3. сфера применения третейского соглашения

3. сфера применения третейского соглашения: Договорное право, Рожкова М.А, 2008 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Настоящая монография, в которой последовательно рассматриваются соглашение о подсудности, соглашение о международной подсудности, арбитражное (третейское) соглашение, соглашение о примирительной процедуре и мировое соглашение...

3. сфера применения третейского соглашения

Определение сферы применения того или иного правового института происходит в том числе и путем его отграничения от смежных правовых институтов. В данном случае представляется важным начать исследование сферы применения третейского соглашения именно с его отмежевания от сопряженных с ним инструментов урегулирования споров.

В литературе отличают третейское разбирательство как способ решения частноправовых споров от так называемых обязательных (принудительных) форм разбирательства споров, которое осуществляется третейскими судами без соглашения сторон, в силу прямого предписания закона или международного договора. Для обозначения подобного рода судов используется термин "третейские суды". Однако этот термин не отражает правовой сущности указанных юрисдикционных образований. В связи со сказанным исследователи исключают подобного рода третейские суды из системы третейского разбирательства, поскольку они не основаны на соглашении сторон <1>.

-------------------------------<1> См.: Виноградова Е.А. Правовые основы организации и деятельности третейского суда:

Автореф. дис. ... к.ю.н. М., 1994. С. 16.

Тем не менее можно встретить мнение о том, что деятельность судов, разрешающих правовые споры на основании межгосударственных соглашений, необходимо рассматривать как деятельность третейских судов. Так, М.И. Клеандров указывает на то, что "ряд договоров и соглашений, например, Соглашение о межгосударственных перевозках опасных и разрядных грузов, в котором предусмотрена передача споров по нему на решение Экономического суда СНГ,

23 декабря 1993 года подписали 12 государств. Может ли Экономический суд СНГ рассматривать межгосударственные споры с участием государств (одного, а то и обоих) как спорящих сторон, если положение о статусе Экономического суда СНГ на одну из них (или на обе спорящие стороны) не распространяется? Может, если рассматривать подписи остальных четырех государств под Соглашением от 23 декабря 1993 года как обычную арбитражную оговорку о передаче спора на разрешение третейского суда, но тогда Экономический суд СНГ, видимо, для случая с этими четырьмя государствами, правильнее будет рассматривать как третейский" <1>.

-------------------------------<1> Клеандров М.И. Статус судьи. Новосибирск, 2000. С. 226 227.

Вряд ли можно согласиться с позицией, занимаемой М.И. Клеандровым. Правовая суть соглашения, достигаемого государствами, о юрисдикционных механизмах разрешения споров не позволяет отнести такие соглашения к третейским (арбитражным). Правовая природа этого соглашения несет в себе черты публичности, имеет характер международного договора, но никак не договора, заключаемого частноправовыми субъектами. Следовательно, акт наделения указанным соглашением определенного юрисдикционного межгосударственного органа (в данном случае Экономического суда Содружества Независимых Государств) правами разрешения определенной категории споров не является третейским соглашением, которое, как известно, может быть достигнуто частноправовыми субъектами для разрешения гражданско-правовых споров.

Таким образом, даже если в наименовании тех или иных юрисдикционных органов

встречается термин "третейский суд", это само по себе еще не означает, что такой орган по своей

сути является третейским судом, поскольку в основе его лежит совсем не третейское

(арбитражное) соглашение.

Третейское разбирательство как способ разрешения гражданско-правового спора необходимо отличать от так называемого арбитража по техническим вопросам. Между тем в практике, как отмечают исследователи, имеет распространение неверное представление о "технических" третейских судах как подпадающих под законодательное регулирование третейского суда для разрешения правовых споров, в том числе и в части исполнения принимаемых решений

<1>. Однако следует иметь в виду, что "технический" арбитраж не решает вопросов права, т.е. тех вопросов, которые призван разрешать третейский суд.

-------------------------------<1> См.: Виноградова Е.А. Правовые основы организации и деятельности третейского суда.

С. 4.

В некоторых случаях, например по вопросам доброкачественности товара, такой технический арбитраж выполняет функции экспертизы <1>, служащей предпосылкой для разрешения споров в государственном или третейском суде. Как пишут Л.А. Лунц и Н.И. Марышева, технический арбитраж в свое время приобрел большое значение в связи с контрактами на выполнение строительных, проектных, опытно-конструкторских, научнотехнических работ и с договорами о передаче и использовании новаторских достижений <2>. Однако, что касается "споров технического характера, возникающих при исполнении какого-либо контракта, то поскольку спор не является правовым, то рассматривающий его третейский суд вообще не подпадает под правовое регулирование организации и деятельности третейского суда для разрешения правовых споров, а вынесенные решения не подлежат исполнению в принудительном порядке через государственные юрисдикционные органы, они всецело основаны на авторитете принявших такое решение специалистов третейских судей" <3>.

-------------------------------<1> См.: Ницевич А., Лебедев В. Признание и исполнение решения международного коммерческого арбитража в Украине // Международный коммерческий арбитраж. 2004. N 2. С. 81.

<2> См.: Лунц Л.А., Марышева Н.И. Международный гражданский процесс. С. 939 940.

<3> Виноградова Е.А. Правовые основы организации и деятельности третейского суда. С. 17.

Помимо отграничения третейских соглашений от смежных правовых феноменов, при описании сферы применения третейских соглашений важно дать характеристику тем правоотношениям, на которые законодатель допускает распространение арбитражных договоров.

Как известно, в 2002 г. прошло реформирование процессуального законодательства. В рамках проведения реформы были по-новому решены вопросы отнесения рассмотрения гражданских дел к компетенции различных звеньев российской юрисдикционной системы (как государственных судов судов общей юрисдикции и арбитражных судов, так и третейских судов).

Для определения круга тех спорных правоотношений, которые могут охватываться третейским соглашением, равно как и для характеристики компетенции третейского суда по разрешению споров на основании третейского соглашения, в последнее время все чаще используют термин "арбитрабельность" <1>.

