Российские экономисты — последователи экономического учения а. смита (н.с. мордвинов, а.к. шторх, м.м. сперанский)*

Российские экономисты — последователи экономического учения а. смита (н.с. мордвинов, а.к. шторх, м.м. сперанский)*

Мордвинов Н.С. (1754-1845)

Николай Семенович Мордвинов — экономист, государственный и общественный деятель, родился в 1754 г. в Новгородской губернии, в родовом имении дворян Мордвиновых. Очень рано был определен отцом-адмиралом на службу во флот; стал адмиралом в 1799 г. и графом в 1834 г.; пережил пятерых русских царей. В двадцатилетнем возрасте Н.С. Мордвинов был послан на учебу в Англию, где пробыл три года, совершенствуясь в морской службе. В 1792 г. занял место председателя Черноморского адмиралтейского правления, однако вскоре вынужден был уйти в отставку. После воцарения на престол Александра I Н.С. Мордвинова активно привлекали к обсуждению важнейших государственных дел; с образованием министерств в 1802 г. он стал морским министром, но через три месяца отказался от поста. С созданием по инициативе М.М. Сперанского Государственного совета в 1812 г. был назначен его членом и председателем департамента экономии. Последовавшая вскоре ссылка М.М. Сперанского, с которым Н.С. Мордвинов сотрудничал в разработке различных реформ, заставила его уйти в отставку и уехать в Пензу. По возвращении в Петербург в 1816 г. он занял прежнее место, но через два года ушел в отставку и на два года уехал за границу. Вернувшись, он возглавил департамент гражданских и духовных дел Государственного совета, одновременно будучи членом финансового комитета и комитета министров. В 1823—1840 гг. Н.С. Мордвинов был президентом Вольного экономического общества. В 1826 г. он был единственным из членов Верховного уголовного суда, не подписавшим смертного приговора декабристам.

* Приложение составлено по: Русские экономисты (XIX — начало XX века). М.:

Ми.т imuni.i^N dam taaa г лл

Н.С. Мордвинов был разносторонне образованным человеком, знал шесть иностранных языков, серьезно занимался философией, историей, экономической наукой и т.д. Будучи «англофилом», поклонником английской политической системы, он ратовал за расширение политических свобод, предлагая создать слой богатой аристократии (путем раздачи дворянам казенных земель), наделенной широкими политическими правами. В отличие от М.М. Сперанского проведение политических реформ он ставил на первое место, отодвигая социальные реформы на будущее. Во многом это было связано с тем, что Н.С. Мордвинов отстаивал неприкосновенность крепостного права, защищая право продажи крепостных без земли. Единственным способом уничтожения крепостного права он считал выкуп крестьянами личной свободы, но без земли и за очень высокую по тем временам цену — 2000 руб. Хотя Н.С. Мордвинов сочетал в одном лице «либерала на английский лад и русского крепостника», его записки по различным вопросам хозяйственной жизни тогдашней России, полные здравых идей и предложений, направляемые им в Государственный совет, в десятках и сотнях копий расходились в Петербурге и даже в провинции.

Н.С. Мордвинов был убежден, что истинное просвещение и богатство возможны только в свободной стране. «Более 40 млн душ народа составляют рабы казны и дворянского сословия. Ум и руки рабов неспособны к порождению народного богатства. Свобода, просвещение, собственность и правосудие — суть существенные и единственные источники оного». «Дайте свободу мысли рукам, всем духовным и телесным качествам человека, предоставьте всякому быть тем, чем его Бог сотворил, и не отнимайте то, что кому природа особенно даровала. Мера свободы есть мера приобретаемого богатства. Учредите общественную пользу на пользе частной». Однако эти благородные слова расходились у Н. Мордвинова с его позицией по крестьянскому вопросу. Как отмечалось выше, он считал тогдашнее стремление к полному освобождению крестьян без выкупа несвоевременным.

В первые десятилетия XIX в. идеи А. Смита о свободной торговле и об отрицании государственного вмешательства были широко распространены в России; по выражению русского историка экономической мысли В.В. Святловского, «А. Смит был венчанный глава юной политической экономии». Будучи сторонником свободной торговли, Н.С. Мордвинов писал, что «всякая препона, всякое стеснение свободы в торговле неизбежно ущербляют полноту предлежащего приобретения богатств». Однако это не помешало ему выступить против некоторых идей А. Смита, поставив ему в упрек то, что «он в своей теории весьма далеко ушел от практической жизни». Задолго до немецкого экономиста Ф. Листа и в противовес А. Смиту Н.С. Мордвинов обосновывал необходимость промышленного протекционизма для России. По словам В.В. Святловского, «как экономист, Н.С. Мордвинов заслуживает названия русского Ф. Листа, опередив создателя «национальной» системы политической экономии на целую четверть века. Оригинальность и глубина экономических воззрений Н.С. Мордвинова была, впрочем, понята за границей, где имя его пользовалось известностью». Экономическая программа Н.С. Мордвинова во многом совпадала с программой известного экономиста петровского времени И.Т. Посош-кова, хотя работу последнего он мог прочитать всего за три года до смерти. Н.С. Мордвинов занимался также вопросами денежного обращения, госбюджета, создания и деятельности банков; теоретически обосновал необходимость девальвации рубля и подготовил денежную реформу 1839—1843 гг. Развитию банковского дела посвящена его работа «Рассуждения о пользах, могущих последовать от учреждения частных по губерниям банков» (1816).

