Преимущества режима частной собственности

Преимущества режима частной собственности

Частная собственность характеризуется наиболее высокой степенью исключительности. Собственник может исключить всех других лиц из пользования ресурсом, т.е. запретить осуществление ими того или иного правомочия без получения согласия собственника. Как режим частной собственности влияет на поведение экономических агентов?

При частной собственности обеспечивается исключительность права получения плодов, приносимых активом (usus fructus). Собственник может исключить других лиц из пользования плодами своей собственности. Положительные и отрицательные результаты своей деятельности собственник ощущает на себе. Данный режим собственности обеспечивает наиболее тесную связь между принимаемыми решениями и получаемыми результатами. Если собственник будет чрезмерно эксплуатировать свое имущество, то в будущем поток доходов от этого имущества уменьшится. Поэтому собственник заинтересован в учете всех последствий принимаемых им решений — как положительных, так и отрицательных. В случае неблагоприятного исхода разделить потери будет не с кем. Здесь действует сильный экономический стимул, который обеспечивает эффективность принимаемых решений — положительные решения будут преобладать над отрицательными решениями, и благосостояние общества будет расти. В обыденной жизни мы встречаем массу подтверждений этой идеи об эффективном использовании ресурсов в частной собственности. Люди лучше заботятся о собственных домах, чем о тех, которые они арендуют. То же самое можно сказать об использовании компьютера на работе и дома.

При частной собственности существует исключительность права отчуждения собственности, передачи ее другим лицам по взаимно согласованной цене. Собственность можно обменять, а не отбирать или захватывать. В процессе обмена ресурсы перемещаются к тому экономическому агенту, который предлагает более высокую цену, в результате чего достигается их эффективное размещение.

Конституционная гарантия частной собственности разрушает связь между экономическим богатством и политической властью. При социализме продвижение по служебной лестнице сопровождалось ростом материального благосостояния. Индивид, потерявший политическую власть, при режиме частной собственности не теряет экономического богатства. Поэтому ресурсы могут направляться не на приобретение политической власти, а на производственные цели, что способствует повышению эффективности экономики.

Несмотря на очевидные преимущества режима частной собственности, существует достаточное число препятствий на пути ее распространения. В ранних экономических работах, в частности в статье Ф. Найта «Некоторые ошибки в интерпретации социальных издержек» (1924) и статье С. Гордона «Экономическая теория общедоступного ресурса: рыболовство» (1954) [Gordon, 1954], в которых исследовались проблемы общей собственности, предлагалось решить проблемы, возникающие при общедоступной собственности, путем передачи ресурса в частную собственность. Но будут ли установлены права частной собственности на ресурс, находящийся в общем доступе, зависит от того, как сложится соотношение ряда факторов, одни из которых способствуют, а другие противодействуют этому институциональному изменению.

Факторы, значимые для установления режима частной собственности

Выделим те факторы, которые значимы для установления права частной собственности [Libecap, 1998]:

величина потерь, вызванных тем, что ресурс находится в общедоступной собственности;

характер переговорного процесса, в ходе которого происходят институциональные изменения, а также величина сопровождающих их трансакционных издержек;

величина издержек спецификации и защиты прав собственности.

Величина потерь служит основным мотивом к установлению исключительных прав собственности. Чем больше ожидаемые выгоды, тем больше вероятность того, что будет найдено совместное решение проблемы общей собственности. Но часто действие этого фактора означает, что потери уже стали настолько значительными, что выгода от коллективных действий перевешивает все другие соображения.

Характер переговорного процесса. Вероятность договориться выше в том случае, когда не возникают серьезные перераспределительные конфликты. Распределение выигрыша от институционального изменения — это основная проблема, которая определяет успех совместных действий. Для того чтобы решить проблему общей собственности, нужно исключить кого-то из доступа к ресурсу. Другие лица, возможно, должны будут каким-то образом ограничить свое использование ресурса. В ходе переговорного процесса (осуществляемого на местном уровне или на более широком уровне государственного вмешательства) решаются вопросы о том, кто будет исключен из пользования ресурсом, а также, какие привилегии получат те, кто сохранит право пользоваться ресурсом.

