позиций искусства и науки. Искусство представляет любовь как явление единичное и поэтому имеет возможность глубоко, взволнованно и, главное, образно показать переживания героев. Именно литература всегда исследовала человеческие чувства.

В любви нет стандартов, нет ничего тоньше и деликатнее интимных человеческих отношений и ничего загадочнее. Поэтому порой кажется, что любовь—удел избранных. Такой взгляд высказывает Назанский в диалоге с Ромашовым в повести А. И. Куприна «Поединок»: «Природа, как и во всем, распорядилась гениально. То-то и дело, что для поручика Дица вслед за любовью идет брезгливость и пресыщение, а для Данте вся любовь—прелесть, очарование, весна! Нет, нет, не думайте: я говорю о любви в самом прямом, телесном смысле. Но она—удел избранных. Вот вам пример: все люди обладают музыкальным слухом, но у миллионов он, как у рыбы трески или как у штабс-капитана Васильченки, а один из этого миллиона— Бетховен. Так во всем: в поэзии, в художестве, в мудрости ... И любовь, говорю я вам, имеет свои вершины, доступные лишь единицам из миллионов».1

Рождение любовного чувства—тайна. Искусство в какой-то мере приподнимает завесу над нем, что происходит в душе любящего. «В какой-то мере»—потому что каждое чувство индивидуально, уникально.

Наука подходит к любви как к социальному чувству, т. е. она выясняет то общее, что характеризует отношения между полами.

Теории эротикосексуальных отношений между мужчиной и женциной. Известный американский социолог Энтони Г идденс, видимо, не случайно начинает свой учебник «Социологии» ... с любви.Да, да, с нее. После краткого обращения к студентам и нескольких слов о том, как пользоваться книгой, автор открывает первую главу первой части «Введение в социологию»—фрагментом «Любовь и брак». Как это ни странно, но ответ на вопрос: «О чем рассказывает социология?» связывается с ответом на другой конкретный вопрос: «Почему люди любят и женятся?» Ответу на этот вопрос и посвящен сюжет «Любовь и брак». В нем Гидденс рассматривает понятия любви и брака, дает краткую историю вопроса от первобытной эпохи и средневековья до наших дней.

Почему вдруг в самом начале учебника социолог заговорил о любви?—задает вопрос в предисловии к учебнику проф. Г. Е. Зборовский. Да потому, что он учитывает возраст своей аудитории. Любовь как социальный феномен ближе и понятнее студенческой молодежи, чем что-либо другое. Быть может, это самое сильное и целостное отношение, которое она успела перенять на своем пока еще очень небольшом социальном опыте. Но в нем аккумулирован весь спектр общественных отношений. Любовь, семья, брак—не это ли исходная клеточка социальных связей?

Гидденсу важно было начать разговор с примера таких отношений, которые особенно близки и понятны студенчеству, чтобы от их анализа перейти к широкому обобщению. Ведь автор определяет социологию как «учение о человеческой социальной жизни, группах и обществах», а на приведенном примере очень удобно показать восприятие мира, социальных процессов, межличностных отношений, человеческого поведения.2

Любовь каждого поколения отражает в себе черты и времени, и психологии людей, несет на себе отпечаток условий жизни и нравственно-эстетических принципов, сложившихся в данном обществе.

Любовь—это отношение. Любить—значит по-особому относится к любимому человеку.

В этике и философии любовь понимается «как такое отношение между людьми, когда один человек рассматривает другого как близкого, родственного самому себе и тем или иным об>ра-зом отождествляет себя с ним: испытывает потребность к объединению и сближению; отождествляет с ним свои собственные интересы и устремления; добровольно физически и духовно отдает себя другому и стремится взаимно обладать им».3

Любовь предполагает взаимность, страсть, моральную ответственность за благополучие другого человека.

Справедливо говорят, что истинная любовь всегда действенная, жизнеутверждающая, а не разрушающая. Иначе это не любовь, а подделка. Настоящая любовь—это высший взлет духовности. Не случайно в ходе социологических опросов подавляющее большинство юношей и девушек называют любовь одной из высших жизненных ценностей.

