Занятие 2. особенности консолидации регионов полупериферийного типа в россии на рубеже веков

Занятие 2. особенности консолидации регионов полупериферийного типа в россии на рубеже веков

Иная экономическая ситуация, практически не сравнимая с уральской, московской или южно-российской, сложилась к концу XIX началу XX века в ряде других регионов Империи. Находясь в непосредственной близости от экономически развитых регионов, ряд российских губерний влачили жалкое существование. Это прежде всего Орловская, Курская, Тамбовская, Воронежская губернии и Поволжье, которые можно обозначить как экономически неразвитые регионы, или полупериферию.

На протяжении всего рассматриваемого периода в истории России, регионы эти развивались медленно, в полной зависимости от экономической инерции поместного дворянства, от безденежья основной части населения, от отсутствия разведанных природных ресурсов, отсутствия инвестиций и нежелания местных и центральных властей кардинально решать застарелые экономические и социальные проблемы. Доля этих регионов в общероссийском промышленном производстве была крайне незначительна, промышленность была представлена в основном пищевой отраслью, характер специализации которой зависел от направления сельскохозяйственного производства того или иного уезда. Разумеется, и здесь имелись крупные предприятия, занимавшие видное место в промышленности страны. Это Мальцевские заводы в Калужской и Орловской губерниях, заводы металлической промышленности в Царицыне и Саратове. Однако, средний уровень концентрации производства в этих регионах был весьма низким. Например, в Саратовской губернии на одно предприятие в среднем приходилось немногим более 100 рабочих, в Нижнем Поволжье немногим более 50.

В связи с характеристикой экономически развитых регионов Российской Империи, следует также упомянуть входившие в их состав территории, населенные «инородцами», и не имевшими вообще никакой промышленности. Экономика этих территорий представляла собой главным образом пастбищное животноводство и существовала в условиях полуродового и полуфеодального общественного устройства. Натуральное хозяйство, которое вели тюркские и монгольские народы, отличалось крайней степенью консервативности и традиционности. Всяческое же вмешательство в традиционный хозяйственный уклад особенно животноводов-кочевников, что неминуемо происходило при освоении их земель русскими крестьянами, приводило к обнищанию и деградации целых народов. Разумеется, никакой финансовой и административной поддержки со стороны властей эти народы не имели, как не имела и российская казна сколь бы то ни было существенных доходов с проживания на территории Империи калмыков, башкир, чувашей. Исповедуя существенно трансформированные традиционными представлениями буддизм и ислам, данные этносы провоцировали у российский властей состояние определенного внутреннего дискомфорта, в немалой степени дискредитировали идею о восприятии России как европейского государства. В данных условиях ни о каком экономическом развитии территорий, населенных тюрко-моногольскими народами говорить не приходилось, чему способствовал и культивируемый взгляд на эти этносы как на инородное тело внутри православного российского государства.

Территории, занимаемые «инородцами», были достаточно обширны, при этом как бы вклинивались в места проживания русского населения. Последнее обстоятельство во многом сосредоточило транспортные коммуникации между регионами лишь на водных артериях, препятствовало строительству дорог, развивало такой малоэффективный способ грузоперевозок, как бурлачное судоходство (особенно ярко это проявилось в Поволжском регионе). Проживавшие на территориях слаборазвитых регионов нерусские народы, далеко не способствовали улучшению отношений Центра к этим регионам, развитию транспортных коммуникаций. Однако, разумеется, не они были основной причиной экономической отсталости, например, Поволжья, где проблема «инородцев» стояла особенно остро. Главным было то, что экономическим фундаментом неразвитых регионов оставалось полуфеодальное и патриархально-натуральное сельское хозяйство. Сохранение отсталых общественно-экономических отношений в Орловской, Курской, Тамбовской и других губерниях было связано с рядом специфических факторов, задерживавших развитие капитализма в сельском хозяйстве. К числу важнейших из них следует отнести помещичью собственность на землю.

