§ 3. оформление отечественной теории социальной работы

§ 3. оформление отечественной теории социальной работы

Тенденции древнейших представлений о процессе помощи и взаимопомощи

Оформление идей Помощи, поддержки и защиты в древности связано с развитием письменности и проникновением через христианскую литературу представлений о призрении и милосердии к ближнему. Русскую литературу этого периода различные авторы классифицируют по-разному. В XIX в. Е.Голубинский считал, что ее можно условно разделить на две большие группы: заимствованная и оригинальная62. А.П.Щапов особо выделяет литературу, из которой «древнерусские книжники» черпали понятия о мире: Священное Писание, греко-восточные толкования на книгу Бытия и на Псалмы (среди которых большую часть занимают переводы Василия Великого, Афанасия, Григория Богослова и других), богослужебные книги, византийские космографии, хронографы, палеи63. Современные отечественные ученые М.Н.Громов и Н.С.Козлов разделяют русскую литературу на три потока: переводную, общую для славянских народов и оригинальную64.

Среди заимствованной литературы переводились прежде всего тексты из Библии, а также сочинения нравоучительного содержания, принадлежавшие Отцам Церкви. Особое распространение получили труды Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Федора Студита, Иоанна Дамаскина, Афанасия Александрийского и других представителей «нравоучительной литературы». Работы мыслителей Церкви оказали большое влияние на становление общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения, что, несомненно, нашло отражение в «Изборнике 1076 г.». В нем отображены различные стороны жизни, однако тема милосердия занимает одну из ведущих ролей. По мнению С.В.Бондаря, «идее милостыни» в памятнике отводится до 10\% всего объема произведения65. Более ранний исследователь «Изборника 1076 г.» И.У.Будовниц писал, что в нем находит отражение «теория милостыни», или «теория общественного примирения и согласия»66. Таким образом, имеются все основания видеть в «Изборнике» свидетельство первых подходов общественного осмысления к проблемам социальной помощи. Теория «милостыни», а точнее теория «милосердия», представлена в четырех основных главах: «В слове некого отца к сыну», «Наказание богатым», «О звании сильных» и «О златолюбце».

Заложенные в «Изборнике 1076 г.» основы «теории милосердия» будут развиваться по трем основным направлениям: осмысление милосердия как философской категории, как христианского пути спасения, а также как «средства управления» общественными отношениями. Тема милосердия и праведного суда находит отражение и в светской литературе. Особую роль здесь представляют «Поучение» Владимира Мономаха, «Моление» Даниила Заточника, «Определения Владимирского собора 1274 г.».

Забота о слабых, о социально ущербных слоях общества — отдельная тема, которая поднимается и Владимиром Мономахом, и Даниилом Заточником. В «Поучении» Владимира Мономаха своеобразно интерпретируется известная сентенция Григория Богослова: «Ибо ничто столько не уподобляет человека Богу, как благотворение; хотя Бог несравненно больше благодетельствует, а человек меньше, сообразно с своими силами»67. Ее переосмысление происходит в контексте тематики о богоустановленности власти и необходимости поддержания социально ущербных слоев населения. Владимир Мономах по-своему переосмысливает это положение применительно к убогим:

«Всего же более убогих не забывайте, но, сколько можете, по силам кормите...» Кормление, кормильчество как средневековый принцип жизнедеятельности был связан не только со вспомоществованием, но рассматривался значительно шире, как охранение определенного образа жизни. Правда, здесь же впервые встречается обоснование «остаточного» принципа в деле общественной помощи, который будет использоваться властью на протяжении нескольких сотен лет.

Говоря о вдовах и сиротах как субъектах, наименее защищенных в миру, т.к. на них не всегда распространялась общественная вира, Владимир Мономах в «Поучении» уделяет им особое внимание. Рефреном идут фразы типа: «дайте суд сироте, оправдайте вдовицу», «подавайте сироте и вдовицу оправдайте», «убогую вдовицу не давал в обиду сильным»68.

Даниил Заточник продолжает тему ответственности власти перед нуждающимся ближним своим. В отличие от «Поучения» Владимира Мономаха, проблема ответственности и социальной справедливости рассматривается автором от лица нуждающегося, на основе основополагающего тезиса Священного Писания: «просящему у тебя дай, стучащему открой, да не отвергнут будешь Царствия Небесного»69. Он подтверждает необходимость милосердия к нуждающимся, видя в этом необходимый атрибут власти.

Милость князя — это помощь, вспомоществование, спасение человека от оков нищеты. Даниил Заточник показывает сущность нищеты, нищенства как явления, негативным образом влияющего на человека вообще и на его отношения с миром:

тем самым власть имущий (князь) становится ответственным за ситуацию нуждающихся.

Нищенство изменяет отношения субъекта с миром, «бедный и на родине ненавидим ходит», «бедный заговорит — все на него закричат»70. Нищета пагубно влияет на близких нуждающегося, она трансформирует отношения, провоцирует низменные чувства: «Многие ведь дружат со мной и за столом тянут руку со мной в одну солонку, а в несчастье становятся врагами и даже помогают поставить мне подножку; глазами плачут со мною, а сердцем смеются надо мной». Апеллируя к мудрости Писания, Даниил Заточник усматривает сущность бедности не только в жизненной стратегии человека (бедному приходится существовать в постоянных мучениях на протяжении всей своей жизни), но и в фактах общественной патологии, ибо бедность тесно связана с «воровством», «разбоем», «распутством». В этом отношении Даниил Заточник отчасти переосмысливает теологический подход к нищенству как к святости, к бедности как к необходимому условию и атрибуту мирской жизни.

Заканчиваются размышления над сущностью власти в деле помощи и защиты обращением к князю, где формулируются основные принципы поддержки. По мнению Даниила Заточника, князь должен быть подобен «грозе», которая выступает как принцип «самовластия», «дееспособности», несет в себе защиту и поддержку нуждающегося, «восстанавливает справедливость и пресекает беззаконие»71.

Определения Владимирского собора — это свод канонических текстов, определяющих и регламентирующих деятельность священников, их отношения с нуждающимися, с властью, в нем отражены этические принципы христианского социального служения.

В «Правиле Кирилла, митрополита русского...» раскрыты принципы исполнения обязанностей священника. Кирилл выступает против продажности церковного сана, запрещает брать «принос» от волхвов. Он считает, что при получении духовного сана необходимо испытывать вновь приобщенного. Для этого изучают его биографию, «истяжают житие его», большую роль здесь играют люди, знающие кандидата с детства, «из дети».

