Страница 149

Большой резонанс вызывали выступления очеркиста И. Васильева, у которого, как и у В. Белова, особую боль вызывали также «неперспективные деревни». Одно из главных бедствий села, считает публицист, «обленение», первопричина которого – «свободное время», понятое, как праздность. В очерках, публиковавшихся в «Советской России» – «Большое дело не для труса» (22 апреля 1986 г.), «Посторонность» (4 октября 1987 г.), «Бонапартики и демократия» (15 ноября 1987 г.) – И. Васильев решительно выступает против превращения партийной дисциплины в чинопочитание, против «деловых» людей, эгоизм которых породил приятельство и протекционизм, против «бо-напартиков» всех рангов, потерявших всякое представление о порядочности, и их услужливого окружения, против тех, кто занят не своим делом, кто этому делу посторонний.

Постановка таких проблем вызывала горячее одобрение читателей. «Так захватили меня рассуждения Ивана Васильева о явлении «посторонности», – читаем в одном из писем в редакцию, – что не преувеличу, сказав: «такая публицистика – событие в процессе нашего понимания нас самих, истоков наших трудностей и бед»[234].

Журналисты неутомимо способствовали не только экономической, но, что еще важнее, «духовной перестройке». «Гласность – это объявленная война против бездны унижений», - писал в «Литературной газете» поэт Е. Евтушенко. – Гласность – это война за социальное достоинство человека. Гласность, как «буревестник, «молнии подобный» будит гражданскую совесть народа»[235]. Порядочность и совесть – это качества, которыми надлежит дорожить, как своим здоровьем, потому что без этих качеств – «человек не человек», – такова главная мысль выступлений в «Литературной газете» и академика Д.С. Лихачева.

«Лечить глухоту души» – все чаще, все настойчивее звучит в публицистике. В статье «О милосердии», задаваясь вопросом о том, как мы дошли до того, что из нормальной отзывчивости перешли в равнодушие, в бездушие, писатель Д. Гранин приходит к выводу, что публицистика, как и литература, «не может быть лишена права на сострадание», без этого не может быть «очеловечивания нашего бытия»[236].

Понять и совершенствовать новый мир может только сознание, освобожденное от сталинского мышления, – вот, что стало главным в публицистике периода перестройки. Ни у кого не должно быть монопольного права на критику, гласность – это гласность для всех, пора освободиться от «гражданской дряблости и безразличия», пора возродить подлинно демократический, народный образ жизни. Утверждению этих принципов были посвящены статьи писателей Чингиза Айтматова «Не подрываются ли основы» («Известия», 1988, 4 мая), Юрия Карякина «Ждановская жидкость», или против очернительства» («Огонек», 1988, № 19), Евгения Носова «Что мы перестраиваем» («Литературная газета», 1998, 20 апреля).

Одной из главных стала в публицистике тема экологии и не только в нашей стране, но и в масштабе планеты. Сейчас на планете, -писал В, Белов в «Новом мире» в 1988 г., – уже более 4 млрд га пустынь. Пустыня с помощью человека расширяется со скоростью 4 га в минуту. Безжалостно и стремительно вырубаются леса Африки, Южной Америки, русского Северо-Запада и Сибири, а ведь Земля, хоть и велика, но и у нее есть предел[237].

Действенным средством в борьбе за чистоту окружающей среды стала предфактумная (упреждающая) публицистика, занимавшая все более значительное место на страницах газет и журналов. Благодаря заблаговременным настойчивым выступлениям журналистов удалось отклонить проект строительства Нижнеобской ГЭС и не допустить затопления более ста тысяч квадратных километров территории, на которой добывались миллионы тонн нефти.

Упорнейшую борьбу вели журналисты за спасение Байкала, битва за который продолжалась более тридцати лет. Еще в феврале 1959 г. «Литературная газета» писала, что «славное море» должно быть заповедной зоной. Борьба особенно обострилась после того, как началось строительство Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, вредные сбросы которого не могли не губить кристально чистых вод озера и окрестных лесов. Тревогу за судьбу Байкала выражали крупные ученые, писатели – академик А. Трофимчук, Валентин Распутин и др. Борьба зато, 1 чтобы никогда не замутнился этот «хрустальный ключ», «главный родник России», в конечном итоге принесла известные результаты: в апреле 1987 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о кардинальных мерах поищите бассейна озера от загрязнений, о перепрофилировании Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, о развитаина берегах Байкала без отдыха и туризма.

Преодоление ведомственных барьеров в борьбе за чистоту окружающей среды требовало огромнейших усилий. Пример тому не только защита Байкала, но и борьба за Ладожское озеро, за такие заповедные места, как толстовская Ясная Поляна, некрасовская Карабиха, Щелыково, где расположен музей-заповедник великого драматурга А.Н. Островского. Под названием «У крайнего предела» появилось 6 апреля 1987 г. выступление в «Правде» ее корреспондента В. Герасимова, с огромной тревогой сообщавшего, что предприятия Минлесбумпрома вопреки всем выступлениям газет и письмам-протестам читателей продолжают сбрасывать в Ладожское озеро загрязненные стоки. «Мне выпала честь, – приводит В. Герасимов слова полковника В. Солода, – в годы блокады защищать легендарную «дорогу жизни» артиллеристом-зенитчиком. Даже в те дни солдаты и командиры заботились о чистоте ладожской воды, и любой неряха, кто сливал в озеро отработанные масла или пытался вымыть в нем машину, подвергался не только нравствен ному о<ж-дению, но и дисциплинарному наказанию, хотя особых приказов на этот счет и не было». После выступления «Правды» меры были приняты: Политбюро ЦК КПСС не только приняло решение о перепрофилировании Приозерского целлюлозно-бумажного завода, но и предложило соответствующим организациям подготовить долговременную комплексную программу решения экологических проблем в стране.

Были приняты меры и по выступлению собкора «Литературной газеты» 3. Балояна «Ереван в беде»: Совет Министров СССР принял решение о переразмещении и перепрофилировании ряда промышленных предприятий, расположенных в регионе армянской столицы.