Лекция ix. конкурентное право европейского союза

Лекция ix. конкурентное право европейского союза

Конкурентное право это, по сути, государственное регулирование антагонистических взаимоотношений хозяйственных единиц капиталистической системы, выступающее своеобразным предохранительным клапаном.

И если бы механизмы регулирования (в том числе международные) конкуренции капиталистических стран были изобретены в начале прошлого века, история Европы могла бы сложиться гораздо удачнее. Ведь правовое регулирование экономики, до которого дорос Запад, основной путь к относительной социальной гармонии.

Конкурентное право ЕС лишь верхняя часть европейского правопорядка, основа которого все еще является национальной (и таковой, видимо, останется достаточно долго). С учетом этого необходима была гармонизация и своего рода кодификация конкурентного права на едином для всех европейском уровне. Право этого уровня и составляет объект нашего исследования.

Как и в других разделах права Европейского Союза, здесь мы видим весьма общий фундамент, заложенный Римским договором 1957 г. о создании ЕЭС. Соответствующие положения были впоследствии развиты нормообразующми актами основных органов ЕЭС.

Основная цель конкурентного права состоит в создании таких условий, чтобы деловое соперничество между партнерами различных государств членов ЕС носило честный характер и чтобы (а это, пожалуй, наиболее главное) предотвратить возможность раздела Общего рынка по линии национальных границ. Последнее вполне возможно, поскольку как деловые, так и политические круги отдельных государств остаются национально ориентированными, а значит, вводить ограничения, способные стать помехой для свободного движения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы.

Основы конкурентного права в Римском договоре заложены ст. 85, посвященной контролю за антиконкурентными соглашениями, и ст. 86, регулирующей недопущение злоупотреблений господствующим (монопольным) положением. Обе статьи тесно взаимосвязаны.

Статья 85: «Следующее запрещается как несовместимое с общим рынком: все соглашения между предприятиями, решения предпринимательских ассоциаций и совместных практических действий, которые могли бы ухудшить торговлю между государствами-членами и которые имеют целью или ведут к недопущению, ограничению или искажению конкуренции в рамках общего рынка».

Далее приводятся примеры действий, которые подпадают под юрисдикцию ст. 85, такие, как установление фиксированных цен, контроль над производством, раздел рынка и т. п.

Статья 85, как мы видим, носит достаточно общий характер, в связи с чем в различных авторитетных источниках приводились разъяснения составляющих ее элементов. Прежде всего необходимо уяснить, что означает используемый в статье термин «предприятие». Таковым выступает любое предприятие, занятое в сфере производства, торговли или оказания услуг вне зависимости от его юридической формы. Главное, чтобы оно было должным образом оформлено и давало прибыль. Не имеют значения ни размер предприятия, ни его название, которое в различных государствах может быть различным, ни вид бизнеса, которым оно занимается.

Соглашения между предприятиями, о которых говорится в статье, могут быть не только письменными, но и устными в форме «намерения», «понимания» или «джентльменской договоренности». Важна не форма соглашения, а его эффект, последствия, возникающие в результате его применения. Неважно также, заключено соглашение по вертикали (между, скажем, оптовиком и розничным торговцем) или по горизонтали (между двумя оптовиками или производителями аналогичной продукции).

Далее в статье идет речь о «совместных практических действиях». То есть возможны случаи, когда ни соглашений, ни решений в формальном смысле между предприятиями нет, но есть определенная договоренность одновременно и в равной мере поднять цены на свою продукцию (в производстве, торговле). В этом случае вполне достаточно констатировать их согласованные действия, чтобы на этой основе возбудить дело в суде. И тогда, как это имело место при рассмотрении дела Дайстафса в 1972 г. в СЕС, в судебном решении может быть записано, что «стороны подменили риск конкуренции практическим сотрудничеством». По смыслу судебного решения -это сговор, который мешает рынку свободно реагировать на конъюнктуру, определяемую объективными экономическими обстоятельствами.

Или, как было определено в решении СЕС по делу Машиненбау Ульм в 1966 г.: «Было возможно предвидеть с достаточной степенью вероятности на основе объективных факторов права или факта, что соглашение... может повлиять, прямо или косвенно, непосредственно или потенциально, на развитие торговли между государствами-членами».

