О причинах, замедливших ход нашей словесности11

О причинах, замедливших ход нашей словесности11

Причинами, замедлившими ход нашей словесности, обыкновенно почитаются: 1) общее употребление французского языка и пренебрежение русского. Все наши писатели на то жаловались, — но кто же виноват, как не они сами. Исключая тех, которые занимаются стихами, русский язык ни для кого не может быть довольно привлекателен. У нас еще нет ни словесности, ни книг*, все наши знания, все наши понятия с младенчества почерпнули мы в книгах иностранных, мы привыкли мыслить на чужом языке; просвещение века требует важных предметов размышления для пищи умов, которые уже не могут довольствоваться блестящими играми воображения и гармонии, но ученость, политика и философия еще по-русски не изъяснялись — метафизического языка у нас вовсе не существует; проза наша так еще мало обработана, что даже в простой переписке мы принуждены создавать обороты слов для изъяснения понятий самых обыкновенных; и леность наша охотнее выражается на языке чужом, коего механические формы уже давно готовы и всем известны.

Но русская поэзия, скажут мне, достигла высокой степени образованности. Согласен, что некоторые оды Державина12, несмотря на неровность слога и неправильность языка, исполнены порывами истинного гения, что в Душеньке Богдановича13 встречаются стихи и целые страницы, достойные Лафонтена14, что Крылов15 превзошел всех нам известных баснописцев, исключая, может быть, сего же самого Лафонтена, что Батюшков16, счастливый сподвижник Ломоносова17, сделал для русского языка то же самое, что Петрарка18 для итальянского; что Жуковского19 перевели бы все языки, если б он сам менее переводил.