В 1990 г. по методике, разработанной лейпцигскими социологами, нами был проведен выборочный опрос 1 492 студентов Москвы, Ленинграда, Нижнего Новгорода, Рязани, Риги и Елгавы. Анкета открывалась вопросом: «Уверены ли Вы, что сегодня еще существует так называемая "большая любовь"»? Ответили утвердительно 84\% опрошенных. Девушки были настроены несколько более оптимистично (85\%), чем юноши (81\%).Следующий вопрос уточнял: «Может ли, по Вашему мнению, эта " большая любовь" просуществовать всю жизнь?» Сказали «да» 57\% (63 и 55\%).* На вопрос: «Пережили Вы сами такую любовь?» лишь каждый третий респондент—33\%—дал утвердительный ответ (40 и 32\%).4

Во время встречи со студентами Томского педагогического института социологи попросили закончить фразу: «Впервые любить—это значит ... ». Вот некоторые из ответов: «Понять себя, открыть мир, проявить свой характер в полной мере, выяснить, на что ты способен в самом плохом и в самом хорошем смысле», «... начать полнокровную жизнь»; «... испытать самые сильные и чистые чувства»; «... впервые почувствовать, что жизнь-все-таки прекрасна, это значит—улыбнуться сквозь слезы»; «... стать самым счастливым человеком на свете, ведь первая любовь—это самое светлое чувство»; «... как бы еще раз родиться, смотреть на мир другими глазами, впервые увидеть, что все окружающие тебя люди родны и дороги. И какая необыкновенная, замечательная девчонка, в которую в первый раз был влюблен ... »;«... это значит думать только о предмете любви, заботиться о нем, стараться доставлять ему больше радости (положительных эмоций), но в ответ требовать того же. Любить с открытыми глазами, голову не терять»; «... открывать впервые в чужом для себя человеке хорошие, положительные качества»; «... окунуться в мир прекрасного, стать добрее Духом и чище мыслями, любить и понимать мир».

В скобках приведены ответы девушек и юношей.

Несводимость любви к духовной близости мужчины и женщины, с одной стороны, к телесным отношениям между ними— с другой, остро ставит проблему поиска ее истинного смысла.

Согласно немецкому философу А. Шопенгауэру,5 индивидуализация любовного чувства у человека есть ни что иное, как хитрость природы. Она «заботится» не только о сохранении человеческого рода, но и о его природном усовершенствовании и возвышении. А для этого недостаточно размножения путем случайного соединения особей разного пола: индивидуально-определенное репродуцирование требует сочетания индивидуально-определенных производителей. У человека в отличие от животного речь идет не столько о прекреации вообще, сколько о воспроизводстве наиболее пригодного для мировых целей потомства. Поэтому конкретное лицо может иметь потомство не от всякого субъекта противоположного пола, а лишь от определенного, который для него особо привлекателен, представляется ему чем-то исключительным, единственными способным дать высшее наслаждение. Это и есть та индивидуализация полового инстинкта, отличающая любовь от влечения животного, тем не менее любовь возникает в человеке вопреки его личным потребностям—как иррациональная роковая страсть, овладевающая индивидом и исчезающая, как мираж, когда в ней минует надобность. Собственно, человек, по мысли Шопенгауэра,— марионетка в предопределенной природно-родовой закономерности.

Противоположный взгляд отстаивал русский философ Вл. Соловьев.6 По его мнению, любовь как исключительно индивидуализированное и страстное сексуальное влечение не является средством размножения. Мало того, половая любовь и деторождение находятся между собой в обратном отношении: чем сильнее одно, тем слабее другое.

Любовь—это способность постоянно жить не только в себе, но ив другом. Предмет любви, считает философ, двойствен: во-первых, мы любим то идеальное существо, которое мы должны ввести в наш духовный мир, и, во-вторых, мы любим то природное существо, которое дает живой материал для идеализации. Высшая задача любви заключается в создании истинного человека как свободного единства мужского и женского начал, сохраняющих свою формальную обособленность, но преодолевших свое существенное субкультурное различие.

В 20-х годах зафиксировано большое разнообразие как теоретических, так и практических поисков в области сексуального общения. Но при этом было немало и просто откровенных перегибов, вызывавших справедливое возмущение общественности. Появились, к примеру, проекты декретов о «национализации» женщин. Так, саратовский проект гласил: «С 1 марта 1918 г. отменяется право частного владения женщинами в возрасте от 17 до 32 лет». А проект, опубликованный в одной из газет г. Владимира, предлагал: «После 18-летнего возраста всякая девица объявляется осударственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания и наказания зарегистрироваться в бюро "Свободной любви" ... Мужчинам в возрасте от 19 до 50 лет предоставляется право выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без согласия на то последних».7

Однако истина, состояла в том, что создателями столь «революционных документов» были, как правило, анархисты. Эти ниспровергатели чувств считали, что любовь—блажь аристократов-бездельников, у них, дескать, не было забот, и они томились от скуки, вот и нашли себе забаву. «Нужно учиться у природы—она не знает усложнений»—громогласно заявляли они.