Для установления факта негативного воздействия на торговлю не имеет значения, состоялось ли соглашение (сговор) между субъектами в разных странах ЕС или одной. Даже если предприятия расположены вне ЕС, но, являясь субъектами его правопорядка, заключили соглашение или осуществляют действия, негативный эффект которых сказывается на торговых операциях в ЕС, они несут ответственность по конкурентному праву ЕС (дело Wood Pupl. 1988. ECR 5193).

Нормы конкурентного права действуют лишь в случае существенных негативных последствий для союзной торговли. В 1986 г. ЕК издала Уведомление о соглашениях небольшой значимости, где указывалось, что лишь серьезные ущемления союзной торговли могут рассматриваться как нарушение ст. 85 Договора о ЕЭС. А серьезными признаны ущемления, затрагивающие не менее 5 \% торговли (услуг) Общего рынка или не более 200 млн. ЭКЮ торгового оборота (если в процентах расчеты произвести невозможно).

Подчеркнем, что речь идет о негативных последствиях соглашения (сговора). Если же имеют место положительные действия, объективно улучшающие торговлю или благоприятные для общества, то они не считаются нарушающими ст. 85 Договора. В данной статье перечислены случаи, когда такие действия допустимы:

1) если улучшается производство или распределение товаров, оказывается содействие техническому или экономическому прогрессу;

2) если покупатель может получить от этого выгоду;

3) если никоим образом не ущемлены дела других предприятий;

4) если ни в коей мере не устраняется возможность конкуренции в данной основной части продажи товара.

Уведомление предусматривает возможность для участников соглашения обратиться в ЕК и в установленной форме (FormA/B) объяснить свои намерения. В этом случае они могут получить согласие ЕК на проведение операции в порядке изъятия из-под юрисдикции ст. 85 (1, 2). Как правило, ЕК не дает разрешения, а отвечает своего рода «удобным письмом» (comfort letter), где лишь указывает, что «полученное обращение не требует принятия от Комиссии дальнейших действий».

Подобная формулировка избрана в силу того, что участники операции (соглашения, сговора) могут убедить ЕК в разумности и правовой обоснованности их действий в данный момент, но ЕК не может выдать им карт-бланш на будущее, она оставляет за собой возможность применить в соответствующем случае ст.85.

Из вышеизложенного видно, что нарушитель ст. 85 Договора может быть подвергнут штрафу различной тяжести, и, конечно же, любые соглашения (действия), не соответствующие ст. 85, признаются недействительными. Таковым может быть признано не все соглашение, а лишь его часть, что зависит уже от национального законодательства государства, в котором имеют место торговые операции.

Статья 85 (1) имеет прямое применение. Это значит, что сторона, интересы которой были затронуты, может требовать по суду либо отмены действий (соглашений) своих конкурентов, либо компенсации за понесенный ущерб, либо и то и другое.

Практика «удобного письма» вызвала большой наплыв обращений в ЕК со стороны юридических и физических лиц. Соответственно, в ЕК пришли к выводу о целесообразности принятия коллективных изъятий по отдельным темам (block exemption). В результате появился ряд постановлений ЕК и среди них постановления по:

исключительным соглашениям о распределении (1983/83);

исключительным соглашениям о покупках (1984/83);

соглашениям о патентах и лицензиях (2349/84);

соглашениям о распределении автотранспорта (123/85);

специализированным соглашениям (417/85);

соглашениям об исследованиях и развитии (418/85);

соглашениям о франшизе (franchise) (4087/88);

соглашениям о ноу-хау (556/89).

Приведенные постановления идентичны в своей основе. В них перечисляются «белые» положения, которые можно включать в соглашения и которые автоматически (без обращения в ЕК) обеспечивают изъятие из-под действия ст. 85; и «черные» положения, которые ни в коем случае не должны включаться в соглашение с партнерами. Таким образом, приведенные постановлениятакие консультативные документы, сверяясь с которыми можно составить юридически бесспорные соглашения или предпринять законные действия.

При необходимости включить в соглашение не предусмотренное в постановлении положение следует Письменно обратиться в ЕК за индивидуальным изъятием.