Помимо моральных качеств (не сварлив, не пьяница, «не ротник» и «не хищник»), кандидат должен быть обучен: «грамоту добре сведати». До принятия сана его необходимо подвергнуть соответствующему испытанию. В правилах разъясняются также «трудные вопросы», с которыми сталкиваются священники в деле служения, разъясняются отношения с паствой.

В «Святительском поучении новопоставленному священнику» продолжена тема морального долга и ответственности священника. В частности, говорится о моральных качествах, которые он должен воспитывать в себе: «добронравие», «святительское подобие», «любовь», «прощение», «трезвение», «удержание». В тоже время священник должен быть добрым семьянином («дом свой правдой строй»), благонравно воспитывать своих детей («чада своих кажи и учи на добро»).

Священник не должен брать «приноса», пока покаянием не очистятся грешники. «Поучение» называет среди них: еретиков, прелюбодеев, татей, разбойников, грабителей, властителей немилосердных, корчемника, мздоимца, ротника, клеветника, поклепника, лжи послуха, волхва, потворника, игрьца и злобника. Применительно к ним, а так же к пастве, «духовным детям», предлагаются определенные меры воздействия, среди которых обучение, «исправление», запреты, епитимий, отлучения. Однако священнику самому необходимо идти к пастве, даже в тех случаях, когда его не зовут. «Убогих сирот, ли болит кто, ли умрет, ли родит, слышав, и незван иди».

Интерес представляет и «Послание Владимирского епископа к местному князю». В этом документе даны определения тех дел, по которым суды епископата согласно установленным законам могут вести дела. Подчеркивается, что князю и боярам в судопроизводство епископатских судов вмешиваться нельзя, поскольку они охраняют интересы людей Церкви: «клирошанам на потребу, и старости, и немощи, и недуг впадших чад мног кормление, нищих кормление, обидимым помогание, страным прилежание в напастех пособие, в пожаре и в потопе, пленным искупление, в гладе кормление, сиротам и убогим промышление, вдовам пособие, худобе умиранье покровы и гробы и погребение, живым прибежище и утешение, а мертвым память». В перечисленных делах милосердия, которые отличаются от канонов Иоанна Златоуста, даны те конкретные направления деятельности, которыми занималась Церковь в данный период.

В «Поучении духовника исповедующимся» в соответствии с христианской моралью добрых христиан призывают следовать делам милосердия: призревать сирот и вдовиц, нищих и странников. Для призрения советуют выделять десятину от своих доходов: «Десятину же от всего имения своего... держи у себя, да от того даешь сироте, и вдовице, и странному, и попу, и чернице и убогим». Таким образом, десятина становится средством индивидуального вспомосуществования нуждающимся.

Таковы основные направления первых представлений о процессе социальной помощи и поддержки в период раннего средневековья.

В период с XIV по XVIII вв. в теории милосердия происходят существенные изменения. Во-первых, изменяется исторический контекст; во-вторых, мыслители позднего средневековья испытывают влияние различных школ и таких авторов, как Дионисий Ареопагит, Иоанн Лествичник, Филипп Пустынник и других72; в-третьих, православие как целостное мировоззрение претерпевает реформу Никона, после чего происходит церковный раскол и появляются различные новые течения; в-четвертых, развитие законодательства вносит существенные коррективы в традиционные православные догматы о милосердии и церковных людях. Все это в совокупности определило своеобразие подходов к идеям милосердия и оформлению основ «теории призрения», которая со стороны государства первоначально оформлялась как «теория нищепитательства».

Во второй половине XVII—XVIII вв. закладываются основы политики просвещенного абсолютизма. Большую роль здесь играли социально-политические идеи Ю.Крижанича, Епифания Славинецкого, В.Татищева, И.Посошкова и других мыслителей.

В «Политике» Ю.Крижанич касается различных вопросов человеческого бытия, но особое место в нем занимают государственно-правовые и этические проблемы. Концепция стабильности и «неизменности власти» — особая тема в его рассуждениях. «Благо» как феномен социального мира осмысляется им в контексте закона и легитимности власти, умения собирать «казну трудолюбиво», т. е. налоги. Отдавая предпочтение развитию внутреннего рынка, он предлагает систему поддержки трудового населения через выдачи кредитов под залог имущества, предполагая тем самым улучшение «обеспечения» населения, а также предотвращение «лихоимства и грабежа». В этой части, по мнению Крижанича, необходимо государственное регулирование, поскольку тогда под заклад можно было бы выдавать суммы и «убогим людям»73. Рассматривая общественные сословия, он выделяет «убогих людей» как особую группу населения, которая занимает промежуточное положение между «привилегированными» и «черными людьми». Убогие люди делились на собственно убогих, охраняемых государством, и «больных членов», куда он включает расточителей, бездельников, игроков и пьяниц. Хотя ни те, ни другие не служат «общенародному благу», первых (хромых, слепых, нищих) берегут из «любви по Божьей заповеди», к последним (причиняющим зло) необходимо применять строгие меры — «отдавать их в деревни в холопство боярам и ссылать в Сибирь или иначе наказывать»74.

В этом отношении характерны труды Епифания Славинецкого и проект «Указа» государственного призрения.

 «Слово о милости и кии просящих достойни суть милости, кии же ни» Епифания Славинецкого — одно из первых светских произведений о сущности милосердия, хотя оно, естественно, основывается на христианском каноне. В основу милосердия Епифаний кладет принцип Богоуподобления и любви к ближнему. Автор достаточно широко понимает общественное призрение, выделяя в нем три уровня поддержки: помощь духовную, помощь институциональную, «нищепиталище долгое», и помощь традиционную, «нищепиталище общее».

Впервые Епифаний Славенецкий рассматривает «людей Церкви» (нищих) не только как заступников перед Всевышним, но и как тунеядцев, обманом промышляющих и спекулирующих на добрых чувствах христиан. «Множество праздных тунеядцев и здоровы, и жены младые с детьми, паче же девицы по стогнам бродящих, уже в таковое безчинство, паче же злодейство, ... яко грудные детищи наимают, ради милостыни лестию взятия». Для того чтобы профессиональное нищенство не распространялось, автор предлагает молодым и здоровым предоставлять работу и «иные рукоделия», а для немощных и убогих организовывать «недужнопиталища». Средства на их организацию должны выделяться духовенством, а контролироваться «царем и начальником и судьями мирскими». Не должно, по мнению Епифания, в стороне оставаться и общество, которое может оказывать организованную помощь через «братства милосердия».