Против введения частных прав могут выступать те лица, которые традиционно имели доступ к ресурсу, если распределительные последствия институциональных изменений окажутся для них неблагоприятными. Существуют разные способы раздела общедоступной собственности, и если не предполагается денежная компенсация за потери, то различные способы будут иметь различные последствия с точки зрения распределения богатства.

При разделе общедоступной собственности могут быть использованы следующие способы:

пропорциональный раздел ресурса в соответствии с той долей, которую имел каждый из тех, кто сообща использовали этот ресурс в ситуации, предшествовавшей разделу;

равный раздел ресурса, в соответствии с которым каждый пользователь получает одинаковую долю общего ресурса;

ограничение числа пользователей, когда ресурс присваивается небольшой группой наиболее влиятельных или обладающих наибольшей силой лиц.

Считается, что пропорциональный раздел — это наиболее приемлемый вариант для традиционных пользователей. Конфликт при этом способе раздела ресурса может возникнуть, если нет надежной информации о предшествующем использовании общедоступного ресурса.

При равном разделе могут пострадать те лица, которые использовали ресурс более интенсивно, чем другие. В случае если общедоступный ресурс более интенсивно использовался деревенскими бедняками, равный раздел ухудшит их положение, и они могут оказывать ему сопротивление. В случае если общедоступный ресурс использовался более интенсивно богатыми лицами (например, общедоступное пастбище), снова может возникнуть конфликт по поводу раздела ресурса. Однако при равном разделе требования к информации о предшествующем использовании ресурса минимальные, поскольку не требуется учета индивидуальных характеристик.

Раздел, при котором некоторые пользователи исключаются из доступа к ресурсу, чреват серьезными конфликтами, поскольку часть традиционных пользователей ресурса теряет к нему доступ. Примером здесь может служить огораживание общинных земель в Англии в XVI и XVIII веках. Аналогичные процессы происходят в настоящее время в развивающихся странах.

Таким образом, трансакционные издержки раздела ресурсов могут быть очень высокими, если учитывать затраты на преодоление сопротивления традиционных пользователей новому институциональному устройству. Издержки защиты исключительньгх прав собственности также зависят от того, как эти права влияют на распределение богатства и на то, как воспринимают это новое институциональное устройство те, кто лишился доступа к общему благу.

Величина издержек спецификации и защиты прав собственности. Издержки спецификации и защиты прав собственности будут невысокими в случае наблюдаемых, стационарных ресурсов, как, например, сельскохозяйственные земли, где легко установить границы между участками и легко определить нарушение границ владений и воровство. Количество споров и величина ресурсов, которые направляются на их решение, будут незначительными. Издержки спецификации и защиты прав собственности будут значительно выше в случае ненаблюдаемых и мигрирующих ресурсов, как, например, косяки рыб в океане или подземные запасы нефти. Нарушение прав собственности в данном случае трудно проконтролировать, потому что неясно, где проходят границы отдельных владений.

Издержки спецификации и защиты прав собственности включают как прямые издержки, так и альтернативные. Величина прямъх издержек установления и защиты прав собственности возрастает с увеличением физической (материальной) базы ресурса. Чем шире физическая база ресурса, чем менее он сконцентрирован, тем выше будут издержки огораживания и защиты «территории» ресурса. Право частной собственности будет, скорее всего, установлено на ресурсы, для которых характерна высокая плотность на ограниченной территории, а ресурсы с низкой плотностью, рассредоточенные на обширной территории, останутся в общем доступе.

Конечно, эти издержки зависят от уровня развития технологии исключения. По мере развития технического прогресса прямые издержки раздела ресурса и передачи его в частную собственность снижаются и это может благоприятствовать установлению частной собственности на него. Так, изобретение в 1874 году колючей проволоки снизило издержки огораживания и защиты прав собственности. Однако для многих природных ресурсов издержки деления «территории», на которой расположен ресурс, остаются чрезвычайно высокими даже при современном уровне технологии. Примером в этом случае могут служить рыбные запасы в океане. Защита исключительных прав собственности на индивидуальные участки в океане была бы слишком дорогостоящей. Кроме того, многие виды рыбных ресурсов — мобильные.

