Оппозиция нового типа

Оппозиция нового типа

В парламентской кампании 1999 г. основные соперники — враждующие партии власти — не имели особых различий в плане идеологии, и можно представить, что достижение консенсуса элит прошло быстро и безболезненно. Напуганные поражением «Отечества», региональные лидеры потянулись к Кремлю, праздновавшему победу, а «несогласные» были подвергнуты жесткому изучению электронными масс-медиа и дискредитации. Правые молчали потому, что рассчитывали на посты в правительстве (и не зря: Сергей Кириенко ал представителем президента в одном из семи федеральных округов) «яблочники» боялись оказаться в изоляции. Министерство печати припугнуло телевидение предупреждениями ОРТ и ТВЦ37, а остальных «скрутила в бараний рог» известная «спираль молчания», запушенная непрекращающейся войной на Кавказе.

Когда Григорий Явлинский рискнул высказаться за переговоры с чеченцами, на него обрушился шквал обвинений. Виталий Третьяков на страницах «Независимой газеты» заявил, что «Яблоко» _ это «антигосударственническая» и «безответственная» структура. Анатолий Чубайс пошел еще дальше. «В Чечне происходит возрождение российской армии, — заявил он, — утверждается вера в армию, и политик, который так не считает, не может считаться российским политиком. В этом случае есть только одно определение — предатель. И возможные попытки Явлинского оправдаться сути не меняют»38.

В результате реальная оппозиция президентской кампании состояла из двух еженедельников — «Общей газеты» и «Новой газеты», сохранявшего вооруженный нейтралитет «Московского комсомольца», нескольких журналистов и политических активистов. На фоне тотального подчинения мейнстримной прессы опережающему ньюсмейкингу власти в символическом поле возникали неожиданные фигуры, получавшие оппозиционный статус. Неожиданно для многих, главными оппонентом власти в предвыборной кампании стали не официальные кандидаты, а журналисты и частные лица. Из них важнейшая роль выпала Андрею Бабицкому, корреспонденту радио «Свобода», который оказался узником фильтрационного лагеря федеральных сил в Чечне, а еще через некоторое время — заложником промосковских боевиков. Сама процедура его обмена на двух русских солдат уже стала медиасенсацией, потому что Бабицкий долго не выходил на связь с коллегами и женой в Москве, и в прессе прозвучали серьезные сомнения в том, что обмен состоялся с его согласия. Фигура Бабицкого неожиданно получила значение объединяющего символа для журналистов и привела к тому, что на страницах газет и в радиоэфире развернулась настоящая контркампания в защиту коллеги, которая иногда напоминала по накалу подход изданий к освещению чеченской войны 1994—1996 гг.

В результате корреспондент радио «Свобода» оказался на равных в символическом поле с фигурой Президента России, сформировав альтернативный полюс притяжения и продемонстрировав, что реальная оппозиция вышла за рамки узко огороженного политического поля, в котором власть могла контролировать поведение всех игроков39. В политическом поле центральных телеканалов Бабицкий, вслед за Явлинским, рассматривался почти как враг народа.

Боевики вручили Бабицкому фальшивый паспорт, и корреспондент был задержан при переходе через границу, после чего оказался снова в российской тюрьме. Его освобождение стало возможным только благодаря тому масштабу, который приобрела его фигура в символическом поле, и инициативе Путина40. Конфликт власти и масс-медиа к тому времени начал принимать угрожающие размеры, особенно учитывая настойчивые требования лояльности прессы со стороны власти в военное время.

Помимо центрального ТВ, где Путин доминировал в информационном поле, а война — в повестке дня, основные события президентской кампании-2000 происходили в Интернете и в городском пространстве. Разрозненными группами частных лиц были стихийно начаты две кампании — «против всех» и «за бойкот выборов».

В телевизионной подборке не делалось никаких различий между кампаниями «против всех», за «бойкот выборов и телевидения» или маршем проституток в поддержку экс-генерального прокурора Юрия Скуратова (отстраненного в результате секс-скандала), состоявшемся при большом стечении тележурналистов. Маршрут «жриц любви» проходил от антивоенного митинга на Пушкинской площади до Большого театра, напротив которого и состоялось «избиение» телевизоров. Поразительно, но ни до, ни после этого марша никакой политической активности московские куртизанки не проявляли. Шествие девушек в черных очках с плакатами было смонтировано в одном сюжете с другими оппозиционными акциями что обеспечило всем им контекст бессмысленных.

На кадры уличных акций накладывался комментарий диктора, который сообщал и точки зрения политических игроков на происходящие события. За проникновение на политическую арену активисты расплатились потерей контроля за интерпретацией своих поступков: создав изображение, они лишились голоса.

Акция за бойкот выборов и телевидения обильно комментировалась политическими актерами и даже руководителем Централь-, ной избирательной комиссии Александром Вешняковым, который заявил, что предвыборную кампанию могут вести только зарегистрированные кандидаты в президенты. Владимир Жириновский утверждал, что протестующие подкуплены заинтересованными олигархами и НТВ, в то время как комментарии телевизионных ведущих единодушно приписывали авторство акции «силам, которые хотят дестабилизировать ситуацию в России».