В «братства» вступают добровольно и по своим возможностям оказывают посильную помощь. Одни финансируют, «кому что избудет», выделяют «седьмицу, медницу, серебреницу малую», другие — выслушивают нуждающихся, выясняя их потребности, третьи — помогают советом. Выслушав просителя, особый комитет, состоящий из десяти человек, должен заниматься распределением через «милостынедателя». В проекте учитывался и тот факт, что не каждый может обратиться за помощью, и потому предусматривалось направление ее нуждающемуся. Большое место уделяется превентивным мероприятиям против нищенства. С этой целью должны были создаваться кассы для временно нуждающихся, где под заклад без процентов можно было бы получить деньги, причем вдовы и бедняки освобождались от заклада. Таким образом, на рубеже XVII—XVIII вв. появляются первые проекты замены мирского «нищепитательства» на цивилизованные формы общественного призрения.

С проекта 1682 г. «О мерах государственного призрения указ», по мнению Е.Максимова, начинается государственный этап социальной помощи в России. Указ состоит из трех больших частей: «об бедных, увечных и старых людях...», об организации призрения нищих, о детях нищих.

В первой части Указа выделены группы нуждающихся, на которых распространяется особое внимание государства. К ним относили бедных, увечных, «старых людей», нищих. Что касается не имеющих родственников «увечных и старых людях», предполагалось «по смерть их кормить». Группа нищих разделялась на две подгруппы. К каждой предъявлялись свои требования и устанавливался свой уровень задач по их поддержке. «Притворные нищие» должны были отрабатывать свое попечение, «хлеб свой заживать работой или каким ремеслом к общенародной пользе». «Нищих со странными болезнями» — лечили. Причем к таким больным приставлялся специально «государственный доктор», который за положенное ему жалованье осуществлял эту работу. «Дохтура работу себе бы нашли, которые ныне государево жалованье емлют же, а некоторым делать нечего».

Во второй части Указа более подробно излагаются мероприятия по локализации нищенства как организационного, так и законодательного характера.

Организационные меры предусматривали, что призрение нищих осуществляется в монастырях, где лечат больных. С этой целью, с одной стороны, должен быть «приставлен» «добрый дворянин», «подьячий», «дворня», «повар», а с другой— «дох-тур», аптекарь, «лекарь с тремя-четырьмя учениками». Возможно, это один из первых проектов «социального обслуживания» по европейскому образцу с сочетанием добровольной и профессиональной помощи. Что касается финансирования, то предполагалось сочетание государственных и добровольных пожертвований, «а однем и крестьянскими доходами ... не прокормить».

Законодательные вопросы требовали особой проработки, и здесь ставятся только основные проблемы. Среди них важнейшие:

«о мнимых приходских нищих», об отношении к «дворовым» и бывшим крестьянам и о бесплатном их лечении, о призрении инвалидов, «изувеченных» не на «государьских службах».

Как важнейшая превентивная задача по локализации профессионального нищенства, в проекте находит отражение такой проблемы, как обучение нищенских детей, « робят и девок ». Они должны были обучаться не только наукам, таким, как «цифирным», «фортификации» и другим, но и определенным ремеслам: шелковым, суконным, часовым и т.д. Эта мера давала возможность, чтобы «многие тысячи людей могли б хлеб свой тем заживать» и активизировать рост отечественных товаров, за которые платили в то время «золотом и серебром». Здесь же вновь обсуждаются организационные вопросы о смирительных домах, больницах, школах как институтах поддержки и защиты.

Оформление теоретических подходов к общественному и частному призрению

Секуляризация идеологии в XVIII в. привела к развитию самостоятельной общественной мысли, светской науки, тогда как церковное сознание «уходит в более напряженное искание чисто церковной правды, освобождается от соблазнов церковно-политической идеологии»75.

Отказ от теологического понимания дела общественного призрения приходится на период правления Петра I. Процесс помощи, институты помощи, субъект и объект помощи начинают рассматриваться в рамках государственных указов и постановлений, которые выступают официальными нормативными критериями жизнедеятельности, ценностями, «правилами общественного поведения».

Таким образом, в понимании государством помощи начинают доминировать понятия и смыслы иного порядка. Богословские подходы к личности клиента заменяются социетальными, а индивидуальная судьба начинает рассматриваться не в контексте вечности, а в контексте зримых нужд и проблем общества, в контексте его жизнедеятельности, норм и ценностей. Все это выдвигает определенные принципы идентификации социально необходимого поведения, связанного с нормой общественных отношений, ценностей, принципов жизни, которые сопряжены с оценкой жизненного сценария личности. На основе данных подходов в этот период строится познавательная модель помощи нуждающимся. Однако познавательная и практическая модель помощи не ограничивается только «вспомоществованием», материальным обеспечением нуждающихся, оно затрагивает и такие сферы общественной жизни и научной практики, как образование, медицина, деятельность по профилактике социальных патологий78.

В связи с этим условно можно выделить следующие основные тенденции в области социальной помощи: социально-административные, или реформистские, социально-философские, социально-медицинские, социально-педагогические. Все они в той или иной степени присутствуют в работах мыслителей и общественных деятелей XVIII—XIX вв. Эти труды послужат той содержательной базой, на которой в конце XIX в. разовьются самостоятельные отечественные теоретические и практические направления общественного призрения, а также окажут влияние на становление различных областей познания — от психологии и педагогики до социологии и медицины.

Социально-административное, или реформистское, направление мысли в области общественного призрения на первых этапах включало в себя вопросы организации не только институтов поддержки и контроля, но и институтов воспитания. Это нашло отражение в проектах Ф.Салтыкова, А.Курбатова, в законодательной деятельности Петра I, Екатерины II и других общественных и политических деятелей.

Несколько иные подходы к вопросам общественного призрения намечаются в его социально-философском осмыслении. Основные проблемы, которые поднимают мыслители XVIII в., связаны с ролью личности в деле помощи. На фоне социальных проблем рассматриваются такие этические категории, как добродетель и порочность, формируются первые социально-политические подходы к вопросу социального восприятия материального достатка (такие подходы были реализованы в работах Я.Козельского, А.Радищева, П.Пестеля, Н.Рождественского и др.).