На источники богатства Н.С. Мордвинов смотрел шире, чем многие из современников: «Только просвещение — начало народного богатства. Не руки человека дают плодородие земле, не ими процветают художества, торговля, промышленность; не ими умножаются и взрастают денежные капиталы; ум и наука суть истинные орудия богатства».

В работе «Некоторые соображения по предмету мануфактур в России и о тарифе» (1815) Н.С. Мордвинов выступал за создание в России развитой промышленности. Поводом к изданию этой работы был выход книги Г. Шторха (Н. Storch), первого в России сторонника и пропагандиста идей А. Смита, который преподавал политэкономию великим князям и потому имел немалое влияние в тогдашнем обществе. Н.С. Мордвинов приводит слова Г. Шторха о том, что «Россия есть бедная страна; работа русского не прибыточна; польза России требует уступления прав рукоделия и торговли богатейшим ее державам; Россия в ее нынешнем положении не должна и не возможет выйти из зависимости чуждых народов». На это Н.С. Мордвинов решительно возражал следующим образом: «Никакой народ в Европе не шел столь быстрыми шагами к усовершенствованию во всех родах, как Россия. Настоящий недостаток и несовершенство наших фабрик не есть еще доказательство, чтоб они не могли существовать в России». И еще: «Можно не обинуясь сказать, что Россия отстала от прочих народов в обогащении потому, что предпочитала доселе сельские занятия городской промышленности».

Н.С. Мордвинов является автором многочисленных проектов, записок и мнений: «Рассуждение о могущих последовать пользах от учреждения частных по губерниям банков» (1816); «О мерах улучшения государственных доходов» (1825); «О причинах всегда скудных и часто совершенных неурожаев в России, как хлеба, так и корма для скота» (1839) и др. Все эти работы опубликованы в сборнике: «Архив гр. Мордвиновых» (1901—1903, т. 1—10); см. также: Мордвинов Н.С. Избранные произведения (М., 1945).

Ниже приводятся отрывки из работы Н.С. Мордвинова «Некоторые соображения по предмету мануфактур в России и о тарифе», в которых обосновывается необходимость развития промышленности в России и введения протекционистских мер по ее защите от внешней конкуренции.

Мордвинов Н.С. Некоторые соображения по предмету мануфактур в России и о тарифе / Избранные произведения. М., 1945. С. 73—116.

Народ, имеющий у себя в совокупности земледелие, мастерства, фабрики, заводы и торговлю, процветает, благоустрояется и обогащается вернее и скорее, нежели народ, имеющий одних токмо земледельцев да купцов, покупающих необработанные произведения. Последний шествует к благосостоянию самыми медленными шагами, коснит в бедности и всякого рода недостатках и, что важнее всего, не может быть народом свободным, ибо зависит от других держав по удовлетворению первейшим его нуждам; зависит одеждой, обувью и наслаждением вкусов, коим себя привычкой уже поработил, не пользуется политической свободой, нужной всякому народу, желающему быть властелином и независимым на своей земле; лишен той степени уважения от иных земель, на которую каждый независимый народ имеет право; подчиняет себя руководству и воле соседей своих и должен нередко угождать прихотливым требованиям союзных с ним держав (с. 79).

Итак, российский народ, если желает достигнуть полного своего благосостояния, не должен оставаться единственно при обрабатывании полей своих; но будучи понятен ко всему и в высочайшей степени деятелен, должен с тем вместе и нераздельно быть и рукомесленным. Сего требует самая природа, самый климат, самая обширность занимаемого им в известном мире пространства (с. 85). В заключение приведем вкратце на вид существеннейшие пользы от удержания запретительной системы (тарифов). Оные суть:

I. Капиталы денежные, употребляемые на производство иностранной торговли, оставаясь праздными внутри государства, обращаются

на внутреннюю промышленность и домашнее рукоделие.

