Лекция № 14 импорт институтов 14.1. революционный вариант развития институтов

Лекция № 14 импорт институтов 14.1. революционный вариант развития институтов: Институциональная экономика, Антон Николаевич Олейник, 2002 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон В учебном пособии излагаются основы институциональной теории, раскрываются такие понятия, как норма, институт, трансакционные издержки и др. Рассматриваются теория игр и моделирование взаимодействий, теорема Коуза, нелегальная экономика.

Лекция № 14 импорт институтов 14.1. революционный вариант развития институтов

Поиски альтернативы приводят к третьему, революционному варианту институционального развития, заключающемуся в попытках изменить прежде всего формальные рамки, ориентируясь на уже известные образцы. Речь идет об импорте формальных институтов, уже доказавших свою эффективность в обеспечении взаимодействий, и отхода на этой основе от тупиковой траектории институционального развития. Иначе говоря, преобразования ориентируются на достижение определенного результата, и исходные условия — существующие в обществе неформальные институты — принимаются в расчет в последнюю очередь. В отличие от генетических изменений, сопровождающих эволюцию институтов, революционные изменения можно назвать онтологическими: желаемая ситуация проецируется на общество38. Еще одно отличие от эволюционного варианта развития заключается в необходимости политической воли для осуществления революционных преобразований. Роль государства из чисто технической, сведенной к законодательной фиксации неформальных норм, превращается в главенствующую. И в данном случае неважно, какую форму принимает активное вмешательство государства — политической воли просвещенного монарха Платона, избранного в соответствии с демократической процедурой президента или парламента (рис. 14.1).

Революционные изменения касаются в первую очередь формальных рамок, ибо неформальные не поддаются прямому воздействию и могут быть изменены лишь индуктивно, как реакция на новые формальные рамки. На какие же образцы ориентированы изменения формальных рамок? Во-первых, институты могут строиться в соответствии с некой идеальной моделью, т. е. институты напрямую переносятся из теоретической модели на практику. Примером из российской истории является короткий период после Октябрьской революции 1917 г. (до середины 1918 г.), когда институты нового общества создавались под кальку тех, которые описывались в работах К. Маркса и Ф. Энгельса. Общество планировалось построить по принципу единого производственного кооператива, для чего требовался переход от частных раздробленных коллективов к единому кооперативу, функционирующему на основе принципов пролетарски-коммунистического снабжения и распределения39. Парадоксально, но и становление институтов рынка даже на родине Ф. Энгельса, в Англии, включало в себя элементы копирования теоретической модели, только на этот раз — А. Смита, И. Бентама и У. Таунсенда. Английский парламент образца 1800—1830-х годов, согласно К. Поланьи, воодушевленный идеями указанных авторов, обладал политической волей, необходимой для отражения в законах модели laissez-faire. Принцип laissez-faire неестественен. Рынки, построенные на основе принципа свободной конкуренции, никогда не появились бы, если бы они развивались эволюционным образом. В конечном счете принцип laissez-faire был навязан государством40. Косвенно с этим утверждением соглашается и Д. Норт, который видит в либеральной ориентации английского парламента результат особого расклада политических сил: парламент контролировался политическими силами, интересы которых счастливым образом приняли форму создания предпосылок рынка, основанного на свободной конкуренции 4|.

Во-вторых, институты могут воспроизводить образцы, существовавшие в истории данной страны, но исчезнувшие в процессе исторической эволюции общества. Поиск исторических образцов для подражания, принимающий форму поиска утраченного «золотого века», связан с опасностью появления институциональных «атавизмов». Например, на одном из этапов рыночных реформ в Тунисе государство решило воссоздать институт гильдий, хорошо зарекомендовавший себя вплоть до начала XX в.42 Целью государства было обеспечить стабильность и подконтрольность локальных рынков, контроль качества продающихся на них товаров. Однако эксперимент по реанимации института не удался: в условиях современного рынка и конкуренции со стороны импортных товаров гарантии качества, базирующиеся на личной репутации аминов, глав гильдий, так и не смогли заработать.