На рубеже веков основные тенденции научного осмысления процесса помощи получают свое новое развитие. Характерной особенностью этого процесса является то, что одновременно с дифференциацией знания осуществляется складывание его в единую парадигму. Расширение понятийного пространства достигается за счет интеграции различных подходов, существовавших самостоятельно в культурно-исторической перспективе. Оформившиеся в XIV—XVII вв. основные направления общественной мысли о помощи и поддержке ближнему как со стороны государства, так и со стороны Церкви на рубеже XIX— XX вв. постепенно оформляются в единый научный комплекс о частном и общественном призрении.

Подходы конфессионального направления данного периода характеризуются тем, что, с одной стороны, оно защищает догматы милосердия и благотворительности Церкви с ее традиционалистскими принципами, с другой — намечаются тенденции конфессионального осмысления сущности проблем государственной благотворительности, социальной справедливости, социального христианского служения в обществе согласно новым историческим тенденциям.

Общественная благотворительность рассматривалась в комплексе проблем, среди которых важнейшими являлись вопросы обязательного и необязательного общественного призрения;

роли государства, частных лиц и общественных организаций в деле общественной и частной благотворительности; нищенства и его крайней формы, пауперизма, и проблемы их локализации и профилактики (исследования Н.Бунге, И.Тарасова). В начале XX в. общественное призрение осмысляется как система мер правительства, направленная на социальное страхование индивида от различных социальных рисков (работы М.Оленова, Н.Вигдорчика, Б.Кистяковского).

Постепенно формируются подходы к обоснованию необходимости благотворительности и общественного призрения, рассмотрения его в контексте государственных программ и решений. Выделение данного вопроса дало толчок обоснованию необходимости рассмотрения его как самостоятельной предметной области.

Одним из первых поставил в отечественной науке вопрос о теории общественного призрения как специфической области познания, имеющей свою предметную определенность, В.И.Герье. Описывая способы оказания помощи в других государствах, он делал такой вывод: «Указанное здесь фактическое положение дела вполне соответствует целесообразной теоретической постановке его и потому может содействовать выяснению правильной теории общественного призрения и разрешению входящих в эту теорию вопросов о роли в этом деле государства, общин, частных лиц, о самом понятии общественного призрения, об обязательности или необязательности его и т.д.»77. В своих трудах Герье уделял внимание многим вопросам помощи нуждающимся — от способов регулирования безработицы до устроения домов трудолюбия.

В начале XX в. тема государственного призрения и его соотношения с частной благотворительностью получает новый импульс. Это связано не только с историческими событиями того времени, но и с внутренними противоречиями в деле общественного призрения. Самое важное противоречие содержала законодательная система, регламентировавшая деятельность общественной помощи частными и государственными организациями. Она безнадежно устарела. Архаический подход к общественному призрению, присущий законодательным актам Екатерины II, служившим основой Устава общественного призрения, не соответствовал новым условиям. В начале XX в. изменилась структура общественной помощи, появились новые клиенты, требующие поддержки и защиты, новые формы попечения. Многие прежние виды помощи, включенные в разряд общественного призрения, получили самостоятельную область существования, например медицина и образование. Комиссия К.К.Грота, сформированная в конце XIX в. для пересмотра действующего законодательства, не смогла решить поставленные задачи. Они стали предметом дискуссий и в XX в., вплоть до созыва I съезда деятелей общественной благотворительности в 1910г.

Теоретические проблемы общественного призрения оставались в центре внимания отечественных ученых. Можно сказать, что в развитии теоретической мысли намечался качественный сдвиг. Прежде всего это связано с тем, что формируется устойчивый интерес к понятийному аппарату, исследователи стремятся определить понятия в контексте мировой общественной мысли. Научные подходы строятся с учетом мировых тенденций в области познания социальных проблем, а не только на основе отечественной практики и имплицитных представлений. Работы А.Горовцева, В.Гагена, Е.Максимова, С.Гогеля наглядно иллюстрируют исследовательскую культуру этого времени. Ведутся исследования в области истории зарубежной социальной помощи, проблем ее становления и специфики (работы К.Безменова78, П.Ганзена79, А.Кудрявцева80 и др.). История развития социальной помощи в России осмысляется в контексте зарубежного опыта, позволяя ученым увидеть национальное и культурное своеобразие отечественного общественного призрения.

Процесс помощи в его культурно-исторической перспективе предстает как сложная система, которая охватывает различные сферы общественной жизни: воспитание, здравоохранение, превентивные мероприятия, репрессивные меры в области борьбы с нищенством. В этой связи интересны подходы П.Кропоткина.

Дискуссии, возникшие на рубеже веков о роли государства и его месте в системе общественной благотворительности, о генезисе общественной помощи, подняли целый ряд дополнительных проблем о субъекте и объекте помощи, об обязательности и необязательности призрения, вопросы оперативного и превентивного вмешательства, которые постепенно выделились и оформились в самостоятельные кластеры познания общественного призрения. Этому способствовала и общественная практика, которая на рубеже веков разделилась на отдельные «отрасли попечения», со своими системами знаний и технологиями помощи. Они представляли самостоятельные области познания и практики: трудовая помощь, технология патронажа, детское призрение, работа с инвалидами, под готовка специалистов, теория и история социальной помощи, помощь в кризисных ситуациях.

Первые работы в области теории и практики «трудовой помощи» появляются в конце XIX в.81. В начале XX в. этой проблеме уделяют внимание А.Горовцев82, А.Вирениус83, А.Раевский84, Г.Швиттау и др.

Проблемы личности в контексте общественного призрения начинают определяться тогда, когда актуализируются подходы к личности благотворителя и личности нуждающегося на основе их деятельности, запросов, сценариев помощи и жизненных стратегий. И этот подход характерен не только для «концепции трудовой помощи», но и для проблем инвалидности и социальной патологии: нищенства, проституции, социальной патологии детства, которые образовывали свои кластеры познания.

Профессиональное нищенство как антиобщественное явление находит отражение в достаточно большом количестве монографий. Так, можно отметить работы Д.Дриля, Я.Харламова, А.Левенстима, Е.Максимова, П.Чистякова85. В них рассматривается генезис этого явления, дается классификация и типология профессиональных нищих, предлагаются законодательные меры, а также меры репрессивного характера по искоренению данного социального недуга: изоляция, высылка, помещение в трудовые учреждения.