Сразу после антикрепостнической реформы 1861 года значительная часть помещиков с оптимизмом, но, не имея никакого экономического и сельскохозяйственного опыта, бросилась переустраивать собственные хозяйства, лишившись к тому моменту бесплатной рабочей силы. Это время характеризовалось массовым выписыванием из Англии и Германии дорогостоящих сельскохозяйственных машин, покупкой дворянами породистого скота. Однако в наемные работники крестьяне шли неохотно; должного количества сельскохозяйственного инвентаря, рабочего скота, посевных материалов, которых у помещиков просто не было, не могла заменить продуктивная английская машина. Оптимизм быстро сменила полоса апатии и разочарования. Помещики массово отказывались управлять собственными хозяйствами, лишь сдавая в аренду крестьянам землю. К концу XIX века, таким образом, основное количество сельскохозяйственных угодий в Центральной России и Поволжье оказалось в арендном владении. На этих землях господствовала общинная форма землепользования, что послужило очередным шагом к упадку сельскохозяйственного производства в экономически неразвитых регионах России. Согласно статистическим данным, к началу XX столетия в экономически неразвитых регионах России существовало всего лишь 8 тысяч единоличных крестьянских хозяйств, где хотя бы в небольшой степени использовался наемный труд; эти хозяйства и давали основную часть сельскохозяйственной продукции регионов; все же остальные хозяйства строились на общественных принципах производства, обуславливая тем самым нижайшую производительность.

Малое количество крупных предприятий, низко продуктивное сельское хозяйство определили традиционную бедность целого ряда регионов Центральной России. Однако общая характеристика экономически неразвитых регионов России была бы неполной, если не указать на значение мелкой промышленности в экономической жизни этих регионов. По данным, приводимым П. Хромовым, удельный вес мелкой промышленности в общей стоимости произведенной продукции достигал здесь 32\%, хотя это не означало сколько-нибудь весомого вклада в развитие экономики России в целом: сумма производства мелкой промышленности в городах экономически неразвитых регионов составляла 700 тысяч рублей, в сельской местности (главным образом за счет кузнечного дела и изготовления транспортных средств) 1,7 миллиона рублей. Следовательно, в слаборазвитых регионах Российской Империи мелкая промышленность размещалась, главным образом, в деревне, обслуживая сельскохозяйственное производство. Темпы развития этого производства были весьма низкими, поскольку находились в полной зависимости от развития сельского хозяйства.

Мелкая крестьянская промышленность Ярославской, Владимирской, Московской, Тверской, Костромской губерний, а также северо-западной части Нижегородской губернии не несла обслуживающей по отношению к местному сельскому хозяйству функции, будучи по сути связанной, прежде всего, с городской промышленностью как поставщик первично обработанного сельскохозяйственного сырья. Сельские кустари и ремесленники здесь являлись покупателями произведенной в деревне продукции, специализируясь главным образом на первичной выделке кож, овчин, подготовке шерсти к ее промышленному использованию, на распилке дерева, на доведении бревен до промышленного использования. По данным, приведенным Л.М Архиповой, в промышленно развитых регионах России подобным кустарным производством было занято около трети всех крестьян, что приносило им более значительные доходы, чем от обработки земли. Все это говорит о том, что сама экономическая логика существования, казалось бы, однотипного производства в русской деревне в различного типа регионах была неодинаковой: в экономически развитых регионах она способствовала развитию капиталистических отношений в деревне, в экономически же неразвитых не оказывала практически никакого влияния на экономическую эволюцию сельскохозяйственного производства.

Экономика неразвитых регионов России в конце XIX — начале XX веков не испытывала на себе существенного влияния общероссийского экономического подъема того времени, что обусловило явные диспропорции в развитии российских регионов. Внутреннее экономическое развитие как развитых, так и неразвитых регионов также было крайне неравномерным. Говорить об усредненных доходах крестьянства экономически неразвитых регионов России в целом не имеет особого смысла, поскольку таковые доходы зачастую сводились к мизерным цифрам. По вполне достоверным данным, подавляющее большинство крестьянских дворов Тамбовской, Орловской и Воронежской губерний погрязли в долгах. Долги эти имели довольно сложную структуру: различного рода недоимки, долги по оплате семенного зерна, долги по арендной плате за землю и т.п. По данным на 1901 год долги на среднестатистический крестьянский двор в оговоренных губерниях составили 70 рублей. К 1905 году наметилась явная тенденция к существенному увеличению долгов. Лучше была ситуация с доходами крестьян в Курской губернии и Поволжье. Среднестатистическое крестьянское хозяйство: в среднем 14 рублей в год.