К моменту выхода в свет настоящей работы ЕК уже, по-видимому, принял постановление об агентских соглашениях, в котором предусмотрено, что официальный агент за свои действия не несет финансовых последствий, поскольку за них отвечает (в том числе материально) его патрон.

Злоупотребление господствующим (монопольным) положением -вторая значительная часть конкурентного права ЕС. Его основным элементом является ст. 86 Римского договора, по которой «запрещается любое злоупотребление господствующим положением в пределах общего рынка или в его существенной части как несовместимое с общим рынком, поскольку может отрицательно влиять на торговлю между государствами-членами».

Далее в статье приводится не исчерпывающий перечень того, что может явиться злоупотреблением: нечестные условия торговли, нечестные цены и т. п. Подробнее об этом речь пойдет ниже, а пока следует разобраться в вопросе, что означает термин «господствующее положение» в ст. 86.

В деле Континентал Кэн против ЕК в 1972г. было представлено мнение на этот счет. Согласно ему предприятие занимает господствующее положение в том случае, если оно может действовать на рынке независимо от своих конкурентов, поставщиков и покупателей. Отмеченное может иметь место в силу нескольких факторов: наличия преобладающей доли рынка; технико-технологических знаний; достаточных источников сырья или свободных капиталов.

Особый эффект, естественно, достигается в том случае, если указанные факторы имеются в наличии у одного предприятия или у одной монопольной группы. При таком монопольном положении есть полная возможность вообще устранить с рынка своих конкурентов (так почти никогда не бывает).

В 1976 г. эта концепция получила развитие в решении Суда ЕС по делу, где заявлялось, что при господствующем положении предприятие обладает возможностью как удалить с рынка, так и значительно ослабить своих конкурентов или не допустить на этот рынок новых.

К примеру, в том случае, когда производитель в состоянии сам установить для своих покупателей условия продажи своего товара и цены, не считаясь с другими производителями аналогичной продукции, такое может происходить. Часто это происходит тогда, когда данный господствующий производитель контролирует большую часть рынка.

Но бывают и иные случаи. Например, фирма Юнайтед Брэндс в 1976 г. (дело СЕС 27/76) имела лишь 40-45 \% рынка бананов и тем не менее была признана господствующей, поскольку, будучи интегрированной вертикально, т. е. имея плантации по выращиванию бананов, мощности по их хранению, перевозке и продаже, фирма не только была независимой, но и могла существенно влиять на положение продавцов бананов на рынках Западной Европы.

В упомянутом деле Континентал Кэн Суд ЕС предложил ЕК два ориентира для определения господствующего положения.

1. Необходимо четко определить, о каком рынке идет речь. И здесь нужны особая тщательность и осторожность, ибо применение узкого критерия (без учета возможности замены одного товара другим) не позволит установить истинное положение предприятия.

Например, доля производителя металлической упаковки на рынке составляет 80-85 \%. Это господствующее положение? Если принять во внимание только рынок металлической упаковки, то да. А на самом деле? Ведь упаковка может быть деревянной, картонной, пластиковой, бумажной, стеклянной, сетчатой и т. п. Это значит, что в данном случае необходимо более широкое определение рынка. И может оказаться, что при таком подходе наш упаковщик имеет не более 20-25 \% всего рынка.

2. Необходимо точно учесть фактическое положение производителя на конкретно определенном рынке.

Отметим, что когда ЕК возбуждает какое-то дело в СЕС, то последний требует обстоятельных разъяснении, как ЕК определила рынок и долю на нем обвиняемой стороны. Показательный пример томудело «Юнайтед Брэндс». Фирма настаивала на том, что, являясь поставщиком бананов, она занимает небольшое место на овощно-фруктовом рынке Западной Европы. Но позиция ЕК была иной: банан не является заменяемым фруктом в Европе, а значит, речь надо вести именно о банановом рынке, а не об овощно-фруктовом.

Но, как мы уже говорили выше, доля рынка, принадлежащая фирме, не является сама по себе существенным фактором. Да и нет в Римском договоре положений, препятствующих фирмам в достижении господствующего положения. Проблема возникает не от положения фирмы на рынке, а от того, злоупотребляет она данным положением или нет. В нашем примере претензии фирме Юнайтед Брэндс не предъявлялись, пока она не начала манипуляции с ценами.