В прибрежном рыболовстве ситуация иная. Здесь рыбные угодья можно разграничить и они поддаются охране, особенно если речь идет о немобильных ресурсах, например, моллюсках. В этих случаях рыболовные угодья нередко находятся в исключительном пользовании отдельных лиц. Можно привести еще один аналогичный пример. На острове Борнео в тропических лесах произрастают разнообразные породы деревьев, некоторые из которых являются весьма ценными с экономической точки зрения. Эти деревья рассредоточены по всему острову и столь широкая «территория» распространения ресурса мешает установлению на них частной собственности. В то же время пещеры, в которых находятся птичьи гнезда, принадлежат отдельным семьям. В этом случае ресурс сконцентрирован на небольшой территории, за ко-трой легко наблюдать и охранять.

Издержки раздела ресурса зависят также от степени формализации права собственности. Неформальные механизмы могут заменять дорогостоящие процедуры, связанные с утверждением титула собственности.

Кроме прямых издержек установления и защиты прав собственности возникают также альтернативные издержки. Ресурс, который не поделен на части, переданные в собственность отдельным лицам, может создавать определенные выгоды, которые неизбежно будут утеряны в процессе раздела ресурса, находящегося в общедоступной собственности. К числу таких выгод относятся: а) наличие экономии от масштаба, которая достигается, если ресурс не поделен между пользователями; б) снижение риска, достигаемое, если ресурс находится в общедоступной собственности.

Экономия от масштаба. Экономия от масштаба может достигаться не только при использовании самого ресурса, но при использовании дополняющих факторов. Например, преимущества координации действий при выпасе скота заключаются в том, что в этом случае достигается экономия от масштаба при использовании дополняющего (комплиментарного) фактора — труда пастуха [Dahlman, 1980]. Именно эта экономия может помешать разделу ресурса. Стада находятся в частной собственности, а выпас осуществляется коллективно. В случае с пастбищами необходимость коллективного выпаса животных, принадлежащих частным лицам, является определяющим фактором того, что пастбища находятся в коллективной собственности. Если общее пастбище будет поделено между владельцами индивидуальных стад, то высокие трансакционные издержки ведения переговоров (собственник мог занять стратегическую позицию, соглашаясь включить свой участок в общее пастбище на непомерных условиях) могут помешать достижению договоренности о совместном выпасе скота на объединенном пастбище и экономия от масштаба при использовании труда пастуха не будет достигнута.

Снижение риска. Когда доходы, приносимые ресурсом, не постоянны, а меняются в зависимости от времени или места, то возникает необходимость в страховании от колебаний дохода, если другие виды страхования недоступны или более дорогостоящие, и это может быть еще одним соображением, которое противодействует разделу ресурса. Разделив ресурс и передав его в частную собственность, пользователи ресурса могут лишиться той страховки, которую предоставляет ресурс как единое целое. Чем хуже, к примеру, качество земли или чем переменчивей погода, тем важнее, чтобы земля находилась в собственности не отдельных лиц, а группы или племени [McCloskey, 1972].

Чтобы пояснить это, рассмотрим следующий пример. В тропических и субтропических областях Восточной Африки осадки выпадают весьма неравномерно по годам и даже в течение одного года они распределяются неравномерно по различным территориям. Осадки выпадают обычно в виде отдельных грозовых дождей, которые создают узкие полосы увлажненной земли на территории, которая в целом остается сухой (Кения). В результате человек, который путешествует верхом на лошади, в течение одного дня в период дождей может проезжать участки, насыщенные влагой и поросшие травой, а также совершенно сухие земли без какой-либо растительности. Правильное использование этой земли под пастбище для скота требует, чтобы стада могли свободно передвигаться на большой территории, размером порядка 120—200 тыс. га. Здесь возможно возражение, что скотоводы могли бы иметь в собственности участки, расположенные в разных частях этой большой территории, что позволило бы уменьшить риск посредством диверсификации «портфеля участков». Однако при этом необходимо учитывать соображения, связанные с величиной транс-акционных издержек защиты права собственности на эти участки. Защита частного права собственности на участки, расположенные в разных концах огромной территории и посещаемые достаточно редко, была бы слишком дорогостоящей, что делает невозможным ее раздел. Аналогичные рассуждения применимы и к рыбным ресурсам в океане.