Многие авторы того времени указывают на полуголодное существование крестьян в экономически неразвитых регионах, на крайне скудный рацион их питания, на убогость одежды и жилищ, на широкое распространение желудочно-кишечных и венерических заболеваний. Как итог подобного качества жизни крестьян З.Я. Березняк рассматривает умственную, психическую и физическую деградацию крестьянства обозначенных регионов; исследователь приводит данные о динамике выбраковки крестьянской молодежи при призыве в армию в Орловской губернии: количество забракованных в 1875 г. составило 16\%, в 1880 г. -23\%, в 1885 г. 26\%, в 1890 г. 36\%. З.Я. Березняк отмечает, что возрастание случаев умственной, психической и физической неполноценности среди крестьянской молодежи связано еще и с тем, что многие молодые люди были вынуждены заниматься нищенством как промыслом, намеренно доводя себя в физическом и психическом смысле до состояния, вызывающего сострадание.

Реконструктивный анализ региональных отношений в России на рубеже XIX-XX веков показывает, что в указанный период времени государству был присущ достаточно широкий спектр производственных отношений, многоукладность экономики, которая во многом тормозила нормальные эволюционные процессы в экономике России. Крупные заводы с капиталистическим способом производства соседствовали с общинным устройством русской деревни, бедной и мало что производящей. Бурное экономическое развитие сочеталось с полным упадком, развитые регионы находились в непосредственной близости с неразвитыми. Подобные контрасты определяли экономическое лицо России на рубеже столетий, обусловливали логику дальнейшего развития регионов.

На неравномерность, разнородность экономической ситуации в Центральной России обратил внимание еще В.И. Ленин, утверждая, что законы развития промышленности как бы автоматически должны были перекинуться на центрально-российскую деревню, капитализация которой, по его мнению, должна была произойти неминуемо. Однако же эта теоретическая опора на схожесть законов в капиталистической эволюции промышленности и сельского хозяйства могла выходить на какую-то реальность лишь в случае полной смены самих основ землепользования. При существовании же положения дел, когда в Поволжье и в центре России господствовало арендно-общинное земледелие, составлявшее основу хозяйства неразвитых регионов, экономический разрыв между регионами мог только усиливаться, никак не способствуя капитализации русской деревни. Иными словами, экономический подъем XIX начала XX веков был характерен лишь для экономически развитых регионов Центральной России, в неразвитых регионах такой подъем даже не намечался и вряд ли произошел бы без кардинальной смены земельных отношений.

Сделанные выводы подтверждаются и рядом источников, сообщающих об уровне средней заработной платы рабочих на предприятиях рассматриваемых регионов, где промышленное производство замыкалось, главным образом, на обслуживании слабо развитого сельского хозяйства, что же касается заработной платы рабочих на металлургических заводах в Калужской, Орловской губерниях, Царицыне и Саратове, то она, несмотря на прибыльность предприятий, как бы «подтягивалась» до общего уровня заработной платы в неразвитых регионах в целом. Последнее можно объяснить, прежде всего, дешевизной рабочей силы (см. таблицу № З).

Несмотря на низкую заработную плату рабочих на предприятиях неразвитых регионов России, питание таких рабочих мало чем отличалось от питания рабочих в Москве или Петербурге; вместе с тем, жилищные условия, быт, уровень распространения инфекционных заболеваний у рабочих неразвитых регионов отличались в лучшую сторону, нежели у рабочих промышленных центров, что объясняется меньшей скученностью населения в рабочих кварталах или отсутствием таковых кварталов. В целом можно констатировать существенную разницу в заработной плате рабочих развитых и неразвитых регионов России. Повышение заработной платы в неразвитых регионах можно отнести на счет общей тенденции к повышению заработной платы в России в конце XIX начале XX в.

 КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Какие регионы России конца Х1Х-начала XX века мы можем назвать полупериферийными? Почему?

2. Каковы основные социально-экономические характеристики полупериферийных регионов?

3. Объясните причины экономических диспропорций между развитыми промышленными и полупериферийными регионами.

4. Охарактеризуйте состояние крестьянского хозяйства в отсталых районах, используя такие социально-экономические характеристики, как динамика заработной платы и уровень жизни населения.