В-третьих, формальные институты могут строиться по образцам, существующим в других странах. Причем речь идет как о политических (институты демократии), так и экономических (институты рынка) институтах, которые воспроизводятся в странах Африки,

Латинской Америки, Восточной Европы по образцам европейских и североамериканских стран. Французский политолог Бертран Бади посвятил свой анализ импорту политических институтов, в первую очередь — европейской модели государства, в бывшие колониальные страны. По его мнению, навязывание европейской модели государства, строящейся на основе принципов территориального единства, либерализма, совпадения нации и государства, в качестве универсальной объясняется интересами как стран-экспортеров, так и стран-импортеров. Для стран-экспортеров универсализация собственной модели государства позволяет восстановить отношения типа «патрон—клиент», восстановить свое влияние в бывших колониях. Основными же заинтересованными в импорте институтов социальными группами выступают новые политические элиты, стремящиеся сохранить и укрепить свою власть, и интеллигенция, стремящаяся преодолеть традиционализм общества43.

Размышляя в том же ключе, попытаемся объяснить импорт экономических институтов. Страна-экспортер получает преимущества в торговле с воспроизводящей ее институты страной. Действительно, унификация институциональных систем позволяет снизить трансакционные издержки, связанные с экспортом товаров и капитала, в частности издержки поиска информации, измерения, заключения контракта, спецификации и защиты прав собственности и защиты от третьих лиц. С другой стороны, страна-импортер получает уже доказавшие свою эффективность в обеспечении экономических взаимодействий институты и освобождается от необходимости поиска оптимальной институциональной структуры методом проб и ошибок. На мировом рынке институтов всегда существует выбор институтов. Например, если не оправдывает надежд банковская система, построенная по принципам американского банковского права (ограничивающего участие банков в капитале акционерных обществ), то всегда можно обратиться к германской модели. Кроме того, ввиду отсутствия специфицированных прав собственности на институциональные модели, издержки их воспроизведения минимальны. Ни в международном праве, ни в праве отдельных стран нельзя найти положений, препятствующих копированию того или иного формального института без выплаты компенсации стране, которой принадлежит авторство создания образца44.

В истории России можно найти множество примеров как импорта, так и экспорта институтов. Первым подобным опытом было, вероятно, насильственное внедрение христианства, точнее, насильственное принуждение к исполнению формальных обрядов христианства. Далее, реформы Петра I интересны в качестве первой попытки комплексной институциональной трансформации российского общества по западноевропейским стандартам. Делая вывод об отсталости господствующих в России норм (главным образом неформальных), он предпринял попытку их комплексной замены на доказавшие свою эффективность в европейских странах формальные правила45. Причем речь шла именно о насаждении «сверху» новых законов. Рыночные реформы 90-х годов тоже во многом основывались на стратегии импорта институтов. В первую очередь это связано с противоречием между локальным характером норм внелегального рынка, существовавшего в советский период, и потребностью поскорее найти замену оказавшимся в глубоком кризисе институтам командной экономики. Впрочем, были и периоды, когда Россия (СССР) выступала в роли экспортера своих институтов, главным образом после второй мировой войны. Например, внедрение правил планомерной организации производства, проведение реформы банковской сферы, социальной системы осуществлялись в восточноевропейских странах по советским образцам46.

14.2. Импорт институтов и смена траектории институционального развития

Теперь зададимся вопросом об эффективности институционального импорта: достигает ли он поставленной цели — смены траектории институционального развития? С одной стороны, известен опыт послевоенного развития Японии, в которой институциональные реформы проводились под контролем американских оккупационных властей и по американским образцам политических, социальных и экономических институтов. Именно реорганизация «дзайбатсу» (zaibatsu), всесильных в довоенный период семейных корпораций, и их превращение в акционерные общества с распылением контроля среди мелких акционеров (в I949 г. 70\% держателей акций были физическими лицами), распространение американской модели внутрифирменного управления, воспроизведение американского законодательства о профсоюзах были одними из ключевых факторов послевоенного экономического успеха Японии47.

