12.1. исторические рамки проблемы

12.1. исторические рамки проблемы

С исторической точки зрения экономические реформы в нашей стране в послевоенный период полезно рассматривать как в широком, так и в узком смысле. В широком смысле экономические реформы в бывшем Советском Союзе имеют долгую историю. Даже если оставить в стороне нэп, введенный в 1921 г., сразу же после смерти Сталина в стране заговорили о необходимости уделять больше внимания личному потреблению, пересмотру народно-хозяйственных пропорций в пользу производства предметов потребления, подъему сельского хозяйства и смягчению жесткости директивного централизованного планирования (за эти идеи вскоре некоторые советские экономисты получили прозвище «горе-экономисты»). Характерны в этом отношении сентябрьский (1953 г.) Пленум ЦК партии и реформы отраслевого управления 1957 г., когда были ликвидированы почти все отраслевые

министерства и созданы 105 территориальных органов управления — совнархозы. Это была попытка как-то скорректировать работу жесткого командно-распределительного, сверхцентрализованного механизма управления экономикой, созданного в 30-х годах.

Все это не дало ожидаемых результатов, но начавшиеся попытки реформ породили в первой половине 60-х годов широкие дискуссии по экономическим вопросам, которые привели к более продвинутой хозяйственной реформе 1965 г. (так называемой косыгинской). В соответствии с этой реформой были воссозданы отраслевые министерства, сокращено число обязательных плановых показателей, произошли изменения в системе ценообразования, появилась небольшая финансовая самостоятельность предприятий, введены некоторые элементы рыночного механизма.

Реформа 1965 г. оказала благоприятное влияние на развитие советской экономики, на короткий срок привела к ускорению темпов экономического роста. По официальным данным, произведенный национальный доход в 1966—1970 гг. возрастал в среднем за год на 7,8\%; продукция промышленности — на 8,5; продукция сельского хозяйства — на 4,4\%. (Для сравнения: в предыдущем пятилетии, в 1961—1965 гг., произведенный национальный доход возрастал в среднем за год на 6,5\%; продукция промышленности — на 8,6; продукция сельского хозяйства — на 2,3\%.) Эффект этой реформы был недолгим, и темпы экономического роста в следующем пятилетии заметно снизились. Они составили в 1971—1975 гг. по национальному доходу — 5,7\%; по продукции промышленности — 7,4; по продукции сельского хозяйства — 0,8\% в год.

В июле 1979 г. было принято совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР об улучшении планирования и совершенствовании экономического механизма для повышения эффективности производства и качества работы. Постановление можно интерпретировать как новую попытку реформ, хотя и менее решительную и важную, чем в 1965 г. Главные цели этого документа заключались в усилении ответственности всех звеньев управления, повышении эффективности капиталовложений путем предоставления государственным предприятиям большей финансовой самостоятельности, усилении материального стимулирования для выполнения плана посредством более тесной увязки оплаты с результатами труда, увеличении доли прибыли, остающейся в распоряжении предприятий, использовании значительной ее части в качестве поощрительных фондов, замене множества обязательных плановых показателей тремя — производительностью труда, качеством продукции и уровнем выполнения плановых поставок.

Характерно, что, ощущая полную неэффективность и бесперспективность плановой, командной, распределительной экономики, руководители бывшего Советского Союза не ставили прямо вопрос об отказе от планирования, о необходимости ориентации производства на спрос. Предлагалось лишь частичное, дозированное и под неусыпным их контролем введение некоторых элементов рыночной экономики в плановую. Именно тогда развернулась интересная дискуссия между «рыночниками» и «антирыночниками» в условиях социалистической экономики. Об отказе от социализма практически никто и не помышлял.

В первой половине 80-х годов были введены новые правила в практику хозяйственного развития. Они включали:

усиление банковского контроля над финансами;

более реалистичную процентную ставку;

акцент на использование банковского кредита вместо бюджетных субсидий;

расширение прав местных органов власти в использовании земли, трудовых ресурсов, в производстве потребительских товаров, в защите окружающей среды, в проведении строительных работ и т.д.