Проституция в качестве определенного вида «социального недуга» рассматривается в работах В.Тарновского, Д.Ашхарумова, А.Баранова, П.Безобразова, И.Приклонского, Б.Бентовина и других отечественных ученых86.

Пьянство и алкоголизм — проблема не менее драматичная для русского общества тоже находит отражение в работах этих лет. Алкоголизм как социальная проблема рассматривается в контексте других проблем, таких, как самоубийство, проституция, преступность. Исследуются социально-исторические корни отечественного алкоголизма, его особенности в городах и деревнях, а также формы и методы борьбы с этим социальным недугом. Надо отметить, что исследовательская работа и практическая деятельность в этом направлении составляли единую научно-практическую область. Это достаточно хорошо видно из практической и теоретической деятельности таких исследователей, как Н.Григорьев, Я.Михайловский, А.Коровин, Д.Бородин, С.Первушин, Д.Воронов и др.87

Историческая практика общественного призрения детства органически включала в свои «технологии» и виды помощи, поддержки. Поэтому осмысление социально-патологических проявлений института детства в общественных отношениях находит свое отражение в работах ученых. В исследованиях уделяется большое внимание не только объяснению причин возникновения патогенных форм и их проявлений, но и предлагаются законодательные, социально-педагогические формы и методы борьбы с этим явлением. Данной проблеме посвящены работы Д.Дриля, М.Шимановского, С.Гогеля, М. Гернета и других исследователей.88

Таким образом, в этот период можно наблюдать следующие основные направления общественной и научной мысли о сущности общественной помощи: теологическое, конфессиональное; правовое направление, теория законодательства в социальных вопросах; общественная благотворительность и призрение как культурно-исторический и социально-политический процесс; «общественная и профессиональная гигиена»; воспитание и «исправительное воспитание»; система организаций помощи; теория страхования; теоретические проблемы помощи инвалидам; обучение специалистов; «призрение нравственно падших и патронат над выпущенными из тюрем».

Каждое направление имело свою научную традицию, свой подход к пониманию сущности частного и общественного призрения, но оно являлось и логическим продолжением развития общественной мысли в данном кластере познания, основывающимся на предшествующих познавательных тенденциях.

Научная парадигма социального обеспечения и социальной работы

Идеология нового времени переосмысливает концепции взаимодействия между людьми в обществе, вырабатывает новое видение проблемы помощи и благотворительности. Процесс помощи как культурно-историческое явление и определенное знание отдельно не выделяется, развиваясь по отдельным отраслям: в педагогике, дефектологии, социальном обеспечении.

Условно можно выделить два периода в оформлении идей социальной поддержки. Первый — с 1919 по 1941 г., когда происходит сужение кластеров познания социальной помощи дореволюционного периода и оформление новой парадигмы знания о социальном обеспечении и социальном страховании в социалистическом обществе. Второй — с 50-х и до конца 80-х гг., когда особо интенсивно и последовательно развивается врачебно-трудовая экспертиза, методика социально-правовой реабилитации инвалидов.

Основные теоретические вопросы первого периода связаны с проблемами организации социального обеспечения и социального страхования в обществе, уточнением дефиниций данных областей познания, отношением их к предшествующему научному наследию.

Одними из первых работ в области теории социального обеспечения и социального страхования стали работы Н.Милютина, А.Забелина, Н.Вигдорчика, В.Яроцкого, З.Теттенборна и др. С работ этих общественных деятелей и ученых начинается становление марксистско-ленинского подхода к социальному обеспечению и социальному страхованию.

Следуя традициям научной школы XIX—начала XX столетия (20—30-е гг.), в теоретических и практических подходах социального обеспечения уделяется большое внимание различным проблемам социальной патологии, таким, как профессиональное нищенство, беспризорность, проституция. Эти проблемы обсуждаются в специальных работах и на страницах журнала «Социальное обеспечение». Интересно, что проблемы алкоголизма не рассматриваются в научных исследованиях этих лет, хотя они и существуют. Можно отметить, что первые крупные монографии, посвященные этому вопросу, появляются только в 80-х гг.89

Ведущей научной тематикой становятся проблемы так называемого инвалидизма (термин взят из зарубежной теории социальной работы) и медицинско-трудовой экспертизы, которые на протяжении десятилетий разрабатываются в русле парадигмы социального обеспечения. Большой вклад в развитие данного направления вносит Центральный Научно-исследовательский институт организации труда инвалидов (организован в 1930 г.). Можно отметить, что вопросами инвалидов занималось достаточно большое количество отечественных ученых, внесших существенный вклад в разработку проблемы. К ним можно отнести работы А.Авербаха, В.Бурейко, А.Борзунова, А.Третьякова (вопросы разработки классификации инвалидности).

В 50—60-е гг. выходят фундаментальные руководства и монографии, такие, как «Практическое пособие для врачей ВТЭК и ВКП» (1955), «О теоретических основах врачебно-трудовой экспертизы» (1963), «Врачебно-трудовая экспертиза и трудоустройство инвалидов» (1967), «Справочник эксперта-хирурга» (1967).

В 70—80-е гг. разрабатываются принципы врачебно-трудовой экспертизы при заболеваниях, требующих хирургического вмешательства, и травмах опорно-двигательного аппарата, проводятся исследования И.Фаермана, А.Нарычева, Д.Грицкевича.

В 70-х гг. ставится вопрос о научном статусе врачебно-трудовой экспертизы как самостоятельной научной парадигмы90. В тот же период выходят сборники, посвященные теории и практике социального обеспечения, такие, как «Вопросы теории и практики социального обеспечения» (1978), «Проблемы развития социального обеспечения на современном этапе» (1980), «Проблемы теории и практики социального обеспечения в СССР» (1980). В этих работах проблематика сфокусирована вокруг основных проблем — пенсионного обеспечения, трудоустройства инвалидов, обучения и переобучения инвалидов, протезирования, обеспечения нетрудоспособных, социальной помощи слепым и глухим. По сути, эти направления являлись кластерами научного познания.