Временная дороговизна, неизбежная при начале воспрещения, увеличивает прибыли, получаемые от домашнего рукоделия, которые и служат возбуждением к распространению оного; служат деятельнее, нежели какие б награды правительство могло от себя даровать им в поощрение.

Плата, производимая за труд иностранный, за работу, перевозы и прибыль, иностранными торговцами получаемую, остается в государстве и составляет знатный денежный капитал, превосходящий потребные для заведения фабрик издержки.

Отвращает предрассудки и пристрастия к чужеземным изделиям, сопряженные со вредом для собственных своих.

V. Уменьшает роскошество или умеряет вредное действие и быстрое

возрастание оного.

Снимает узы, связующие распространение внутреннего труда, искусства и просвещения; отъемлет действие законов, существующих в иностранных державах; освобождает от порабощения правилам и учреждениям воспретительной системы, принятой другими державами.

Возвышает политическую свободу ослаблением зависимости, в коей необходимо находится народ, не могущий сам собою удовлетворять собственные потребности.

VIII. Способствует и ускоряет введение просвещения, искусств,

всякого полезного и прибыльного труда и служит к обогащению народному.

IX. Удерживает иностранный курс (валюты) от упадка и тем сохраняет великие сокровища, при упадке оного выходящие за границу.

X. Уготовляет впредь дешевизну на все, внутри государства производимое.

XI. Б настоящее время удерживает от дальнейшего упадка ассигнации и умеряет дороговизну, которая должна увеличиться, как скоро курс иностранный упадет, что и последует неминуемо по разрешении неограниченного ввоза иностранных изделий в Россию (с. 115—116).

Шторх А.К. (1766-1835)

Андрей (Генрих) Карлович Шторх родился в Риге, образование получил в Йенском университете в Германии (1784—1787). Б 1787 г. познакомился с графом Н.П. Румянцевым, пригласившим его в Россию. Приняв это приглашение, А. Шторх с 1787 г. до конца своей жизни жил в Санкт-Петербурге, где сначала преподавал историю и словесность в Кадетском корпусе. Б 1789 г. оставил преподавание и занял должность начальника департамента иностранных дел. С 1799 г. в течение 20 лет был преподавателем и наставником детей императорской фамилии. Член-корреспондент с 1796 г., ординарный академик с 1804 г. (А. Шторх стал первым действительным членом Академии наук среди российских экономистов и статистиков), вице-президент АН в 1830—1835 гг. По поручению Александра I, а затем Николая I А. Шторх принимал участие в работе разных правительственных комитетов. Он был членом 21 академии и научных обществ. Участвовал в составлении и выпуске «Систематического обозрения литературы в России с 1801— 1806 гг.» (ч. 1—2), которое положило начало российской книжной статистике.

Б своей ранней работе «Historisch-statistisches Gemalde des Russischen Reichs am Ende des achtzehnten Jahrhunderts» (T. 1—8, Riga — Lpz., 1797— 1803) («Историко-статистическая картина Российского государства») А. Шторх дал довольно подробное описание хозяйственного строя тогдашней России. Эта книга по праву считается одним из основных источников по экономической истории России в XVIII в. Продолжением этого исследования являются 27 выпусков работы «Russland unter Alexandr I» («Россия при Александре I») (СПб., 1803—1811). Б этих работах А. Шторх выступал за ускорение промышленного развития России, пытаясь ответить на вопросы: «Почему русская нация вечно должна находиться в зависимости от индустрии других народов? Почему она должна вечно только производить сырье и предоставлять другим народам выгоду переработки своих продуктов, которые она потом должна покупать по удесятеренной цене?»

Б 1815 г. на французском языке А. Шторх опубликовал шеститомный «Курс политической экономии, или Изложение начал, обусловливающих народное благоденствие» (Соиге d'economie politique ou Exposition des principes qui determinent laprosperite des nations») (T .1—6, StPb, 1815), который был частично опубликован по-русски только в 1881 г. Первый том включал «Бведение» («Размышления об основании и пользе политической экономии»), и три книги «О производстве», «О накоплении» и «О первоначальном распределении годового произведения или о доходах». Бторой том включал продолжение книги 3 и книгу «О вторичном распределении годового произведения или об обращении». В третий том входили книги «О деньгах» и «О кредите», а в четвертый — книги «О потреблении» и «Об успехах в увеличении народного богатства». Два следующих тома (5 и 6) посвящены изложению «теории цивилизации».

В 1881 г. И.В. Вернадский перевел на русский язык первый том «Курса» и часть второго тома (продолжение книги 3), снабдив их своими комментариями («заметками»), остальные тома так и остались непере-веденными и неизданными по-русски.

