Страница 25

Декрет о печати. Закрытие оппозиционной прессы. Особое внимание в Декрете акцентировалось на том, что закрытию подлежат лишь органы прессы, призывающие к открытому сопротивлению или неповиновению Рабочему и Крестьянскому правительству, сеющие смуту путем клеветнического извращения фактов, призывающие к деяниям явно преступного, уголовно наказуемого характера. Разъяснялось также, что запрещения органов прессы проводятся лишь по постановлению Совета Народных Комиссаров, что Декрет имеет временный характер и будет отменен особым указом, как только наступят нормальные условия общественной жизни.

Принятие «Декрета о печати» вызвало бурю протеста даже со стороны социалистических изданий. 26 ноября 1917 г. Союзом русских писателей была издана однодневная «Газета-протест». В числе ее авторов были В. Короленко, Ф. Сологуб, Д. Мережковий, 3. Гиппиус, а также В. Засулич, П. Потресов. О характере опубликованных в газете материалов красноречиво свидетельствуют их заглавия : «Слова не убить», «Осквернение идеала», «Насильникам», «Красная стена», «Протесты против насилия над печатью». Аналогичную позицию по отношению к Декрету занимал А.М, Горький. Не приемля «позорного отношения к своде слова» со стороны большевиков, A.M. Горький 20 ноября писал в Новой жизни»: «Чем отличается отношение Левина к свободе слова от такого же отношения Столыпиных, Плеве и прочих полулюдей? Не так ли же Ленинская власть хватает и тащит в тюрьму всех несогласномыслящих, как это делала власть Романовых?».

Сблизившийся в это время с A.M. Горьким писатель Е.И. Замятин в статьях «Елизавета Английская», «Великий ассенизатор», «Последняя страница», «Они правы», опубликованных в газетах «Новая жизнь» и «Дело народа», также выступил против ограничения свободы печати. Под нигилистическими большевистскими лозунгами «разрушения старого мира до основания» и популистскими призывами строительства «нашего нового мира» писатель уже в то время сумел распознать контуры надвигающейся беды - тоталитаризма. «Свободное слово страшней пулеметов – читаем в его статье «Они правы», опубликованной в «Деле народа» 18 июня 1918 г. – И это знают теперешние исполняющие обязанности. Ночная нечисть права, что боится петушиного крика. Они правы, что боятся свободного слова». Снять с печати осадное положение – этот призыв звучит во многих его выступлениях. Только свобода печати, утверждает писатель, явится убедительным доказательством, что власть действительно верит в себя и в свою прочность.

Острейшая борьба вокруг «Декрета о печати» развернулась при обсуждении его на заседании ВЦИК 4(17) ноября, на котором была предпринята попытка отмены декрета. С предложением покончить с политическим терроризмом, отказаться от мер подавления оппозиционной прессы выступил Ю. Ларин. Однако участники заседания его не поддержали, а выступивший с речью Ленин провозгласил, что превращение печати из орудия классового господства буржуазии в орудие диктатуры пролетариата составляет основу классового понимания свободы печати. «Мы и раньше заявляли, – подчеркнул он, что закроем буржуазные газеты, если возьмем власть в руки. Терпеть существование этих газет, значит перестать быть социалистом»[26].

Самое упорное сопротивление «Декрету о печати» оказали меньшевистские союзы печатников, заявлявшие, что настало время объединиться «для отпора».

Принимая решительные меры по подавлению оппозиционеров, Совет Народных Комиссаров 7(20) ноября издал Декрет о введении государственной монополии на объявления. Это был еще один шаг по воплощению большевистской программы в области печати. Издатели газет, особенно буржуазных, по этому Декрету лишались огромных доходов, которые составляли до 2 млн в «Русском слове», свыше 1 млн руб. в газете «Копейка». Многотысячные доходы имели также «Речь», «Биржевые ведомости», «Новое время» и многие другие. Едва Декрет о введении государственной монополии на объявления был обнародован, как со страниц оппозиционной прессы раздались голоса о «вопиющем насилии», о том, что запрет печатать объявления «взят из арсенала прежних гонителей печати». Протест против нового декрета был настолько сильным, что, игнорируя его, отдельные эсеровские и меньшевистские газеты стали помещать объявлений еще больше, причем они появлялись даже в тех газетах, которые раньше объявлений не публиковали.

Вопреки всем протестам наступление властей на оппозиционную прессу упорно продолжалось. За два с небольшим месяца 1917 г. было закрыто более 120 буржуазных изданий и газет эсеров, меньшевиков, трудовиков и анархистов. Некоторые из закрытых газет продолжали выходить под другими названиями. «Речь», например, закрытая 26 октября, через несколько дней возобновилась, как «Наша речь», а затем выходила под названиями «Свободная речь», «Наш век», «Новая речь», «Новое время». Неоднократно меняли свое название газеты «День» (Полдень», «Новый день», «Грядущий день», «Полночь», «Ночь»), «Рабочая газета» («Луч», «Заря», «Клич», «Пламя», «Факел»).

Эти уловки оппозиционной прессы, порождавшие все более строгие меры борьбы с ними, привели к созданию 28 января 1918 года Революционного трибунала печати, который за проступки путем использования печати мог тот или иной печатный орган подвергнуть различным мерам наказания: от денежного штрафа до приостановки издания и даже до его закрытия.

28 января «Правда» сообщила о первом заседании Петроградского революционного трибунала печати, намеченном на 31 января. Слушалось дело о привлечении к ответственности эсеровской газеты «Дело народа» за открытые призывы к свержению Советского правительства.

Во второй половине марта – первой половине апреля 1918 г. в Революционном трибунале печати состоялись судебные процессы над газетами «Русские ведомости», «Новое слово», «Утро России», «Власть народа». Все они были закрыты «за распространение провокационных слухов» без права выхода под другими названиями. Кроме того, их редакторы были сурово наказаны: редактор «Утра России» был оштрафован на сто тысяч рублей, а «Русских ведомостей» – осужден на 3 месяца принудительных работ. В мае–июне было закрыто около 60 газет и около 20 изданий подверглись штрафам от 25 до 80 тыс. рублей. Всего в 1917 – январе–августе 1918 г. было ликвидировано свыше 460 газет: 226 буржуазных, 235 эсеровских и меньшевистских[27].