С другой стороны, по мнению Б. Бади, именно универсализация европейской модели государства обусловила рост локальных и региональных конфликтов в странах третьего мира. Например, принцип территориального построения государства неприемлем для исламских и индийских народов, религия и культура которых предполагает построение государства на основе принципа не территориального единства, а «единства в вере», а также кочевых племен. Получается, что «импорт [институтов] создает хаос, который распространяется не только на политическую сферу, но и на процесс национальной самоидентификации, коллективных действий»48. Возможность возникновения эффектов, прямо противоположных ожидаемым, при импорте одного из наиболее признанных образцов — американской Конституции, отмечалась многими исследователями 49. Так, своего рода естественный эксперимент был поставлен в ходе реализации Акта о реорганизации индейских резерваций (The Indian Reorganization Act, 1930), предполагавшего распространение модели американского государства и на племена индейцев, живших до этого по собственным законам и с использованием традиционных властных структур. Результаты эксперимента далеко не однозначны — часть племен в результате деятельности в рамках эффективных институциональных рамок добилась серьезного социального и экономического прогресса, а другая часть, наоборот, вошла в глубочайший кризис. Общий вывод заключается в том, что импорт институтов безусловно оказывает влияние на динамику институционального и экономического развития, но это влияние может принимать как позитивные, так и негативные формы. Можно ли проанализировать факторы, приводящие к тому или иному результату импортирования института, и на этой основе заранее предсказать его результат?

14.3. Конгруэнтность институтов

Основными факторами, влияющими на успех импорта институтов, являются степень и характер конгруэнтности господствующих в стране-импортере неформальных норм и формальных норм, на основе которых функционирует импортируемый институт. За неимением лучшего мы используем геометрический термин50, под которым подразумеваем наличие общих тенденций развития господствующих в обществе неформальных и импортируемых формальных норм. Наличие между нормами конгруэнтности позволяет получить их конвергенцию, сближение тренда, траектории институционального развития51. В свою очередь, конвергенция бывает позитивной и негативной, эволюционной, стабильной или гибридной. Позитивная конвергенция заключается в сближении формальных и неформальных норм на основе тенденции, ведущей к оптимуму. Негативная конвергенция, наоборот, принимает форму общей тенденции к неэффективному результату. Эволюционная конвергенция (Й. Шумпетер, Дж. Гэлбрейт) видит в сближении норм динамический процесс. Гипотеза статической конвергенции (Ф. Перу) предполагает ситуацию, в которой формальные и неформальные нормы дополняют друг друга. Наконец, гибридная конвергенция (Я. Тинберген) заключается во взаимном влиянии формальных и неформальных норм, в итоге тенденция институционального развития не совпадает ни с трендом развития неформальных норм, ни с трендом развития формальных.

Итак, как мы можем оценить или даже измерить характер и степень конгруэнтности формальных и неформальных норм? Известно несколько методик, каждая из которых имеет свои недостатки, связанные главным образом с их нацеленностью на анализ конкретных случаев импорта институтов и, следовательно, ограниченностью сфер их применения. Во-первых, юридическая методика оценки перспектив внедрения в корпус права элементов других правовых систем. Она строится на основе предположения, что «имплантируемая норма будет работать только при условии принадлежности юридической системы-донора и юридической системы-рецептора к одному и тому же классу эквивалентности»52. То есть импортируемые и существующие нормы должны описываться с помощью отношений рефлективности (xRx и yRy), симметричности (xRy и yRx) и транзитивности (xRy и yRz=> xRz), где х —импортируемая.норма, у — господствующая в обществе норма, R — отношение между ними.

Во-вторых, методика Дж. Ховстеда, разработанная для сравнения управленческих культур в различных странах (опросы проводились в конце 70-х — 80-х годах в 50 странах мира, выборка составила более 120 тыс. работников транснациональных корпораций), чтобы оценить перспективы использования одинаковых методов управления в странах с различными традициями орга-низации трудовых отношений53. Данная методика позволяет изме-рить расстояние между неформальными и формальными нормами по пяти следующим параметрам.