Во введении к курсу, размышляя «о пользе политической экономии», А. Шторх критиковал «новейших писателей», которые, занимаясь политической экономией, «исключительно направляли свои наблюдения на причины народного богатства и совершенно оставили без внимания причины цивилизации или просвещения. Элементы, из которых слагаются богатства и просвещения, имеют то общее, что состоят из ценностей: этим тождеством их природы они образуют один предмет для умозрения и потому и прилично соединить в одной науке законы, которыми они управляются» (с. 17).

А. Шторх был одним из первых в России пропагандистов экономических идей А. Смита, хотя и не принял некоторые из них, в частности теорию трудовой стоимости и положения о производительном и непроизводительном труде. Будучи сторонником теории полезности, он считал, что «ценность предметов состоит в их относительной пользе, признанной лицами, которые употребляют их для удовлетворения потребностей» (с. 23). «Ценность рождается из потребностей человека и из годности предметов, и суждению предоставляется открывать отношение, существующее между этими двумя элементами» (с. 24). «Между ценностями, могущими войти в наше обладание, одни — материальные — состоят из предметов, вне нас находящихся; другие — нематериальные, т.е. не подпадающие нашим чувствам; они образуют нашу нравственную собственность и составляют часть нашего существа. Эти два разряда ценностей можно отметить именами — внешних благ и благ внутренних»

(с. 43).

Учение о нематериальных (невещественных) услугах, благах и капиталах как об органической части политической экономии является наиболее оригинальной частью работ А. Шторха. Он упрекал А. Смита за то, что тот ограничил политэкономию только изучением богатства (т.е. материальных вещей), не включив в нее цивилизацию (т.е. внутренние блага). Исходной точкой разработанной А. Шторхом теории цивилизации была теория полезности. «Мы понимаем под именем внутренних благ все нематериальные продукты природы и человеческого труда, за которыми мнение признает полезность и которые могут образовать моральную ответственность человека» (Курс, т. 5, с. 8). К первичным внутренним благам относятся способности человека и все то, что служит непосредственно для развития и усовершенствования последних: здоровье, ловкость, знания, вкус, нравственность и религия. Вторичные блага не имеют отношения к способностям человека, но являются совершенно необходимыми предпосылками для сохранения и развития последних; это прежде всего безопасность и досуг (Курс, с. 9—10).

Совокупность вещественных (материальных) благ А. Шторх называл народным (национальным) богатством, совокупность невещественных благ — национальной цивилизацией, а совокупность тех и других — «народным благоденствием» (благосостоянием) (с. 44). По его мнению, главные невещественные блага могут накопляться и обращаться, как и вещественные. Отсюда он делал вывод, что труд людей, создающих невещественные блага (учителей, врачей, чиновников и др.), носит производительный характер, как и труд земледельца или фабричного рабочего. Если, по А. Смиту, все, кто производит услуги, живут за счет крестьян и промышленных рабочих, то, по мнению А. Шторха, с тем же основанием можно утверждать, что крестьяне и промышленные рабочие живут за счет тех, кто обеспечивает их безопасность, снабжает их знаниями и заботится об их здоровье. В состав народного дохода он включал и продукты «духовного труда».

А. Шторх считал, что источником богатства является не сокращение потребностей («бережливость», о которой писал А. Смит), а, напротив, возможность их удовлетворения, поскольку сокращение потребностей ведет к одичанию и бедности, тогда как с умножением потребностей растет и производительность труда. А. Шторх полагает, что сбережение, являющееся единственным источником накопления капитала, должно играть такую же роль и в отношении нематериальных капиталов. «Единственное средство увеличить цивилизацию народа заключается в таком употреблении внутренних благ, при котором их использование приводило бы к созданию новых благ с тем, чтобы их расширение и умножение превосходило потери тех благ, которые вызваны смертью обладателей».

Особое внимание А. Шторх уделял услугам государства, связанным с обеспечением безопасности, которая состоит «в удалении всего того, что может возмущать или затруднять свободное употребление личных способностей гражданина и тех предметов, которые сделались его собственностью, или, другими словами, она обеспечивает его права естественные или благоприобретенные. Сила власти государственной измеряется народным благосостоянием, т.е. просвещением и богатством граждан» (с. 3).