-------------------------------<1> Виноградова Е.А. Вопросы третейского разбирательства в "пакете" законопроектов о

судебной реформе // Третейский суд. 2001. N 3/4. С. 13; Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации 2002. Официальный текст. Закон о третейских судах в Российской Федерации 2002: Комментарий к Закону. Новосибирск: РИПЭЛ ПЛЮС, 2002; Скворцов О.Ю. Комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации" (научнопрактический). М.: Омега-Л, 2003; Хвалей В. Арбитраж арбитры сами решают. Подлежит ли вопрос разрешению в арбитражном порядке // Третейский суд. 2003. N 4 (28). С. 69; Костин А.А. "Pacta sunt servanda" в аспекте арбитражного соглашения // Третейский суд. 2003. N 4 (28). С. 42; Хвалей В. Как убить арбитражное соглашение // Третейский суд. 2003. N 5 (29). С. 52; Мусин В.А. О взаимоотношениях арбитражных и третейских судов // Арбитражные споры. 2004. N 1 (25). С. 101; Скворцов О.Ю. Третейский суд. Арбитрабельность споров // Юрист и бухгалтер. 2004. N 2 (15). С.

30 34; Петров М.В. Институт оспаривания решений третейских судов: роль норм АПК // Третейский суд. 2004. N 4 (34). С. 113; Мата О.В. Арбитражное соглашение и разрешение споров в международных коммерческих арбитражных судах. М.: Права человека, 2004. С. 7; Скворцов О.Ю. Третейское разбирательство предпринимательских споров в России: проблемы, тенденции, перспективы. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 381 435; Рожкова М.А. К вопросу о содержании понятий "компетентный суд" и "подведомственность дела" // Журнал российского права. 2006. N 1. С. 25 27; Скворцов О.Ю. Проблемы третейского разбирательства предпринимательских споров в России: Автореф. дис. ... д.ю.н. СПб., 2006.

В том случае, если есть основания утверждать, что споры арбитрабельны, это помимо прочего означает и то, что третейское соглашение, заключавшееся в отношении этих споров, действительно.

Доктрина арбитрабельности весьма развита в науке международного коммерческого арбитража, но она вполне проецируется и на проблемы, связанные с определением сферы действия третейских соглашений относительно внутренних российских третейских судов.

При помощи доктрины арбитрабельности очерчивается круг дел, подведомственных третейским судам, а также определяются условия таковой подведомственности, в том числе и сфера применения третейских (арбитражных) соглашений.

Понятие арбитрабельности применительно к деятельности третейских судов означает

предметную подведомственность споров этим юрисдикционным органам. Другой аспект арбитрабельности заключается в такой характеристике спорных правоотношений, по поводу которых допустимо заключение третейского (арбитражного) соглашения. Термин "арбитрабельность" не применяется для характеристики подведомственности дел государственным судам, в том числе государственным арбитражным судам, что помимо прочего объясняется и тем, что стороны не могут заключать соглашений об изменении подведомственности.

Термин "арбитрабельность" укоренился в зарубежном правоведении и, по сути дела, сформировался в целостную доктрину <1>. К примеру, в немецкой доктрине выделяются объективная арбитрабельность, которая определяет, какие виды споров могут быть предметом третейского соглашения (характер материальных правоотношений, передаваемых на разрешение третейского суда), и субъективная арбитрабельность (ratione personae), под которой подразумевается наличие способности сторон заключать действительное третейское соглашение, т.е. быть субъектами третейского соглашения <2>. В австрийском праве под объективной арбитрабельностью понимается возможность заключения арбитражного соглашения в отношении предмета спора; субъективная же арбитрабельность понимается как способность стороны к заключению арбитражного соглашения (что рассматривается в целом как аналог соответствующей процессуальной дееспособности) <3>.

-------------------------------<1> Fouchard, Gaillard, Goldman. On International Commercial Arbitration. S. I., 1999; Бриннер Р.

Роль МТП в подготовке Нью-Йоркской конвенции // Третейский суд. 2003. N 6 (30). С. 12; Хегер С. Законодательство Австрии о международном коммерческом арбитраже и перспективы его развития // Третейский суд. 2004. N 2 (32). С. 49; Он же. Комментарий к новому австрийскому арбитражному законодательству. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 12 13.

<2> Иффланд К. Защита прав непрофессиональных участников фондового рынка при заключении третейского соглашения по немецкому праву // Финансовое право. 2003. N 6. С. 51; Курочкин С.А. Подведомственность дел третейским судам // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. N 2. 2002 2003 / Под ред. В.В. Яркова. СПб.: Изд. дом СанктПетербургского гос. ун-та, 2004. С. 323 324.

<3> См.: Хегер С. Законодательство Австрии о международном коммерческом арбитраже и перспективы его развития. С. 49; Он же. Комментарий к новому Австрийскому арбитражному законодательству. С. 12 13.

Нам видится, что укоренение доктрины арбитрабельности является одним из эффективных способов определения круга спорных правоотношений, которые могут охватываться третейским (арбитражным) соглашением и, следовательно, подпадают под юрисдикцию третейских судов.

В отличие от термина "подведомственность", который является более широким по своему содержанию, категория "арбитрабельность" четко указывает на специфические особенности определения круга дел особым органам частноправового характера третейским судам (коммерческим арбитражам). Окончательное укоренение теории арбитрабельности будет отражать позитивную тенденцию юридико-технического совершенствования в этой области. В этой связи вряд ли можно согласиться с С.А. Курочкиным, который отвергает укоренение термина "арбитрабельность" в российском правоведении, ссылаясь на то, что арбитрабельность в отличие от подведомственности не имеет межотраслевого характера, а потому ее эффективность в отечественных условиях можно поставить под сомнение <1>. Важно отметить, что арбитрабельность отражает свойства того правового механизма, при помощи которого обеспечивается распределение дел между различными юрисдикционными звеньями (в нашем случае отнесение при наличии определенных условий некоторых категорий споров к подведомственности третейских судов). При этом термин "арбитрабельность" отражает качественную специфику механизма передачи дел третейским судам, в частности круг тех правоотношений, которые могут охватываться третейским соглашением, и как следствие соответствующие правомочия третейского суда по рассмотрению и разрешению споров, переданных в соответствии с третейским соглашением. В ходе решения этого вопроса

исследуется объективная характеристика спора (его отнесение законодательством к кругу тех споров, которые вправе разрешать третейский суд) и рассматривается субъективный фактор, к которому следует отнести волеизъявление заинтересованных лиц передать дело на рассмотрение третейского суда.

-------------------------------<1> См.: Курочкин С.А. Подведомственность дел третейским судам. С. 324; Он же.

Третейское разбирательство гражданских дел в Российской Федерации: Теория и практика. М.:

Волтерс Клувер, 2007. С. 184 185.