В другом деле Commercia Solvents итальянская фирма, обладающая почти полной монополией на производство аминобутанола, отказалась поставлять его другой итальянской фирме. И СЕС принял во внимание не столько монопольное положение, хотя о нем вопрос возник вполне естественно, сколько поведение поставщика, который заведомо знал, что фирме-покупателю некуда больше обратиться за приобретением этого лекарства.

В ст. 86 Договора говорится о господствующем (монопольном) положении предприятия в пределах Общего рынка или в его значительной части. Конкретных разъяснении, что понимать под «значительной частью», в официальных документах нет. В одном известном деле, связанном с рынком сахара, СЕС в 1975 г. высказал мнение, что исходить нужно из метода торговли, объема производства товара, его потребляемого количества, а также из экономических возможностей и привычек продавцов и покупателей.

Эти критерии ЕК дополнила таким элементом, как стоимость транспортных и иных накладных расходов.

Критерии, как видим, очевидные, но ответа на поставленный вопрос не дают. Причина, на наш взгляд, кроется в том, что СЕС, ЕК интегрированные страны ЕЭС не заняли логичной и определенной позиции: значительная часть Общего рынкаэто рынок каждого отдельного государства-члена ЕС.

Таким образом, злоупотребление монопольным положением на рынке ЕС и на национальных рынках запрещается «как несовместимое с Общим рынком». При этом не отрицается значимость и национального рынка. Когда в СЕС слушалось дело фирмы Континентал Кэн против ЕК, последняя заявила, что считает положение фирмы господствующим, поскольку она фактически владеет рынком тары в Германии. В силу этого ЕК не сочла возможным позволить ей поглотить родственные предприятия в других странах ЕЭС.

Вопросы слияния фирм или их покупки регулируются постановлением 4064/89, по которому совершить действия такого рода в пределах ЕС совсем непросто.

Решающая роль в борьбе со злоупотреблением господствующим положением, как можно было заметить, принадлежит ЕК. Компетенция Европейской Комиссии (ЕК) охватывает в основном четыре сферы: сбор необходимой информации; предоставление фирмам изъятия из-под действия ст. 86 Договора; наложение штрафов на виновных; принятие в случае необходимости временных мер. Указанная компетенция и процедура ее применения изложены в постановлении 17/62.

Один из основных элементов процедуры сохранение конфиденциальности при рассмотрении любых дел. Если этот элемент нарушен, то по ст. 173 Договора можно апеллировать к СЕС, который уполномочен отменить решение ЕК, и даже принудить ее возместить потерпевшему убытки.

Так случилось в 1986 г., когда некто Адаме обратился в СЕС с жалобой на ЕК, которой он помог собрать обличительный материал на фирму, где он работал, «Хофман — Ла Рош». ЕК допустила утечку информации о факте сотрудничества с Адамсом и, как результат, Адаме потерял работу, т. е. понес как моральные, так и материальные убытки. Получив заявку на изъятие из-под действия ст. 85, ЕК публикует резюме для общего сведения, чтобы стороны, которых это может как-то коснуться, имели возможность реагировать. Если, изучив заявку, ЕК приходит к отрицательному выводу, об этом должно быть сообщено заявителю, который имеет право изложить свои контраргументы в ЕК.

Для принятия решения в сфере антимонопольной политики ЕК нуждается в информации. Получить ее она может двумя путями: начав расследование собственными силами или направив в фирмы соответствующие запросы. О фирмах говорится во множественном числе, поскольку ЕК направит запрос не только в фирму, деятельность которой она изучает, но и ее конкурентам, дочерним компаниям и отделениям.

Собирая информацию от заявителей, ЕК вправе наложить штраф до 5000 ЭКЮ на лицо, предоставившее недостоверную информацию, даже в случае отсутствия умысла.

Естественно, что, расследуя деятельность какой-то фирмы на рынке, ЕК может увязывать это с анализом положения в соответствующем секторе экономики всего ЕС.