В качестве примера успешных коллективных действий по изменению институциональной структуры — возникновению частных прав собственности — Лайбкэп приводит установление границ между участками, на которых добывалось золото и серебро в XIX веке на американском Западе. Первые золотоискатели ясно осознавали экономические последствия отсутствия признанной всеми системы прав собственности на полезные ископаемые в тех регионах, где производилась их добыча. Первое, что они делали, прибыв в какой-либо регион, было установление правил спецификации и защиты прав собственности на участки для добычи полезных ископаемых. Запасы руды в то время находились близко к поверхности и это позволяло с низкими издержками осуществлять разметку границ между индивидуальными участками и контроль за их соблюдением. Для разметки границ участков использовались скалы, деревья и т.д. Проблемы, связанные с распределением ресурсов, не были серьезными и не препятствовали установлению исключительных прав собственности, так как считалось, что запасы золота и серебра достаточно велики с учетом числа старателей. Поэтому золотоискателям удалось очень быстро договориться о правах собственности на индивидуальные участки.

Но можно привести и другой пример, который свидетельствует о том, что одного лишь фактора общего согласия по поводу огромных потерь, вызванных общедоступной собственностью на ресурс, бывает недостаточно для того, чтобы состоялось институциональное изменение. Многие рыболовные угодья представляют собой классический пример общей собственности. Потери в этой отрасли вследствие сложности ограничения доступа общеизвестны, но во многих случаях частные переговоры и государственное регулирование имеют незначительный успех из-за высоких издержек защиты прав собственности.

Частные права собственности и «трагедия анти общедоступной собственности»

Частные права собственности могут затруднять использование ресурсов в том случае, если этих прав слишком много и каждый из владельцев этих прав может исключать других лиц из пользования ресурсом. В этом случае возможно возникновение проблемы, которая является зеркальным отражением проблемы общедоступной собственности. Эта проблема получила в литературе название «трагедия анти-общедоступной собственности» ("the tragedy of the anti-commons"). Идея принадлежит Михельману (1967), но популяризирована она была Хеллером и Эйзенбергом, которые впервые употребили само это понятие в статье, опубликованной, так же и статья Гардина, в журнале «Science» [Heller, Eisenbevg, 1998].

Эта проблема возникает, когда два или более собственника ресурса имеют право запретить друг другу пользоваться этим ресурсом, поэтому никто из собственников не может реализовать свое право использовать ресурс, следствием чего будет недостаточное использование ресурса, а в самом крайнем случае ресурс вообще не будет использоваться. Недостаточное использование ресурса произойдет вследствие того, что лица, владеющие правом исключения, не полностью интернализируют внешние эффекты, возникающие при реализации ими своего права исключения других лиц. Эту ситуацию можно назвать «моделью вето».

Напомним, что собственность представляет собой пучок прав, в который входит право использовать ресурс и право исключать других лиц из пользования ресурсом. В случае общедоступной собственности у совладельцев ресурса есть право пользования, а права исключать других лиц из пользования ресурсом — нет. В ситуации «антиобщедоступной собственности», наоборот, у совладельцев есть право исключать других лиц, а право использовать ограничено или вообще отсутствует [Vanneste et al, 2006].