Доктрина арбитрабельности позволяет учесть и иные аспекты, связанные с определением круга дел, подведомственных третейским судам, чем исключается односторонность института подведомственности. К примеру, в ст. 248 АПК РФ установлена исключительная компетенция российских арбитражных судов в отношении определенных категорий споров (по спорам, предметом которых является недвижимое имущество, если такое имущество находится на территории России, или права на него и др.). Однако применение указанной нормы к деятельности третейских судов (включая международные коммерческие суды), рассматривающих споры с участием иностранных юридических лиц, недопустимо <1>. Эту категорию споров следует рассматривать как арбитрабельную, поскольку она входит в компетенцию третейских судов, если вытекает из гражданско-правовых отношений. Однако термин "арбитрабельность" в данном случае означает не подведомственность, а наличие компетенции на рассмотрение указанной категории споров, предопределяемой правом сторон при заключении третейского соглашения отнести их к рассмотрению третейских судов.

-------------------------------<1> См.: Комаров А.С. Международный арбитраж в России // ЭЖ-Юрист. 2004. N 12. С. 9;

Рожкова М.А. О некоторых вопросах принудительного исполнения решений третейских судов //

Вестник ВАС РФ. 2004. N 9. С. 171.

В современных дискуссиях о критериях отнесения дел к компетенции третейских судов обсуждается целый ряд вопросов, в том числе и вопрос о той сфере правоотношений, в которой допустимо заключение третейского (арбитражного) соглашения. Остроту дискуссиям придает то, что российский законодатель скуп в регулировании критериев, при помощи которых может быть определена соответствующая сфера применения третейского соглашения.

Так, в соответствии с законодательством третейскому суду могут быть переданы гражданскоправовые споры, однако сделано это может быть только в том случае, если иное не предусмотрено федеральным законодательством. В этой связи исследователи предлагают более детализированные подходы к определению круга правоотношений, которые подпадают под третейские (арбитражные) соглашения.

Представляет интерес та ситуация в науке и практике третейского разбирательства, которая сложилась в дореволюционной России. В соответствии со ст. 1368 Устава гражданского судопроизводства к компетенции третейских судов были отнесены все споры о праве гражданском, подведомственные гражданским судебным местам, кроме дел о личных правах состояния или соприкасаемых с интересами малолетних или иных лиц, находящихся под опекой, казенных учреждений, земских, городских и сельских обществ, а также дел, сопряженных с преступлением или проступком. В юридической литературе того периода при характеристике подведомственности дел третейским судам отмечалось, что правительство "не может одобрить системы разбирательства третейским судом тяжб и исков, соприкасающихся с государственным и общественным интересом, соблюдение которого считается обеспеченным только в судах коронных, вследствие чего подсудность третейского суда должна простираться исключительно на дела, где упомянутые интересы не замешаны, то есть частноправовые в тесном значении этого слова" <1>. Следствием этого стали дискуссии о том, какие категории частноправовых споров должны быть отнесены к подведомственности третейских судов в смысле ст. 1368 Устава гражданского судопроизводства <2>. Отмечалось, в частности, что к подведомственности третейских судов не могли быть отнесены дела "о личных состояниях", к каковым причислялись "дела о законности рождения, об отыскании прав состояния, дела по просьбам супругов о понуждении к совместному жительству, об истребовании одним из супругов от другого детей" <3>, т.е. споры, которые возникали из семейных правоотношений, а также дела особого производства. Таким образом, сфера применения третейского соглашения уже в дореволюционное время ограничивалась теми правоотношениями, в которых не было ни малейшего намека на публичное начало.

-------------------------------<1> Шенинг В.А. О силе решений третейского суда // Журнал Министерства юстиции. 1896. N

6. С. 85.

<2> См.: Анненков К. Опыт комментария к Уставу гражданского судопроизводства. Т. VI: Мировой устав. Мировые сделки. Третейский суд. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1887. С. 244 и сл.; Змирлов К. Имеют ли право сонаследники на основании статьи 1422 Устава гражданского судопроизводства обратиться с просьбой о разделе наследства к третейскому суду? // Журнал гражданского и уголовного права. 1882. Кн. 1. С. 32 33; Шенинг В.А. О силе решений третейского суда // Журнал Министерства юстиции. 1896. N 6. С. 86 87.

<3> Анненков К. Опыт комментария к Уставу гражданского судопроизводства. Т. VI: Мировой устав. Мировые сделки. Третейский суд. С. 248.

Зарубежный опыт регулирования третейского разбирательства свидетельствует о том, что возможны иные, нежели в российском правоведении, подходы к определению круга правоотношений, в отношении которых может быть заключено третейское (арбитражное) соглашение. Так, например, в соответствии с § 577 Гражданского процессуального кодекса Австрии предметом арбитражного разбирательства могут быть любые споры, по которым стороны способны заключать мировое соглашение <1>. Это же правило закреплено и шведским Законом об арбитраже 1999 г. <2>.

-------------------------------<1> См.: Хегер С. Законодательство Австрии о международном коммерческом арбитраже и

перспективы его развития. С. 50.

<2> См.: Хвалей В. Как убить арбитражное соглашение. С. 59.

Установление категорий споров, которые могут рассматриваться третейским судом, диктуется усмотрением законодателя, но, с другой стороны, предопределено объективными потребностями гражданского оборота, в рамках которого развиваются гражданско-правовые отношения, требующие соответствующих правовых форм их защиты и обеспечения.

В российском законодательстве установлены различные режимы деятельности внутренних третейских судов и международных коммерческих арбитражей. Это влечет и различные правила определения сферы действия третейских (арбитражных) соглашений, на основании которых происходит рассмотрение споров, с одной стороны, внутренними третейскими судами и с другой международными коммерческими арбитражами. Это проявляется даже в терминологии. Если в Законе о международном коммерческом арбитраже используется термин "арбитражное соглашение", то Закон о третейских судах оперирует термином "третейское соглашение".

Вместе с тем, с нашей точки зрения, вполне допустимо, чтобы внутренние третейские суды рассматривали как споры между отечественными предпринимателями, так и споры международного характера. Таким образом, один и тот же постоянно действующий третейский суд (в зависимости от того, спор с какими субъектами он рассматривает) применяет различные правила разбирательства: правила, установленные Законом о международном коммерческом арбитраже или Законом о третейских судах. Это касается и вопроса об определении круга споров, в отношении которых может быть заключено третейское (арбитражное) соглашение.