Фирма или группа фирм, подлежащих исследованию ЕК, обязаны предоставлять информацию практически по всем аспектам их деятельности с тем пониманием, что конфиденциальность ее не будет раскрыта. При этом ЕК может запрашивать дополнительную информацию от правительства, местных и иных компетентных властей. ЕК может также послать для проведения расследования на месте бригаду экспертов, которые полномочны вступать в здание (помещение) фирмы, изучать бухгалтерские книги и иные документы, снимать с них копии, проводить устные опросы.

Если расследование проводится принудительно, то эксперты должны предъявлять письменное решение ЕК. При необходимости ЕК организует неожиданные инспекции подозреваемых фирм. Эту практику фирмы пытались опротестовать в СЕС, указывая, что визиту инспекции должно предшествовать уведомление со стороны ЕК. СЕС отверг такой подход, подчеркнув «законность неожиданных инспекций».

В ряде случаев ЕК может просить компетентные национальные органы предпринять инспекцию подозреваемых фирм, и это делается достаточно часто.

Касаясь проблемы конфиденциальности, следует отметить, что в принципе СЕС придерживается мнения, что уровень конфиденциальности (секретности) полученной от фирм информации определяет ЕК.

Свое мнение СЕС изложил при слушании дела AKZO Chemie v. Commission в 1986 г. Причем ЕК в этом случае должна письменно оформить свое решение, ознакомить с ним заинтересованную фирму и предоставить ей возможность при необходимости оспорить это решение вплоть до обращения в СЕС.

В том случае, если фирма, по мнению ЕК, нарушила положения ст. 85 или 86, на нее может быть наложен штраф в размере до 1 млн. ЭКЮ или до 10 \% годового оборота фирмы (в зависимости от того, что больше) без учета того, намеренно или случайно произошло нарушение указанных статей. А конкретная сумма штрафа, естественно, увязывается с тяжестью правонарушения, его умышленным или неумышленным характером и возможностями фирмы.

ЕК охотно облагает виновников достаточно высокими штрафами, но последние, однако, всегда могут апеллировать в СЕС.

Собранные штрафы перечисляются в бюджет ЕК, и пострадавшая сторона не получает никакой части этой суммы. Она может обратиться за компенсацией ущерба в национальный суд.

Национальные суды обладают определенной компетенцией в делах о злоупотреблении фирмой монопольным положением, могут констатировать нарушение ст. 85 и 86 Договора, и при вынесении решения их не сдерживает даже наличие у фирмы «удобного письма» из ЕК. Но национальные суды не могут предоставить изъятия из сферы действия указанных статей Договора и обязаны признать таковые по решению ЕК.

Постоянно ссылаясь на прерогативы СЕС, мы отнюдь не преуменьшаем значения и роли Европейского Суда первой инстанции. Согласно ст. 72 Договора, данный суд имеет неограниченные права относительно наложения штрафов в случаях нарушения фирмами законодательства ЕС. Он может признать правильными действия ЕК по антимонопольной политике, но может и отменить их; может согласиться с размером наложенного на фирму штрафа или изменить его.

Проблемы антимонопольной политики и борьбы со злоупотреблением монопольным положением, как правило, весьма сложны и спорны. Рассмотрение их в обычной процедуре может продолжаться до двух лет. За это время потерпевшая сторона, очевидно, оказывается под угрозой не только убытков, но и разорения. Соответственно постановлению 17/62 ЕК наделена правом предпринять немедленно временные меры для сохранения своего рода status quo. Такие меры приостанавливают спорные действия фирмы до окончательного рассмотрения дела. Рассматривая ряд дел, СЕС признал такое право ЕК справедливым.

Таким образом, ЕК согласно правовой норме и по факту обладает весьма широкими полномочиями по пресечению злоупотреблений, связанных с монопольным положением юридических лиц на рынке. Но нельзя не видеть, что в своих действиях она подконтрольна судебному органу, что в конечном счете обеспечивает определенный справедливый порядок разрешения возникающих экономических разногласий.

В связи с рассматриваемыми проблемами представляют интерес вопросы слияния фирм, поскольку это явление может вести к созданию монопольного положения на рынке.

Когда в конце 50-х гг. составлялся Договор о ЕЭС, то вопросы слияния выглядели достаточно иллюзорными. Поэтому было признано, что их регулирование будет охватываться положениями ст. 86 о злоупотреблениях господствующим положением.

