3.3. допустимость предмета соглашения

3.3. допустимость предмета соглашения: Договорное право, Рожкова М.А, 2008 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Настоящая монография, в которой последовательно рассматриваются соглашение о подсудности, соглашение о международной подсудности, арбитражное (третейское) соглашение, соглашение о примирительной процедуре и мировое соглашение...

3.3. допустимость предмета соглашения

Под допустимым предметом соглашения понимается разновидность подсудности или подсудность определенной категории дел, которая может быть изменена по договоренности сторон.

В российском и зарубежном праве многих других стран подсудность делится на родовую, территориальную и функциональную. Родовая подсудность competence d'attribution (фр.), sachliche Zustandigkeit (нем.), subject-matter jurisdiction (англ.), competenza per materia e valore (итал.), competencia objetiva (исп.) распределяет компетенцию между различными звеньями судебной системы. Должен ли иск подаваться в суд низшего или среднего звена либо первой инстанцией по делу будет высший суд страны?

Территориальная подсудность competence territroriale (фр.), ortliche Zustandigkeit (нем.),

venue (англ.), competenza per terriotorrio (итал.), competencia territorial (исп.) позволяет установить компетентный орган среди судов одного уровня, решить, в какой из существующих в государстве судов первого (второго) звена надлежит подавать иск. Территориальная подсудность направлена на равномерное распределение дел между судами одного уровня с учетом экономических и личных интересов сторон для обеспечения наилучшего доступа к правосудию, экономичного и быстрого судопроизводства <1>.

-------------------------------<1> Fasching H.W. Op. cit. S. 143.

Функциональная подсудность funktionelle Zustandigkeit (нем.), competencia functional (исп.) выделяется в германской и испанской правовых системах. Критерием классификации служат виды производства, которые судебный орган вправе осуществлять. По этому признаку различают суды первой инстанции, апелляционные суды, кассационные суды, суды исполнительного производства.

Специфичными являются правила, разграничивающие компетенцию между

многочисленными судами США. Здесь также существует родовая (subject matter jurisdiction) и территориальная (venue) подсудность и, кроме того, выделяется личная подсудность (personal jurisdiction).

Родовая подсудность в США служит для разграничения власти не только между судами общей и специальной юрисдикции определенного штата, но и между федеральными судами, с одной стороны, и судами штатов с другой. Она позволяет решить следующие вопросы: подлежит ли спор разрешению в судах штата или Федерации? к ведению какой ветви судебной власти штата относится этот спор? какое звено судебной системы штата должно им заниматься? Но она не касается другой не менее важной проблемы: в судах какого из 50 штатов может быть начато производство? Ответ на этот вопрос дает личная подсудность. Институт личной подсудности обусловлен федеративным устройством страны, служит для установления границ судебной власти штата, причем не только на территории США, но и за ее пределами. Суды определенного штата вправе осуществить разбирательство в отношении лица, не имеющего в нем места жительства, только тогда, когда оно согласно закону длинной руки (см. п. 1.2 ч. 1 настоящей главы) в достаточной степени связано с этим штатом.

Институт venue (буквально место рассмотрения дела, place of trial) направлен на разграничение юрисдикции между судами, которые обладают компетенцией в силу родовой и личной подсудности. По существу, речь идет о территориальной подсудности, основанной на тех же принципах, что и в других странах.

Какую подсудность стороны могут изменить своим соглашением?

Если проанализировать судебную компетенцию в других аспектах, а не только через призму понятия "подсудность", то возникает и ряд других вопросов и в частности: могут ли стороны расширить компетенцию суда, передав на его рассмотрение дело, которое, согласно закону, находится в ведении другой ветви судебной власти, т.е. изменить подведомственность? можно ли посредством соглашения определить персональный состав суда или изменить компетенцию судей, установленную в соответствии с их специализацией регламентом или распоряжением председателя суда? вправе ли стороны посредством соглашения о подсудности сделать доступным для судебного производства требования, которые по закону не обеспечиваются судебной защитой, например требование, связанное с организацией игр и пари или с участием в них (п. 1 ст. 1062 ГК РФ)?