Дистанция власти — степень, до которой менее властные члены институтов принимают как должное неравное распределение власти.

Индивидуализм versus коллективизм — степень, в которой люди воспринимают себя как индивидов, идентичность которых отделена от их принадлежности к производственной или социальной группе или, наоборот, идентичность которых производна от факта

принадлежности к группе. В частности, индивидуалистские и коллективистские культуры отличаются преобладанием норм, отмеченных в табл. 14.1.

Мужское начало versus женское начало — степень различения ожиданий относительно мужских и женских социальных ролей. В культурах с преобладанием мужского начала (крайняя форма такой культуры — мачизм) ожидания относительно мужских и женских ролей максимально отличны.

Избежание неопределенности — характер отношения к риску: нейтральность, склонность или отрицание54.

Ориентация на долговременные или на кратковременные цели в жизни — наличие склонности к сбережениям и ее интенсивность.

В-третьих, методика С. Корнела и Дж. Колта, предложенная, чтобы определить степень совместимости формальных институтов власти и неформальных норм, регулирующих властные отношения. Учитывая направленность анализа на институты власти, в методике используются следующие параметры55.

Структура власти — существуют ли (на уровне формальных и неформальных норм) предпосылки разделения законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти.

Властные полномочия — какие права могут быть отчуждены в пользу институтов власти и какие являются неотчуждаемыми.

Место институтов власти в социальной структуре — социальная структура, на которую опирается институт власти: семья, локальное сообщество, племя, нация.

Источник власти — является ли власть наследственной, выборной, харизматической или экспертной.

В-четвертых, методика, основанная на сравнении норм, которые образуют идеальный тип господствующего в обществе неформального института и идеальный тип импортируемого формального института56. При условии создания идеальных типов57 основных институтов общества (рынка, фирмы, домашнего хозяйства, государства) этот подход позволяет исследовать широкий спектр институциональной динамики. Например, идеальным типом рынка, как мы уже убедились ранее, является совокупность следующих норм:

сложный утилитаризм;

целерациональное действие;

деперсонифицированное доверие;

эмпатия;

свобода в позитивном смысле;

легализм.

Именно эти нормы и задают параметры для анализа господствующих в данном обществе неформальных норм. В результате мы получаем шесть шкал, аналогичных следующей, описывающей уровень деперсонифицированного доверия в обществе (рис. 14.2).

0\% 33\% — Идеальный тип рынка

• Ч

35\% Россия (1996) Рис. 14.2

На каждой шкале отмечаются значения параметра, соответствующие идеальному типу института рынка (рассчитанные либо аналитически, либо на основе эмпирических данных по странам — экспортерам данного института) и господствующим в обществе неформальным нормам. В случае с доверием уровень, с которого становятся возможными рыночные сделки, равен 33\%, а эмпирически измеренный уровень доверия в российском обществе — 35\%58. Однако критически низкий уровень параметра не означает, что доверие на микроуровне в России отсутствует, ведь 65\% респондентов, несмотря на это, руководствуются доверием в своих отношениях с людьми. Просто доверие принимает максимально персонифицированную форму — люди доверяют лишь тем, кого хорошо знают, т. е. «своим». Не случайно именно институт семьи вызывает у россиян наибольшее доверие, его называют 71\% респондентов (для сравнения — друзей называют 45\%, а первый выходящий за локальные рамки институт — церковь стоит лишь на третьем месте — 24\%). Иными словами, речь идет о господстве неформальной нормы персонифицированного и локализованного доверия, которая сформировалась еще в недрах советского общества59. Лучшей иллюстрацией тезиса о центральной роли локального доверия является факт образования в период банковских кризисов в России (осень 1995 г., осень 1998 г.) «клубов банков», в рамках которых удавалось сохранять доверительные отношения, без которых невозможно осуществление самых элементарных межбанковских расчетов.