Однако реального перехода к рынку не было. Отраслевые министерства и Госплан продолжали держать предприятия в жестких руках административного подчинения и директивных плановых заданий. Экономика работала не на реальный платежеспособный спрос, а на заданные «сверху» показатели, и поэтому ежегодно производилось огромное количество ненужной продукции, которая частично уничтожалась.

В конце 70-х — начале 80-х годов у России была абстрактная возможность пойти по пути Китая и, начав с сельского хозяйства, даже в рамках агонизирующей социалистической системы проводить крупные и более комплексные рыночные реформы. Тогда политическая ситуация в стране, порядок и дисциплина были намного лучше, чем в 90-х годах. Но престарелые советские руководители не были столь дальновидными, как китайские, и выбрали путь мелких и частичных попыток реформ, которые не смогли изменить традиционный экономический механизм, ибо не затрагивали базовых принципов административно-командной системы. (Китайские руководители такие принципы затронули, но строго отгородили реформацион-ньге процессы конкретными районами и отраслями при сохранении командно-распределительной тоталитарной системы.)

Экономическое содержание реформ в бывшем СССР носило не столько половинчатый, сколько косметический характер. Видимость преобладала над сущностью. Более того, весь аппарат административно-командной системы был сохранен, а он сопротивлялся даже слабым попыткам что-либо изменить в командно-распределительной экономике.

Тем не менее известный советский дипломат О. Трояновский в своих воспоминаниях высоко оценивает деятельность А.Н. Косыгина, под руководством которого предпринимались попытки реформирования советской экономики в 1965 и 1979 гг. Он писал, что если бы Косыгин, а не Брежнев стал первым человеком в государстве, то страна пошла бы по пути реформ, продуманных и хорошо обоснованных.

Но наиболее важные экономические реформы (речь идет о реформах в широком смысле) в бывшем Советском Союзе имели место во второй половине 80-х годов при М.С. Горбачеве. И хотя они проводились в тех же рамках «рыночного социализма», но по сравнению со всеми предыдущими попытками были наиболее продвинутыми и далеко идущими. Горбачевский период отличался прежде всего не экономическими, а политическими реформами, которые рассматривались как база для первых. Горбачев серьезно подорвал советскую тоталитарную систему, всеобъемлющую власть одной партии — КПСС, официальную государственную идеологию — марксизм-ленинизм, выдававшуюся официальной пропагандой за науку всех наук, сделал решающие шаги в направлении развития гласности, подлинной демократии, дал возможность специалистам показать всю порочность и бесперспективность сохранения централизованной планово-распределительной экономической системы.

В экономических реформах Горбачева необходимо отметить следующие вехи.

В феврале 1986 г. XXVII съезд КПСС призвал к перестройке всей системы управления в сфере экономики, которая предусматривала:

сосредоточение Госплана СССР на стратегических целях и задачах экономического развития;

трансформацию государственных предприятий и ассоциаций в гибкие, самофинансирующиеся организации на базе так называемого полного хозрасчета;

упор в управлении на экономические рычаги и стимулы;

перестройку систем снабжения, ценообразования, финансов и кредита.

Съезд дал «зеленый свет» развитию кооперативной и частной собственности в стране.

В ноябре 1986 г. был принят Закон об индивидуальной (частной) деятельности. В нем отмечались 29 форм индивидуально-трудовой деятельности, среди которых наконец-то нашлось место и для частных предприятий. В июне 1987 г. был принят Закон о государственном предприятии (ассоциации). В 25 статьях Закона изложены права и обязанности государственных предприятий. Главное, что предусматривалось в Законе, — финансовая самостоятельность предприятий, их ответственность за производство, реализацию собственной продукции и использование полученного дохода. Специально подчеркивалась роль конкуренции, необходимость банкротств несостоятельных предприятий, подчиненность указаниям государственного плана. Но, по существу, экономика строилась по принципу: разрешается все, что не запрещено. Взаимоотношения между государственными предприятиями и министерствами определялись в Законе по следующим направлениям: ориентация на показатели государственного плана (теперь уже необязательные), государственные заказы, стабильные долгосрочные нормативы и лимиты (коэффициенты капиталои материалоемкости и т.д.). Помимо этого предприятия должны были заключать между собой договоры в целях лучшего выполнения планов и обмена произведенной сверх плана продукцией.