Многочисленные неверные взгляды на любовь, брак, семью, имевшие хождение в первые годы Советской власти, можно (пользуясь терминологией того времени) разделить на два типа:

1. Теория «бескрылого эроса»: любви нет а есть лишь инстинктивная потребность, которая должна находить удовлетворение без всяких «условностей» так же легко и просто, как утоление жажды. Эта теория получила название теории «стакана воды», сторонники которой пытались выдать ее за марксистскую.

2. Теория «крылатого эроса» отрицала исключительность любви, продолжительную привязанность к любимому человеку, осуждала выделение пары из коллектива.

Авторы этих новоявленных «концепций» рассуждали так. На знамени коммунизма написано: «Свобода!», значит, делай, что хочешь, не отказывай себе ни в чем, долой, всякие условности и сложности, настало время сексуальной революции, которая ведет к установлению диктатуры биологического естества, к освобождению чувства человека от гнета «патологических наростов» буржуазной культуры в виде целомудренности в отношениях между полами, любви, долга, обязанностей брака и семьи.

Они заявляли это от имени пролетариата. На самом же деле выражали люмпен-пролетарскую, босяцкую психологию. «Стыдливость в отношениях между полами,—считали они,— это следствие искажения всего нормального и здорового, и с ней надо вести непримиримую борьбу: прежде всего освободить людей от одежды. Сначала приучить их ходить в трусах, а потом и вообще без всего».8

Были и другие крайности. В вышедшей в 1924 г. в Москве книге А. Б. Залкинда «Революция и молодежь» были опубликованы «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата». Сегодня нельзя читать без улыбки предлагавшиеся автором формулировки: «Половая жизнь как неотъемлемая часть прочего боевого арсенала пролетариата»; «Половое влечение к классово-враждебному объекту является таким же извращением, как и половое влечение человека к крокодилу или орангутангу»: «Класс, по целесообразности, имеет право вмешаться в половую жизнь своих членов. Половое должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая»; «Сублимационные возможности советской общественности, т. е. возможности перевода сексуализированных переживаний на творческие пути, чрезвычайно велики».

А. Б. Залкинд свято верил, что «для организованной перестройки половых норм сейчас самое время. Наша общественность позволяет начать эту перестройку, требует этой перестройки, жадно ждет тех творческих сил, которые освободятся от полового плена после этой перестройки».9

Сегодня «открытия» проф. А. Б. Залкинда мы бы назвали призывами к «казарменному социализму».

Опасна грубость бескультурья, но еще более опасна так называемая «культура грубости», когда хамство, цинизм, скотство становятся философией. «Когда-то М. Е. Салтыков-Щедрин пришел в ужас при одной мысли о том, что существует возможность строить романы на одних только половых побуждениях. Но что бы сказал великий сатирик, если бы дожил до нашего времени, когда не только в романах, но и в действительности кое-кто пытается строить жизнь на голом физиологическом чувстве?»—эти горькие слова были сказаны журналистом Ионовым в 1927 г. по поводу очень популярной повести Пантелеймона Романова «Без черемухи».10

На вульгаризаторские ошибки в толковании проблем любви и семьи, имевшие место в нашей стране в первые годы после революции, любят до сих пор ссылаться буржуазные исследователи, пытающиеся доказать, что марксизм якобы отрицает семью. Но они, как правило, умалчивают, что эти ошибки в свое время были подвергнуты резкой критике, тон которой был задан В. И. Лениным. Популярную в 20-е годы «теорию стакана воды» Ленин называл «совершенно немарксистской и, сверх того, противообщественной», отметив, что в «половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесенное культурой, будь оно возвышенно или низко».11 В. И. Ленин в беседе с Кларой Цеткин подчеркнул: «Важно, чтобы половая любовь развилась и утончилась».12

«Это развитие и утончение половой любви под влиянием общего духовного процесса общества,—делает вывод известный исследователь семьи проф. А. Г. Харчев,—постепенно сделают практически невозможным и случайные сожительства, поскольку они в принципе несовместимы ни с чувством гордости мужчин и женщин, ни с чувствами их чести и собственного достоинства, ни даже со стремлением к красоте и порядочности поведения. А так как любовь будет главным и единственным оправданием половой близости как для каждого человека, так и для общественного мнения, то она фактически будет идентична браку. Однако из этого не следует, что брак, возникший из любви, будет регулироваться лишь эмоциями».13

Считая морально допустимыми добрачные связи, многие современные молодые люди вместе с тем высоко ценят любовь, взаимную верность, считая их важными условиями брака.