14.4. Два сценария институционального развития

Анализ уровня доверия в российском обществе позволяет говорить о рассогласовании, неконгруэнтности неформальной нормы и нормы, на основе которой функционирует рынок. Аналогичные .выводы можно сделать и на основе анализа остальных пяти параметров60. Следовательно, приходится предполагать не конвергенцию неформальных и формальных норм в результате импорта института рынка, а их дивергенцию, возрастающее рассогласование. Итак, сформулируем два сценария развития событий в случае импорта института. Во-первых, в случае конгруэнтности формальных и неформальных норм происходит ускорение институционального развития. Но при этом радикальной смены траектории институционального развития не происходит, ведь изначально формальные и неформальные нормы не противоречили друг другу. Институт лишь проходит быстрее ряд этапов своего становления, которые в случае эволюционного развития заняли значительно больший период времени. Во-вторых, в случае неконгруэнтности формальных и неформальных норм происходит замедление институционального развития ввиду роста рассогласования между формальными и неформальными нормами. Второй сценарий тем более не предполагает, что происходит радикальная смена траектории институционального развития. Сравним два указанных сценария институционального развития более подробно в табл. 14.2.

Подведем итоги. Революционный вариант, связанный с импортом формальных институтов, тоже оказывается неспособным радикальным образом изменить траекторию институционального развития. В лучшем случае он ускоряет движение по этой траектории, а в худшем — замедляет. В случае развития событий по второму сценарию возможное решение могло бы заключаться в смене образцов импортируемых институтов, например, американской модели на германскую, французскую, японскую, или наоборот. Такой подход позволил бы найти такую страну-экспортера, чьи формальные институты конгруэнтны с неформальными институтами страны-импортера. А далее начинается длительный процесс взаимодействия формальных и неформальных норм: исходный импульс от внедрения нового формального института вызывает реактивные изменения неформальных норм, изменения неформальных норм сказываются на структуре формального института и так далее (рис. 14.3).

Изменение формальных норм

Изменение соотношения цены подчинения закону и цены внелегальности (изменяется первый элемент)

Изменение соотношения цены подчинения закону и цены внелегальности (изменяется второй элемент)

Изменение неформальных норм

Рис. 14.3

14.5. Модель восточноевропейского капитализма

Впрочем, у стран с неконгруэнтными классическим рыночным и демократическим институтами нормами остается и вариант отказа от импорта институтов и сохранения эволюционного характера институционального развития. В последнем случае аллокативная эффективность институтов, т. е. их способность распределять правомочия между экономическими субъектами оптимальным образом, приносится в жертву их адаптивной эффективности, т. е. способности распределять правомочия между экономическими субъектами в складывающейся на данный момент ситуации63. Учитывая лежащий в основе большинства неформальных норм в России принцип разделения людей на «своих» и «чужих», можно предположить, что в случае естественной эволюции институтов здесь сформируется рынок не классический, а:

корпоративный, существовавший в 30—40-е годы во Франции, Испании, Португалии и распространенный сегодня в странах Юго-Восточной Азии64,

или

«сетевой» (networking), уже описанный нами на примере южных регионов Италии.

В пользу движения к «сетевому» рынку говорит образование в странах Восточной Европы на месте прежних комбинатов, производственных объединений и технологических цепочек «сетей» предприятий. Эти «сети», хотя и не функционируют на основе формального взаимного участия в капитале, основную часть своей производственной деятельности координируют и согласуют совместными усилиями65. К слову, именно в рамках «сетей» взаимные неплатежи предприятий становятся допустимыми, ведь сохранение контроля над смежниками и высокий уровень взаимного доверия создают предпосылки для активного взаимного кредитования в товарной форме, чем и являются неплатежи. Если учесть высокий уровень трансакционных издержек и невозможность оперативного перераспределения правомочий, то можно утверждать, что лежащие в основе сетей социальные механизмы регулирования (личные контакты руководителей, репутация фирмы и ее руководителя, особая этика деловых отношений) позволяют успешно адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам, хотя и не являются оптимальными с точки зрения классического рынка.