В июне 1988 г. был принят Закон о кооперативах. Он определил экономические, социальные, организационные и правовые условия функционирования кооперативов. По закону кооперативы — независимые организации граждан, объединившихся для осуществления экономической и других видов совместной деятельности на базе принадлежащей им или арендуемой у государства собственности. В соответствии с законом кооперативы являются экономически независимыми, самоуправляющимися и самофинансирующимися организациями. Для их создания требуется всего лишь согласие местного органа власти.

В итоге принятия названных выше законов предприятия получили значительную свободу и права в распоряжении своими доходами, поисках поставщиков сырья и покупателей возросшей части своей продукции. Концепция «полного» хозрасчета в условиях рыночного социализма получила наконец свое наиболее широкое воплощение, что не было сделано в 1965 и 1979 гг.

Эти законодательные акты серьезно подорвали централизованную плановую систему, однако не стали реальным шагом на пути к рынку. Реалии оказались далекими от намерений. Предприятия, получив самостоятельность, все свои доходы обратили на прирост заработной платы, а не на инвестиции. В результате экономическое положение в стране не улучшалось, спад производства реально продолжался, инфляция получила дополнительный импульс, дестабилизация общественной жизни и экономики усилилась. Партийная номенклатура раскололась на две части: одна требовала возврата к старой дисциплине, жесткому централизованному планированию, другая выступала за продолжение реформ на более радикальной основе. В начале 1990 г. было принято решение о проведении реформы партии и конституционной реформы, но практически в этом направлении ничего не было сделано.

В 1989—1990 гг. была принята программа регулируемой рыночной экономики Рыжкова—Абалкина, сориентированная на создание «социалистического» рынка в рамках «социалистического выбора» при сохранении командно-административного государственного вмешательства в экономику в условиях централизованного планирования.

Программа регулируемой рыночной экономики характеризовалась следующими основными чертами:

разнообразие форм собственности, их равенство перед законом, поощрение конкуренции между ними;

использование рынка как главного инструмента координации деятельности производителей, развитие не только рынка товаров и услуг, но и рынков труда и капитала;

макроэкономическое регулирование народного хозяйства посредством экономических рычагов и стимулов, индикативного планирования;

оплата труда строго в соответствии с реальными результатами.

Второй съезд народных депутатов СССР принял эту программу в конце 1989 г. Ее практическая реализация предусматривала две стадии: в 1990—1992 гг. ликвидировать бюджетный дефицит, несбалансированность потребительского рынка, провести налоговую реформу и реформу ценообразования; в 1993—1995 гг. создать рынок в условиях сохранения государственного плана, изменить структуру собственности.

Программа Рыжкова—Абалкина была более радикальной, чем реформаторские попытки в 1987 и 1988 гг., тем не менее она также исходила из утопического желания улучшить, перестроить социализм; ее адепты не понимали, что наш застарелый социализм в принципе перестраивать было бессмысленно, ибо он вместе с лежащей в его основе идеологией органически не вписывался в рамки эффективной рыночной экономики.

По оценке Европейской экономической комиссии ООН (ЕЭК), реформы Горбачева стали пятой по счету попыткой в послевоенные годы реформировать советскую экономическую систему, и она в очередной раз провалилась. У Горбачева тоже была историческая возможность осуществить постепенный переход к рынку: сначала по-китайски, т.е. по пути создания двухсекторной экономики с постепенным вытеснением государственного сектора за счет динамично развивающегося частного, а затем по пути использования внешних кредитов в целях смягчения социальных последствий реальных рыночных и системных преобразований в стране.

Однако оба пути, предлагавшиеся разными специалистами, были проигнорированы. Горбачев, проводя важные демократические преобразования и политическую перестройку, практически не осуществлял никакой серьезной экономической реформы и, более того, принципиально выступал против приватизации государственной собственности.