На практике все оказалось сложнее. Выше упоминалось дело Континентал Кэн (1973 г.), когда речь шла о слиянии мощностей производителей металлических контейнеров. ЕК запретила слияние, поскольку считала, что это ведет к образованию монополии на «соответствующем рынке». А СЕС решение ЕК отменил, поскольку последняя якобы неверно (слишком узко) определила этот «соответствующий рынок»: не были приняты во внимание мощности, производящие упаковочную тару из других материалов. Приведем другой пример.

В 1987 г. наметилось слияние двух крупных производителей сигарет «Филипп Моррис» и «Ротманс Тобакко».

Из полученной ЕК информации следовало, что в результате «Филипп Моррис» будет фактически контролировать продажу сигарет на табачном рынке ЕЭС, о чем было сделано публичное извещение.

Две известные табачные фирмы «БАТ» и «Рейнолдс» заявили протест и возбудили дело в СЕС. СЕС, тщательно изучив дело, пришел к выводу, что покупка одной компанией контрольного пакета акций другой создает ситуацию, подпадающую под действие ст. 85 Договора. Но процедуры, необходимые для реализации положений статьи, были сложны и длительны, что сказалось отрицательно на стоимости акций соответствующих компаний.

К тому же возникла конфликтная ситуация в отношениях союзного и национального законодательства о слияниях (в каждом государстве имелись на этот счет свои правовые нормы).

Таким образом, стало очевидно что в вопросах слияния (концентрации) ст. 85 и 86 Договора заложили лишь основы регулирования. Тогда ЕК приступила к разработке соответствующих европейских правил по слиянию (концентрации). В результате в 1989 г. СМ ЕЭС принял постановление 4064/89, вступившее в силу 21 сентября 1990 г. Нормы его имеют прямое применение.

Постановление предусматривает, что любые слияния (концентрация) компаний, имеющие европейские масштабы (т. е. выходящие за рамки одной страны), подлежат контролю со стороны ЕК. При этом не имеет значения, в каком виде завершится слияние: будет ли это конгломерат из нескольких компаний или одна гигантская компания.

Статья 3 данного постановления определила «концентрацию» как положение, при котором новое образование получает контроль в соответствующем секторе союзной экономики. Данный контроль может быть не обязательно прямым.

Конкретный пример: заявленное намерение двух ведущих европейских компаний — «Рено» и «Вольво» — частично объединиться путем обмена частью принадлежащих им прав на собственность. Согласно договоренности они уступали друг другу 25 \% от собственности (equity) по производству легковых автомобилей и 45 \%— грузовиков.

ЕК была вынуждена заняться этим вопросом и пришла к выводу, что хотя внешне компании всего лишь «обмениваются» принадлежащей им собственностью, на самом же деле они совершают акт «концентрации», особенно опасный в секторе производства грузовиков, достигая в нем той степени независимости, которая не только превращает их в монополистов, но и создает помехи для свободной конкуренции. По праву ЕЭС такая сделка не являлась правомерной. Определение правомерности (законности) сделки предусматривает, таким образом, двухступенчатую процедуру. ЕК, во-первых, определяет степень концентрации капитала, полученной в результате слияния, что проводится путем относительно несложных подсчетов общего физического объема объединившихся компаний в данном секторе экономики.

Во-вторых, ЕК делает вывод, что в целом правомерная концентрация и даже монопольное положение препятствуют свободной конкуренции на рынке товаров (услуг). Здесь приходится доказывать возможность и вероятность такого явления, как помехи для других фирм участниц того же рынка товаров (услуг). Процесс становится сугубо правовым, но насыщенным как экономическими, так и политическими соображениями.

В целом ЕК относится к слияниям терпимо, и, как правило, с готовностью рассматривает любые новые аргументы, возникающие у сторон. Лишь однажды она заняла непреклонную позицию.

Поступила информация о готовящемся слиянии компаний «Аэроспатиаль» с «Аления и Де Авилланд», что вело к монополии производства небольших пассажирских самолетов (с количеством мест 20-70).

ЕК приняла решение, запрещающее такое слияние. Компании пытались протестовать, ссылаясь на то, что неверно был определен «соответствующий рынок». Он якобы должен был охватывать и другие типы самолетов. ЕК осталась непреклонной, даже не стала пересматривать дело.