Следующий этап развития научной парадигмы социальной помощи в России начинает свой отсчет с начала 90-х гг. Одним из главных факторов образования этой в определенном смысле новой для России отрасли знания послужили принятые в 1991 г. постановления Госкомтруда СССР о введении новой профессиональной квалификации — социальный работник и введении той же специальности в учебные заведения по различным формам обучения.

В сложившихся условиях научная мысль была тесно связана с вопросами организации передовой инфраструктуры помощи, с практическими методами поддержки нуждающихся, проблемами подготовки специалистов различного профиля, определением научного статуса дисциплины,

С 1992 г. начинаются системные исследования по теории и истории социальной работы, социального администрирования, по подготовке специалистов, методов помощи различным клиентам, осуществляется перевод книг по теории и практике зарубежной социальной работы.

Теоретические исследования начинаются с определения научной области познания социальной работы, исходя из понимания ее целей и задач. Первоначально наблюдается достаточно большой разброс мнений по данному вопросу, причем не только в определении сущности социальной работы, но и в формировании ее концептуальной схемы, объектно-предметных связей.

Все эти подходы можно условно разделить на три группы: «индивидуальный», «личностный» подход к теоретической схеме социальной работы, средовой, «социетальный» подход, где в качестве базовой схемы рассматривается вся совокупность общественных связей и отношений, и социально-деятельностный подход, когда социальная работа рассматривается в традиционной для отечественного познания в субъектно-объектной схеме91.

Для исследований этого времени характерно определенное влияние американской теоретической школы, когда применение нового понятия «социальная работа» требовало уточнения. С одной стороны, уточнялись понятия «социальность», «социальное», и это порождало один спектр проблем и подходов, и, с другой — «работа» — деятельностно-личностный аспект, который вызывал к жизни иную теоретическую схему построения. Однако постепенно складывается представление о многоуровневое™ этого понятия, и как в «теории общественного призрения» на рубеже XIX—XX вв., так и в современной теории социальной работы, вызревает представление об иерархических уровнях ее концептуальной схемы, «узкого» и «широкого» понимания ее дефиниции. Первые отечественные пособия по теории социальной работы отражают данные тенденции.

В учебном пособии «Теория и методика социальной работы» в подходах к теории социальной работы определены оба ее уровня. В широком плане теория социальной работы понимается как система взглядов и представлений, «возникающих под влиянием деятельности социальных служб и органов социальной защиты и помощи населению»; в узком — как «форма организации научного знания о наиболее существенных связях и отношениях»92.

Отмечается, что в теории социальной работы существует ее общая научная картина, складывающаяся на основе синтеза знаний из других научных дисциплин93. Синтезируя знания применительно к проблемам защиты человека, она вырабатывает собственные принципы и закономерности. Среди них важнейшими являются принципы: детерминизма, гносеологического подхода, личностного подхода, сознания и деятельности94. Эта же концептуальная схема используется и во втором издании «Пособия» под редакцией В.Жукова95.

Несколько иной взгляд на концептуальное построение теории социальной работы нашел отражение в пособии с тем же названием под редакцией С.И.Григорьева. Один из авторов этого пособия Л.Гуслякова считает, что как область научного познания социальная работа «изучает механизмы реализации жизненных сил и социальной субъектности индивида и группы, а также характер сопряженности жизненных сил индивида, группы и средств обеспечения их реализации в разных социальных ситуациях»96. Таким образом, в центре внимания научного познания оказываются механизмы реализации жизненных сил.

В зависимости от «отраслевого» и «широкого» подход а к теории социальной работы, по мнению исследователей, возможны различные кластеры познания данной научной дисциплины. В социальной работе, взятой в качестве отраслевой научной дисциплины, превалируют практические разделы, связанные с методиками и организацией научного познания. В широком подходе приоритет отдается методологическим, философским и междисциплинарным направлениям.

Вопросы теоретического осмысления социальной работы предпринимаются по многим направлениям. Определяется научный статус социальной работы с позиций структурного подхода97, предпринимаются попытки корпоративных исследований теории социальной работы98, намечаются тенденции к систематизации понятийного аппарата социальной работы99.

Параллельно с указанным направлением теоретической мысли развиваются такие области, как подготовка кадров, социальное администрирование, медико-социальная работа, психосоциальная работа.

Таким образом, в настоящее время происходит расширение понятийных границ теоретической социальной работы, и основные направления только очерчивают понятийный абрис познания, не исчерпывая всего многообразия теоретической мысли.

ТЕМЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ

1. В чем сущность и различие отечественной и западной парадигм социальной работы?

2. Каковы были представления о помощи и поддержке нуждающихся в древности?

3. Что нового появляется в подходах к поддержке нуждающихся в новое время?

4. Каковы основные подходы к проблемам пауперизма и нищенства на рубеже веков?

5. Как охарактеризовать научный этап развития социальной работы?

6. Основные особенности отечественной парадигмы социальной работы: генезис понятийного становления.

7. Концепция «милосердия» и концепция «призрения» как фазы донаучного осмысления помощи нуждающимся.

8. Формирование теоретических подходов к «общественному призрению» на рубеже веков.

9. Социальное обеспечение как этап становления классовых подходов к помощи и защиты нуждающихся.

10. Социальная работа как новый этап осмысления поддержки и защиты нуждающихся.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бернлер Г., Юнссон Л. Теория социально-психологической работы. — М.,1992.

2. Теория и методология социальной работы / Григорьев С. И. и др. — М., 1994.

3. Леннеер-Аксельсон, Тюлефсон И. Психосоциальная помощь населению — М.,1995.

4. Основы социальной работы: Учебник /Отв. ред. П.Д.Павленок. — М.,1997.

5. Социальная работа: Российский Энциклопедический словарь. — М..1997.—Т.1.

6. Теория и методика социальной работы: В 2 ч. / Под ред. В.И.Жукова, И.Г.Зайнышева, Е.И.Холостовой. — М., 1994.

7. Фирсов М.В. Антология социальной работы в России: В 3 т. — М., 1994—1995.

8. Фирсов М.В. Введение в теоретическую социальную работу (историко-понятийный аспект). — Воронеж, 1997.

9. Энциклопедия социальной работы: В 3 т. — М., 1993—1994.

БИБЛИОГРАФИЯ

1Поппер К. Открытое общество и его враги. — М., 1992. — Т. 1. — С.140.

2Лосев А.Ф. Философия, мифология, культура. — М., 1991. —С. 509.

3 Энциклопедия социальной работы. — М., 1993. — Т.1. — С. 402.