Пожалуй, самой ранней программой реформ для М.С. Горбачева была программа, предложенная в 1987 г. Н.П. Шмелевым в его работе «Авансы и долги»1. Автор предложил начать реформы с сельского хозяйства, с насыщения потребительского рынка, с реального развития частной инициативы в мелком и среднем бизнесе, занять на эти цели на Западе 10—15 млрд долл. Это был мягкий, щадящий вариант реформы, но и он не был принят. Не была поддержана и знаменитая рыночная программа «500 дней» С. Шаталина и Г. Явлинского (о ней речь впереди). К концу своего пребывания у власти Горбачев практически покинул стан демократов, стал поддерживать консерваторов, испугавшись коренных институциональных преобразований в стране. Своих бывших союзников — демократов он стал называть «господами демократами».

Проводя перестройку, Горбачев и не мыслил ее как переход к капитализму. Его «новое мышление» витало вокруг «совершенствования социализма», «более полного использования его (социализма. — В.К.) преимуществ», активизации «человеческого фактора» и ничего реального не дало. Это была серьезная политическая и историческая ограниченность, которая вскоре определила судьбу Горбачева.

Более того, горбачевская перестройка, давшая важные плоды в деле расшатывания тоталитарной советской системы, в проведении необходимых политических преобразований, в сфере экономики оказалась связанной с грубыми, порой непростительными просчетами:

резким увеличением бюджетного дефицита, денежной эмиссии, приведшим к ускорению инфляции;

непродуманной антиалкогольной кампанией, осуществленной типично административными методами и обусловившей резкое сокращение доходов бюджета;

кампанией «ускорения» экономического развития на базе НТП, причинившей ущерб потребительскому потенциалу населения в результате искусственного нагнетания инвестиций в машиностроение;

1 Шмелев Н. Авансы и долги. М.: Международные отношения, 1996.

резким сокращением золотого запаса страны;

чрезмерным ограничением кооперативной и индивидуально-трудовой деятельности;

повышением закупочных цен на сельхозпродукцию при фиксировании розничных цен на продовольствие, что привело к увеличению дотаций и стало одной из причин роста бюджетного дефицита;

распространением хозрасчета на отдельные территории, в результате чего последние перестали платить налоги в общегосударственную казну;

всеобщим переходом на бартер и ограничением на вывоз товаров с отдельных территорий;

резким увеличением задолженности страны Западу.

Отрицательно повлияли на экономику страны в горбачевские времена такие факторы, как падение мировых цен на нефть, Чернобыльская катастрофа, землетрясение в Армении, забастовки шахтеров, этнические конфликты и национальный сепаратизм.

Но главное заключалось в том, что социалистическая экономика к этому времени уже полностью себя изжила, доказав абсолютную неэффективность в результате отсутствия реальной мотивации трудовой активности, огромного перерасхода всех видов ресурсов в производстве. Парадокс в том, что марксизм, считая развитие производительных сил мотором общественного прогресса, на практике привел к их расточению, крайне неэффективному использованию, перенакоплению всех видов ресурсов. Лень и имитация работы стали нормой советской трудовой «этики». Замедление темпов роста, начавшееся еще в конце 50-х годов и перешедшее с конца 70-х годов в спад производства, т.е. в реальный экономический кризис, который был лишь усилен горбачевской перестройкой, явилось закономерным результатом исторического процесса в стране.

Как уже отмечалось, сталинская модель хозяйствования, созданная в бывшем Советском Союзе, могла давать частичный эффект лишь на короткое время, но в долгосрочной перспективе, а точнее, на постоянной основе она была абсолютно неэффективной. Реализация этой модели вела к изоляции Советского Союза от мирового рынка, от НТП, к производству некачественной и неконкурентоспособной продукции (не говоря уже о том, что выпускаемая продукция была далека от современных требований и моды), к изменению структуры «социалистического производства». В конечном счете она себя исчерпала и провалилась.

Однако М. Горбачев не понял того, что разрушение советской тоталитарной общественной системы должно быть неразрывно связано с целенаправленной сменой сталинской модели хозяйствования. В первые годы своего правления он ввел по образцу своих предшественников, ратовавших за преимущественный рост производства средств производства, программу «ускорения» на базе стимулирования роста машиностроения. Лишь потом жизнь заставила его сделать некоторые шаги в сторону рынка. Но до последних дней в качестве руководителя СССР он был против частной собственности, против ликвидации централизованного планирования, против земельной реформы.