Поскольку нормы, регулирующие сферу применения третейского соглашения, рассредоточены в различных законодательных актах, это влечет определенные коллизии. Так, по сию пору бесспорно не определен круг правоотношений, по поводу которых может быть заключено третейское (арбитражное) соглашение. В литературе на эту проблему обращалось внимание в контексте необходимости окончательного определения категории дел, в отношении разрешения которых третейский суд является компетентным <1>. Установление исчерпывающего перечня правоотношений, относительно которых может быть заключено третейское (арбитражное) соглашение, имеет важное значение в контексте обеспечения стабильности института третейского разбирательства. Неопределенность в вопросе о круге дел, которые могут быть переданы на рассмотрение и разрешение третейского суда, может раскачать не только институт третейского разбирательства, но даже поколебать устойчивость судебных процедур, осуществляемых государственными судами.

-------------------------------<1> См.: Зайцев А.И. Судебно-правовая политика в сфере третейского разбирательства //

Российская правовая политика: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Мальцева. М.: Норма,

2003. С. 475.

Если обратить взор на историю вопроса, то можно убедиться, что круг спорных правоотношений, которые были подведомственны третейским судам, неоднократно изменялся. Законодатель то расширял передаваемые на разрешение третейского суда категории споров до очень широкого круга, то сужал предметную подведомственность дел третейских судов. Очевидно, что нет и не может быть один раз и навсегда очерченной сферы общественных отношений, которая может отдаваться на откуп третейским соглашениям и, следовательно, юрисдикции третейского суда. Однако конкретная сфера спорных правоотношений, которые могут

передаваться на рассмотрение третейского суда, определяется законодателем в зависимости от того, каким образом складывается социально-экономическая и политическая обстановка, каков уровень развития правосознания в обществе, каковы правовые и моральные традиции в государстве. В то же время существуют закономерные тенденции при определении круга правоотношений, по поводу которых может быть заключено третейское (арбитражное) соглашение: третейский суд, будучи частным судом, в целом ориентирован на разрешение споров частноправового характера. Соответственно в целом третейские соглашения, как правило, могут заключаться частными субъектами в отношении частноправовых отношений. И здесь нельзя не вспомнить слова, произнесенные более чем полтора века назад. В свое время один из первых отечественных исследователей третейских судов А.И. Вицын писал: "...существо третейского суда вызывает прежде всего вопрос: какие дела могут подлежать его ведению? Существо института и дает ответ на вопрос. Если это суд частного лица, то естественно ожидать, что законодательство не допустит его по делам, которыми ближе всего заинтересовано само государство. Этим исключаются из ведомства третейского суда дела уголовные... Как институт гражданский, третейский суд и может ведать только дела чисто гражданские" <1>.

-------------------------------<1> Вицын А. Третейский суд по русскому праву. Историко-догматическое рассуждение //

Третейский суд. 1999. N 4 6. С. 98 99.

В первые годы после Октябрьской революции были приняты первые декреты, целью которых являлось создание новой юрисдикционной системы. Помимо прочего были урегулированы и основы деятельности третейских судов, в том числе и правила, при помощи которых определялся круг правоотношений, по поводу которых допускалось заключение третейского соглашения, а также определялась подведомственность рассмотрения споров третейскими судами. В соответствии с Декретом о суде <1> от 22 ноября (5 декабря) 1917 г. и Декретом о третейском суде

<2> от 16 февраля 1918 г. допускалась даже возможность передачи на рассмотрение третейского суда уголовных дел, возбужденных на основании заявления потерпевших. Сфера применения третейских соглашений была довольно широка. Так, в соответствии со ст. 1 Декрета о третейском суде таковым были подведомственны все споры по гражданским делам, за исключением лишь дел, подсудных специальным судам или иным установленным на основании законов о трудовом договоре и социальном страховании.

-------------------------------<1> См.: Декреты Советской власти. М.: Политиздат, 1957. Т. 1. С. 124 126.

<2> См.: Там же. С. 476 478.

В дальнейшем, на всем протяжении двадцатого столетия, при регулировании третейского судопроизводства в нашем государстве шло сужение сферы применения третейских соглашений.

В настоящее время российское арбитражное процессуальное законодательство и гражданское процессуальное законодательство устанавливают общие критерии споров, в отношении которых может быть заключено третейское (арбитражное) соглашение и которые допустимы к разрешению третейскими судами. К таким общим законодательным критериям относятся:

спор, возникший из гражданских правоотношений; он может быть передан на рассмотрение третейского суда до принятия судом первой инстанции судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, если иное не установлено федеральным законом (ч. 3 ст. 3 ГПК РФ; ч. 6 ст. 4 АПК РФ);

на рассмотрение третейского суда не могут быть переданы споры по делам, возникающим из административных и иных публично-правовых отношений; по делам особого производства; по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение.

В сферу применения третейского соглашения не входят те правоотношения, которые складываются в связи с установлением юридических фактов. Обусловлено это тем, что установление юридических фактов обладает публично значимым эффектом. При этом данная категория правоотношений, имея существенное значение для заинтересованных лиц, в то же время носит бесспорный характер, вследствие чего подобные дела отнесены к категории дел особого производства <1>. Отсутствие спора является наиболее яркой характеристикой этой категории дел, что решающим образом оказывает влияние на те правовые способы, при помощи которых защищаются законные интересы лиц, участвующих в этих процедурах. Решение суда по делам об установлении юридических фактов имеет правопреобразующее значение (например, решение по делу о признании лица умершим "обусловливает прекращение правоспособности (а не субъективных прав) лица, так же как в другом случае решение суда может означать прекращение дееспособности лица или ее ограничение" <2>). Таким образом, при определении круга правоотношений, которые попадают в сферу применения третейских (арбитражных) соглашений, отношения, связанные с установлением юридических фактов, должны быть

исключены. Как следствие, исключается из предметной подведомственности третейских судов и соответствующая категория дел. Запрет передачи дел об установлении юридических фактов в ведение третейским судам последовательно обосновывается в литературе тем, что противоположный подход несовместим с частноправовой функцией третейского судопроизводства

<3>.

-------------------------------<1> См.: Мельников А.А. Особое производство в советском гражданском процессе. М.: Наука,

1964. С. 7.

<2> Курс советского гражданского процессуального права. В 2 т. Т. 2: Судопроизводство по гражданским делам. М.: Наука, 1981. С. 174 (автор главы Д.М. Чечот).

<3> См.: Баронов О.В. Комментарий к Временному положению о третейском суде для разрешения экономических споров // Третейский суд. 1999. N 1. С. 5; Арбитражный процесс: Учебник для юридических вузов и факультетов / Под ред. М.К. Треушникова, В.М. Шерстюка. М.,

2000. С. 451 (автор главы Е.В. Кудрявцева); Афанасьев С.Ф., Зайцев А.И. Спорные вопросы предметной подведомственности третейских судов // Третейский суд. 2000. N 5. С. 21 28.