4 Франк С.Л. Духовные основы общества. — М.,1992. — С. 490.

5 Словарь античности. — М., 1992.

6 Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. — М.: Прогресс, 1995.

7Аристотель. Собрание сочинений . — М., 1984. — Т. 4 . — С. 219.

8 Там же.

9 См.: Суворов Н. Христианская благотворительность в языческой Римской империи. — Ярославль, 1889. — С.4.

10 См.: Аверинцев А.А., Еланская А.И. Литература византийского региона / История всемирной литературы. — М., 1984. — Т. 2. — С. 342.

11Цит. по: Дерябин П. О христианском милосердии по учению Святых Отцов. — М., 1878.—С.4.

12 Там же.

13 Там же.—С. 7.

14 Там же. — С. 9.

15 Там же.—С. 10.

16 См.: Запад и Восток: Традиции и современность. — М., 1993. — С. 7.

17 Цит. по: Дерябин П. О христианском милосердии по учению Святых Отцов. — М., 1878.—С. 109.

18 Там же.

19 Там же. — С. 4.

20 Там же. — С. 7.

21 Дерябин П. О христианском милосердии... — С. 16.

22Там же.—С.54.

23 Там же.—С. 67.

24 Библейская энциклопедия. — М., 1891. — Кн. 1. — С.474.

25 См.: Шмоллер Г. Народное хозяйство, наука о народном хозяйстве и ее методы: хозяйство, нрав, право. — М., 1902.

26 См.: Горовцев А. Трудовая помощь как средство призрения бедных. — СПб., 1901.

27 См.: Г. д' Оссонвиль. Нужда, порок и бедность. — СПб., 1889.

28 См.: Там же.—С. 341.

29 Мюнстерберг Э. Призрение бедных: Руководство к практической деятельности. — СПб., 1900. — Гл. 5.

30 См.: Herbert Stroup . Social Welfare Pioneers. — Chicago, 1986.

31 См.: Ломбразо Ч. , Ферреро Д. Женская проституция. Врожденные и случайные проститутки. Их свойства, нравы и привычки. — М., 1915.

32 Рошер В. Система призрения бедных и мероприятия против бедности. — Черкассы, 1895 — С. 38.

33 Там же. — С. 43.

34 Рошер В. Система призрения бедных и мероприятия против бедности. — Черкассы, 1895. — С. 44.

35 См.: Richmond Mary E. Social Diagnosis. — N-Y, 1965.

36 См.: Бернлер Г., Юнссон Л. Теория социально-психологической работы. — М.,1992.

37 Bachmann G. Changer an quotidien. — P., 1982. — С. 208.

38 Johnson L. Social Work Practict. — Boston, 1988.

39 Smalley R. Social Casework: The Functional Approach / Encyklopedia of Social Work, 1972.

40 Handbook of theory for practice teacher in social work. — London, 1992.

41 См.: Энциклопедия социальной работы: ВЗт. —М. —Т. 1. —С. 391—392.

42 См.: Howe D. An Introduction to Social Work Theory. — London, 1978. — P. 30.

43 Contemporary Social Work. — N-Y., 1980.

44 Sozialsystem und Soziale Arbeit in der Bundesrepublik Deutschland. — Frankfurt a.M., 1988.

45 Hege M. Engagierter Dialog. — MUnchen, 1974.

46 Lewin К. Feldtheorie in den Sozialwissenschaften. — Stuttgart/Bern, 1963.

47 Wendt W.R. Ukologie und Soziale Arbeit. — Stuttgart, 1982.

48 Meinhold M. Zum Stellenwert therapeutischer Interventionen in der Sozialarbeit // Neue Praxis. — 1978. — S. 56 ff.

49GeidlerK.A., Hege, M. KonzeptesozialpadagogischenHandels. —Munchen, Wien, Baltimore, 1978.

 50 См.: Mielem, J. Die Strategie der Einmischung. Sozialarbeit zwischen Sozialer Kommunalpolitik und Selbsthiife // Neue Praxis, Sonderheft № 6. — Bielefeld, 1981.

51 Staub-Bernaskorn S. Soziale Arbeit als eine besondere Art des Umgangs mit Menschen? Dingen und Ideen. Zur Entwicklung einer handlungstheoretischen Wissenbasis Sozialer Arbeit, in: Sozialarbeit 1986 (Heft 10).

52 Thiersch H. Lebensweltorientiwrte Soziale Arbeit. — Weilheim/Munchen, 1992.

53 Entwicklungen in der sozialen Arbeit. — Regensburg: Roderer, 1995. — S. 8—10.

54 Sozialpadagogik / Sozialarbeit — eine Einfuhrung. — Volker Spiess. Berlin. 1977.

55 Hans Scherper. Theorie der Fiirsorge. —1968. — S. 114.

56 Lutz Rossner. Theorie der Sozialarbeit. — 1967. — S. 117.

57 Haag/Parow/Pongratz/Rehn, bberlegungen zu einer Metatheorie der Sozialarbeit.

58 См.: Hartwig Zander. Sozialarbeit und Armut.

59 Thiersch H., Rauschenbach Th. Sozialpadagogik/ Sozialarbeit: Theorie und Entwicklung in: Handbuch zur Sozialarbeit/Sozialpadagogik. — Luchterhand, 1987. — S. 986

60 Рамзей Р. Наука-профессия. — М., 1992.

61 Бенлер Г., Юнссон Л. Теория социально-психологической работы. — М., 1992.

62 Голубинский Е. История русской церкви. — М., 1880. — Т.1 (первый полутом). — С. 602.

63 ЩаповА.П. Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия. — СПб.,1906.—Т1.—С.49.

64 Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X—XVII веков. — М., 1990.—С. 58.

65 Бондарь С.В. Философско-мировоззренческое содержание «Изборников 1073—1076 годов». — Киев, 1990. — С. 95.

66 Будовниц И.У. Общественно-политическая мысль Древней Руси. — М., 1960.—С. 110.

67 Дерябин П. О христианском милосердии по учению Святых Отцов. — М., 1878.—С. 9.

68 Поучение Владимира Мономаха / Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы: XI — начало XII века /Сост. Д.С.Лихачев, Л.А.Дмитриев. — М., 1978. — С. 399, 397, 405.

69 Русская литература XI—XVIII вв. —М., 1988. —С. 79.