В российском праве имеются относительно точные указания на то, в каких пределах стороны могут изменить судебную компетенцию. Прежде всего благодаря разграничению между понятиями "подведомственность" и "подсудность" из предмета соглашения о подсудности исключается возможность изменения подведомственности дела. Подведомственность в определенных случаях может быть предметом другого договора арбитражного соглашения. Далее, в российском процессуальном законодательстве прямо обозначены виды подсудности, являющиеся императивными. Согласно ст. 32 ГПК РФ по соглашению сторон не может быть изменена подсудность дел, отнесенных к компетенции верховного суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области или суда автономного округа (ст. 26), Верховного Суда РФ (ст. 27), а также дел, отнесенных к исключительной компетенции определенного суда (ст. 30). Конкретность перечня императивной подсудности не исключает сложностей, которые возникают в связи с применением соответствующих предписаний. В частности, действительность соглашения о подсудности ставится в зависимость от того, какое имущество является недвижимым, какие права на него отнесены к исключительной компетенции суда по месту нахождения этого имущества, а на эти вопросы далеко не всегда можно получить однозначный ответ.

По германскому законодательству соглашение о подсудности недопустимо, если (1) спор касается неимущественных требований, которые отнесены к компетенции участковых судов независимо от цены предмета спора, или (2) для иска предусмотрена исключительная подсудность (абз. 2 § 40 ГПУ).

В ст. 28 ГПК Италии прямо указывается, что по соглашению сторон может изменяться территориальная подсудность дел, за исключением споров, предусмотренных п. п. 1 3, 5 ст. 70

ГПК (речь идет об исках, предъявляемых прокурором), дел, связанных с исполнительным производством (ст. 474 ГПК), исков в защиту владения, а также дел в тех случаях, когда закон прямо исключает возможность изменения подсудности соглашением сторон (например, в силу ст. ст. 661, 747, 825 Закона о несостоятельности).

В США стороны своим соглашением не могут изменить разграничение компетенций между федеральными судами и судами штатов. Договором может регулироваться лишь личная и территориальная подсудность. В этой правовой системе допустимость пророгационных соглашений сомнений не вызывала. А вот договоренности, исключающие судебную компетенцию, противоречили традициям общего права. Долгое время суды США придерживались концепции nonouster (запрет лишения права), в соответствии с которой соглашение, исключающее заранее (т.е. до возникновения спора) возможность обращения в суд, считалось незаконным и ничтожным

<1>. Лишь решением Верховного суда США по делу Bremen v. Zapata Off-Shore Co. (1972 г.) был создан прецедент, на основании которого соглашения, исключающие компетенцию суда относительно будущего спора, стали рассматриваться как правомерные <2>.

-------------------------------<1> Insurance Company v. Morse, 87 U.S. (20 Wall) 445, 451 (1874) (цит. по: Wagner G. Op. cit.

S. 183).

<2> Bremen v. Zapata Off-Shore Co. 407 U.S. 1 (1972) (цит. по: Landers J.M., Martin J.A. Civil

Procedure. Boston; Toronto: Little Brown and Company, 1981. P. 123).

Иной подход к договорной подсудности демонстрируют австрийское и швейцарское законодательства. Здесь за основу взят принцип свободы соглашений о подсудности (§ 104 австрийского Закона о юрисдикции, ст. 9 швейцарского Федерального закона о подсудности). Прямых указаний на ограничение этой свободы в указанных актах нет, имеется лишь оговорка о возможности такого ограничения. Здесь, по сравнению с Францией или Германией, действует либеральный режим соглашений о подсудности. Судебной практикой и доктриной в определенных

случаях допускается изменение даже родовой подсудности <1>. Однако это вовсе не означает абсолютную свободу соглашений о выборе суда.

-------------------------------<1> Fasching H.W. Op. cit. S. 111.

Приведенные примеры законодательного регулирования относятся прежде всего к соглашениям об изменении внутренней подсудности. Если же за этим регулированием признается двойная функция (см. об этом п. 1.2 ч. 1 настоящей главы), то они могут рассматриваться и как правила, ограничивающие предмет соглашений о международной подсудности. Однако не все вопросы, возникающие в связи с такими соглашениями, могут адекватно разрешаться на основе правил территориальной подсудности. В частности, по той причине, что главное назначение этих правил состоит в равномерном распределении потока гражданских дел между судами одного государства, в то время как соглашения, изменяющие международную подсудность, касаются разграничения юрисдикций различных государств. Тот или иной вариант международной подсудности дела может затрагивать не только частные, но и публичные интересы особого характера, принципиальным образом отличающиеся от тех, которые учитываются при регулировании территориальной компетенции. Поэтому вполне оправданы специальные правила, ограничивающие допустимость соглашений о международной подсудности.