Сфера применения третейских соглашений определяется на основе принципа общего дозволения: третейскому суду подведомственны все гражданско-правовые споры, следовательно, третейское соглашение может быть заключено в отношении всех гражданских правоотношений. Впрочем, есть существенное ограничение. Рассмотрение третейским судом гражданско-правовых споров допустимо только в том случае, если иное не предусмотрено федеральным законодательством. Таким образом, и допустимость заключения третейского соглашения определяется отсутствием запрета в федеральном законодательстве. При определении подведомственности дел третейским судам и допустимости третейских соглашений законодатель исходит, во-первых, из характера дел (споры из отношений гражданского характера); во-вторых, из тесно связанного с первым критерием состава участников третейского разбирательства и, втретьих, из отсутствия прямо предусмотренных законом исключений из подведомственности дел третейским судам. Из сферы третейского судопроизводства исключены некоторые категории дел, которые могут иметь частноправовой характер. К примеру, в соответствии с Федеральным законом от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" дело о несостоятельности (банкротстве) неисправного должника не может быть передано на рассмотрение в третейский суд даже при наличии соглашения всех заинтересованных лиц. Изъятие подобного рода категорий дел из компетенции третейских судов объясняется их особой значимостью для экономической жизни страны и необходимостью контролирующего присутствия государства в процессах принудительного упразднения субъектов гражданского оборота. Таким образом, не может быть заключено третейское соглашение относительно тех споров, которые касаются банкротства несостоятельного должника.

Заметим, однако, что изъятие дел о несостоятельности (банкротстве) из сферы применения третейских соглашений не является абсолютным. Как в правовой истории нашего государства, так и в практике зарубежных государств можно найти примеры того, что в некоторых случаях допускается возможность заключения третейских соглашений о передаче дел о несостоятельности на рассмотрение третейских судов. Так, например, в 1800 г. в Российской империи было установлена норма, согласно которой при обоюдном согласии спорящих сторон конкурсное производство передавалось на рассмотрение посредников (третейских судей) <1>.

-------------------------------<1> См.: Вицын А.И. Третейский суд по русскому праву // Третейский суд. 1999. N 2/3. С. 85.

Современная практика регулирования несостоятельности в зарубежных государствах также допускает возможность рассмотрения частноправовых споров о банкротстве в третейских судах. Так, в Соединенных Штатах Америки коммерческие арбитражи (третейские суды) вправе рассматривать не только дела о банкротстве, но и споры, вытекающие из антимонопольного законодательства, законодательства о ценных бумагах, патентах и даже споры на основании Закона о находящихся под влиянием рэкетиров и коррумпированных организациях (RICO) <1>, иски о дискриминации на работе, включая и сексуальные домогательства <2>. Современное законодательство европейских государств также допускает возможность арбитражного рассмотрения правовых конфликтов в сфере антитрестовского контроля и контроля за слияниями и поглощениями, т.е. в области публичного права <3>. Шведский Закон об арбитраже 1999 г. предусматривает, что предметом арбитража могут являться также и гражданско-правовые отношения, связанные с административным регулированием <4>.

-------------------------------<1> См.: Брунцева Е.В. Международный коммерческий арбитраж: Учебное пособие для

высших юридических учебных заведений. СПб.: Сентябрь, 2001. С. 36.

<2> См.: Ярков В.В. Краткий комментарий к главе 30 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации "Производство по делам об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов // Третейский суд. 2003. N 3 (27). С. 40.

<3> См.: Бардина М.П. О книге М. Блессинга "Арбитражное рассмотрение вопросов антитрестовского контроля и контроля за слияниями (Mark Blessing. Arbitration Anti trust and Merger Control Issues) // Третейский суд. 2003. N 6 (30). С. 166 167.

<4> См.: Хвалей В. Как убить арбитражное соглашение. С. 59.

Исключение из сферы применения третейских соглашений определенных правоотношений, а из сферы компетенции третейских судов определенных категорий споров основывается и на принципе специальной подведомственности дел арбитражным судам, установленном процессуальным законодательством. Так, например, споры о создании, реорганизации и ликвидации организаций, споры об отказе в государственной регистрации отнесены к компетенции арбитражных судов (ст. 33 АПК РФ). Эти категории споров не могут быть предметом третейского соглашения, так как соответствующие правоотношения имеют административно-правовой характер.

Ограничения сферы применения третейских соглашений могут быть установлены исключительно в соответствии с федеральным законом. Это означает, что из компетенции третейских судов не могут быть изъяты передаваемые соглашением сторон на их рассмотрение споры гражданско-правового характера на основании иных нормативных правовых актов, например, на основании указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ, нормативных актов, издаваемых министерствами и ведомствами, и др.

Для анализа предметной области применения третейских соглашений важное значение имеет категория "гражданско-правовые отношения". В соответствии с действующим законодательством под гражданско-правовыми отношениями понимаются отношения, связанные с возникновением, порядком осуществления и прекращением права собственности и иных вещных прав, исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальной собственности), договорные и иные обязательственно-правовые отношения, а также другие имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников (ст. 2 ГК РФ). Сюда же включаются отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность или с их участием, поскольку таковые являются разновидностью гражданскоправовых отношений.

Однако в понимании содержания гражданско-правовых отношений среди юристов нет единства. В юридической литературе высказывается мнение, что понятие "гражданско-правовые споры" необходимо трактовать расширительно <1>. В то же время рядом авторов отмечается, что возможны определенные трудности в толковании этого понятия и следующих отсюда трудностях отнесения к подведомственности третейских судов тех или иных категорий дел. Так, А.И. Зайцев пишет о том, что "в третейский суд по соглашению сторон третейского разбирательства может передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, а ГПК в ряде статей (см., например, ст. 2, п. 1 ч. 1 ст. 22) проводит отграничение гражданских правоотношений от трудовых, семейных, жилищных, земельных, экологических и т.п., акцентируя при этом внимание на том, что только спор из гражданских правоотношений может по соглашению сторон быть передан на рассмотрение третейского суда, если иное не установлено федеральным законом. В результате данного логического построения получается, что в третейском суде могут быть предметом разбирательства исключительно споры из гражданских в узком смысле слова правоотношений, вследствие чего решение третейского суда по спору из любых иных правоотношений является незаконным и подлежит обязательной отмене. Однако это не совсем соответствует действительности, так как ряд нормативных актов, регламентирующих не гражданские в узком смысле слова правоотношения, тем не менее прямо предусматривают возможность их разрешения в третейском суде (см., например: ст. 64 Земельного кодекса, ст. 156 Жилищного кодекса и др.)" <2>. Если мы обратимся к действующему гражданско-процессуальному законодательству, то обнаружим, что под гражданскими понимаются "гражданские отношения в узком смысле". Иные частные отношения земельные, трудовые, семейные и проч. в данном случае не рассматриваются в качестве гражданско-правовых.