Хеллер и Эйзенберг применили это понятие к исключительному праву интеллектуальной собственности в области медикобиологических исследований. Они привлекли внимание к тому, что предоставление слишком большого числа патентов на доры-ночной стадии медико-биологических исследований может отрицательно сказаться на следующей стадии — стадии создания продукции, которая может спасти жизни людей. Новая модель организации научных исследований, основанная на приватизации и частной собственности, побуждает университеты и частные фирмы патентовать свои открытия, увеличивает частные инвестиции, но затрудняет исследования на следующей стадии. Те, кто занимается дальнейшей разработкой идеи, сталкиваются с серьезными проблемами: чтобы создать новую продукцию и предложить ее рынку, они должны получить лицензии у большого числа владельцев патентов. Приватизация и введение частных прав использовались как средство решения проблем общедоступной собственности в этой сфере — когда результаты исследований находятся в общем доступе, ни у кого не будет стимулов к инвестициям в создание новых идей. Однако выбранный способ решения этой проблемы повел по ложному пути, приведшему общество к «трагедии антиобщедоступной собственности», которая является следствием того, что большое число собственников блокирует исследования в этой области.

Интересный пример неоптимального использования ресурсов в ситуации, когда отдельные собственники прав могут накладывать вето, приводит Хеллер [Heller, 1998]. В 1994 году в Японии в местности под названием Кобе произошло разрушительное землетрясение. В Кобе действуют очень сложные и накладывающиеся друг на друга права пользования собственностью. Эта сложная структура прав, при которой собственники земли, арендодатели, арендаторы и субарендаторы могут накладывать вето и помешать использованию ресурсов, возникла, частично, как следствие попыток защитить от выселения женщин, чьи мужья погибли во время Второй мировой войны. Эти накладывающиеся друг на друга права существуют до сих пор, как будто Япония находится в состоянии войны.

Другой причиной этой сложной структуры прав собственности является практика деления собственности на здания и на землю, на которой оно построено, на небольшие доли, каждая из которых принадлежит разным людям. Для того чтобы предпринять что-либо в отношении этого актива, необходимо достичь согласия между мелкими собственниками, каждый из которых имеет право наложить вето. Выкупить эти права невозможно, потому что некоторые правомочия являются весьма неопределенными (например, права вдов). Власти не желают прибегать к судебному решению проблемы. Трансакационные издержки достижения согласия при такой структуре прав очень велики, поэтому восстановление жилья после землетрясения в этой местности шло очень медленно. Через два года после стихийного бедствия 50 тыс. человек по-прежнему жили во временных убежищах, и 70\% зданий было не отремонтировано или находилось в руинах. Для сравнения в Лос-Анджелесе, где приблизительно в это же время произошло сильное землетрясение, через два года жизнь вернулось в прежнее русло.

3.4.4. государственная собственность

Режим государственный собственности также предполагает исключительность прав собственности. Из доступа к ресурсам исключены все лица, которые не являются гражданами данного государства. Кроме этого все граждане государства как частные лица также исключены из доступа к государственным ресурсам. Их ссылка на личный интерес не является достаточным основанием для получения доступа к ресурсам. Доступ к ограниченным ресурсам регулируется ссылкой на коллективные интересы общества в целом. Исключение граждан государства как частных лиц из доступа к ресурсам, в отличие от коммунальной собственности, где использование ресурса может регулироваться неформальными правилами, при государственной собственности должно быть закреплено в формальных правилах, установленных государством. Совладельцы государственной собственности не могут продать свои права на нее.

Усложнен контроль над этой собственностью и ее управление. Государственной собственностью управляет бюрократия, а проконтролировать ее сложно. Очень высоки издержки внутреннего управления государственной собственностью, процедура принятия решения по оперативному управлению ею чрезвычайно сложна. Серьезную проблему представляет согласование интересов совладельцев, решение которой зависит от соотношения политических сил.

Чиновники на различных уровнях обладают разными правами и привилегиями. «Место» само по себе имеет ценность и подвержено конкуренции, поэтому неявно складывается частная собственность на «место» в государственной иерархии. Реальное осуществление правомочий при государственной собственности возлагается на чиновников, у которых свои собственные экономические интересы, не совпадающие с интересами тех, кого они должны представлять. Возможности контролировать чиновников при государственной собственности весьма ограничены, поэтому фактически права собственности превращаются в частные. У чиновников появляется возможность нарушать формальные правила, регулирующие доступ к ресурсам, и развиваются институты административного рынка, где обмениваются права нарушать формальные правила[Найшуль, 1992].