Обращения в СЕС не последовало. Из этого можно заключить, что сами компании далеко не были уверены в правомерности своих действий.

В заключение лекции нам представляется полезным ознакомиться с двумя делами, рассмотренными в ЕК и затем в СЕС.

1. Дело 17/76 «Юнайтед Брэндс».

Выше мы ссылались на данное дело, связанное с американской компанией «Юнайтед Брэндс», являющейся мощной торговой группой, продающей бананы по всему миру. В рамках ЕС ей принадлежит около 40 \% бананового рынка. Но сила компании не в горизонтальном охвате рынка, а в ее вертикальной структуре: она имеет плантации по выращиванию бананов, мощности их хранения и перевозки, крупную торговую сеть и, что, может быть, главное достаточный финансовый капитал. Иными словами, фирма может быть признана монопольно господствующей на рынке.

Многочисленные обвинения европейскими конкурентами «Юнайтед Брэндс» ЕК свела к четырем основным. Компания:

1) запретила своим агентам продавать зеленые бананы, что объективно вело к фрагментации рынка;

2) ввела разные цены для разных государств ЕЭС, причем эта разница достигала 100 \%;

3) манипулировала с ценами на бананы в Германии, Дании и странах Бенилюкса, нанося этим ущерб своим конкурентам;

4) в течение почти двух лет отказывалась поставлять бананы одному из своих главных клиентов в Дании.

ЕК признала обвинения в адрес «Юнайтед Брэндс» обоснованными, обязала компанию прекратить подобного рода действия на территории ЕЭС и наложила на нее штраф 1 млн. ЭКЮ.

«Юнайтед Брэндс» апеллировала в СЕС, потребовав отмены решения ЕК в соответствии со ст. 173 Договора о ЕЭС. Адвокаты фирмы указывали, что ЕК якобы неоправданно сузила понятие «соответствующий рынок», ведя речь только о рынке бананов. Следовало бы, по их мнению, принять во внимание весь рынок свежих фруктов.

СЕС не согласился с аргументами адвокатов, указывая на тот факт, что бананы как фрукты не могут быть заменены европейскими производителями. Что весь этот товар импортный, а значит, он как таковой составляет основу отдельного рынка.

С другой стороны, СЕС не поддержал ЕК в вопросе о ценах на бананы, поскольку, как считал СЕС, ЕК «могла хотя бы запросить у компании, во что ей обходятся выращивание и доставка бананов в Европу».

СЕС согласился с решением ЕК в целом, также подверг критике торговую политику компании, однако снизил сумму штрафа, наложенную на нее ЕК, до 850 тысяч ЭКЮ.

Поучительным здесь является не только существо дела, но и то, что к ответу была привлечена американская, т. е. иностранная фирма. Это следует иметь в виду тем иностранным компаниям (в том числе российским, прибалтийским) которые намерены осуществлять торговые операции на рынках ЕС, где очень легко попасть в уязвимое положение, если не иметь четкого представления о правопорядке.

2. Дело «Констэн» и «Грундиг» 56 и 58/64.

Дело весьма поучительно, поскольку на нем хорошо просматривается значимость западноевропейского процесса интеграции для упорядочения рыночных отношений.

«Констэн» являлась ведущей оптовой фирмой по продаже электротоваров, а «Грундиг» это известный производитель таких товаров. Эти фирмы французская «Констэн» и западногерманская «Грундиг» заключили в 1957 г. между собой соглашение о закреплении определенных рынков.

Соглашение между ними предусматривало: «Грундиг» обязуется не поставлять свою продукцию иным французским торговым фирмам, кроме «Констэн», и, вступая в сделки с иностранными фирмами, включать в контракт положение, что они не будут поставлять электротовары «Грундига» на рынки Франции. Со своей стороны, «Констэн» обязалась приобретать электротовары только у фирмы «Грундиг» и не продавать их за пределы Франции. Все означенные товары должны были иметь торговую марку «ГИНТ» (сокращение от «Грундиг Интернэшнл»).