-------------------------------<1> См.: Кудрявцева Е.В. Оспаривание решений третейских судов // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве / Под ред. М.К. Треушникова. М.: Городец,

2004. С. 176 177.

<2> Зайцев А.И. Комментарий к главе 46 Гражданского процессуального кодекса Российской

Федерации "Производство по делам об оспаривании решений третейских судов" // Третейский суд.

2003. N 5 (29). С. 18 19.

Нам представляется, что в контексте исследования сферы применения третейских соглашений под гражданско-правовыми отношениями, которые могут быть предметом третейского разбирательства, следует понимать частные отношения или, другими словами, гражданскоправовые отношения в широком смысле, т.е. отношения, которые складываются между частными субъектами. В какой-то степени это находит свое подтверждение и в действующем законодательстве, которое допускает возможность рассмотрения иных частных отношений в третейском суде. Но самое главное заключается в том, что это следует не столько из буквы, сколько из духа законодательства. Идея третейского разбирательства и третейского соглашения покоится на постулате, согласно которому третейское соглашение является фундаментом рассмотрения третейскими судами споров между независимыми субъектами гражданского оборота, выступающими в качестве частных лиц.

В то же время предлагаемый широкий подход к пониманию гражданско-правовых отношений не означает того, что все частные отношения должны рассматриваться в качестве основы для заключения третейских соглашений и соответствующего включения в предметную подведомственность третейских судов. По-видимому, ряд спорных правоотношений частноправового характера должен находиться в сфере государственного контроля. Сюда, к примеру, могут быть отнесены некоторые категории семейных споров, трудовых споров, споров с участием социально незащищенных лиц и проч.

В связи с этим представляется интересным тот опыт, который накоплен в Украине. Так, в соответствии с Законом Украины "О третейских судах" (2003 г.) из подведомственности третейских судов исключены споры, касающиеся семейных и трудовых отношений (за исключением споров, возникающих из брачных и трудовых контрактов) <1>. Таким образом, в украинском законодательстве имеется прямое дозволение в отношении включения в сферу применения третейских соглашений тех отношений, которые вытекают, например, из брачных контрактов. Возможно, что подобного рода нормы были бы не лишними и в российском законодательстве.

-------------------------------<1> См.: Токаренко Е. Новый закон Украины о третейских судах (арбитраже) // Третейский

суд. 2003. N 4 (28). С. 74.

Представляется, что украинский опыт может быть воспринят и российским законодателем: гражданско-правовые отношения следует толковать в широком смысле как отношения частного права, складывающиеся между частными субъектами. Неслучайно в литературе отмечается, что "под гражданскими делами сегодня понимаются юридические конфликты, возникающие из частноправовых отношений гражданских, жилищных, земельных, трудовых, семейных" <1>. Опорой в данном случае может быть и практика деятельности Европейского суда по правам человека, в которой термин "спор о гражданских правах и обязанностях" зачастую используется как синоним спора о частном праве. Это дает основание исследователям утверждать, что "...тем самым подчеркивается, что в споре затрагивается право, принадлежащее частному лицу и отнесенное к сфере частного права" <2>.

-------------------------------<1> Коршунов Н.М., Мареев Ю.Л. О праве на судебную защиту в свете нового Гражданского

процессуального кодекса Российской Федерации // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве / Под ред. М.К. Треушникова. С. 245.

<2> Старженецкий В.В. Россия и Совет Европы: право собственности. М.: Городец, 2004. С.

84.

В контексте подхода к этой проблеме Европейского суда по правам человека особенно ощутима некоторая неопределенность понятия "гражданско-правовые отношения" в российском правоведении. Очевидным это становится в случаях, когда такая неопределенность возникает в отношениях с иностранными лицами, которые под гражданско-правовыми подразумевают гораздо более широкий круг отношений, нежели это традиционно делается в российском правоведении. При этом ситуацию осложняет то обстоятельство, что отношения с участием иностранных и российских лиц регулируются не только ГК РФ, но и нормами международного права, которое содержит также гораздо более широкий подход к пониманию гражданско-правовых отношений.

Очевидно, что при использовании понятия "гражданские права и обязанности" современные российские суды и правоприменители не могут игнорировать подходы, которые выработаны Европейским судом по правам человека, который много раз указывал на то, что понятие гражданских прав и обязанностей, хотя прямо и не предусмотрено Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод (1950 г.), однако может быть определено путем очерчивания его границ судебной практикой. При этом указанное понятие не должно толковаться путем простой отсылки к внутреннему праву, оно должно получить автономное определение. Любой иск, имеющий имущественный предмет и основанный на посягательстве на права, также

имущественные, касается в принципе гражданских прав и обязанностей. Таким образом, маловажны природа права, в соответствии с которым должен быть разрешен спор (гражданское, торговое, административное и т.д.), и природа органа, компетентного в данной области (общая юрисдикция, административный орган и т.д.) <1>.

-------------------------------<1> См.: Микеле де Сальвиа. Прецеденты Европейского суда по правам человека.

Руководящие принципы судебной практики, относящиеся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 325 326.

Особенно наглядно необходимость точной интерпретации гражданско-правовых отношений проявляется при рассмотрении отдельных категорий споров, в отношении которых могут (или не могут) быть заключены третейские соглашения.

Среди наиболее острых проблем при определении круга правоотношений, в связи с которыми может быть заключено третейское соглашение, пожалуй, наиболее острым является вопрос о рассмотрении этими частными юрисдикционными органами споров о правах на недвижимое имущество. Дебаты по этой проблеме идут уже много лет, однако в настоящее время в этой области не намечается не только консенсуса, но даже сколько-нибудь внятных подходов к определению объемов полномочий и даже самой допустимости рассмотрения третейскими судами споров о недвижимом имуществе.

В той или иной форме в дискуссию включается Высший Арбитражный Суд РФ. Однако и те позиции, которые в последние годы были сформулированы этим высшим судебным органом, пока не находят своего окончательного укоренения и восприятия юридическим сообществом.