А. Шторх был противником крепостного права, которое он отождествлял с рабством, противоречащим естественным законам. Раб или крепостной, считал он, не является объектом изучения политэкономии: «Политическая экономия признает в человеке свободное существо, движимое своей собственной волей» (с. 73). А. Шторх не удовлетворялся чисто экономической критикой крепостного права, привлекая к этой критике весь аппарат своей теории цивилизации. По его мнению, крепостное право отрицательно влияет не только на рост материального богатства, но и на развитие внутренних благ, знании и наук. Кроме того, рабство оказывает развращающее влияние на нравы как господ, так и рабов. «Отсутствие безопасности, которому подвержен раб, делает его склонным к тому, чтобы становиться ленивым, беспечным, вором, расточителем, пьяницеИ. С другоИ стороны, тот, кто может добиться всего, захочет часто зла; при безграничной власти ему трудно будет удержаться в границах справедливости и честности» (Курс, т. 5, с 287).

Доказывая преимущества свободного труда перед крепостным, А. Шторх вместе с тем считал, что сельское хозяИство России может успешно развиваться и при крепостном праве, поскольку в России «многие крестьяне работают в свою пользу, платя господам оброк, даже барщинные крестьяне получают пропитание большим трудом, которыИ иногда ведет их к довольству».

По словам историка экономической мысли В. Святловского, А. Шторху «принадлежит та замечательная гипотеза», что вся политическая русская эволюция покоится на экономическом базисе строго определенного характера, а именно на торговле. По мнению А. Штор-ха, торговля была для России тоИ основноИ движущеИ силоИ, которая создала и культуру, и города, и самое русское государство. При этом торговля носила в основном транзитный характер. Будущее России А. Шторх связывал с развитием производства. Он отмечал, что за последнее столетие («со времен Петра Великого») «капитал России замечательно увеличился». «Но не менее справедливо и то, что он вырос бы еще больше, если бы все классы жителеИ этоИ обширноИ Империи пользовались обеспечением собственности и свободоИ употреблять по собственному усмотрению свои личные способности и капиталы. Классы, наиболее способствующие у нас умножению народного богатства посредством экономии, — это промышленные предприниматели, в особенности из среднего сословия. Все правительственные меры, способствующие тому, чтобы сделать многочисленнее этот полезныИ класс граждан и освободить их от всевозможных стеснениИ при употреблении их капиталов, неизбежно способствуют успехам и умножению народного каптала» (с. 141).

В течение ряда лет А. Шторх полемизировал с французским экономистом Ж.Б. Сэем, доказывая производительный характер труда в нематериальном производстве. ЭтоИ полемике посвящена его книга «Согшскгайоп sur la nature du revenu national» («Соображения о природе национального дохода»), вышедшая в 1824 г. в Париже в ответ на публикацию Ж.Б. Сэем шеститомного «Курса... » А. Шторха со своими критическими комментариями. В 40-х гг. XIX в. почти повсеместно в научном мире Европы была признана победа А. Шторха в этом теоретическом споре. Учение А. Шторха о нематериальном (нравственном) капитале получило широкое распространение в русскоИ экономичес-коИ литературе XIX в., в частности в учебниках политэкономии Т. Степанова, А. Бутовского, И. Горлова.

Сперанский М.М. (1772—1839)

Михаил Михайлович Сперанский родился в 1772 г. (эта дата была установлена через много лет после его смерти; сам он считал днем своего рождения 1 января 1771 г.) в д. Черкутино Владимирской губернии (владении графа Н.И. Салтыкова), в семье иерея сельской церкви, не имевшего даже родового прозвища. Свою фамилию М. Сперанский (от лат. Sperare — надеяться) получил во время учебы во Владимирской семинарии, которую закончил в 1790 г. Как лучший ученик он был отправлен на учебу в Александро-Невскую семинарию в Санкт-Петербурге, которая в то время выполняла функции духовной академии. По окончании обучения в 1792 г. был оставлен в семинарии в качестве преподавателя математики, а затем физики, красноречия и философии.

В 1796 г. по рекомендации ректора семинарии молодой преподаватель был приглашен князем А.Б. Куракиным в качестве домашнего секретаря для ведения переписки. После некоторых колебаний 2 января 1797 г. М. Сперанский был зачислен в канцелярию генерал-прокурора с чином титулярного советника. С этого момента начинается его стремительное восхождение по ступеням чиновничьей карьеры: всего за четыре с половиной года (до июля 1801 г.) он прошел путь от домашнего секретаря знатного вельможи до видного сановника Российской Империи с чином действительного статского советника, который соответствовал воинскому званию генерала. Конечно, немалую роль в этом восхождении сыграли тогдашние обстоятельства (особенно убийство императора Павла I и восшествие на престол Александра I), хотя, безусловно, не следует сбрасывать со счетов государственный ум и дарования самого М. Сперанского, «фактическое влияние которого на ход государственных дел всегда превышало рамки его должности». 1802—