Отметим, что соглашение между фирмами было заключено в начале 1957 г., т. е. фактически за год до вступления в силу Римского договора и создания ЕЭС. В 1962 г. СМ принял постановление № 17, относящееся к действиям, направленным на ограничение конкуренции. В нем определялись механизм и процедура применения ст. 85 и 86 Римского договора и устанавливалось требование регистрации межфирменных соглашений с иностранным элементом в ЕК.

К 1962 г. было установлено, что некоторые конкуренты фирмы «Констэн» завозили и продавали во Франции товары фирмы «Грундиг». По этим фактам «Констэн» возбуждала дела во французских судах. Но если раньше, до принятия упомянутого постановления, она их выигрывала, то теперь ее конкуренты стали ссылаться на новые правовые акты ЕЭС. Последовали обращения в ЕК, которая пришла к заключению, что соглашение между «Констэн» и «Грундигом» нарушает ст. 85 (1) Римского договора. В частности, этим двум фирмам было указано, что они не могут препятствовать другим фирмам-конкурентам приобретать товары «Грундиг» и продавать их на французских рынках.

Напомним, что ст. 85 (1) запрещает любые договоренности (соглашения), способные усложнить торговлю между государствамичленами ЕЭС, и которые ставят целью или имеют результатом «предотвращение, ограничение или нарушение конкуренции в рамках Общего рынка».

«Констэн» и «Грундиг», применив ст. 173 Договора, возбудили дело в СЕС. Адвокаты фирм требовали отмены решения ЕК, выдвинув при этом довольно интересные аргументы. В частности, они настаивали на том, что в ст. 85 (1) речь якобы идет о договоренностях (соглашениях) между фирмами-конкурентами. А упомянутые фирмы таковыми не только не являются, но и взаимно друг друга дополняют.

Далее, по их мнению, Договор указывает на «затруднение» торговли, но именно этого не произошло: договоренность «Констэна» с «Грундигом» укрепила позиции последнего, сделала его конкурентоспособным, но не затронула позиций фирм-конкурентов: последние могут свободно производить и продавать товары. «Грундиг» же распоряжается только своей продукцией. По логике адвокатов, объем производства электротоваров и их продажи в пределах ЕЭС может даже возрасти.

Кроме того, они сослались на то, что фирма «Констэн» зарегистрировала торговую марку «ГИНТ» во Франции и в силу этого обладает монополией на продажу товаров с этой маркой.

СЕС опроверг все аргументы адвокатов, заявив, что по смыслу Договора не важно, между какими фирмами могут заключаться договоренности -по горизонтали (между конкурентами) или по вертикали (взаимодополняющими). В статье 85 (1) говорится о договоренностях, нарушающих конкуренцию в определенном секторе экономики. Важен не характер договоренности, а ее конечный результат для торговых отношений между государствами-членами.

Ответ на второй аргумент заключался в том, что существенным является не конъюнктурное увеличение или снижение фактического объема производства или продажи продукции, а возможность создающихся диспропорций «представить угрозу, прямую или косвенную, действительную или потенциальную, для свободы торговли между государствамичленами ЕЭС». Был подчеркнут тот факт, что «Констэн» пытается помешать своим конкурентам завозить и продавать во Франции товары фирмы «Грундиг».

И, наконец, относительно торгового знака было сказано, что последний дает преимущества лишь фактом своего присутствия на товаре, гарантируя истинность его происхождения. Однако он не может и не должен служить средством ограничения свободы торговли внутри ЕЭС. Поскольку по ст. 85 (1) Договора признается недействительность соглашения между фирмами, не имеет значения наличие или отсутствие на продукции фирмы торгового знака.

Интересным в указанном деле представляется провозглашенный ЕК и СЕС стратегический курс на приоритетное обеспечение свободы торговых отношений между государствами членами ЕЭС, в том числе посредством широкого толкования статей Римского договора.

Здесь уместно отметить, что помимо германской и французской сторон участников процесса итальянское правительство также выступило в пользу того, что Договор имеет в виду не вообще договоренности, а только между конкурентами. Положение ст. 85 о недопустимости ограничения конкуренции действительно можно было бы представить как допускающее сговор между какими-то отдельными конкурентами. Однако органы ЕЭС имели в виду не промежуточный, а конечный результат, и заложили в основы ЕЭС такие механизмы правового регулирования, которые смогли в значительной мере такую угрозу нейтрализовать.