Весьма ярко неопределенность точек зрения и отсутствие реальных предпосылок для сближения позиций спорящих сторон проявились во время дискуссии, проходившей на первом съезде третейских судей (Москва, июнь 2006 г.) <1>, а также при обсуждении законопроекта о внесении изменений в законодательные акты по вопросу определения полномочий третейских судов и международных коммерческих арбитражей, которое происходило на заседании Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ (Москва, октябрь 2006 г.) <2>.

-------------------------------<1> См. выступления участников съезда: Суханов Е.А. О третейском разбирательстве

споров // ЭЖ-Юрист. 2006. N 24; Кандауров Д.В. Проблемы с регистрацией права собственности // ЭЖ-Юрист. 2006. N 24. Кроме того, материалы Первого Всероссийского съезда третейских судов опубликованы в журнале: Третейский суд. 2006. N 4.

<2> Материалы, связанные с этим обсуждением, опубликованы в журнале: Третейский суд.

2006. N 5 (47). С. 20 28.

Интересно отметить, что во второй половине XIX в. российские правоведы были вынуждены размышлять практически над теми же проблемами, что и сегодняшние специалисты по третейскому разбирательству. Однако удовлетворительного решения вопроса о сфере применения третейского соглашения, в том числе и по поводу отношений, связанных с недвижимым имуществом, так и не было найдено. Это негативным образом сказалось на институте третейского разбирательства. Сфера применения третейских соглашений была сужена до минимума, а само третейское разбирательство было "задвинуто в темный угол" российской правовой действительности.

Дореволюционное регулирование сферы применения третейских соглашений базировалось на правоположениях Устава гражданского судопроизводства. Согласно этому Уставу "все споры, подлежащие рассмотрению гражданских судебных мест, могут быть рассматриваемы и разрешаемы третейским судом" (ст. 1368). К числу изъятий из сферы применения третейского соглашения, а следовательно, и из компетенции третейского суда были отнесены "дела о недвижимых имуществах, когда в числе участвующих есть лица, ограниченные по закону в правах приобретения этих имуществ или в правах владения и пользования ими".

В то же время, как и сегодня, в те времена негативная деятельность некоторых третейских судов вызывала их неприятие многими русскими правоведами. Это проявлялось как в юридических публикациях, так и в судебной практике.

Подобного рода негативные проявления имели следующие формы. В некоторых случаях устраивались фиктивные третейские процессы, целью которых было стремление укрепить права на недвижимое имущество в обход существующих правоположений. Иной раз, используя третейские разбирательства, недобросовестные лица стремились избежать уплаты крепостных пошлин, требуемых казной за переход вещных прав на недвижимое имущество. С целью предотвращения злоупотреблений в этой сфере в 1887 г. в Устав гражданского судопроизводства была введена дополнительная ст. 1394-1, которая предоставляла право мировому судье или окружному суду, получившему решение третейского суда, состоявшееся по иску о праве

собственности на недвижимое имущество, передавать копию этого решения Казенной палате, которая, усмотрев, что этим решением установлен переход от одного лица к другому недвижимого имущества во избежание платежа крепостных пошлин, должна была составить расчет следующих ко взысканию платежей по правилам о порядке взыскания пошлин с имуществ, переходящих безвозмездными способами.

Помимо указанных законодательных мер в судебной практике были сформулированы правила, согласно которым государственный суд был вправе уничтожить по иску генералгубернатора те решения третейского суда, которые были результатом не действительного, а фиктивного спора, под которым скрывалось в третейской записи соглашение об укреплении имения в обход закона <1>.

-------------------------------<1> См.: Тютрюмов И.М. Устав гражданского судопроизводства, с законодательными мотивами, разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов,

извлеченными из научных и практических трудов по гражданскому праву и судопроизводству (по 1 сентября 1915 года). В 2 т. Т. 2. Пг., 1916. С. 2054; Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов / Сост. И.М. Тютрюмов. Кн. 2. М.: Статут, 2004. С. 540.

Однако всех указанных мер оказалось недостаточно. В 1895 г. правительством была организована систематическая ревизия третейских судов. Среди основных результатов, к которым пришла правительственная комиссия, стали выводы о том, что заинтересованные лица прибегают к третейскому суду в тех случаях, когда между ними в действительности никакого спора не существует, и под прикрытием третейского разбирательства они желают достигнуть в обход закона "прикрепления прав на недвижимое имущество". Бывало это тогда, когда продавец такого имущества не имел документов, необходимых для совершения купчей крепости у нотариуса. Кроме того, к третейскому суду обращались наследники недвижимого имущества и под видом разрешения возникшего между ними спора избегали довольно сложной и дорогостоящей процедуры раздела имущества. Ревизионными отчетами отмечено несколько случаев обращения мнимо тяжущихся к третейскому суду с целью достигнуть прикрепления недвижимого имущества во вред третьим лицам. Основываясь на приведенных данных, комиссия по пересмотру законоположений по судебной части пришла к заключению о необходимости полного изъятия дел о недвижимых имуществах из ведения третейского суда. В соответствии с этой рекомендацией и была составлена ст. 1066 проекта новой редакции Устава гражданского судопроизводства, которая установила запрет на рассмотрение третейскими судами споров о недвижимом имуществе <1>.

-------------------------------<1> Гессен И. Третейский суд в гражданском процессе // Энциклопедический словарь Ф.А.

Брокгауза, И.А. Ефрона

Подводя итог вышеизложенному, необходимо отметить, что в конечном счете сфера применения третейских соглашений в дореволюционной России была существенно сужена вследствие того, что третейские суды и участники третейского разбирательства злоупотребляли своими правами, а государство не сумело найти эффективных механизмов противодействия таким злоупотреблениям.

Современное регулирование возможности заключения третейских соглашений о правах на недвижимость связано со вступлением в законную силу Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" <1>. В этом Законе были сформулированы нормы, которые стали основой для распространения третейских соглашений о передаче споров о правах на недвижимость на разрешение третейских судов. Так, в соответствии со ст. 17 указанного Закона вступившие в законную силу судебные акты (к числу каковых Закон отнес и решения, принимаемые третейским судом) являются основанием для регистрации прав на недвижимое имущество. При этом, согласно ст. 28 этого же Закона, права на недвижимое имущество, установленные решением суда (в том числе и третейского суда) подлежат государственной регистрации на общих основаниях. Момент возникновения права определяется решением суда.