гг. — годы работы М. Сперанского в Министерстве внутренних дел являются наиважнейшим периодом его жизни, годы напряженной работы и «прелюдии его славы». С конца 1807 г. начинается сближение М. Сперанского с императором Александром I, который назначал его членом различных комитетов и комиссий, а 1 января 1810 г. — государственным секретарем вновь созданного Государственного совета. Вплоть до конца 1811 г. М. Сперанский был самым влиятельным среди российских сановников лицом, воздействие которого на ход государственных дел было почти всеобъемлющим. В этот период его главная задача состояла в реформе политического строя России. В конце

г. Александр I поручил ему составить общий план преобразования общественно-политического строя России. К началу октября такой план был составлен, получив название «Введение к Уложению государственных законов». В нем было предложено расчленить всю систему управления на три части: законодательную, исполнительную и судебную. Функцию согласования деятельности различных частей управления М. Сперанский предлагал передать Государственному совету, а не императору, что фактически ограничивало самодержавную власть. Вместе с «Введением» М. Сперанский представил императору проект самого уложения под названием «Краткое начертание государственного образования», а также «Общее обозрение всех преобразований и распределение их по временам».

С первых шагов осуществления плана намеченных преобразований М. Сперанский столкнулся с яростным сопротивлением и открытой враждебностью со стороны аристократии и высшего чиновничества. Между тем сам М. Сперанский не сделал ни малейшей попытки ознакомить с проектами реформ широкие круги тогдашней общественности, показать истинные цели и смысл своей деятельности, полагаясь исключительно на верховную политическую власть. По словам Н. Тургенева, «он слишком верил во всемогущество приказов, бумажных циркуляров и во всесилие формы».

Упорно распространявшиеся слухи, а также доносы о том, что М. Сперанский якобы предал Россию Наполеону и что предлагавшиеся им меры сознательно направлены против интересов России, привели к тому, что в марте 1812 г. М. Сперанский был сослан в Нижний Новгород, где находился под надзором полиции. При этом ему не было предьяв-лено никаких обвинений и даже не был издан указ о его смещении. В 1816 г. он был «прощен» и назначен пензенским губернатором, а затем сибирским генерал-губернатором. В 1821 г. М. Сперанский был возвращен в Петербург и до конца жизни занимал высокие посты в чиновной иерархии. Он руководил работами по подготовке Свода законов, читал наследнику престола — будущему Александру II лекции по правоведению и политическим наукам. При его участии в Петербурге открывается училище правоведения, он также способствовал созданию Киевского университета Св. Владимира. 1 января 1839 г. — в день своего рождения — М. Сперанский получил титул графа. Произошло это незадолго до его скоропостижной кончины 1 февраля 1839 г.

М. Сперанский утверждал, что «всякая страна имеет свою физиог-номию, природою и веками ей данную, что хотеть все переделать есть не знать человеческой природы, ни свойства привычки, ни местных положений; что часто и самые лучшие преобразования, не быв приспособлены к народному характеру, производят только насилие и сами собою сокрушаются; что, во всяком случае, не народ к правлению, но правление к народу прилагать должно».

В записке «О постепенности усовершения общественного» М. Сперанский писал: «Одно из главных правил лиц управляющих должно быть знать свой народ, знать время. Теории редко полезны для практики. Они обьемлют одну часть и не вычисляют трения всей системы, а после жалуются на род человеческий». По его мнению, «истинный преобразователь общества — скорее, Садовник, нежели строитель», а «общество человеческое не есть здание, каковое обновить можно враз, перестроив своды, перебрав стены, но более походит на сад, для обновления которого тот много сделал, кто умел избрать и наладить первый корень, хотя одно время и стечение может взрастить древо».

Ниже предлагаются материалы, в которых отражаются главным образом экономические взгляды М. Сперанского. Хотя экономические идеи М. Сперанского во многом были связаны с учением А. Смита, он не до конца разделял его положение о невмешательстве государства в хозяйственную деятельность. В записке 1803 г. «Об устройстве судебных и правительственных учреждений в России» есть специальный раздел о «государственной экономии», в котором указывается на «разные способы к ободрению земледелия, к управлению мануфактур, коммерции, промыслов и заводов». Введенный М. Сперанским в 1810 г. таможенный тариф носил ярко выраженный протекционистский характер.

В небольшой записке «О движениях народной промышленности и влиянии их на разные классы народа», опубликованной в статье В.Л. Полякова, М. Сперанский писал: «От унижения и бедности низшего класса, массы народа происходит то примечательное последствие, что скопляющиеся в высших классах капиталы остаются или мертвыми, или производят мало пользы, не имеют обращения. Есть что давать взаймы, но занимать некому; есть произведения, но покупать некому. Ничто не имеет движения; потребность весьма скоро пресыщается и пресекается, а с ней вместе останавливается или пресекается и произведение».