Конечно, командно-распределительная, административная, централизованно планируемая экономика пустила в стране глубокие корни. Были созданы гигантские промышленные и сельскохозяйственные предприятия-монополисты, экономические динозавры, которые могли вписываться только в натуральное хозяйство, в самообеспечивающееся производство, но не в рынок. Не было создано нормальной производственной инфраструктуры, ибо вложения в нее не приносили ускорения темпов развития, не существовало ни частных банков, ни кредита, была уничтожена наиболее работоспособная часть российского крестьянства — кулаки. В течение многих десятилетий запрещалось частное предпринимательство, все брало на свои плечи государство, которое не могло справиться с непосильными задачами и решало их по-своему: не экономическими, а казарменными и бюрократическими методами. Рубль не был конвертируемым, почти вся торговля осуществлялась по административным, а не рыночным ценам, владение твердой валютой запрещалось.

Все эти факты свидетельствовали о том, что переход к рынку в России будет неизбежно долгим и болезненным. Отход от рынка потребовал нескольких поколений, полный переход к нему займет не меньше времени. Естественно, что отход от плановой системы неизбежно ввергает страну в состояние болезненной трансформации. Но этот переходный период надо пройти, чтобы встать на торный путь цивилизованного развития, с которого страна сошла на достаточно продолжительный срок.

Перестройка, объявленная и практически начатая М. Горбачевым, была подготовлена либерально-демократической частью партийной элиты СССР, которая осознала неэффективность и в конечном счете историческую обреченность «реального социализма», созданного в СССР, и его экономики. Оппозиционные настроения стали довольно широко, хотя и негласно, распространяться в стране еще со времен брежневского застоя и довольно определенно проявляться в годы правления Ю. Андропова. Не случайно в это время на самом верху политической власти рассматривались варианты наиболее мрачных прогнозов, вплоть до развала общественной системы и распада страны. По существу, приход М. Горбачева с его перестройкой в известной мере был подготовлен Ю. Андроповым.

В узком смысле экономические реформы начались в России лишь в 1992 г. под руководством Б. Ельцина и Е. Гайдара. Именно эти реформы следует считать реальными, призванными создать не отдельные элементы рынка в чуждой ему среде, а подлинный рынок товаров и услуг, рынок капитала и рабочей силы с присущим ему механизмом конкуренции, а также естественную замену тоталитарной общественной системы цивилизованной, демократической, рыночной.

Однако и ельцинско-гайдаровские экономические реформы также были связаны с серией крупных ошибок и просчетов. Это и кризис платежей, и некомплексность и непоследовательность в проведении реформ, и слабая поддержка нарождающегося предпринимательства и многое другое. Но главное — рассматриваемый период реформ сопровождался политическим противостоянием законодательной и исполнительной ветвей власти, что не давало возможности реализовать истинные замыслы реформаторов. Свою роль сыграла и слабость управленческих институтов.

И тем не менее следует признать, что если экономические реформы при Горбачеве не проводились, а точнее, были псевдореформами, то ельцинские реформы стали фактом, реальностью. Они привели к изменению социально-экономического строя в России, осуществлению институциональной трансформации всего общества, хотя этот процесс и сегодня еще далек от завершения.

Радикальный период экономических реформ продолжался около полугода. Затем его сменил период застоя, шатаний и топтаний

практически на одном месте. И только в 1997 г., казалось, пришло время возвращаться вновь к радикальной экономической реформе, однако в августе 1998 г. произошла катастрофа: Россия объявила дефолт, на время отказалась выплачивать свой внешний долг; была разрушена худо-бедно сложившаяся финансово-банковская система, был фактически девальвирован рубль. Лишь с 1999 г. появились признаки стабилизации положения в стране. Но ход экономических реформ был замедленным и не отличался комплексностью и особой поддержкой со стороны властей, поэтому стабилизация положения с точки зрения давно начатых реформ не завершена до сих пор.