-------------------------------<1> Впрочем, и до принятия упомянутого Закона третейские суды рассматривали споры о

признании права собственности на недвижимость, хотя такая практика и не имела широкого распространения. При этом не было каких-либо явно выраженных законодательных препятствий к такой практике. Во всяком случае ни ГК РФ, ни действовавшее на тот момент Временное положение о третейском суде для разрешения экономических споров не содержали каких-либо ограничений в этой сфере.

Кроме того, государственная регистрация прав на недвижимость на основании решения третейского суда упоминается еще в Федеральном законе "Об ипотеке (залоге недвижимости)". В ст. 25 этого Закона указывается, что "регистрационная запись об ипотеке погашается... на основании решения суда, арбитражного суда или третейского суда о прекращении ипотеки".

Таким образом, положения этих двух Законов свидетельствуют о принципиальной допустимости заключения третейских соглашений, которыми споры о правах на недвижимое имущество могут быть переданы на рассмотрение третейского суда.

Специальное законодательство о третейских судах также не содержит ограничений в части заключения третейских соглашений, в соответствии с которыми споры о правах на недвижимое имущество передавались бы на рассмотрение третейских судов. Так, в соответствии с п. 2 ст. 1

Закона о третейских судах в третейский суд может по соглашению сторон третейского разбирательства передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом. Аналогичная по смыслу норма сформулирована в ч.

6 ст. 4 АПК РФ и в ч. 3 ст. 3 ГПК РФ. Объекты недвижимости являются объектами гражданского оборота. Субъектам гражданского оборота предоставлено право совершения с этими объектами необходимых сделок. Если же при заключении и исполнении таких сделок возникают споры, то заинтересованные стороны сделки с недвижимостью вправе заключать третейское соглашение о передаче таких споров на разрешение третейского суда. Это общая логика, которая следует из толкования действующего законодательства.

Однако в современной литературе развернута дискуссия о том, каковы пределы правовых возможностей сторон при заключении третейского соглашения о передаче споров о правах на недвижимость на разрешение третейского суда.

Дискуссия идет не только в научно-практической литературе. Фактически, хотя и не напрямую, между собой дебатируют и судьи при рассмотрении споров, вытекающих из принятия третейских соглашений.

Однако отсутствие должного регулирования в сфере допустимости заключения третейских соглашений о правах на недвижимость привело и к ощутимой нестабильности в судебноарбитражной практике по этому вопросу. При этом несогласованность действий судов проявляется даже на уровне высших судебных инстанций Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. Особо хочется отметить, что в последние годы в деятельности арбитражных судов проявляется своего рода запретительная тенденция, которая включает в себя максимальное ограничение возможностей третейских судов рассматривать споры о правах на недвижимое имущество, равно как и заключать третейские соглашения о передаче споров о правах на недвижимость на разрешение третейских судов.

Отметим, что Верховный Суд РФ более либерален при определении подходов к разрешению этой проблемы. Но при этом у Верховного Суда, конечно, нет и такой широкой практики, как у Высшего Арбитражного Суда. Так, позиция Президиума Верховного Суда РФ нашла отражение в обзоре судебной практике за четвертый квартал 2004 г. В частности, Президиум указал, что применение абз. 6 п. 1 ст. 17 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", исходя из буквального его толкования, приведет к ограничению выбора формы защиты субъективного права. В связи с этим решение третейского суда следует рассматривать в качестве основания для регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, несмотря на отсутствие в Законе указания на вступление решения третейского суда в законную силу <1>.

-------------------------------<1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 7.

В свое время практически такая же позиция формулировалась и Высшим Арбитражным Судом РФ. Так, в письме Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 августа 1997 г. N С5-7/ОЗ-581 "О Федеральном законе "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" <1> разъяснялось, что регистрация прав на недвижимое имущество, установленных решением третейского суда, осуществляется в соответствии со ст. 28 Закона.

-------------------------------<1> Вестник ВАС РФ. 1997. N 10.

Однако с принятием информационного письма от 22 декабря 2005 г. N 96 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов" Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ были сформулированы иные подходы к этой проблеме. Так, в упомянутом обзоре отмечается, что вопрос о праве собственности на недвижимое имущество относится к исключительной компетенции государственных судов (п. 27). Приведем аргументы, к которым прибегает Президиум. Упомянутому выводу предшествует ссылка на ст. 17 Федерального закона

"О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним": основанием для государственной регистрации наличия, возникновения, прекращения, перехода, ограничения (обременения) прав на недвижимое имущество и сделок с ним являются вступившие в законную силу судебные акты.

Таким образом, позиция Высшего Арбитражного Суда РФ оказалась не только измененной, но и конфликтующей с позицией Верховного Суда РФ. При этом, что характерно, Высший Арбитражный Суд РФ в своем обзоре даже не упомянул о ст. 28 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", словно соответствующей нормы о решении третейского суда как основании регистрации прав на недвижимость и не существует.

В то же время при анализе ситуации, изложенной в п. 27 информационного письма, может создаться впечатление, что Президиум допускает возможность рассмотрения третейским судом споров, вытекающих из вещных правоотношений. В частности, в этом письме указывается: "...договор содержал соглашение, в соответствии с которым стороны обязались передать на разрешение третейского суда при юридической фирме споры, связанные или вытекающие из указанного договора. Тем самым стороны достигли соглашения о передаче на рассмотрение в третейский суд споров, вытекающих из обязательственных правоотношений. Споры, вытекающие из вещных правоотношений, в третейском соглашении не были оговорены... Удовлетворив заявленные требования, третейский суд вынес решение об изменении титула, ЧТО НЕ ПРЕДУСМАТРИВАЛОСЬ ТРЕТЕЙСКИМ СОГЛАШЕНИЕМ" (выделено мной. О.С.).

В выступлении на Первом Всероссийском съезде третейских судей Председатель Высшего Арбитражного Суда РФ А.А. Иванов признал, что хотя правовые позиции по многим категориям с принятием информационного письма N 96 определились, но это не означает, что все предложенные решения оптимальны <1>. Возможно, что он имел в виду прежде всего рассматриваемые третейскими судами споры о правах на недвижимое имущество.

-------------------------------<1> См.: Иванов А.А. Из выступления на Первом Всер

Договорное право

Договорное право

Обсуждение Договорное право

Комментарии, рецензии и отзывы

3. сфера применения третейского соглашения: Договорное право, Рожкова М.А, 2008 читать онлайн, скачать pdf, djvu, fb2 скачать на телефон Настоящая монография, в которой последовательно рассматриваются соглашение о подсудности, соглашение о международной подсудности, арбитражное (третейское) соглашение, соглашение о примирительной процедуре и мировое соглашение...