В отрывке «О духе промышленности и земледелия» он писал: «...почему дух промышленности ищет обыкновенно свободы? Дух промышленности есть дух предприятий, основанных на расчете вероятностей. Он предчастен к расчету и нечувствительно вдается во все классы, во все соображения жизни. Расчет становится постоянным, и, понятно, он постепенно объемлет весь уровень состояний: то и пользуется духом времени». Стремясь к всемерному развитию частной инициативы и предприимчивости, М. Сперанский считал целесообразным создание главным образом частных промышленных предприятий и ликвидацию казенных мануфактур, рудников, соляных промыслов как малодоходных и не приносящих необходимой прибыли.

В записке «О крепостных крестьянах» М. Сперанский пишет о «постепенном переходе из крепостного в свободное состояние», связывая это с тем, что «по мере (роста) населения возвышается цена на земли, умножается количество рук, умеряется цена вольных работ и работы принужденные теряют свое преимущество» (План государственного преобразования, 1905, с. 29). М. Сперанский был сторонником мелкой крестьянской собственности, не одобряя системы наемных рабочих, при которой «крестьяне не имеют твердой оседлости». По его словам, «участь крестьянина, отправляющего повинности по закону и имеющему в возмездие свой участок земли, несравненно выгоднее, нежели положение бобылей, каковы суть все рабочие люди в Англии, во Франции и в Соединенных Штатах» (там же, с 59).

Основой для изложения финансовой теории М. Сперанского должен служить его знаменитый «План финансов» (1809) и «Записка о монетном обращении» (1839), в которой подводятся итоги его 30-летнего опыта борьбы за финансовую реформу. Б «Плане финансов» М. Сперанский выдвигал прогрессивные для своего времени идеи в области денежного обращения, предлагал перестроить налоговую систему, ликвидировав ее феодальный характер. Б области денежного обращения М. Сперанский выступал за прекращение выпуска ассигнаций и постепенную их замену металлическими (серебряными) деньгами, которые дополнялись бы разменными банкнотами, выпускавшимися специальными банками соответственно реальным потребностям хозяйства, поскольку одни металлические деньги не в состоянии удовлетворить все потребности «частных и общественных дел». Что касается количества бумажных денег, то их, по мнению М. Сперанского, должно быть ровно столько, «сколько есть капиталов в купле и мене способных, сколько есть кредитных бумаг». Под «капиталом» он понимал все, что может быть «обращено в мену и куплю».

Б зависимости от обеспечения М. Сперанский делил кредитные деньги на четыре группы: кредитные деньги, обеспеченные (1) серебром, (2) медью; (3) товарами и недвижимым имуществом (в векселях, закладных и заемных бумагах), (4) предложением капиталов. Он специально подчеркивал преимущества третьей группы кредитных денег и сформулировал основной принцип кредита: достоверность кредитных бумаг зависит от верности залога. Б разделе «О превращении ассигнаций в другие кредитные деньги» М. Сперанский признавал важность обмена ассигнаций на кредитные деньги, основанные на серебре. Для «устройства постоянной монетной и кредитной системы» он предлагал погасить ассигнации путем выпуска 5-процентного займа на основе серебра на 10 лет на сумму в 25 млн руб. При успехе этого займа следовало на тех же условиях выпустить второй, а при неудаче второй заем провести в виде лотереи. Быпускать займы рекомендовалось до «уравнивания ассигнаций серебром».

М. Сперанский решительно выступал за поддержание бюджетного равновесия, считая, что «главное расстройство в финансах — есть несоразмерность расходов с приходами». И далее: «Соразмерность восстанавливается двумя способами: сокращением издержек и преумножением доходов» (План финансов, 1885, с. 2). Сокращать издержки предлагалось, руководствуясь правилом: необходимые издержки сохранить, полезные отложить, а излишние вовсе прекратить. К необходимым он относил издержки, связанные с обеспечением «безопасности государства, как внешней, так и внутренней», а также издержки, отсрочка которых может вызвать большие убытки, и издержки, без которых не может действовать управление. К излишним он относил издержки, которые «служат к одному великолепию, к украшению, к оказанию щедрости, польза от которых сомнительна».

Реализация той части финансового плана М. Сперанского, которая предусматривала сокращение государственных расходов, привела к тому, что дефицит государственного бюджета России сократился с 105 млн руб. в 1809 г. до 6 млн в 1811 г., а доходы госбюджета возросли до 300 млн руб. М. Сперанский впервые в российской истории внес начала отчетности и проверки финансового состояния страны. При нем впервые государственный бюджет обсуждался Министерством финансов и Государственным советом, что, безусловно, способствовало ограничению расточительства и произвола в финансовых делах.