Давайте, посмотрим, какова структура стимулов при режиме государственной собственности. Индивид может осуществлять реализацию прав собственности как частное лицо и как государственный служащий. Принимая решение о продаже леса на участке земли, который принадлежит ему лично, министр действует как частное лицо. Принимая решение о продаже леса, находящегося в государственной собственности, он действует как государственный служащий. Поступает ли этот индивид одинаково в обоих случаях? Частный владелец получает всю выгоду и несет все издержки, связанные с теми действиями, которые он предпринимает в отношении своих ресурсов. Государственный служащий несет только небольшую часть издержек и получает незначительную часть выгод, связанных с его действиями в отношении ресурсов, которые находятся в государственной собственности. Те лица, которые, в конечном счете, будут чувствовать на себе все выгоды и издержки, связанные с решениями, принятыми государственными служащими, — это все граждане государства. В результате расхождения между теми издержками и выгодами, которые государственные служащие ощущают на себе, и теми выгодами и издержками, которые связаны с принятыми ими решениями, государственные служащие не будут стремиться учитывать всю полноту последствий своих действий по распоряжению государственными ресурсами, как они это делали бы, будучи частными собственниками этих ресурсов [Demsetz, 1998].

В зависимости от организации системы контроля может возникнуть существенное различие между правом государственной собственности де-юре и этим же правом де-факто. Формально ресурсы могут находиться в государственной собственности, в то время как фактически может действовать как режим свободного доступа, так и коммунальной или частной собственности.

Государственная политика национализации* может воздействовать на изменение фактических режимов собственности на определенные ресурсы. В 1960-х годах многие развивающиеся государства, движимые заботой о защите природных ресурсов, осуществили национализацию всех земельных и водных ресурсов, не находившихся в то время в частной собственности. Политика национализации не учитывала различий между общедоступной и коммунальной собственностью. Коммунальные права собственности контролировали доступ и изъятие единиц ресурса (например, режим коммунальной собственности действовал при использовании лесов, пастбищ, рек, регулировал прибрежный рыбный промысел). Эти права собственности формировались на протяжении длительного времени, но при проведении политики национализации они не получили формального правового статуса. Институциональные устройства, которые выполняли функции ограничения доступа, были лишены законных оснований, но государство при этом не обладало финансовыми средствами и кадрами, необходимыми для организации эффективного контроля над использованием ресурсов. Таким образом, ресурсы, которые де-факто находились в режиме коммунальной собственности, который поддерживался местными пользователями этих ресурсов, были переведены де-юре в режим государственной собственности, но де-факто были возвращены в режим открытого доступа. Результатом стало менее эффективное использование ресурса**, а в отдельных случаях результаты были просто катастрофическими.

Итак, мы видели, что, меняя режимы собственности, можно воздействовать на поведение людей, поскольку альтернативные режимы собственности порождают различную структуру стимулов. Однако нельзя выбирать в качестве эталона для сравнения один из режимов собственности. Именно такой подход харак 

Национализацией называется институциональное изменение, в рамках которого права частной или коммунальной собственности трансформируются в права государственной собственности. Обратный процесс называется приватизацией [Шаститко, 1998, с. 261].

** Подобные результаты национализации лесов проявились в Тайланде, Нигерии, Непале и Индии [Ostrom, 2000].

терен для стандартной экономической теории, которая предполагает, что право частной собственности является единственно возможным, кроме тех случаев, когда реальная ситуация отклоняется от оптимального размещения ресурсов и возникает необходимость вмешательства государства для исправления провалов рынка. Сравнивая реальную ситуацию с идеальной, в которой достигается оптимальное размещение ресурсов, стандартная теория делает нормативные выводы о необходимости приватизации, национализации или какого-либо другого изменения режимов собственности. Институциональный подход помогает преодолеть эту ограниченность неоклассического подхода, сравнивая альтернативные режимы прав собственности между собой, объясняя их сосуществование в современном мире наличием трансакционных издержек.