Структурные изменения в культуре сексуального. Анализу эмпирико-социологического материала и теоретических дискуссий о месте сексуальности в культуре 20-х годов посвящено немало работ. В них, в частности, показано, что исследователи послереволюционных лет зафиксировали лишь часть спектра перемен, а именно ту, которая благодаря «взрывному» характеру, легко проявилась. Глубинные же структурные изменения остались вне поля зрения ученых. Очевидно, поэтому временное «затухание» открытого интереса к проблемам пола, произошедшее в следующем десятилетии, было воспринято как торжество единых «коллективных» идеалов. Однако стоило только в середине 60-х годов обобщить результаты выборочных опросов, проведенных среди студентов, молодых рабочих и служащих, как предстала, на первый взгляд, удивительная картина— рассыпались вековые понятия о должном в сексуальном обшении, рухнули «казарменные» идолы.14

Конечно, половой инстинкт—великая сила, которая пришла к нам из глубины веков. Без нее было бы невозможно продолжение человеческого рода. Но этот инстинкт, считал Маркс, очеловечен совместным трудом и борьбой мужчин и женщин. Отношения мужчины и женщины, к существу другого пола— естественные отношения, но они осуществляются в определенных конкретно-исторических условиях. В интимной жизни веление природы превращается в момент духовного единения. Поэтому К. Маркс обращал особое внимание на духовную сущность любви, брака и резко критиковал тех, кто видел главное в браке лишь в удовлетворении полового влечения. Ибо по тому, как человек любит, как ведет себя по отношению к любимому, можно судить об уровне его духовно-нравственной зрелости.

В последнее время в любовно-половой сфере произошли очень серьезные изменения. Ослабление родительского контроля, более раннее половое созревание, увеличение числа контактов, влияние эротических фильмов.и откровенной порнографии, стремление «самоутвердить» себя в глазах сверстников ранним началом половой жизни формируют у части юношей и девушек иллюзию абсолютной свободы и вседозволенности в сфере интимных отношений.

Да, одним из сильнейших чувств, владеющих человеком, является сексуальность.15 К сожалению, в наше время «эротическое» стало символом неконтролируемого «сексуального».

Латышская писательница Зента Маурини в одном из эссе заметила: «Пока в нашей культуре еще живо было греческое наследие, не было смысла различать доброе и прекрасное, а отношения между мужчинами и женщинами правил один из самых могущественных богов—Эрот. Он пробуждал тоску по совершенству, и в этом стремлении, из всех природных чувств знакомом только человеку, как слабое существо, так и грешник ощущали себя богами.

Писатели эпохи натурализма с удовлетворением констатировали, что человек абсолютно ничем не отличается от животного: место Эроса занял секс.

Навязчивая сексуализация литературы и кино умножили до высшей степени неспособность любить. Мудрый греческий философ говорил, что в дерьме нет ничего радостного. Но современный человек охотно наслаждается нечистотами».16 Ну и пусть бы наслаждался в одиночестве, так нет же, он пытается свои вкусы навязать читателям и кинозрителям.

Действительно, эротика—часть любой культуры, но пошлость и порнография с подлинной культурой несовместимы. Известный юрист начала XX в. А. Ф. Кони, узнав, что на Руси появились порнографические открытки, стал бить тревогу, убеждать, что это чуждо славянам.

Рост культуры людей, достижения медицины способствуют гуманизации сексуальных отношений, позволяют людям руководствоваться в принятии решений не страхом перед возможными «последствиями», а другими, более высокими, соображениями. Чем меньше внешних запретов, тем важнее индивидуальный самоконтроль, тем выше ответственность человека за принимаемые решения. Это значит, что человек должен лучше знать себя, свои чувства и вероятные последствия своих поступков.