□ Учебно-методические материалы к теме 7

Практическое занятие 66

Практическое занятие посвящено анализу конкретной ситуации импорта институтов. Новейшая российская история дает с этой точки зрения богатый эмпирический материал. Представляется целесообразным остановиться на различных вариантах объяснения финансового кризиса августа 1998 г. — этот сюжет позволяет сопоставить различные подходы к анализу причин, вызвавших его. Наиболее распространенной на сегодняшний день причиной кризиса принято считать особенности бюджетной политики правительства и денежно-кредитной и валютной политики Центрального банка, заключающиеся в их перераспределительной ориентации67. Однако один из ключевых аспектов финансового кризиса, коллапс рынка срочных валютных контрактов, может быть интерпретирован и с институциональной точки зрения как пример неудавшегося импорта института. В этой связи план практического занятия может выглядеть следующим образом.

Краткая характеристика финансового кризиса, его основные параметры.

Анализ одного из подходов к объяснению причин кризиса, например монетаристского.

Рассмотрение рынка срочных валютных контрактов в качестве примера импорта институтов: формальные и неформальные рамки взаимодействия на этом рынке.

Сопоставление альтернативных подходов к объяснению финансового кризиса: что может и что не может сказать институциональная теория.

Иными словами, практическое занятие лучше всего организовать в форме дискуссии между двумя или несколькими группами студентов, каждая из которых представляет свой теоретический подход к объяснению причин кризиса. Для этого требуется, чтобы каждая из групп подготовила свое выступление на основе списка литературы по вопросу заранее.

Приведем основные тезисы институциональной интерпретации финансового кризиса. Срочный валютный рынок является одним из основных сегментов финансового рынка как за рубежом, так и в России (до августа 1998 г.). В 1995 г. среднесуточный объем сделок (спотовых, форвардных и своповых)68 на мировом валютном рынке достигал 1,19 трлн дол. Для сравнения среднедневной оборот второго по значению сегмента мирового финансового рынка — рынка ценных бумаг правительства США — составляет 175 млрд дол., а оборот 10 крупнейших фондовых рынков мира —-42 млрд дол., или всего 3,5\% от объема трансакций на мировом валютном рынке. Объем рынка срочных валютных контрактов, заключенных российскими банками, на 1 июля 1998 г. составлял 88 млрд дол. На ту же дату контракты по поставке денежных средств (иностранной валюты) составили 99,1—99,2\% всех срочных обязательств банков.

Ключевым моментом в институциональной интерпретации финансового кризиса является анализ соответствия/несоответствия между формальными и неформальными институтами, регулирующими заключение сделок на этом рынке. Следует отметить, что возникновение института срочного валютного рынка в России является примером институционального импорта: первые упоминания о валютных форвардах на нашем валютном рынке появились в первой половине 1996 г., когда иностранные инвесторы впервые появились на рынке ГКО/ОФЗ. Отсюда и специфика ситуации: основными игроками на этом рынке являлись нерезиденты и российские банки, действовавшие в связке с нерезидентами, а зачастую и в их интересах. В отличие от обычной ситуации импорта институтов, когда объектом воспроизведения становятся формальные институты, в данной ситуации в российскую экономическую практику в первую очередь переносились неформальные институты, носителями которых и являлись нерезиденты69. Проблема российского рынка срочных валютных контрактов заключалась в несоответствии между формальными и неформальными рамками совершения сделок, вызванном отсутствием в российских законах, прежде всего в Гражданском кодексе РФ, норм, позволяющих регулировать срочные сделки. Более того, существующие нормы только создавали неопределенность и вступали в противоречие с неформальными нормами, к которым привыкли апеллировать нерезиденты и связанные с ними российские банки. Так, срочная сделка не может быть определена в соответствии со ст. 157 Гражданского кодекса РФ и как условная сделка. В соответствии с этой статьей условная сделка считается совершенной под отлагательным (отменительным) условием, если стороны поставили возникновение (прекращение) прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит. Иногда российские суды вообще квалифицировали срочные сделки как сделки-пари, а заложенное в Гражданском кодексе РФ общее правило не предусматривает возникновения прав и обязанностей у участников игры, вытекающих из ее результатов и подлежащих судебной защите (ст. 1062 Гражданского кодекса РФ). Именно на основе факта легальной незащищенности срочных сделок и несоответствия формальных и неформальных институтов становится объяснимым доминирование в России внебиржевой процедуры заключения срочных контрактов — на биржевую торговлю приходилось лишь 1,1\% от общего объема сделок со срочными инструментами.