Примером может служить ч. 2 ст. 404 ГПК, согласно которой стороны не могут изменять международную подсудность дел, установленную не только ст. ст. 26, 27, 30, но и ст. 403, в том числе дел, возникающих из публичных правоотношений, дел об оспаривании нормативных правовых актов, а также решений, действий (бездействия) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего; дел по спорам, возникающим из договора перевозки, если перевозчики находятся на территории Российской Федерации; дел о расторжении брака российских граждан с иностранными гражданами или лицами без гражданства, если оба супруга имеют место жительства в Российской Федерации.

Статья 249 АПК РФ аналогичных ограничений не устанавливает. Они были бы здесь неуместны, поскольку статья посвящена лишь соглашениям об определении компетенции арбитражных судов в Российской Федерации и договоренностей сторон о выборе иностранного суда она не касается. Возникает вопрос: является ли с точки зрения арбитражного процессуального законодательства недействительным соглашение сторон, изменяющее исключительную компетенцию арбитражных судов, установленную ст. 248 АПК РФ? Согласно ст.

37, посвященной договорной подсудности, стороны не могут изменить подсудность, предусмотренную в ст. ст. 35 и 36 АПК РФ. Запрета на изменение исключительной компетенции, предусмотренной ст. 248, в ней не содержится. Этот запрет установлен нормами международных договоров и также выводится путем толкования исключительной компетенции как императивной подсудности, что в конечном счете дает тот же результат, что и техника регулирования, использованная в ГПК РФ.

Внутренние правовые нормы в своем действии, как правило, ограничены территорией государства и адресуются его судам. Та их особенность, что они касаются международной подсудности, не изменяет их правовую природу: они остаются нормами внутреннего права. Непосредственно они не могут исключить компетенцию иностранных органов правосудия, которая основана на соглашении сторон, нарушающем его императивную юрисдикцию. В основном их действие обнаруживается при решении вопроса о допустимости приведения в исполнение иностранного судебного решения: нарушение исключительной юрисдикции государства позволяет суду этого государства отказать в исполнении полученного в результате такого нарушения иностранного судебного акта (п. 3 ч. 1 ст. 412 ГПК РФ; п. 3 ч. 1 ст. 244 АПК РФ).

Трансграничный эффект исключительной компетенции может придать международный

договор. Например, в соответствии с Кишиневской конвенцией исключительная подсудность, вытекающая из норм этой Конвенции, установленных ч. ч. I V разд. II, а также из внутреннего законодательства соответствующего договаривающегося государства, не может быть изменена соглашением сторон (абз. 2 п. 1 ст. 23 Конвенции). В Договоре между Российской Федерацией и Республикой Индией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и торговым делам от 3 октября 2000 г. предусматривается, что исключительная компетенция судов не может быть изменена соглашением сторон, участвующих в деле (п. 2 ст. 16 Договора).

В том и другом примере в силу международных договоров внутренняя исключительная компетенция приобретает трансграничное действие. Суды государств-участников должны принимать во внимание эти правила и на стадии возбуждения производства (по собственной инициативе или по ходатайству заинтересованного лица, участвующего в деле) отказывать в принятии искового заявления, если оно подается в суд, компетенция которого основана на соглашении, нарушающем исключительную подсудность.

Международные договоры могут решать противоположную задачу нейтрализовать исключительную подсудность, предусмотренную законодательством государства, и устанавливать

собственные нормы императивной подсудности. Таким образом действуют Регламент, Брюссельская и Луганская конвенции. Установленные в них правила заменяют соответствующие нормы внутреннего права государств-участников, в том числе их исключительную подсудность. Допустимость предмета соглашений о подсудности в сфере действия Регламента и Конвенций в полном объеме определяется положениями этих актов <1>.

-------------------------------<1> Kropholler J. Op. cit. S. 235 236.