На обыденном языке сексуальную революцию можно представить как моральную эмансипацию женщин, т. е. переход к единому стандарту поведения для мужчин и женщин, переосмысление нравственно-эмоциональных понятий и ценностей (новое отношение к девственности, тщательный отбор сексуального партнера, рост роли эротического наслаждения и т.п.). И, наконец, становление разнообразных моделей молодежного поведения, которые находят оправдание в массовом сознании.17

Сексуальная революция, при всех ее отрицательных сторонах,—явление в целом общегуманное. В ходе социологического опроса (1989 г.) студентам 35 вузов страны был задан вопрос:

«Каковы Ваши взгляды на интимные отношения?». Были получены следующие ответы: «Считаю, что они допустимы только в браке или должны приводить к браку»—35\%; «Если они возникают на основе любви, то неважно, к чему они приведут»—48\%;

«Вполне допускаю свободные, ни к чему не обязывающие отношения»—15\%; «Имею другую точку зрения»—2\%. С методами регулирования рождаемости знакомы 65\% опрошенных.

Принципы, определяющие отношение общества к сексуальности. Итак, можно попытаться сформулировать принципы, определяющие отношение общества к сексуальности: 1) равноправие мужчины и женщины; 2) право человека самостоятельно, без вмешательства извне, устраивать свою личную жизнь;

3) индивидуальная любовь как основа брака; 4) укрепление семьи как ячейки общества, забота о детях.

Зигмунд Фрейд в «Очерках по психологии сексуальности» утверждал, что слишком доступное удовлетворение понижает ценность любовной потребности, препятствие увеличивает возбуждение либидо, и, если естественное сопротивление половому удовлетворению недостаточно, создают условные препятствия, — так делали люди всех времен, чтобы наслаждаться любовью.

Будучи чувством глубоко личным, интимным, любовь—это целый мир, редкость, дар, выпадающий в жизни далеко не каждому. Любовь, как надстройка над всеми глубинными нуждами и чувствами, живет, пока любящие не устают развивать свои отношения.

Примечания

1 Куприн А.И. Собр. соч. В 9 т. Т. 4. М., 1971. С.50-51.

2 Гиделиc Э. Социология: Учебник. (Реферир. изд.). Челябинск, 1991. С. 15-19.

3 Словарь по этике / Под ред. И. С. Кона. 5^е изд. М., 1983. С. 168.

4 См.: Цен ностны и м ир современного студента. (Социологическое исследование) / Под ред. В. Т. Лисовского, Н.С.Слепцова. М., 1992.

5 См.: Шопенгауэр А. Метафизика половой любви // Шопенгауэр А. Соч. В 2 т. Т. 2. М., 1901.

6 См.: Соловьев Вл. Смысл любви. СПб., 1916.

7 Социализация женщин. Пг., 1918. С. 4—6.

8Шeкин Н.В. Новый быт, новая семья. М., 1924. С. 41.

9Cм.: ЗалкиндА.Б. Революция и молодежь. М., 1924.

10 Какова же наша молодежь? Сб. статей / Отв. ред. С.П.Гусев. М., 1927. С.112.

11 В оспоминанияоВ.И. Ленине. В 5 т. Т. 5. / Редколл. М. П. Мчед-лов и др. М., 1984. С. 44-45.

12 Там же. Т. 2. С. 484.

13 Харчев А. Г. Брак и семья в СССР. М., 1979. С. 354.

14 См.: Голод С. И. 1) Изучение половой морали в 20-е годы // Социологические исследования. 1986. №2. С. 152—155; 2) Вопросы семьи и половой морали в дискуссиях 20-х годов // Марксистская этическая мысль в СССР (20-е—первая половина 30-х годов). М., 1989. С. 244-268; Лисовский В.Т. Любовь и нравственность. Л., 1985.

15 См.: Кон И. С. Введение в сексологию. М., 1988.

16 Маурини 3. Ложные пути преодоления скуки // Даугава. 1987. №8. С. 103-107.

17 Голод С. И. Все на борьбу с проституцией // Час пик. 1992. 30 марта

Социология молодежи

Социология молодежи

Обсуждение Социология молодежи

Комментарии, рецензии и отзывы

§ 1. социокультурная типология любви и сексуальности: Социология молодежи, Владимир Тимофеевич Лисовский, 2002 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон В предлагаемом читателю учебнике ведущие российские социологи анализируют актуальные теоретические, методологические и прикладные проблемы социологии молодежи.