В области налоговой политики М. Сперанский исходил из того, что «все вообще налоги бывают правильны: 1) когда они не осушают источников внутреннего богатства; 2) когда распределяются уравнительно; 3) когда не прикасаются к капиталам, для произведения нужным, но отделяются от чистых прибытков; 4) когда образ взимания их для правительства дешев, а для честных людей не притеснителен». Подушную подать М. Сперанский предлагал заменить поземельным и подоходным налогами, ввести налог на дворянство, которое в то время не платило никаких налогов. Натуральные трудовые повинности крестьян (гужевую, дорожную и др.) предлагалось заменить денежными податями. При этом М. Сперанский исходил из того, что принудительный труд весьма непроизводителен и особенно ненавистен для тех, кого принуждают.

В «Записке о монетном обращении», представленной в самом начале 1839 г., менее чем за месяц до своей смерти, М. Сперанский теоретически обосновал необходимость денежной реформы, которая впоследствии была проведена министром финансов Е. Ф. Канкриным. Эта работа была опубликована в 1895 г. под названием «Записка о монетном обращении Графа Сперанского с замечаниями Графа Канкрина» (СПб.). В ней М. Сперанский писал:

«Богатство государства образуется и возрастает трудом.

Труд возрастает и расширяется посредством свободного обращения его произведений.

Произведения труда обращаются посредством мены.

Мена совершается редко натурою, а большей частью посредством денег.

Деньги (монета) в собственном смысле имеют двоякое достоинство: внутреннее, как товар, и внешнее, как условленный правительством замен всех натуральных податей и сборов.

Таковы суть металлы: золото, серебро, медь.

Круг обращения их есть повсеместный; они суть монета ходячая, внутри государства — по внешнему их достоинству, а вне его — по внутреннему.

Но ни в каком благоустроенном государстве металлические деньги одни не могут удовлетворить всем потребностям частных и общественных дел. Для сего надлежало бы, не говоря уже о частных людях, самому Правительству содержать в запас двойной или тройной годовой запас его доходов. Отсюда возникла необходимость, сверх монеты металлической, иметь еще другие вспомогательные средства мены. Сии средства суть ассигнации и кредитные бумаги» (с. 5).

Нормальными деньгами М. Сперанский считал только металлические деньги. С ними неразрывно связаны «истинные кредитные деньги»,

разменные на металл (серебро). Что касается ассигнации, то они — «суть бумаги, основанные на предположениях. Не имея никакоИ собственной достоверности, они суть не что иное, как сокрытые долги», а их выпуск есть «совершенно неопределительныИ налог, потаенно налагаемый». С особоИ силоИ этот налог поражает «класс людеИ недостаточных». Кроме того, он наносит существенный вред промышленности и ежегодно уменьшает сумму общественного капитала, что в конечном счете сдерживает развитие производительных сил: «Капиталисты не хотят отваживать своих капиталов, а потому предприимчивость труда ослабевает и некоторые ее ветви совсем остаются без удобрения» (План финансов, с. 38—40).

Наряду с ассигнациями, «билеты кредитные составляют второИ вид средств, вспомогательных в монетном обращении. Сюда принадлежат: а) все частные денежные обязательства, как-то: векселя, заемные письма и проч.; б) билеты банковые; в) билеты КазначеИства» (Записка, с. 6). Кредитные деньги, по мнению М. Сперанского, отличаются от ассигнациИ тем, что «сила их утверждена на платеже, а достоверность платежа — на законе взыскания. Чем строже сеИ закон, тем он деИ-ствительнее, тем ближе они подходят к наличноИ монете и тем вернее ее заменяют. Круг обращения их может быть внутренниИ и внешниИ. Пространство его зависит от доверия к лицу и закону» (там же).

М. СперанскиИ одним из первых обосновывал необходимость создания в России центрального банка, которыИ был бы освобожден от чрезмерноИ зависимости от правительства. Кроме того, он предлагал заменить дворянские банки долгосрочного кредита, выдававшие ссуды под залог «ревизских душ», новыми частными банками, созданными на акционерных началах, которые выдавали бы кредиты на развитие промышленности и сельского хозяИства под залог недвижимого имущества.

Финансовые идеи М. Сперанского, выдвинутые им для обоснования денежноИ реформы, были поворотным пунктом в истории управления русскими финансами и в экономическом мышлении. Американ-скиИ профессор М. Раэфф, автор книги о М. Сперанском, считает, что его финансовые идеи опережали взгляды большинства западноевро-пеИских экономистов тогдашнеИ эпохи и шли в том же направлении, что и предложения англиИских теоретиков и практиков первоИ четверти XIX в.