Анализ международных договоров позволяет выделить три основных варианта установления ими императивной международной подсудности. Один из них основан на отсылочном методе регулирования, договор ограничивается оговоркой о недопустимости соглашений, изменяющих те нормы исключительной подсудности, которые действуют в государстве-участнике. В другом варианте используется метод прямого регулирования: договор устанавливает нормы императивной подсудности, которые в полном объеме заменяют соответствующие правовые нормы государств-участников. В третьем применяются оба указанных метода: договор предусматривает кумулятивное действие исключительной подсудности государств-участников и собственных норм императивной подсудности. Рассмотрим более детально особенности каждого из этих вариантов.

Отсылка к внутренним правилам исключительной подсудности в договорах с участием Российской Федерации следует из запретительного предписания: "Исключительная компетенция судов не может быть изменена соглашением сторон, участвующих в деле". В двусторонних договорах о правовой помощи оно, как правило, содержится в статье, посвященной компетенции суда по гражданским делам, и следует за положением о допустимости изменения международной подсудности по соглашению между частными лицами <1>.

-------------------------------<1> См., например, соглашения о правовой помощи с Арабской Республикой Египет от 23

сентября 1997 г. (п. 2 ст. 20); Исламской Республикой Иран от 5 марта 1996 г. (п. 2 ст. 21); Республикой Грузия от 15 сентября 1995 г. (п. 2 ст. 21); Республикой Молдова (п. 2 ст. 21); Латвийской Республикой от 3 февраля 1993 г. (п. 3 ст. 21); Эстонской Республикой от 26 января

1993 г. (п. 2 ст. 21); Азербайджанской Республикой от 22 декабря 1992 г. (п. 2 ст. 21); Республикой

Кыргызстан от 14 сентября 1992 г. (п. 2 ст. 21); Литовской Республикой от 21 июля 1992 г. (п. 2 ст.

21).

Указанное предписание выражает принцип взаимного уважения суверенитета договаривающихся государств, подтверждая, с одной стороны, право государства определять сферу своей исключительной компетенции, а с другой его обязанность уважать исключительную компетенцию другого государства. В порядке выполнения этой обязанности суд одного государства-участника (по собственной инициативе или по ходатайству заинтересованного лица, участвующего в деле) должен проверить, не нарушает ли соглашение о подсудности исключительной компетенции судов другого государства-участника. Очевидно, что в решении данного вопроса он должен руководствоваться правом этого государства. Например, если истец обратился в суд Республики Молдова, компетенция которого определена соглашением сторон, то действительность такого соглашения, согласно п. 2 ст. 21 Договора между Российской Федерацией и Республикой Молдова о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 25 февраля 1993 г., должна проверяться с применением норм российского права об исключительной компетенции судов в Российской Федерации, в том числе ст. ст. 26, 27,

30 и 403 ГПК РФ и ст. 248 АПК РФ. По российскому праву с учетом законодательного регулирования и судебной практики должны определяться, в частности, само понятие исключительной компетенции и круг дел, подпадающих под исключительную юрисдикцию Российской Федерации. Детальное исследование этих вопросов требует особого внимания, которое в рамках данной работы не может быть уделено.

Согласно Регламенту, Брюссельской и Луганской конвенциям, в которых прямо и исчерпывающим образом регулируется императивная международная подсудность, договоренность сторон о выборе суда не допускается полностью по делам исключительной подсудности (ст. 22 Регламента, ст. 16 Конвенций) или частично посредством запрета соглашений о подсудности относительно возможных будущих споров в интересах слабой стороны правоотношения по делам, указанным в ст. ст. 13, 14, 17, 21 Регламента или ст. ст. 12, 12а, 15

Конвенций.

Используемые в этих положениях правовые термины и формулировки (например, "место жительства", "вещные права", "недвижимость") в государствах-участниках нередко понимаются поразному. Возникает вопрос: какой вариант толкования является предпочтительным? Суд ЕС в решении этого вопроса (применительно к Брюссельской конвенции) последовательно придерживается принципа автономного толкования. Он полагает, что содержание терминов и

формулировок Конвенции должно определяться не по праву того или иного государства, а исходя из цели и системы самой Конвенции, т.е. автономно. Тем самым обеспечивается ее единообразное применение <1>. Отступление от принципа автономного толкования допускается лишь в случаях, когда имеется прямая отсылка к внутреннему праву определенного государства

<2>. Автономное толкование не исключает возможности обращения к национальным правовым системам. Напротив, оно среди прочего предполагает проведение сравнительно-правового исследования, благодаря которому получают различные варианты интерпретации, из которых затем выбирают тот, который в наибольшей степени соответствует целям международного акта.