70 Русская литература XI—XVIII вв. — М., 1988. — С. 81.

71Золотухина Н.М. Развитие русской средневековой политико-правовой мысли.—М., 1985.—С. 27.

72 Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X—XVII веков — М., 1990. — С. 139; Экономцев И. Православие. Византия. Россия. — Paris: YMCA, 1989.—С. 26.

73 Крижанич Ю. Политика. — М., 1997. — С. 52—53.

74 Там же. — С. 63.

75 Зеньковский В.В. История русской философии.— Л., 1991.— Т. 1.—Ч. 1.—С.55.

76 См.: Максимов Е. Законодательные вопросы попечения о нуждающихся. — СПб., 1907.—С. 12.

77 Герье В.И. Записка об историческом развитии способов призрения в иностранных государствах и о теоретических началах правильной его постановки. — СПб., 1897. — С.68.

78 См.: Безменов К.Д. Благотворительность в Париже. — СПб., 1897. га См.: Ганзен П.Г. Общественная самопомощь в Дании и Норвегии, Швеции. — СПб., 1898.

80 См.: Кудрявцев А. Исторический очерк христианской благотворительности. — Одесса, 1883.

81 Герье В.И. Что такое дома трудолюбия?—СПб., 1897; Герье В.И. О способах помощи безработным.—СПб., 1898.

82 См.: Горовцев А. Трудовая помощь как средство призрения бедных. — СПб., 1901.

83 См.: Вирениус А.С. Труд с точки зрения санитарной и этической трудовой помощи/Трудовая помощь. — СПб., 1903. — № 6. — С. 207.

84 См.: Раевский А.А. Общественные работы, их понятие, современное положение и возможная роль в будущем. — Харьков, 1913.

85 См.-.ДрильД.А. Бродяжничество и нищенство и меры борьбы с ними. — СПб., 1898; Левенстим А.А. Профессиональное нищенство, его причины и формы:

Бытовые очерки. — СПб., 1898; Максимов Е.Д. Происхождение нищенства и меры борьбы с ним. — СПб., 1901; Чистяков П.С. Нищета и нищенство. — СПб., 1908.

86 См.: Тарновский В.М. Проституция и аболиционизм. — СПб., 1887; Ашхарумов Д.Д. Проституция и регламентация. — Рига, 1889; Баранов А.А. В защиту погибших женщин. — Казань, 1897; Безобразов П.В. О современном разврате. — М., 1900; Баранов А.Н. В защиту несчастных женщин.—М., 1902;ПриклонскийИ.Н. Проституция и ее организация: Исторический очерк. — М., 1903; Бентовин Б.И. Торгующие телом: Очерки современной проституции. — СПб., 1907.

87 См.: Григорьев H. И. Русские общества трезвости, их организация и деятельность в 1892—93 гг. — СПб., 1894; Михайловский Я. О причинах пьянства среди рабочих и о мерах к его ослаблению. — СПб., 1895; Коровин А.М. Последствия алкоголизма и общественная борьба с ним. — М., 1896; БородинД.Н. Алкоголизм и проституция. — СПб., 1910; Первушин С.А. Очерки по теории массового алкоголизма. — М., 1911; Воронов Д.Н. Алкоголизм в городе и в деревне в связи с бытом населения: Обследование потребления вина в Пензенской губернии в 1912г.—Пенза, 1913.

88 См.: Дриль Д. Малолетние преступники: Этюд по вопросу о человеческой преступности, ее факторах и средствах борьбы с ней. — М., 1894; Шимановский М.В. Патронат в России. — Одесса, 1888; Гогель С.К. Роль общества в деле борьбы с преступностью. — СПб., 1906; Дети-преступники: Сб. статей / Под. ред. М.Н.Гернета. — М., 1912.

89 Лисицын Ю., Копыт H.Я. Алкоголизм. Социально-гигиенические аспекты:

Руководство для врачей. — М., 1983; Анисимов Д.Н. Профилактика пьянства, алкоголизма и наркомании среди молодежи. — М., 1988; Злотникова Л.Н. Алкоголизм — социальная патология. — Минск, 1988.

90 Грицкевич Д. Перспективы развития науки о врачебно-трудовой экспертизе / Труды пленума ученого Совета Министерства социального обеспечения,—М., 1970.

91 Данакин Н.С. Теория и методика (технология) социальной работы: Уч. программа. — М., 1992. — С. 9; Зимняя И.А. Социоэкология личности — наука О социальной работе// Социальная работа. — М., 1992. — № 5. — С. 76; Холостова Е.И. Социальная работа как феномен цивилизованного общества // Теория и практика социальной работы: проблемы, прогнозы, технологии. — М., 1992. — С, 12; Зайнышев И.Г. Теоретико-методологические основы социальной работы // Социальная работа. — М., 1992. — № 6. — С, 34; Общедоступный словарь по психологии, социологии и социальной работе. — Барнаул, 1991; Социальное противоречие и отклоняющееся поведение: Межвуз. сб. — Красноярск, 1993; Демидова Т.Е. Общение: актуальные проблемы теории и социальной практики (Сравнительный анализ зарубежного и отечественного опыта): Автореф. дис. канд. филос.наук. — М., 1992.

92Теория и методика социальной работы /Под ред. В. И.Жукова., И. Г.Зайнышева, Е.И.Холостовой. — М., 1994. — С. 20—21.

93 См.: Там же.—С. 23.

94 См.: Там же.—С. 13.

95 См.: Теория и методика социальной работы / Под. ред. В.И.Жукова. — М., 1994.

96 См.: Теория и методология социальной работы / Григорьев С.И., Гуслякова Л.Г., Ельчанинов В.А. и др. — М., 1994.

97 См.: Холостова Е.И. Место теории социальной работы в системе наук // Социальная работа. — М., 1995. — № 1; Зайнышев И.Г. Структура теории социальной работы/Ученые записки МГСУ. — М., 1996.

98 См.: ЧорбинскийС.И. Социальная работа и социальные программы в США.— М., 1992; КозловА.А. Социальная работа за рубежом. — М., 1996.

99 См.: Теория и методология социальной работы. — М., 1994; Ляшенко А.И. Организация и управление социальной работой в России. — М., 1995; Социальное обслуживание населения: Термины и определения. — М., 1996; Фирсов М.В. Введение в теорию социальной работы (понятийно-исторический аспект) — М 1996.