Итог инстіп;'пионаЛьного анализа рынка срочных контрактов позволяет сместить акценты в объяснении причин финансового кризиса в России. В качестве фактора нестабильности рынка следует учитывать рассогласование формальных и неформальных регуляторов срочных сделок, возникшее в результате экспорта этого типа сделок нерезидентами. Именно рассогласование объясняет неспособность эффективно защищать права сторон срочной сделки и как следствие — продолжающиеся и по сей день поиски механизмов реструктуризации долгов российских банков (которые и долгами, по российскому законодательству, не считаются). Указанная несогласованность формальных и неформальных институтов позволяет говорить о развитии срочного валютного рынка по второму сценарию: на сегодняшний день один из наиболее бурно развивавшихся до лета 1998 г. сегментов финансового рынка практически прекратил свое существование.

Вопросы для повторения

Дайте свою интерпретацию следующему отрывку: «Русский дворянин, как бы долго ни жил в чужих краях и усвоил очень приличное и вежливое обращение, по возвращении в отечество и в руках своей семьи все же опять втягивается в свою прежнюю животную жизнь, так что видевшие его год назад в другом месте больше уж и не узнают его»70.

Какие из известных вам неформальных институтов заслуживают легализации? В частности, какие существуют институциональные аргументы «за» и «против» легализации употребления наркотиков, проституции?

С каким из экономических институтов, возникших в результате импорта, вы сталкиваетесь в повседневной жизни? По какому из сценариев идет его развитие и чем это обусловлено?

В дискуссиях часто упоминается о существовании в истории России институтов, достойных воспроизведения в сегодняшних условиях. Что вы можете сказать о перспективах возвращения на законодательном уровне следующих норм, закрепленных еще в Русской Правде71: «Купец пользуется особыми правами на получение и выдачу в долг денег на торговые операции: при отказе в их возврате представлять свидетелей займа ему не надо, но достаточно самому дать показание, подкрепленное клятвой» (ст. 48). «Товар может быть оставлен на хранение и без свидетелей. При обвинении в утайке части оставленного товара хранителю для оправдания достаточно принести присягу, поскольку договор поклажи, хранения товара безвозмезден, рассматривается как благодеяние» (ст. 49 ) 72.

Можно ли интерпретировать в качестве иллюстрации «эффекта исторической обусловленности развития» установку большинства россиян на государственные гарантии социальной и медицинской защиты? Эта установка отражается, например, в преобладании среди россиян согласных с утверждением «В справедливом обществе у каждого гражданина есть право на бесплатное образование и медицинское обслуживание» и несогласных с утверждением: «Государство не может нести ответственность за каждого гражданина, каждый должен заботиться сам о себе»73.

В марксистской теории революции ключевым понятием является диалектика производительных сил и производственных отношений. Вот как, к примеру, объясняет Э. Че Гевара природу кубинской революции: «Если мы исходим из конкретного факта, что революция может произойти только при наличии основных противоречий между развитием производительных сил и производственных отношений, мы должны признать, что на Кубе такой факт имел место; мы должны признать также, что этот факт придает Кубинской революции социалистический характер даже при том, что объективный анализ показывает, что целый ряд сил находится еще в зачаточном состоянии»74. Как подобная логика соотносится с аргументами современной институциональной теории?

Институциональная экономика

Институциональная экономика

Обсуждение Институциональная экономика

Комментарии, рецензии и отзывы

Лекция № 14 импорт институтов 14.1. революционный вариант развития институтов: Институциональная экономика, Антон Николаевич Олейник, 2002 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон В учебном пособии излагаются основы институциональной теории, раскрываются такие понятия, как норма, институт, трансакционные издержки и др. Рассматриваются теория игр и моделирование взаимодействий, теорема Коуза, нелегальная экономика.