-------------------------------<1> Пункт 10 решения от 6 октября 1976 г. по делу N 12/76 Tessili v. Dunlop; п. 7 решения от 8

декабря 1987 г. по делу 144/86 Gubish v. Palumbo.

<2> Так, согласно Регламенту дела о действительности создания или ликвидации компаний или других юридических лиц находятся в исключительной компетенции судов того государства, в котором соответствующая организация имеет место нахождения. Для выяснения этого места нахождения суд должен применить свое международное частное право (п. 2 ст. 22).

Кумулятивное регулирование императивной международной компетенции используется в Кишиневской и Минской конвенциях о правовой помощи. Согласно Кишиневской конвенции исключительная подсудность, вытекающая из норм этой Конвенции, расположенных в ч. ч. I V разд. II, а также внутреннего законодательства соответствующей Договаривающейся Стороны, не может быть изменена соглашением сторон (абз. 2 п. 1 ст. 23) <1>. Таким образом, суд, решающий вопрос о допустимости изменения подсудности соглашением сторон, должен проверить, не нарушает ли такое соглашение, во-первых, исключительную подсудность, установленную Конвенцией (при этом он должен руководствоваться принципом автономного толкования); а вовторых, исключительную подсудность государства-участника (или государств-участников), применяя право соответствующего государства.

-------------------------------<1> Раздел II Конвенции посвящен регулированию правовых отношений по гражданским

делам и семейным делам и состоит из пяти частей. Первая из них содержит общие положения о судебной компетенции, в последующих частях содержатся нормы, разграничивающие компетенцию между учреждениями юстиции государств-участников по отдельным категориям дел.

В тексте Кишиневской конвенции исключительная подсудность прямо установлена абз. 1 п. 3 ст. 22 (подсудность по искам о праве собственности и иных вещных правах на недвижимое имущество). В остальных случаях речь идет о компетенции учреждений без указания на ее исключительность. Например:

иски к перевозчикам, вытекающие из договоров перевозки грузов, пассажиров и багажа, предъявляются по месту нахождения управления транспортной организации, к которой в установленном порядке была предъявлена претензия (абз. 2 п. 3 ст. 22);

по делам о расторжении брака... КОМПЕТЕНТНЫ (здесь и далее выделено мной. Н.Е.)

учреждения юстиции Договаривающейся Стороны, гражданами которой являются супруги на момент подачи заявления (ст. 32);

производство по делам о наследовании движимого имущества КОМПЕТЕНТНЫ вести учреждения Договаривающейся Стороны, на территории которой имел место жительства наследодатель в момент своей смерти (п. 1 ст. 51);

производство по делам о наследовании недвижимого имущества КОМПЕТЕНТНЫ вести учреждения Договаривающейся Стороны, на территории которой находится имущество (п. 2 ст.

51).

Означают ли эти положения исключительную компетенцию, запрещающую соглашение о подсудности? Если рассматривать право сторон на выбор места суда в качестве основного принципа регулирования подсудности, то отступления от него возможны лишь в прямо предусмотренных случаях. В данных нормах прямо не указывается, что установленная в них компетенция является исключительной (императивной), нет в них и прямого запрета соглашений о подсудности. Таким образом, на поставленный вопрос следовало бы дать отрицательный ответ. Однако такой ответ лишает значения содержащуюся в абз. 2 п. 1 ст. 23 Конвенции оговорку об исключительной подсудности, вытекающей из норм этой Конвенции. По всей видимости, создатели Конвенции имели в виду исключительную подсудность, в том числе основанную на приведенных выше положениях. Их императивный характер выводится из утвердительной формулировки нормы. Следовательно, положения Конвенции, касающиеся компетенции судебных и прочих учреждений (абз. 2 п. 3 ст. 22, ст. 32, ст. 51 и др.), являются основанием для исключительной подсудности, которая не может быть изменена соглашением сторон.

Договорное право

Договорное право

Обсуждение Договорное право

Комментарии, рецензии и отзывы

3.3. допустимость предмета соглашения: Договорное право, Рожкова М.А, 2008 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Настоящая монография, в которой последовательно рассматриваются соглашение о подсудности, соглашение о международной подсудности, арбитражное (третейское) соглашение, соглашение о примирительной процедуре и мировое соглашение...